Конфетное дерево, которое лучше бы не сажали
В 659 году китайский врач Су Цзин завершил работу над первой в мире государственной фармакопеей. Среди сотен растений, описанных в «Тан Бэньцао», было дерево со странным свойством: его плодоножки снимали последствия опьянения. Китайцы использовали это средство следующие четырнадцать веков. В 2012 году учёные из Калифорнийского университета подтвердили: древние были правы. Флавоноид дигидромирицетин действительно ускоряет метаболизм алкоголя и защищает печень.
Но у этой истории есть вторая глава. В 1987 году бразильское агентство EMBRAPA завезло говению сладкую для озеленения. Прошло менее сорока лет — и дерево, которое тысячу четыреста лет лечило людей, стало одним из самых агрессивных инвазивных видов Атлантического леса. Оно проникло в более чем сорок охраняемых территорий и продолжает распространяться.
Это история о том, как контекст меняет всё. Дерево осталось тем же — изменилось место.
Первая фармакопея мира.
«Тан Бэньцао» — не просто список растений. Это был государственный проект династии Тан, первая в истории официальная фармакопея, составленная по приказу императора. Су Цзин и его команда систематизировали знания о лекарственных растениях, накопленные за тысячелетия. Говения попала в раздел средств, «изгоняющих винный яд». Рекомендация была простой: высушенные плодоножки, заваренные как чай, снимают тошноту, головную боль и спутанность сознания после обильных возлияний.
Девять веков спустя Ли Шичжэнь включил говению в свой монументальный труд «Бэньцао ганму» — компендиум традиционной китайской медицины, завершённый в 1578 году. К этому времени дерево уже выращивали по всему Китаю, Корее и Японии. Его использовали не только от похмелья: плодоножки применяли при заболеваниях печени, лихорадке, паразитарных инфекциях. Семена считались мочегонным средством.
Европейская наука узнала о говении только в конце XVIII века — и при весьма необычных обстоятельствах.
Шведский шпион на острове Дэсима.
Карл Петер Тунберг был учеником Линнея и одним из его «апостолов» — молодых натуралистов, которых великий систематик отправлял по всему миру собирать образцы. В 1775 году Тунберг прибыл в Японию, закрытую для всех европейцев, кроме голландцев. Чтобы попасть туда, швед выучил голландский язык и притворился подданным Нидерландов. Шестнадцать месяцев он провёл на Дэсиме — крошечном искусственном острове в заливе Нагасаки, размером сто двадцать на семьдесят пять метров.
Иностранцам запрещалось покидать остров. Тунберг нашёл выход: попросил привезти ему коз и велел японским помощникам собирать для них корм. Вместе с травой ему несли образцы растений — так он собрал материал для «Flora Japonica», опубликованной в 1784 году. Среди описанных видов была и говения. Тунберг назвал род в честь Давида тен Хове — амстердамского олдермена, финансировавшего его экспедицию в Южную Африку, а не в Японию, как иногда ошибочно утверждают.
Видовое название dulcis — «сладкая» — отражает главную особенность дерева. Съедобны не плоды, а плодоножки: к моменту созревания они утолщаются, становятся мясистыми и накапливают до двадцати трёх процентов сахара. По вкусу напоминают изюм с нотками рома.
Наука подтверждает древних.
В январе 2012 года Journal of Neuroscience опубликовал статью команды под руководством Цзин Лян из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Исследователи выделили из говении флавоноид дигидромирицетин и протестировали его на крысах. Результаты оказались впечатляющими: вещество не просто ускоряло вывод алкоголя из организма — оно блокировало само состояние опьянения.
Механизм оказался неожиданным. Алкоголь действует на ГАМК-рецепторы мозга, вызывая расслабление, сонливость и потерю координации. Дигидромирицетин конкурирует с этанолом за те же рецепторы, но не активирует их. Проще говоря, он «занимает место» алкоголя, не давая ему подействовать. Параллельно вещество усиливает работу ферментов печени — алкогольдегидрогеназы и ацетальдегиддегидрогеназы, — которые расщепляют этанол и его токсичный метаболит.
Исследования продолжаются. В 2020 году группа из Университета Южной Калифорнии показала, что дигидромирицетин защищает печень мышей при хроническом употреблении алкоголя: снижает накопление жира, уменьшает воспаление, нормализует уровень триглицеридов. Экстракты говении уже продаются как БАДы от похмелья — спустя тринадцать с половиной веков после «Тан Бэньцао».
1987: год, когда всё изменилось.
Бразильское агентство сельскохозяйственных исследований EMBRAPA завезло говению сладкую для декоративного озеленения и создания ветрозащитных полос. Дерево росло быстро, не требовало особого ухода, давало тень для скота. Никто не ожидал, что случится дальше.
Атлантический лес — один из мировых очагов биоразнообразия, сохранившийся лишь на семи процентах исходной площади. Фрагментированный и ослабленный, он оказался беззащитен перед новым пришельцем. Говения обладает идеальным набором качеств инвазора: быстрый рост, обильное плодоношение уже с третьего-четвёртого года жизни, теневыносливость, способность заселять как нарушенные участки, так и сомкнутый лес. Сегодня это один из самых агрессивных инвазивных видов субтропической Бразилии.
Парадокс в том, что те же свойства, которые сделали говению ценной для китайской медицины, превратили её в угрозу для бразильских экосистем. Сладкие плодоножки привлекают птиц, млекопитающих, даже муравьёв — все они разносят семена. Исследования показали, что семена из помёта животных прорастают значительно лучше, чем упавшие с дерева: желудочный сок размягчает твёрдую оболочку. Местная фауна, сама того не зная, работает на распространение захватчика.
Масштаб проблемы.
К 2022 году говения зафиксирована в более чем сорока охраняемых территориях южной Бразилии. Моделирование показывает: около восьми процентов суши планеты потенциально пригодны для её обитания. Семнадцать процентов мировых очагов биоразнообразия перекрываются с зонами, подходящими для этого вида. Проблема не ограничивается Бразилией — говения стала инвазивной в северной Аргентине, Парагвае, Танзании, отдельных штатах США.
Бороться с ней сложно. Срубленные деревья дают обильную поросль от пня. Семена сохраняют всхожесть в почве. Механическое удаление требует многолетних усилий и значительных ресурсов. В бразильском штате Парана говения включена в первую категорию инвазивных видов: её транспортировка, выращивание и продажа запрещены законом.
Листья говении разлагаются в три-четыре раза быстрее, чем листья местных деревьев. Это меняет круговорот питательных веществ в лесных ручьях, снижает разнообразие водных грибов, нарушает пищевые цепи. Инвазия происходит не только на поверхности — она трансформирует экосистему изнутри.
Контекст решает всё.
История говении — это история о том, как одно и то же свойство может быть благословением и проклятием. Сладость плодоножек четырнадцать веков делала дерево ценным лекарственным растением. Та же сладость за сорок лет превратила его в экологическую угрозу. Дерево не изменилось — изменилось место, куда его поместили.
В Китае говения росла тысячелетиями, встроенная в местную экосистему, сдерживаемая конкурентами, патогенами, травоядными. В Бразилии она оказалась в среде, где этих ограничений не существовало. Те же качества, которые делали её полезной — быстрый рост, обильное плодоношение, привлекательность для животных, — в новом контексте стали разрушительными.
Мы привыкли делить растения на «хорошие» и «плохие», полезные и вредные. Говения сладкая напоминает: эти категории — не свойства самих растений. Это свойства нашего с ними взаимодействия.















































































