Ранним летом меня с отделением солдат высадили вертолётами в лесотундру – разведывать маршрут, точнее, помогать геологам прочищать просеки от зарослей деревьев для проведения разметки местности.
В первый день увидели за речкой в метрах тридцати олениху с двумя крошечными оленятами. Она подняв голову и потянув носом воздух, почуяла нечто необычное и убежала, хотя мы стояли как вкопанные от очарования этой красотой. Ночью нас посетил медведь, он разорвал мешок ненавистной солдатам перловой каши (дробь 16), но, видимо, ему тоже пришлась не по вкусу, так как зверь её безжалостно рассыпал и потоптал. Валялось несколько пустых банок проколотой когтями сгущенки. Дальнейшее его вероломное нападение было прервано грохотом посуды, и медведь сбежал. Один раз зверь наведался днём, но, увидев медведя, повар криками и стуком посуды снова обратил того в бегство. Больше косолапый не появлялся.
На следующий день – о боже! – столько мошкары! Защитные маски надели, попрыскались спреем там и тут и в путь. Жара под солнцем, мы вспотели, а тут ещё эти гады достают, жуть! Живьём того и гляди сожрут. Идём по засохшему болоту с кочкарниками тяжело, прыг да скок. Раньше не представлял, что можно два километра идти четыре часа.
После работы нас ждала рыбалка. Сначала ловили на удочку хариуса, затем пошла горбуша, далее кета, и один раз насквозь прошила сеть огромная чавыча. Что только с рыбой ни делали: жарили, солили, вялили вместе и отдельно с печенью и икрой.
Меня, так как я взял ружьё, поставили впереди, чтобы защитить отряд от зверя и добыть дичь в котелок к солдатской пище. Как повезло! Какая классная работа, особенно для начинающего охотника. Иду себе и постреливаю уток на озёрах, что удивительно – они не взлетают! Поднялись на крыло только после того, как я подстрелил селезня. Вот тебе и край света – просто сказка какая-то – не знает дичь звука выстрела и не боится. Подхожу к озеру и вижу, что медвежья тропа уходит в березняк. Ну нет, я не такой дурак, да и в охоте ещё не мастак, чтобы идти на медведя. Поэтому пошёл в обход и увидел на пригорке поднимающуюся рыжую корову. Но в подсознании промелькнула мысль – откуда в тундре корова? Вероятно что-то другое. Пройдя метров двадцать, поднялся на пригорок и увидел зверя.
Это был двухметровый медведь, он стоял на задних лапах и ждал меня. Любопытно, но скажу, что я встречался с медведем более десяти раз на близком расстоянии (до пятидесяти метров), и он всегда обнаруживал меня первым – зверь, одним словом. И только один раз я его увидел первым в тот момент, когда он искал под водой рыбу брошенную рыбаками в реку, так как они брали только красную икру.
Медведь стоял, крутил головой влево и вправо, а, увидев меня, начал изучающе сверлить буравчиками глаз (на всю жизнь во мне чётко отпечатался этот взгляд). Я знал, что нельзя смотреть мишке в глаза, но любопытство взяло вверх. Зато фотографию себе в памяти оставил. От испуга закричал ранее неизвестное мне слово "хоть" и потерял голос ( позднее нашёл где-то в книгах, что древние охотники этим словом пугали зверя, после такого и поверишь, что душа вечна). От моего грозного крика медведь не бросился бежать, и я принял решение – выстрелом в воздух его испугать, если не побежит, то вторым – в него , а если подраню – отбиваться топором. Но медведь побежал не от моей злости и решимости во взгляде, а от десятка солдат, приближавшихся ко мне.
Чтобы не выдать своё волнение (я же солдатам командир) – отошёл скромно в сторону, где меня минут пять трясло мелкой дрожью. Этот случай придал уверенности в себе. В дальнейшем тоже были встречи с медведем на грани жизни и смерти, но эта была самая впечатлительная.
