Южно-Сахалинская наступательная операция, 11 августа 1945 - 25 августа 1945

После капитуляции Германии тлеющий очаг Второй Мировой войны оставался в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Здесь агрессором выступала Япония — именно эта страна была основной целью союзников. С победой над Империей восходящего солнца можно было бы говорить об окончании войны в целом.

Договоренности о вступлении СССР в войну со Страной восходящего солнца были достигнуты Иосифом Сталиным, Франклином Рузвельтом и Уинстоном Черчиллем в феврале 1945 года в ходе Ялтинской конференции: СССР обещал вступить в войну через 2-3 месяца, после победы над Германией.

Летом 1945 года планы союзников по полному уничтожению агрессоров начали воплощаться в жизнь: реальные признаки войны коснулись Южного Сахалина, считавшегося прежде глубоким тылом Японской империи.

В 22 часа 10 августа 1945 года главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке маршалом А.М.Василевским был отдан приказ о начале подготовки к операции по освобождению южной части Сахалина. Впоследствии кампания получила название Южно-Сахалинской наступательной операции.

Остров Сахалин вытянут с севера на юг почти на 1 000 километров, а ширина его колеблется от 26 до 160 километров. Единственной транспортной артерией, связывающей северную и южную части острова была и остается шоссейная дорога, идущая вдоль реки Поронай. Собственно, характер местности и определял как систему японской обороны, так и план советского наступления.

Основным рубежом сухопутной обороны Карафуто (южная часть острова Сахалин, входившая в состав Японской империи с 1905 по 1945 годы) был Харамитогский укрепрайон, развернутый у поселка Котон (современное Победино). Сахалинская «стена Манергейма» протянулась на 12 километров фронта, глубина фортификации составила 16 километров. Укрепрайон состоял из 2 линий обороны. Главная включала 3 узла сопротивления и несколько опорных пунктов, где у японцев имелось 25-30 дотов, около 100 дзотов, противотанковые рвы, проволочные заграждения. Вторая линия проходила в районе поселка Китон (ныне Смирных). Западный фланг этой оборонительной линии упирался в горный массив, на востоке — в лесистую болотистую низину реки Поронай.

Южнее Харамитогов находился Котон. Здесь насчитывалось 17 железобетонных дотов, 31 артиллерийский и 108 пулеметных дзотов, 28 артиллерийских и 18 минометных позиций, до 150 убежищ, а также традиционные противотанковые рвы и колючая проволока.

Кроме бетона и стали Карафуто обороняли японские солдаты 88-й дивизии в составе 4 полков, корпус резервистов и пограничная стража. Около 5,5 тысяч человек были сосредоточены в районе реки Поронай, близ госграницы. В Сикуке (Поронайске) и Тойохаре (Южно-Сахалинске) были оборудованы военные аэродромы. Весь Сахалин был опутан линиями телеграфной связи.

Освобождение южной части Сахалина возложили на соединения 16-й армии под командованием генерал-майора Л.Е. Черемисова и корабли Северной Тихоокеанской флотилии, которой командовал виде-адмирал В.А.Андреев.

По замыслу операции главный удар силами 56-го стрелкового корпуса приходился на район 50-й параллели и дальше на юг, вдоль железной дороги, ведущей к столице губернаторства Карафуто — городу Тоёхара. В состав стрелкового корпуса входили 79-я стрелковая дивизия, 2 и 5-я стрелковые и танковые бригады, два танковых батальона, пулеметный полк, три артполка и пулеметно-стрелковая рота.

Наземные силы поддерживала 255-я смешанная авиационная дивизия. Советская авиация первой открыла военные действия на острове. Начиная с 9 августа, если позволяла погода, она наносила бомбовые удары по военным объектам южного Сахалина.

На море действовала Северная Тихоокеанская военная флотилия под командованием вице-адмирала В.А.Андреева. В состав флотилии входило: девять подводных лодок, сторожевой корабль «Зарница», пять тральщиков, 24 торпедных катера, а также несколько отрядов сторожевых катеров.

Рано утром 11 августа советские войска перешли государственную границу у 50-й параллели. Наступавшая в первом эшелоне 79-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора И.П. Батурова сразу же встретила ожесточенное сопротивление. Ее передовой отряд — батальон под командованием капитана Г.Г. Светецкого пытался с ходу овладеть крупным опорным пунктом Хандаса, но не имея артиллерии и танков, вынужденно перешел к обороне. Завязался упорный бой. К 12 августа, когда опорный пункт Хандаса окружили и участь его была предрешена, советское командование предложило японцам капитуляцию. Но японский гарнизон отверг это предложение. После получасовой работы артиллерии ударами с фронта и тыла он был уничтожен.

Остальные опорные пункты противника также были блокировали, но каждый из них приходилось брать с боем. Отступая, японцы взрывали мосты, устраивали рвы и завалы на дорогах. Уже в первых боях советским войскам пришлось столкнуться с японскими снайперами, маскировавшимися в зарослях и на деревьях. У этих снайперов, или «кукушек», как их называли, была отлично отработанная тактика действий. При обнаружении на деревьях они камнем сваливались по веревкам на землю и исчезали в глухой тайге, чтобы занять очередную позицию. Небольшие группы и одиночки японских «смертников» проникали в тыл с целью разведки и диверсий.

Действовавший на вспомогательном направлении 179-й стрелковый полк 12 августа предпринял внезапную атаку и в короткой рукопашной схватке разгромил японский опорный пункт Муёка (Первомайское). С наступлением темноты батальон под командованием Леонида Смирных двинулся через болота Поронайской долины на Котон. Бойцы шли по пояс в воде, вытаскивая на руках боевую технику. Противник никак не ожидал появления советских войск в тылу своей главной линии обороны. Пять дней батальон выдерживал японские контратаки, уничтожил сотни солдат противника.

Даже трагическая гибель командира — Леонид Смирных был убит пулей снайпера 16 августа — не сломила боевой дух пехотинцев. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Два населенных пункта на Сахалине носят его имя: Леонидово и Смирных. Позднее один из пленных японских офицеров признался, что донесение о том, что русские прошли через болота, да еще ночью, его командование восприняло сначала как выдумку. После этого части 79-й стрелковой дивизии могли атаковать Харамитогский укрепрайон с севера и с юга. Но японские солдаты сражались упорно, даже оказавшись в окружении.

Сказывался и сложный рельеф — зачастую советским войскам не удавалось разместить артиллерию для огня прямой наводкой. Поэтому в ротах создавались специальные штурмовые отряды — солдаты прорывались к дотам, после чего уничтожали гарнизон укрепления гранатами или огнеметами. На одном из участков рота батальона Светецкого залегла под огнем пулеметного дзота. Подавить его вызвался сержант Антон Буюклы, но сделать это с первого раза ему не удалось. Он был ранен, кончились гранаты. Счет шел на секунды, и в этот момент, как рассказывали участники боя, Антон Буюклы метнулся к амбразуре и закрыл ее своим телом. За этот подвиг он был удостоен звания Героя Советского Союза.

Неделю шло сражение на Харамитогских высотах. Штурмовые группы, танки и артиллерия громили японские доты и дзоты один за другим. Лишь к вечеру 19 августа остатки японского гарнизона, более 3 тысяч солдат и офицеров, сложив оружие, начали сдаваться в плен. Практически одновременно с «сухопутной» войной в укрепрайоне Харамитогэ-Котон начались морские десанты в портах южного Сахалина. Они планировались советским командованием с целью обезопасить западный фланг 56-го стрелкового корпуса, наступавшего на Тоёхару, и предотвратить эвакуацию на Хоккайдо японских войск, техники и материальных ценностей. Основная роль в этом отводилась кораблям и частям морской пехоты Северной Тихоокеанской флотилии (СТОФ), которая базировалась в Советской Гавани. Первый десант численностью до полутора тысяч человек высадился 16 августа в порту Торо (Шахтерск).

Второй десант высадился 20 августа в порту Маока (Холмск). Это были подразделения 113-й отдельной стрелковой бригады. Японцы и здесь оказали отчаянное сопротивление — уличные бои шли по всему городу, пылали целые кварталы. В боях японские войска потеряли более 300 убитыми и 600 пленными. Было принято решение об отступлении к Камышовому перевалу. Советские войска потеряли в боях за Маоко 77 человек. Следующим городом, сдавшимся советским войскам, стал Хонто (Невельск) — его в ходе марш-броска по приморской дороге заняли советские десантники. После захвата основных портов западного побережья части 113-й отдельной стрелковой дивизии двинулись в сторону Тоехары. 21 и 22 августа здесь шли ожесточенные бои — части императорской армии боролись за каждый склон и железнодорожный узел. Особенно напряженным оказалось противостояние близ Футомато. Здесь советскими войсками было уничтожено около 30 японских огневых точек. Героическую смерть здесь принял орудийный расчет младшего сержанта Евгения Чапланова — это место теперь носит имя героя-артиллериста.

Вечером 24 августа 1945 года в город Тоёхара со стороны Камышового перевала вошел передовой отряд десантников 113-й отдельной стрелковой бригады под командованием подполковника М.Н. Тетюшкина. В это время боевые части 56-го стрелкового корпуса, преодолев сопротивление японских войск, которые обороняли Харамитоги, наступали с севера от 50-й параллели. С занятием Тоёхары Южно-Сахалинская операция, осуществлявшаяся войсками 2-го Дальневосточного фронта и соединениями кораблей Тихоокеанского флота, завершилась. К 28 августа южный Сахалин был полностью освобожден от японских захватчиков. В плен советской армии сдалось более 18000 солдат и офицеров.

Ветераны Великой Отечественной войны оставили множество воспоминаний о том, как советским солдатам воевалось с японским противником.

Павел Гордеевич Колосов

«Японцы очень самоотверженно воевали. С одной стороны, у япошек, я сам видел – на охране мостов и дорог, были пулеметчики прикованные цепями. У них были пулеметы Гочкиса, старые. С диском. Другой пример. Мир заключили, и нам пришлось заниматься разоружением батарей. Пушки 1902-1903 года Обуховского завода еще с той японской войны остались. Наша задача, чтобы они сдали оружие. Приходишь, представляете, нам, пацанам, сколько стоило это сил? Садится командир батареи, вытаскивает шпагу и – харакири… Дальше унтер с нами разбирается. Вот такой был случай. Это надо видеть».

Александр Дмитриевич Попов

«Меня чуть не убил японский самурай. С группой разведчиков мы форсировали речку. Со мной был старший лейтенант Глушенко. Когда, переправившись на противоположный берег, я прилег и нагнулся, из рук одного самурая полетел нож. Они были очень жестокими. Запомнился еще один такой случай. На реке наша группа встретилась с самураями. Они попытались сбросить моих людей в реку, но этого у них не получилось. Один из них, видимо, смертник-камикадзе, попытался привести в действие какую-то бомбу. Но один мой разведчик вовремя перехватил это устройство».

Иван Васильевич Кирдянов

«Воевали против нас и так называемые «смертники», камикадзе, которые никогда не сдавались в плен и бились до последнего. В полях у них были подземные коммуникации и у каждого свой отдельный лаз. Они были прикованы цепью к своим норам и обеспечены необходимым количеством патронов и провизии. При наступлении нашей пехоты они вылезали со всех щелей и оказывали яростное сопротивление, отступать они не могли».

Иосиф Борисович Немойтин

«В час ночи мы пошли в наступление – вокруг темнотища, дождь льет проливной! Мы взялись за руки, чтобы никто не потерялся, и так шли. Когда подошли к основанию сопки, большая часть полка обошла гору слева, а остальные справа. Доты мы тоже обходили, скоро наш батальон вышел на дорогу, и только тогда японцы открыли огонь. Тут включилась наша артиллерия, а когда стало рассветать, пошла и авиация. Как они стали бомбить! Невозможно было смотреть вперед – все было черно от дыма».

Александр Николаевич Иванов

«Нам одно время пригнали японцев пленных, целый батальон и мы с ними начали общаться. У меня с одним был договор: я не курил, а табак получал, я ему говорю: "Ты мне будешь стирать, а я тебе табак буду давать". Он мне стирал гимнастерку, штаны, я ему табачок. Обычные ребята, но это уже в плену обычные. А вообще-то японцы - самые лучшие солдаты в мире. Мог сдаться в безвыходной ситуации наш солдат, немец, американец, мог любой, но только не японец! Для них умереть в бою — это достойная смерть! У них две смерти — обычная смерть (несчастный случай или болезнь) и достойная смерть (в бою или сипуко, мы называем харакири, но правильное название сипуко)».

источник