Ответ на пост «Про российский мессенджер Мах»

Отсоси:

"Конечным владельцем мессенджера MAX является интернет-холдинг VK. Юридически проект оформлен на дочернюю компанию ООО «Коммуникационная платформа», которая была создана 4 сентября 2024 года. Генеральным директором этой организации является Елена Багудина, которая также руководит другими компаниями VK. vc.ru +2

Некоторые детали структуры владения:

ООО «Коммуникационная платформа» находится в российской юрисдикции и несёт ответственность по закону о персональных данных.

Конечные бенефициары скрыты за кипрскими и голландскими компаниями (например, Netbridge Limited, Mail.Ru Holdings B.V.), но фактические выгодоприобретатели — российские государственные структуры.

VK, в свою очередь, имеет тесную связь с государством: контрольный пакет голосующих акций холдинга (57,3%) принадлежит АО «МФ Технологии», ключевыми совладельцами которого являются структуры, напрямую связанные с государством (страховая компания «СОГАЗ» и «Газпром-медиа холдинг»). "

1779

Ответ на пост «Про российский мессенджер Мах»

Предлагаю юридическое развлечение:

1. Делаем ООО, а в ней свой мессенджер MIN

2. Предлагаем MIN госуслугам для авторизации.

3. Когда госуслуги нас пошлют - отправляем в ФАС заявление о недобросовестной конкуренции/картельном сговоре. И тут и там некая ОООшечка, что - им можно, а нам нельзя?

4. Смотрим, чем в этот раз нас накормят.

2011

Про российский мессенджер Мах



Мессенджер MAX сегодня подаётся как ключевой инструмент цифрового взаимодействия граждан с государством. В публичных высказываниях и в СМИ его называют «национальным» и даже «государственным» мессенджером, создавая впечатление, что речь идёт о некоем официальном государственном сервисе, за который напрямую отвечает Российская Федерация. Однако внимательное чтение пользовательского соглашения MAX (на дату редакции 01.11.2025) рисует иную, гораздо более сложную картину.

Юридически сервис принадлежит не государственному органу, не казённому учреждению и не государственной информационной системе, а частной компании — ООО «Коммуникационная платформа». Именно с этим юридическим лицом пользователь вступает в договорные отношения, принимая пользовательское соглашение как договор присоединения. Никаких упоминаний о том, что владелец сервиса — органы власти или Российская Федерация, в документе нет. Тем не менее, в публичной риторике сервис маркируется как «национальный»/«государственный», что для непросвещённого пользователя практически неизбежно смешивается с представлением о прямой государственной ответственности.

Особое внимание заслуживает модель ответственности, которую оператор закрепляет за собой в тексте соглашения. Сервис предоставляется на условиях «как есть», без каких-либо гарантий бесперебойности или безошибочности работы. Компания прямо отказывается гарантировать отсутствие вирусов, вредоносного кода, технических сбоев. Более того, она заранее снимает с себя ответственность за потерю данных, ущерб устройствам пользователя, упущенную выгоду, репутационный вред и иные негативные последствия, возникающие в связи с использованием сервиса, включая взломы, утечки и технические инциденты. Это типичная для коммерческого IT‑сектора попытка максимально ограничить риски, но в данном случае она сочетается с иной, куда более чувствительной особенностью — глубокой интеграцией с государственными информационными системами.
То есть, понятно желание и разработчиков и государства минимизировать риски, но почему за это никто не отвечает?

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!