Население поменялось . Но архитектура осталась. Её объявили конечно же чешской .))

Но от этого она хуже не стала разумеется.

Часть I.

Медицинско – лирическая

Ну, скажите, кто из нас, служивших в рядах легендарной и непобедимой, не мечтал о койке в санчасти или медсанбате, или даже ваще - госпитале. Особенно в 1 -2 периоды службы. Особенно в учебке. Есть такие люди? Есть! Ну, это, ребята, либо – поздравляю Вас соврамши (это почти 101 %), либо вы из серии – гвозди бы делать из этих людей. Я, по крайней мере, таких гвоздеобразных в повседневной армейской жизни не встречал.

Ну, это так – лирика. Теперь о деле.

А в ЦГВ я попал однажды в госпиталь. Групповой. В славный город Яромерж. В в/ч пп 40302. Расшифровывали мы это так – 40 полковников, 300 женщин, 2 девочки, и те временно … на учёте. Это был такой рассадник невест для молодых офицеров и прапорщиков, не особо умудренных жизнью и очень желающих жениться. А также заповедник, простите, как бы это политературнее … женщин лёгкого поведения для женатых и тех из холостых, кто жениться не хотел, а вот «это» - всегда, пожалуйста.

Было мне немногим больше двадцати. В это время я был еще холостой и уже прапорщик. Не знаю, насколько завидным или завалящим женихом я тогда был, но если учесть, что девоньки в госпиталь приезжали помимо работать и подзароботать, ещё и сильно желательно, а некоторым – просто обязательно, выйти замуж, т.е. устроить свою личную жизнь … то вы понимаете, что на фоне больных солдатиков и в большинстве своем женатых представителей командного состава, я выглядел предпочтительнее.

Угодил я на госпитальную койку аккурат после учений ВД – то ли «ЩИТ», то ли ещё как-то они назывались, не припомню. Помню только, что гоняли нас неделю с Либавы на Доупов и аж в Кежмарок стрелять. Учения то были крупные. А руководил ими Куликов, он тогда был главком ВД. А когда-то командовал нашей 48 Краснознамённой. Вот и шерстил он дивизию по полной программе. А я служил в то время в управлении дивизии и были мы всегда у него на глазах. В общем, не выпить для сугреву (а было это в феврале), ни галоши от ОЗК поверх сапог напялить. Это я к тому, что была команда от комдива (уже Русаков рулил) быть в хромачах, дабы вид иметь молодецкий и героический. Тока — вот зачем это надо было? А что такое хромачи в слякотном поле любой офицер или прапорщик знает – раскисают он вмиг.

Ну, повоевали, Куликов поблагодарил – кому медальки, кому жетоны, кому звездюлины на всю грудь роздал и улетел. Мы их, медальки, обмыли лихо и перед погрузкой спать завалились. Я упал в палатке на лапник. Меня только через час ребята сообразили в ОЗК завернуть. Но простудиться я успел.

Приехали в Мито, разгрузились, то-сё. Короче. Пошёл утром, извиняюсь, пописать и … как в том анекдоте … писаю и плачу. А, честно - никаких таких делов половых и близко не было уже месяца два, только подготовка к учениям. Я ж самый младший в команде был из командиров. Ну и отдувался.

И что делать прикажете?!

Иду сдаваться в медсанбат. Меня пытают – когда, с кем и даже как. Я им – безгрешен, простудился. Ну не поверили, конечно. Думали – скромничаю. Лечили меня в медсанбате неделю, вы будете смеяться, от гонореи. Неделю хожу обколотый, шары мои физиологические, пардон, как воздушные шары – в штанах не помещаются. И что самое оригинальное – капать продолжает. Им любопытно, а мне, больно, ссыкливо и тоскливо. Эскулапы, мать их. В общем, чуть погодя, в Яромерж отправили. Решили поделиться с тамошними медиками. Не все же самим лечить. Пусть коллеги тоже, значит, позабавятся.

В госпитале, хорошо, разобрались, венерическое клеймо сняли.

Начали лечить. Картина маслом – лежу неделю. Завтрак – сплю – обед – сплю – ужин – сплю …. И не просыпаюсь практически. Тока если в туалет припрёт или там очень покурить захочется. Представляете, как младший мед. персонал на это дело реагировал. Все мужики в отделении люди как люди – кобелируют, а тут молодой холостой и на баб ноль внимания. И вроде не такой уж и больной. Это сейчас бы придумали определение, а тогда такого не было практически, поэтому плохого не подумали.

Позже разобрались. Мне доктор, начальник отделения (не помню фамилии, но мужик был золото), давал отдельно от прочих назначений, три раза в день, по таблетке. Маленькие такие, голубенькие. Не, не угадали, если бы Виагру. ДИМЕДРОЛ. Потом, на мой вопрос – зачем, ты, Миша? Чтоб лечился, говорит, а не …. И ведь прав был майор. Абсолютно.

Ну, когда перестал он меня подкармливать, денька через два у меня глаза открылись. А тама …. Эх!!! Как молоды мы были. Где мои семнадцать лет?

Три раза нач. отделения со мной беседовал – ты, говорит, выбери одну, а то ведь кастрируют. Не убедил. Но и не кастрировали, он меня выписал на хрен, от греха подальше.

Написал в бумаге – нуждается в отпуске при части. Так я неделю балдел. По гарнизону хожу, но мимо службы. Зато за 15 минут до конца рабочего дня – я вот он. Т.е. пиво с коллективом пить. Пока ПАПЕ это не надоело. Пришлось выходить на службу.

Часть II

Полигонно – командировочная

Проходит ещё неделя. Суббота. Кто не знает или забыл – в субботу мы трудились до обеда, после обеда – типа выходной. Сели мы в общаге, селёдочку порезали, хлебушка в комендантской роте чёрненького позаимствовали …. Налили … дальше … стук в дверь. Не выпили, открыли. Стоит, посыльный … нагло так ухмыляется … нехороший человек, ибо всё понимает и спешит сделать приятное … Тащ прапорщик, ВАС СРОЧНО ШЕФ … Ёк! Иду, стучу … ну вас - тоже скажете, … в дверь шефского кабинета стучу. Нате вам, вот он я. Шеф мне бодренько – Иван, пять минут на сборы, замкомдива едет на Либаву, бери Пастухова (это писарь наш был), там людям помочь надо. Денька три – четыре побудь на Либаве, разберись.

С кем, зачем, с чем ни слова, ни полслова. Ладно, думаю, замкомдива задачу поставит. Садимся мы все в УаЗик и едем, вместо всего вышеперечисленного, на Либаву. Это полигон такой – общевойсковой.

Привозит нас замкомдива на какое-то, мишенное поле. Высаживает на краю, огонёк спрашивает, видишь? Вижу, говорю. Вам туда, там избушка. Там вас ждут. Обратно поеду, заберу вас. Я даже не успел спросить когда. Дверца хлоп, ж-ж-ж-ж и тишина. Стоим с Васей – жизнью военной наслаждаемся. Радуемся, что поле мишенное, а не минное, например. Мишенное оно, когда стрельб нету – не работает, а минное круглосуточно. В общем, повезло!

Пошли, не в поле ж ночевать. Подходим. Домик, огонёк. Стучим. Вылетает какой-то бешеный майор. Ав-гав-дав … Ты кто? Это он у меня спрашивает. Я ему в ответ – такой-то мол. Он спрашивает –зачем. Я ему – спроси у замкомдива, мне то что. Он мне: а этот, что не приедет. Я ему – а он в гостиницу поехал, у него и спроси. Короче всхлипнул он, фуражку одевает и бежать. В поле куда-то. Смотрю, лейтенантик за ним вышел. Я спрашиваю – он куда? Этот тоже добрый – стреляться, говорит, побежал. Расстроился, что начальник мимо проехал, он две недели тут всё пи… приукрашивал, готовился. Я флягу достал: помянем, спрашиваю…?

В общем, чтобы мозги вам не сушить – поминали мы этого майора целую неделю. Главное – ничего не делали. Ни я, ни Вася. Лейтенант этот, Костик тоже ничего не знал – что, и зачем мы тута им сдались. Я от безделья и спирта совсем озверел. Хорошо хоть закуси у Кости было до краёв. Впрочем, на второй день мы уже и спирт его пили. Мой то выветрился еще в первый вечер. Пиво к среде казалось несбыточной мечтой.

Короче «обратно» наступило в следующую субботу, опять-таки ближе к вечеру. Но ещё светло было.

Подъехал замкомдив вместе с комдивом. На комдивской вишневой Волге. Хорошо нас предупредили с утра – ждите. Поэтому мы с Костиком были трезвые. Встречаем. Костя (он начальник стрельбища был) докладает. Я скромно представляюсь. Комдив прошелся, посмотрел. Похвалил. Давай, грит, садитесь с Васей в антомобиль вишнёвый, домой поедем. Ну, нас уговаривать, долго не пришлось. Мы прыг в авто и поехали…. Забегая вперёд, я потом получил денежную премию – 500 крон. Васька благодарность от комдива. За что? А мы так и не поняли, но было приятно.

Приезжаем мы в Мито. Зашёл к шефу. Доложил. На вопрос – что я там неделю делал, ответил, естественно, что пахал как проклятый и нуждаюсь в отдыхе.

Я и технику проверял …

И ремонтировал её родимую…

И территорию убирал, подвергаясь надругательствам старослужащих …

И корма полигонной лошади заготавливал …

Ну чего там говорить – работал, как первогодок.

Засим и был до понедельника отпущен - отдыхать.

Захожу в общагу. Смотрю, народ со мной здоровается оч-е-е-е-нь уважительно и заискивающе. Ничего себе думаю, слава о труженике комдивом похваленном (а Русаков хвалил кого-то крайне редко) уже докатилась. И главное все ухмыляются, но никто ничего не говорит. Дежурная, мама Зоя (тётка была золотая – чья-то жена – но фамилию не помню) меня останавливает и очень проникновенно мне говорит. Мол, Ванюша, вы смотрите, чтобы было всё хорошо. Что хорошо, что чтобы было? Я в ответ конечно – и не сомневайтесь. Иду в комнату ……

Часть III

Общежитийно – танцевальная.

Поднимаюсь по лестнице, иду по коридору. Смотрю, напротив нашей комнаты у окна народ клубится. Что за шняга? Подхожу. Ё!!!! Сидят на подоконнике две ласточки. Любушка и Милочка. Зайки такие, пушистые. Девчушки медюшки … … А вокруг наши козлы общежитиевские копытами стукают, блеют надрывно. Ну, я народ растолкал и скромно, но игриво говорю эдак: Здрасти! Перья распустил, расшаркался. Девчонки меня целовать кинулись, обнимать. Я весь из себя, такой …как рупь юбилейный сияю. Думаю, день у меня выпал – ну не бывает так, чтобы... Комдив похвалил, на Волге покатался … уй ты…! Девчонки приехали, тра-та-тать привезли. Такая масть пошла. И дембеля не надо.

Открываю дверь, приглашаю войти. Попутно объясняю, что меня неделю не было, так что извините за беспорядок. Гляжу – что за дела? Чистота и порядок. Все блестит. Ну, думаю, мужики подгадали с уборкой. Открываю шкаф – тама вино и фрукты. Не спирт и огурцы солёные с горбушкой вчерашней, а именно вино и фрукты. Бананы там, апельсины – яблоки. Парадокс!!! Усаживаю я козочек, наливаю, чищу апельсинчик. Хватаю полотенце, одёжку … мол я в душ на секундочку. А чтобы не было инцидентов с прецедентами от остальных претендентов дверцу закрою … и испаряюсь. Народу в коридоре прибавилось. Познакомь, тра-та-та. Еле отбился. Побежал в душ. Разделся. Ключ спрятал за щёку и в воду. Зачем ключ за щёку спрятал? А как оставить – если полный коридор козлов похотливых. Украдут вместе с ласточками нежными … и разрешения не спросят. А-д-н-а-з-н-а-ч-н-а!!!

Помыл я, значит, по-быстрому организм и в комнату рысью. А тама. Ну и как, по-вашему, можно такое в общаге бросить незакрытым и без присмотра? Ну вот – я и не оставлял.

Ну, в общем, пока суть, да дело, пришел Женька – сосед мой. Ахи, охи вздохи … Я их вроде знакомить, а они все покатываются.

Я вам сейчас скажу, вы просто … не, не удивитесь, а мне посочувствуете. Оказывается, в прошлую субботу, после моего отъезда на полигон, явились девчонки с вечерним автобусом. Во, пирамидон. Я значит тама … а они тута. Это сейчас смешно, а тогда. Ну не смеялось. Скорее прослезилось.

Ладно, чего теперь, посмеялись, поплакали, да и пошли на танцы. В Дом офицеров. Нам, конечно, советовали не светиться. Мол, посидите себе в комнатке. Но мне, например, было даже любопытно, что может произойти. Во-первых, я и так уже был скомпрометирован по самые уши, во-вторых, не забывайте, я в тот день был обласкан самим комдивом и было мне море по колено. Одним словом, полная потеря контроля и резко завышенная самооценка. Ну, молодой был, наглый. Ну и покровительство начальника разведки дивизии свое дело, конечно, сделали.

Пришли мы, значит в ГДО. Сели, взяли, налили, выпили … танцевать пошли.

И надо же такому случиться, чтобы именно в этот день начПО решил проверить субботний досуг, проводимый офицерами и т.п. в ГДО.

Увидел он, конечно, нас сразу. На тогда холостяков на весь штаб четыре человека были. Сами понимаете, составляли группу риска номер, даже не раз, а два нуля. Стоит и на нас … такой хороший добрый человек, смотрит. Женька забоялся к нему подойти, хотя он был писарем в АХЧ, ему то что. … Ну, встал я, подошёл. Поздоровался вежливо. Он мне:

- Кто с вами такие? Не видел их что-то раньше?

Деваться то некуда, начни неправду говорить – проверить-то ему, два пальца об стол. А … Сглотнул я и …, хотите верьте, хотите нет, но понесло меня … не надо смеяться… я в лучшем смысле… в нужном направлении. Солдатская смекалка, она …

- Представители комсомольской организации из Яромержского госпиталя приехали. Я недавно там лечился, вот и договорился с девчонками КВН организовать. Они приехали предварительно договориться.

- А почему в политотдел не доложились?

- Так, тащ пник, неофициально пока. Мы решили прикинуть, что к чему. План набросать. Потом уже хотели к Вам зайти посоветоваться. А то вдруг …. И нёс я такую пургу ещё минут пять. А он меня глубокомысленно слушал и головой кивал. Гляжу, проканывает. Замолк. Стою скромно, жду.

А вокруг нашего столика уже группа стервятников образовалось. Видят, что я типа стратегические вопросы с начПО решаю – они думают, мы с ним решаем каким поездом мне ехать – то-ли утренним на губу, то-ли вечерним в ЗабВо. Ну и набросились. Все приглашают мою, так сказать, девушку, поскольку Женька во вторую вцепился мертвой хваткой. НУ НЕ ЛЮДИ, а…!

Молчал начПО, молчал эдак глубокомысленно, а потом издаёт … нет не пук, а мысль такого плана:

— Это ты молодец. Хорошо придумал. Тока давай не КВН. Зачем нам эта дисседентщина. Давай шире подойдём – у них устроим «А ну кА парни!», а к нам их пригласим – пусть они у нас «А ну кА Девушки!». А? Как тебе идея?

- Идея, говорю, тащ пник гениальная! А у самого мысль – не описаться бы прилюдно. Я почему-то конкурсы прикинул, и в голову типа «А ну кА …», или «Жизнеутверждающий … во славу мудрого начПО». Ну не одного приличного. Короче картина маслом – НачПО приехал!!!

- Ты зайди в понедельник в ПО, обмозгуем. Это он мне так важно и !!!, руку с улыбкой протягивает. Да! вдруг добавляет, а где девушки ночевать-то будут?

И тут я, окончательно обнаглев, смерд, понимаешь, поганый, эдак заговорщечки:

- Ну, тащ пник, и развожу руками с улыбочкой типа – ты чего не мужик что-ли.

Тот крякнул, пальцем мне погрозил и уплыл, не торопясь к своей Фиме Серафимовне.

Уф! Ёк! Практически благословил.

ЧАСТЬ IV

Комнатно – ночная

Потанцевали мы в ГДО. Поели там, попили, музыку послушали, хором даже попели, да и пошли домой, захвати с собой то-сё по мелочи. Сами понимаете – нам с Женькой эта самонадетельность как фиолетово была. Мы, хотели конкретного и приземленного, и какое нам дело до этих всяких «…над землей летели лебеди…», если мы их держали в руках, тёплых и нежных.

А потом эти, песни хором – «… ландыши, ландыши…». У нас припев был другой в этот момент – «… пойдём лучше в камыши, …там прижмемся от души … и зачем нам … ландыши…». Не романтик, скажете? Ну и не надо. Какой романтизм? В двадцать с небольшим жить не только не регулярно, но и временами ваще не жить. Насильственные сексуальные извращения в кабинете шефа, когда у него настроение плохое или похмелиться нечем – не в счёт. Тем более что в такие моменты имеешь не ты, а тебя и в извращённой форме притом.

Ну пришли мы в общагу. Зашли в комнату. Сели, налили, употребили. Решили, конечно, дотанцевать…. Сначала так.

Настал момент – устали. Ну, устали и всё тут. Давай типа спать укладываться. Дамы, конечно, захотели умыться … то да сё. А, как я уже упоминал, туалет на этаже один, общий и мужской к тому-же. Душевая на семейном этаже, да плюс работает по расписанию, да плюс горячей воды после 22-00 уже нет. Мы им про это, а они – хотим и всё. Ну что делать – иду в сортир, гоню оттуда всех, кто там был, никого новых не пускаю – объясняю мужикам – мол надо. Шутки добродушные, конечно, сыпятся как из мешка. Типа, а что только в туалете можете … ну и т.д.

Ладно, разогнал всех, выводим гостей, провожаем. Стоим, как часовые у мавзолея. Сами не смотрим и другим не даем. Ну и по закону подлости дежурная, домой собравшись, выходит из своей комнаты. Глядит на нас – вы мол чего. Мы её любезно – до свидания мол, спокойной ночи. У самих в голове – иди уже быстрее. А она, почувствовав, не уходит. И ещё кто-то из мужиков идёт, и к туалету. Мы ему низзя, он – а мне охота. И несознательный попался – рвётся. Так бы объяснили и всё, а так … Чуть до драки не дошло. А дежурная на нас смотрит и удивляется потихоньку. Ну, сами представьте картину. Стояли мы так бодались-бодались, пока девушкам наши в коридор из заведения не выплыли. Немая сцена, Гоголь со своим финалом в «Ревизоре» отдыхает.

Дальше возвращаемся в комнату, я задержался – успокоил дежурную. Гасим, вообщем свет. Раскладываются девочки по кроваткам…. Я к своей, так сказать девушке, подсаживаюсь, мурлыкать там начинаю…, любовь-морковь, тыр-пыр, … начинаю потихоньку руки распускать – под одеяло запускать. Занимаюсь я этим делом и чувствую, что сосед мой улёгся к себе в койку, уткнулся носом в стенку, а вторая голубка одна парится. Думаю, что за компот? И вдруг мне эта фея, моя волшебница ночи, можно сказать … говорит …….

ЧАСТЬ V

Совсем сначала печальная, но с весёлым окончанием.

Извини, говорит мне моя фея, моя волшебница ночи, позови его – соседа то есть. Я, конечно, реально недоумеваю.

Оказывается, в ту субботу, когда я был на Либаве, девчонки приехав, ко мне в гости, были развлекаемы …. По ПОЛНОЙ ПРОГРАММЕ, но, …… увы не мною.

Ну, что тут делать – встал я и ушел … из её жизни, и слава Богу, навсегда, из комнаты – на время.

Пошёл к братьям разведчикам, а в субботний вечер парни сурово развлекались, путём распития и преферанса. Хряпнул там сначала соточку, потом смахнул карты со стола. Поначалу чуть лицо не набили, но поняв, что просто так на святое не посягают внимательно на меня посмотрели.

Я пацанам всё изложил и попросил помочь осуществить план мести коварной изменщице.

И пошли мы с мужиками к нам в гости, тем более что в гости к нам хотели практически все. Сначала, честно скажу, думал, неудобно вроде – чего кайф ребятам – это я про тех, кто у меня в комнате был - обламывать, а потом пришла такая мысль. Кто кого тут…? Я что с коллегами посидеть не могу. А потом скучно ведь, чего не развлечься с друзьями.

Теперь представьте себе картину. Время около двух ночи. Меня не было в комнате около полутора часов. Эти разомлели уже … тыр-пыр, чих пых там, то да сё. И в это время в комнату вваливается группа нетрезвых товарищей с закуской в охапку. Спиртное то у них кончилось, а у меня было.

Итак, вваливаемся – а там сеанс в разгаре. В деталях рассказывать не буду, но увидев, что происходит мужики радостно взвыли и хором выдали пожелание, что характерно не сговариваясь, ТЫ СМОТРИ НЕ ПОДАВИСЬ! Кому это было адресовано – пусть думает каждый в силу своей фантазии. Потом, расставляя закуску по столу, или тьфу ты - на столе продолжали этой парочке советы давать. Овца-то замерла, у соседа челюсть отпала, а одеяло они как-то не удосужились накинуть. Картина Репина – «Воздушная гимнастка со …в зубах». А какие добрые и сердечные советы посыпались …. Вы бы послушали только. Самое приличное, что я могу привести – диалог между Сашкой - командиром взвода глубинной разведки из, естественно, разведбата и фельдшером из медсанбата.

- Женьк, а она зубы-то почистила, это Сашка, а то, ить, инфекции в роте, они, знаешь какие злобные …

- Да ладно, Сань, — это фельдшер, кариес половым путём не передаётся …… И дикое в несколько глоток ржанье. Нам же весело было – офанареть можно как. Что каждый день такой КВН, что-ли.

Одежда этих троих лежала на стульчиках, возле кроваток. Ну, кто-то из парней всю эту одежду переложила на свободную койку в дальнем углу, а чё – нам стулья нужны.

Сели, налили.

Женька – сосед мой, было взвился поначалу, но потом понял, что тут лучше побыть героем, но другого плана. Т.е. в глазах своих, чем стать легендой Яромержской общаги. Встал бедолага, как был, прошел через комнату, надел штаны, да и присоединился к компании. Ну, сами посудите, стать объектом беззлобных шуток и дружеского ржанья при воспоминаниях или оказаться с подбитым лицом, а по-другому не катило, и тоже быть героем, но анекдотов.

А овцы лежат под одеялами, натянутыми под подбородок, и потихоньку скулят. Типа, мальчики, дайте одеться, там то-сё. В ответ ржанье и комментарии типа, да чего вы стесняетесь, все свои.

Или что мы баб голых не видали? Были предложения и мужскую компанию украсить.

Через некоторое время это развлечение и постоянное нытьё надоело.

Ладно, Сашка говорит – он как старший по возрасту, званию и должности, решил взять командование на себя. Мы уходить не будем. А вот свет на пять минут погасим, на столе маленькую свечку поставим. Вы одевайтесь, и …. У нас тут компания мужская, вы тут лишние. Девки согласились – куда деваться.

Зажигаем свечку, гасим свет. Одежду им предварительно поближе дали, прямо одной на кровать ворохом. Сидим по-честному не встаём, разливаем аккуратно. В темноте Шур-шур. Бдительности, однако, не теряем. Просекаем момент.

Ну, кто догадается, что дальше было?

Правильно! Через минуты две свет вспыхнул. Девки же не знали, что был дубль выключатель у каждой кровати, чтобы не вставать с койки лишний раз.

Вот Витёк, он с гитарой на третьей койке развалился, свою арию и исполнил, коварный.

Представьте себе визг, перемешанный с … нет, это был не хохот, это были истерические рыданья, перемежаемые возгласами, самым понятным из которых было – ой, …ять!

Ну, в общем, девиц смыло, даже полуодетых, куда – кто знает?

Я-то было, на соседа поначалу обиделся. Но потом Сашка разлил остатки водки и рассудил. Ввиду того, что я был тогда молод и неискушен в отношениях с женщинами, то, скорее всего, женился бы. При нормальном развитии событий, т.е. если сосед не влез. Чем бы этот брак кончился бы, не знаю, но, скорее всего, была бы тривиальная гарнизонная история. Встречались вам такие истории – я уверен. Сначала любовь, перемежаемая повальным женским … с кем только возможно, а потом, ближе к замене, разделом имущества, не в мою, конечно, пользу, вернее выцеживанием всего купленного за время командировки и разводом. Это я встречал не раз, но потом, и, слава Создателю, у других. Так что сосед, влезя в эту байду спас меня от непродуманного решения, имеющего плохие, прямо скажем, последствия.

С Женькой мы потом разошлись по жизни. Жаден он оказался, до отвращения. А я таких людей ненавижу. А если кого не люблю, я нервничаю, расстраиваюсь и плохо с такими разговариваю, а от этого дело страдает.

В заключение могу сказать, что никто и никогда потом ни одного раза меня не подколол. Ни в глаза, ни за глаза. Сашка у нас, в натуре, в авторитете был. А потом всё было, по справедливости.

Но похождения, яромержскую тему, затрагивающие на этом не заканчиваются.

ЧАСТЬ VI

Заключительная

А девчонки потом еще полгода по выходным в гости ездили. Видать понравилось, а может, остаток ночи душевно провели. Ребята в общаге были довольны.

Остановился я с этим безобразием, когда Володька, сосед, на одной из них женился – по благословению нач. политотдела. Потому что невеста у начПО пошла разрешения на брак спрашивать. Так он на меня, чудак, обиделся – змею ему, видишь - ли, в кровать подсунул. Сам падаль съел, а кто-то виноват.

Но на его примере многим стало понятно, что это развлечение небезопасное, в т.ч. и мне.

©ИВАН ИВАНЫЧ

(фотография позаимствована из интернета)

Однажды весной подвернулась возможность съездить в Союз, в командировку. Для сопровождения увольняемых в запас. Попасть в список командируемых лиц для сопровождения было нелегко. Такая командировка – это, по сути, дополнительный отпуск. Срок то командировки до десяти дней. Так что время заехать домой вполне хватало. Поэтому список составлялся только на основании представлений командиров частей. Список этот подписывал лично комдив.

Коварные офицеры ООиУ тасовали счастливчиков частенько «наоборот». То есть, допустим, родные края утверждённого кандидата где-нибудь в Узбекистане, а его цепляют к партии в Хабаровск. Человек бежит и просит – перемени! И вот, повторюсь, коварные и хитрые, упомянутые выше ООиУшники во главе с добрейшим, но хитрющим начальником, подполковником Ф. назначают ему оброк. Но, к чести, их, надо сказать, всё, что дороже бутылки коньяка ими оплачивалось, даже «с верхом». А коньяк распивался совместно. Так что никакой коррупции, просто военная хитрость.

Я до сих пор задаю себе вопрос – а зачем было это правило – сопровождать дембелей в Союз. Зачем они были нужны эти сопровождающие? Чтобы дембелей успокоить, если что? Интересно, что мог сделать один офицер или прапорщик со полуторой сотней милых мальчиков, если бы они стали резвиться в салоне самолёта? Но это ладно, нам то от этого только хорошо было.

Формировались команды (далее «партия», так мы говорили) увольняемых по географическому признаку. В ЦГВ все обещания командования отправить лучших с первой партией, а тех, которые … в самой последней обычно не выдерживались. Причину я уже указал. География и вторая – расписание самолётов. Принцип был такой – в ЦГВ борт вёз молодых, обратно уволенных. Так было в наше время.

Непонятно, конечно, почему ребят, призванных из Западной Украины, например, нельзя было отправить домой на поезде?

В общем, приказ, оформление, сборы, это всё закончилось. Определили – вылетаю с горьковской партией. Такого-то числа, во столько-то. В день вылета прибыть в клуб Митовского полка, получить свою партию и убыть с оной в Божи Дар. Борт, ориентировочно – во столько-то!

Отлично!

В указанный день, на шефовом УАЗике я прибыл в полк. А что прикажете, вещи через пол Мито на горбу тащить?

Подошёл к НШ полка, он командовал сбором и формированием команд, доложился, поздоровался. Удостоился неодобрительного «Пижон!». Ну, подумаешь, брюки расклешенные, туфли … вроде бы и уставные, но из чешского магазина. Перчаточки лайковые, но ведь коричневые. Дело то молодое, однова живём.

Суть да дело, но получил я список команды и задачу построить людей в 11.00 на плацу (ткнули пальцем - «где») и пошёл в клуб. Там была организована сборка-сортировка. Дембелей, назначенных для отправки, в этот день свозили туда со всей дивизии.

В моей команде был один старшина из рембата. Бравый и строгий. Вот ему и было поручено. Моя команда состояла из ребят Митовского гарнизона, и в большинстве своём парни были из подразделений, расквартированных в нашем четвёртом городке. Поэтому я и решил, что старшине и карты в руки. И, кстати, не ошибся. Парень сделал всё быстро и чётко. Чесслово, у меня бы так не вышло. Ну, какой из технаря командир? Так, видимость.

Пока пришли машины, три раза всех строили и проверяли. А зачем? Парни от мест построения не отходили дальше курилки, которая была расположена в пяти шагах. И по общей команде НШ полка «Проверить наличие людей!» дополнительно даже командовать не приходилось. Потому что не успевали мы, старшие команд подойти, уже все стояли на местах. Кому надо было пробовать на себе лозунг «Дембель в опасности!!!»?

И ведь ладно Митовские. Сбор был назначен к восьми. Из других гарнизонов люди повыезжали уже кто в три, кто в четыре утра, чтобы успеть. Будто бы.… Но Дембель спишет всё. На мой взгляд, народ готов был пешком идти, даже из самых дальних гарнизонов.

Но вот за забором раздалось рычание УРАЛов, и улицу перед полком заполнила колонна дембельских, так сказать, повозок.

Ну, естественно, «Равняйсь!!! Смирна!!!»

НШ полка сделал шаг вперёд:

- Товарищи солдаты, сержанты и старшины! Сегодня вы закрываете, пожалуй, важнейшую страницу своей жизни. Вы закончили службу в Армии! Сейчас вы сделаете первые шаги по дороге к дому! Спасибо вам за службу!

Секундная пауза, пока дошло …

- УРА!!! УРА!!! УРА!!!

- Счастливого пути, парни!!! НШ опустил мегафон и, … по-моему, смахнул на выдохе слезу.

- На погрузку … Шагом…, в это время начали раскрываться ворота на улицу, и точно, в момент, когда створки коснулись ограничителей, - МАРШ!!!, и тут же грянул полковой оркестр. «Прощание славянки» …. Разорвало тишину и рвануло душу. Окна казарм, выходящие на плац, распахнулись и в них высунулись счастливые улыбающиеся рожи братьев по оружию. Ребята размахивали пилотками, полотенцами и кричали … стандартно и предсказуемо:

- ДЕМБЕЛЬ ДАВАЙ!!!

Оркестр играл так, что, … а может, просто настроение было, такое. Соответствующее было настроение. Когда команды вышли уже за ворота, оркестр тоже промаршировал и встал в открытом проёме и играл, не переставая до тех пор, пока люди рассаживались по машинам, и когда колонна уже тронулась. Марш гремел, пока последняя машина не покинула полковую, так сказать, улицу. И, вы знаете, я понимал, что это не мой дембель, но глаза были влажные, и душа рвалась так, как будто….

Братва размахивала фуражками и под крики «Дембель давай!», «Ура, домой!» и т.п. выражения ликования колонна вышла из Мито.

Дорога до аэродрома была неблизкой, колонна шла с очень небольшой скоростью, километров сорок-пятьдесят. Понимаете, рассказы о ДТП с дембельским транспортом, отнюдь не сказки. Отдельные машины, действительно под настроение устраивали гонки, ну и.… И гибли и калечились пацаны. Поэтому УАЗик, шедший впереди шёл не быстро. Только комендантская шишига сновала вдоль колонны, регулировщиков то на весь маршрут не хватало, вот они их и меняли.

По ходу мы проезжали какие-то наши гарнизоны и обязательное «Дембель давай!!!» прокатывалось вдоль колонны. Но этого было не избежать. И бороться, сами понимаете, было бесполезно, да никто и не собирался.

Но вот и Божи Дар.

На краю лётного поля были разбиты палатки. Лагерь, значит. Ну и штабная КШМка. На полосе стоял красавец ТУ-154. Народ оживился, и тут же поползла «абсолютно верная информация», что именно для нашей команды и предназначен этот лайнер. Но никто не обратил внимания, что за палатками был пятачок, огороженный колючкой, на котором, под навесами стояли столы и группа офицеров вела досмотр ранее приехавшей команды.

Встретил нас, как родных, начхим дивизии. Капитан Костя Ф. Представьте себе мужика полтора центнера весом и за метр восемьдесят ростом. Представили? Цвет лица у Костика был такой, как будто он хлорпикрина нанюхался и вид соответствующий. Бравый и воинственный.

Быстро распределив людей по палаткам с правой стороны, именно с правой, он дал команду личному составу зайти в палатки и носа не высовывать без … «пока не позовут! Ясно?». Народ робко запросился … типа в туалет. Костя был лаконичен и непреклонен «Потом, не умрёте».

Дело было очень простое. Из палаток по левой стороне, после Костина рыка, высыпала молодёжь. И хотя дембеля были уже в палатках, традиционное «Вешайтесь салабоны!!!» всё же прозвучало дружно и неоднократно!

Построили молодых, перекликнули, погрузили и колонна попылила обратно, поехали парни - служить и не унывать!

После чего дембелям было доведено кратко и по-деловому.

- Кого поймаю за вот этой лентой с этой стороны или на полосе с той, задержу своей властью тут, дневалить, подметать и отправлю последним самолётом!

Вот эта угроза была реальной. Комендант лагсбора мог сделать что угодно. Потому что списки на посадку составлял он. Тут же были собраны военные билеты, проездные документы и т.п. Мы, сопровождающие, также сдали паспорта. Т.е. в выданную мне коробку лёг дивизионный список, документы пацанов и мой паспорт. Коробка исчезла в КШМке. Вещички свои я также сложил у Кости. А дальше меня ожидал приятный сюрприз. Пошёл я к палаткам, посмотреть, где там мои, и чего вообще. Смотрю, а навстречу мне ребята взводные из БУиАР, соседи наши. Они вчера ещё с командами своими уехали и должны бы уже быть в Союзе.

- ?????????

- График сдвинулся, чего-то там с бортами. Сутки сидим. Улетим только завтра к обеду.

Вот те раз! Я-то настроился уже ночью дома быть. Чего там от Горького до Москвы? Час лёта. И рейс подходящий был. Разведка донесла. А тут такое дело. И ведь что интересно, нам тоже запрещено было покидать территорию лагсбора. Мы же за людей отвечаем. Практически каждый из нас превратился в командира роты, по численному составу временно подчинённых. Поэтому ситуация для нас была даже смешнее, чем у парней. Ребятам выдавали сухпаи и был гарантирован горячий чай. А нам чай то, пожалуйста, но ведь чем его заесть?

Забегая вперед, скажу, что Костик остался на высоте. И накормил, и напоил. Но, увы, только нас троих. Одна контора, деваться некуда. А вот трое ребят из пехоты и один из танкового полка как-то сами разбирались. Но они и улетели, зато, кто-то вечером, а кто-то ночью. К утру остались только наши три партии.

Вечером и ночью, как уже было отмечено, прилетели и ушли четыре борта. И команда каждого имела с собой некоторое количество жидкой валюты. Бутылка русской водки в чешских магазинах и в военторге стоила восемьдесят пять крон, а экипажи уступали нам по тридцать. Вот поэтому ночь мы провели славно. В разговорах душевных, одним словом практически всю ночь в КШМке шла нормальная офицерская пьянка, перемежаемая привлечением участников к приёму молодняка, который размещался в освободившихся палатках, откуда выводились команды «на вылет».

Происходило это так. Команду дембелей выводили на воздух. Бедные парни. Конец апреля в Чехии, конечно, гораздо теплее, чем, скажем, в районе средней полосы России, но тоже не очень, чтобы. А парни в кителях. Шинели были у единиц. Да место открытое. Ветер, то сё. Так вот строили ребят слева и заводили в загон, где особисты устраивали шмон с проверкой. О нём я расскажу потом. А молодёжь группировали у трапа и отводили в палатку. Там уже ожидали «покупатели» и кого-то разбирали и уводили-увозили, а кто-то ждал своей очереди.

Проверенные дембеля грузились на борт и Тушка, завывая турбинами, со свистом устремлялась в небо. О том, что можно спать в такой ситуации, не шло и речи, поэтому в паузах между бортами мы и предавались душевному разговору, усугубляя настроение прозрачным приветом с Родины.

Но в районе четырёх часов, проводив последний борт, всё-таки разошлись, решивши отдохнуть.

Спать, кроме как в палатке с личным составом, было негде. Но мы люди привычные. Хотя спальные места были организованы … м-м-м, как бы это лучше сказать. По-армейски просто и лаконично. То есть в палатках стояли ряды голых солдатских коек. В два яруса, как водится. Ни матрацев, ни одеял, ни подушек, в общем, ничего, кроме голых сеток, местами ржавых. На моей койке лежала солдатская шинель и подушка. Уж не знаю где, но нашли пацаны и решили, что командиру «положено». Причина такого уважительного отношения была проста. Во-первых, я договорился с местным прапорщиком, который ведал доставкой чая и руководил кружками, что тот привезёт на ужин два бачка картошки и солёных помидоров, чтобы пацаны могли поесть по-людски, хотя один раз за последние сутки. Сухпай, конечно, тоже неплохо, но разогреть консервы было негде. А холодные, они малопригодны для употребления. Выставил, как водится мужику стакан, и дело было сделано. Товарищ ещё масла с килограмм притащил. Так что ребята худо-бедно, но перекусили.

Но была ещё одна причина такого заботливого отношения. Как только парни построились, по приезду, особист проверил у нескольких хлопцев наличие записей в военных билет на предмет гвардейских значков. В дивизии был только один гвардейский полк – 265 мсп, вот он у чернопогонников и поскручивал незаконные награды. Из моей партии попало под раздачу трое. В том числе и командующий старшина. Конечно, пожаловались они мне и слёзно попросили. С особистом я договорился. Всё ж соседи, а потом парень был не на шутку увлечён бардовской песней (без подтекста, просто знал и любил), ну а у меня было десятка полтора кассет. Помимо Высоцкого, Визбор, Окуджава, и ещё ряд тогда малоизвестных авторов. На этой почве мы с ним и подружились. Сначала то ему стукнули – мол, антисоветчина процветает в комнате № 21, но разобрались быстро, и не посадили даже. Поэтому торг был простой.

- Новые песни хочешь?

- А то!

- Отдай мальчишкам цацки.

- Нет проблем. Но увижу ещё раз – не взыщи.

- Договорились.

Ребята чуть не плакали от счастья, когда к ним вернулись значки. Правда, один деятель возроптал, что у него был бронзовый, а вернули простой – алюминиевый. Ну, я ему посоветовал самому сходить и обменять. Он не пошёл почему-то. Ну, дембель. Они ленивые.

Ночь, вернее остаток оной, я провёл б.м. по-людски. Когда ребята из БУиАР зашли меня будить, то были сильно удивлены такой заботой обо мне незнакомого личного состава. Я им, конечно, гордо ответил:

- Ближе надо быть к людям, товарищи офицеры, проще жить … и люди к вам потянутся.

Не скрою, мне было очень приятно.

Сразу дораскажу историю со значками. Парней на площадке досмотра шмонали крепко. Все, абсолютно, значки, которые не были вписаны в документы, беспощадно изымались. И парни обратились ко мне с просьбой спрятать их «награды» от злых и посторонних глаз. Поэтому был определён размер двух свёртков, чтобы не выделялись из карманов. Потому что мои вещи досматривались также. А до личного досмотра не доходило. И свертки должны быть тугими, чтобы не гремело ничего. Самое смешное, когда я в самолёте отдал свёртки обратно, мне предъявили претензию, что чего-то там не хватает. Ну, тут уж я просто послал жаловавшегося. Разбирайтесь сами. Мораль одна – не хочешь зла….

Болтались мы на площадке целый день. Сначала, ещё до обеда, улетели взводные со своими командами, и только уже в конце дня, наконец, прилетели и за нами.

Как водится, построились, сверили наличие людей, проверили по военным билетам правильность составленного списка и партиями по десять человек начали заводить парней для досмотра на огороженную колючкой площадку.

Вот вопрос – а зачем было огораживать колючкой? Ну, обнесли бы навес-шатёр, где это действо происходило лентой той же и нормально. Но эту патологическую тягу к колючке у особистов и погранцов я потом встречал не раз в своей жизни. Где дело касалось подобных мероприятий – возникала колючка. Вот так Родина прощалась с убывающими на защиту её зарубежных аванпостов, и также их встречала. Других примеров нет. Раз пересылка, то и порядки соответственно.

Шмонали сурово. Тут уже не обращали внимания на форму одежды или неуставные её детали. Проверялись вещи, альбомы, каждого ждал личный досмотр. Т.е. проверяли содержимое карманов и даже прощупывали швы. Пяток здоровых сержантов и три офицера дело своё знали туго.

В картонную коробку летели всевозможные аэрозоли. Дезодоранты, освежители рта и т.п. парфюмерная продукция. И что смешно – ну сто тысяч раз было говорено дембелям – не покупайте, не пропустят их в самолёт, правилами безопасности полётов запрещено. Нет, всё равно. Стоили они копейки, выглядели понтово, в Союзе такого не было, вот парни и набирали.

Тут опять возникла проблема. У одного хлопца была целая упаковка (а практически кроме альбома и десятка пакетов конфет у него больше ничего и не было) лекарства от астмы. Знаете, есть такие баллончики с раструбом. Он взвыл. Мама болеет астмой, а такого лекарства не сыскать в Союзе. Парень просто заголосил:

- Дяденьки, не отымайте, у меня мамка болеет, я целый год деньги копил….

Особист сжалился:

- Пошли к командиру (самолёта), если даст «добро» – вези.

С экипажем был пилот инспектор, пожилой дядька. Весь в галунах. Не меньше генерала, наверное, гражданско-авиационного. Выслушав нас, он сказал, что это вообще не разговор, мо, вы можете вообще все эти аэрозоли не отбирать, это мелочь, которая….

Спасли вообщем гуманитарный лекарственный груз.

И я свою пену для бритья тоже выбросил в эту коробку. Мне то претензий никто не предъявил, но всем, так всем.

Особисты перелистывали альбомы и выдирали беспощадно оттуда фотки, где были видны бортовые номера машин, рисунки разные шутливого содержания. Вот тоже – секрет полишинеля. Как колонны с незаклееными номерами по Чехии гонять – это всегда, пожалуйста, а тут … и рисунки эти, ну какую опасность они представляли.

Но пяток мужиков попали «по-взрослому». Содержимое чемоданов у них тянуло на пару-тройку десятков тысяч крон. И был это народ, в основном кавказской национальности. А потом все они направлялись в Азербайджан, Армению и т.п. места. Вот этих сняли с рейса. Забегая вперёд, скажу, что улетели они с пустыми торбами и самыми последними, в Хабаровск. Их прокуратура крутила, но пожалели. Хотя наказали ЗНШ в частях, откуда они были. Не имели права их отправлять в МВО. Поскольку были партии в их округа. Но эти партии уходили после первого мая. Вот блатняк полковой и расстарался. А по ходу, при более детальном осмотре были изъяты ещё и цепочки серебряные, зашитые в швы кителей и деньги советские.… Но пожалели их – сажать не стали. А зря. Прикиньте сколько они всего попрадовали и сколько денег у молодёжи поотнимали. Деньги все были в купюрах от рубля до пяти, проходили в письмах копейки материнские, а эти шакалы….

Но красивые баллончики, изъятые у народа, и вообще всё, что было отнято, было при избранных из числа дембелей, свидетелях высыпано из коробки в очко туалета. Себе проверяющие не взяли ничего.

Я вообще то тоже лишку загрузил. У меня в кейсе лежал десяток дисков. Окуджава, Высоцкий и т.п. Диски были в основном из стран капиталистических. Супрафоновских, местных – пара всего. Окуджава и Дассен, а вот Владимир Семёныч и ещё несколько - это была стопроцентная контрабанда. И особист это понимал. И сам он тоже, я рассказывал. Но сдержался. Хотя на понт и брал. Мол, по прилёте всё равно изымут. Ты мне оставь, я тебе их верну. Пришлось пообещать дома переписать и кассеты привезти. Отстал. Но облизывался, как кот, пока я в самолёт не залез, от греха.

Взлетали мы … мама, не горюй!!! Такую свечку командир выставил, мы лежали горизонтально на креслах. Истребитель, млин!!!

После взлёта выяснилось, что курить во время всего полёта не разрешается, засада, одним словом. Но, минут через тридцать стюардесса меня пригласила, короче экипаж решил мало-мало перекусить … и меня позвали. Вот так я оказался в кабине. Виды, описывать не стану, но ощущения … нет, правда, это нельзя описать. Это надо увидеть!!! Красотища такая!!!

Полюбовавшись на красоты, я попросил командира объявить о пересечении границы и ретировался с пилотом наставником, или инспектором, проверяющим, одним словом. Мы устроились в закуточке у кабины. Как водится, попробовали бортового коньячку. Я притащил банку крабов из запаса, и мы.…

Тут прозвучало объявление командира:

- Борт такой-то пересёк границу Союза Советских … в районе города…». Ох, и реакция была. В салоне просто стоял рёв, хотя я и предупреждал, что объява будет при гарантии спокойной реакции. Куда там! Правда, обещание не вскакивать с мест, почти никто не нарушил, но крики «УРА!!! Здравствуй Союз!!! Дембель давай!!!» и почему-то «Вешайтесь, салабоны!!!» не стихали ещё минут пятнадцать. Вышел я в салон, и честно, хотя парни и сидели, и орали, но почти у всех на глазах были слёзы, а некоторые, не стесняясь, хлюпали носами. Радость была неподдельная и такая искренняя и широкая, что чесслово даже завидно стало. Поздравил их с пересечением границы, чем вызвал новую бурю. А вообще на душе стало как-то легко и светло, будто бы это я всё это организовал. Правда-правда!

Ну а мы тем временем продолжили с инспектором. Так незаметно, под коньячок, лимончик и шпроты (крабов мы отдали штурману – у того предстоял день рождения) борт вышел на посадочную прямую у славного города Горького (не забывайте, что на дворе был семьдесят девятый).

В Горьком, напуганные особистом, мы ждали какого-то глобального шмона, потому что последнее, что он сказал парням, при посадке в самолёт было:

- Если кто чего не сдал, лучше отдайте сейчас. Найдут в порту прибытия (до взлёта никто так и не объявил – куда летим), вместо дома, угодите, в лучшем случае, на губу.

Но поднявшиеся на борт погранцы, опять же собрали военные билеты, забрали список, мой паспорт и пачку проездных. Опять-таки было велено построить народ у трапа и следовать ко входу в терминал:

- Сержант проводит!

Последовал кивок на небольшого роста сержанта. Он был одет в шинель. Вот тут ребята, те, кто шинели не взяли, я думаю несколько раскаялись. Я хоть и дал команду всё делать бегом, т.е. высыпаться с борта и строиться, но пока туда-сюда всё равно прошло минут двадцать. Нашлись уроды, которые вспомнили, что они дембеля и перестали торопиться. Но после, в общем, ребята сами навели порядок. Дальше мы шли к терминалу минут пятнадцать, почему-то по кругу, хотя по прямой было метров сто пятьдесят. Но на лётном поле свои правила движения.

Простояв ещё минут двадцать у дверей терминала, ребята стали потихоньку синеть. Было, во-первых, совсем не жарко. Время где-то было за одиннадцать и сильных холодный ветер. Зашёл вовнутрь. В зале пусто, только за столом у выхода два прапорщика погранца отштамповывали проездные и стоял сержантик, который нам дорогу показывал В общем, дал я команду своим воинам заходить. Прапора даже голову не подняли, а сержант кинулся навстречу:

- Куда? Команды не было! Стоять!

Ну, пришлось ему двумя резкими короткими фразами объяснить, что … Он вроде обернулся к своим командирам, но те сделали вид, что всё нормально.

Поганец, а не погранец. Есть власти капелюшка, давай ей упиваться. В строю стоят такие же мальчишки, как и он, а у этого понтов два ведра. Гадёныш, чесслово.

Никакого шмона или даже мелкого досмотра не было. Ребятам, вызываемым по фамилии, выдавался военный билет и Дембельский червонец. Ставилась подпись в расходном кассовом ордере и привет. Свободен. Проездные вручили мне – раздашь, мол, в зале. Хорошо я догадался пересчитать, не отходя от кассы. Трёх не хватило. Каждый из прапоров пересчитал проездные сам и оба удивились. Пришлось им раздавать требования самим, и потом мы долго бодались – кто потерял? Я или они. Но потом, наконец, до них дошло, что собирали проездные они сами у бойцов и валить что-то на меня бессмысленно. Проездные быстро нашлись.

Один из пограничков спросил меня:

- Тебе куда добираться?

- В Москву!

- Первый рейс в семь утра. С билетами помочь?

- А поезд.

- Есть много проходящих, всю ночь ходят. Но на вокзал не советую, там патрулей много. Комендатура рядом. Залетишь, такой красивый.

- Прорвёмся.

- Смотри, если надумаешь, заходи к коменданту, с билетом поможем, - сказал мне финик, отоваривая мой чек, выданный заботливым начфином.

- Спасибо.

Мой сосед по комнате, улетел с дембелями сутками раньше. Он повёлся на заботу этих самаритян и остался в аэропорту до утреннего борта. Жил человек в Жуковском и ему от Быково, добираться было удобнее. Так вот. За билет, в кассе то не было, он отдал полтинник. И принял приглашение переночевать в комнате отдыха в комендантской. В результате был вовлечен в употребление вкусных напитков, типа «коньяк». Первую бутылку выставили хозяева, а потом угощал – догадайтесь кто? В результате сосед, прилетев в Быково, тащил свои баулы сам, потому что на носильщика не осталось. Хорошо соседи дома были, одолжили за такси рассчитаться.

Выхожу я в зал, а мои парни стоят стайкой, ждут меня. Ночных рейсов из Горького практически не было. А на вокзал добираться …, автобус рейсовый уже ушёл.

Начали думать. Вышел на площадь, смотрю «Икарус» стоит. Подхожу к водиле. Тот объявляет по пятёре с носа.

- Тебе не жирно будет? Сто парней по пятёре, опухнешь.

Пауза.

- Сколько дашь?

- Четвертак за всех.

Сошлись на сорока. Скинулись. Загрузились. Поехали.

На вокзале было хорошо. Все, кто утром и днём улетели, сидели и ждали. Билеты на проходящие поезда начинали продавать по прибытии поездов. По десять билетов, больше не было. Вот и сидели. А комендант на просьбы не реагировал. Засада. А домой хочется. Ближайший поезд через двадцать минут. Если на него попасть, то уже в восемь утра дома.

- Денег давать пробовали?

- Один ты такой умный?

- Чего делать будем?

- Ждать. В час ночи уходит Горький-Москва, пассажирский (это значит со всеми остановками) обещал (комендант) посадить. К обеду будем в Москве.

- Так на него тоже билетов нет?

- Тоже.

Ладно. Считаемся. Нас пятеро и два моих бойца. С вещами помогают. Итого семь.

- Если сейчас на скором уедем, поляну кроете?

- Иди ты, не трави душу.

Иду, но, вовсе не туда, куда послали, а к междугороднему телефону-автомату. Звоню мужу сестры. У него кореш с детства служит в Москве в ВОСО, т.е. начальник военным комендантам вокзалов по всему Союзу. Жалуюсь. Называю номер поезда и количество мест. Перезваниваю через десять минут, а по трансляции уже меня зовут срочно к коменданту. Иду. Встречает как родного, звонит при мне в кассу.

В общем, через десять минут мы уже грузились в купейный вагон скорого. За бойцов доплатили, там копейки, какие-то. Сразу скажу – поляну зажали. Типа устали сильно и т.д. Мол, потом проставимся. Ага, проставились. Жмоты.

Вот так. Но это был не самый худший вариант. Случалось потом и тяжелее. Гораздо.

Вагон, к слову, полупустым до Москвы шёл. Вот такие дела.

Из командировки я, конечно, опоздал. На неделю. Приехал только после девятого мая. Шеф, конечно, ругался и даже наказал. Но после употреблённой Старорусской и домашних, замаринованных мамой, грибочков подобрел и снял ранее наложенное взыскание. Ещё и командировочное сам относил в строевую, чтобы на меня не наезжали.

За воротами машина сразу запрыгала по швам плит и прочим кочкам, и рытвинкам. Ну вот, с возвращением на Родину, честно говоря, несколько язвительно и с иронией подумалось мне.

И вообще надо сказать, что наблюдался интересный парадокс. Это наблюдение из будущей моей жизни в Чехословакии, но первая мысль, ещё не оформившаяся, но возникла. За любыми воротами наших гарнизонов было тоже чисто, но чисто как-то искусственно. А у чехов на улицах было просто чисто. Там, конечно, тоже убирались, но делали это как-то естественно и ненавязчиво, и чистота их улиц, дорог и т.д. тоже была, повторюсь, естественна и ненавязчива. Мы же каждый день, иногда с утра до ночи что-то тёрли, скребли, чистили, мели, красили, белили, и всё равно было ощущение искусственности и показушности. Или это просто психологически так казалось.

Вот, например, вымели и вычистили территорию, скажем. Через пять минут гля, опять или окурочек или бумажечка, накрайняк просто плюнуто. Через пару часов – будто и не убирались. И даже, если никого там не было, но ветром что ли приносило. Загадка, одним словом. И разгадки до сих пор нет. У меня, по крайней мере. И так было везде, где собиралось больше трёх наших граждан.

Сначала мы проехали мимо обычных, стандартных наших пятиэтажных блочных ДОСов, потом пошли дома чешского образца, но не такие красивые, как за забором, а какие-то низкие и приземистые. Это, как потом мы узнали, был клуб истребительного Градчанского полка, столовая и т.п. Здание штаба вообще было с колоннами и выглядело как ДК в Союзе. Дальше пошли, какие-то заборы, за которыми высились огромные здания (это была ТЭЧ со своими ангарами), небольшое ярко освещённое здание с решётками на окнах второго этажа, который только и был виден из-за очень глухого и высокого забора (губа гарнизонная) и снова заборы и разные ворота. Повторю, все заборы и ворота были серого цвета. На воротах, в отличие от Советских ворот воинских частей, не было звёзд. Потом машина въехала в сосновый лес, но опять же среди деревьев шёл серый металлический забор с колючкой поверху.

Вот тоже интересный момент. Внутри гарнизона, т.е. в закрытом охраняемом периметре был ещё более охраняемый и закрытый периметр.

Сержант несколько построжал и произнёс:

- Приехали, вот и Батальон. - Интонация у него была именно такая – «Батальон» он произнёс торжественно и с большой буквы.

Снова короткая остановка, шум моторов и лязг ворот, привычное, ставшее уже стандартным приветствие дежурного по КПП, чернявого сержанта с южным акцентом, и вот команда:

- К машине!

Мы выпрыгивали из машины и осматривались. Одноэтажный щитовой барак с пристроенным крыльцом. От крыльца к машине шёл старший лейтенант с повязкой дежурного по части. Длинный, стройный, худощавый.

Это был комсомолец батальона. Про него будет рассказ в своё время. Пока они с нашим капитаном здоровались и о чём-то своем командирском говорили, мы построились. Маскируясь за нашими спинами, представитель наряда КПП шёпотом спрашивал про земляков и интересовался у нас наличием цивильных сигарет. Что это такое дошло не сразу. Как оказалось потом – любые сигареты с фильтром, или даже «Прима», «Беломор» именовались куревом цивильным. Т.е. главной отличительной чертой было то, что эти сигареты не выдавались в пайках.

- Так, бойцы! Это дежурный уже обратился к нам. Сейчас идём в роту, до подъёма отдыхаем. После завтрака мандатная комиссия. Вещи оставить в дежурке. Документы и ценности вложить в вещмешки, никуда не денутся, - и, повернувшись к помощнику сержанту, добавил, - я в третьей.

- Напра-Во! Шагом Марш!  – и мы потопали к таким же баракам, стоящим в отдалении. Свернув за первый барак, мы увидели плац и дальше забор. За забором справа высилось непонятное сооружение со стеклянным аквариумом наверху, а из-за забора опять-таки торчали хвосты двух МиГов. Это была вышка РП и стоянка дежурной пары. А дальше была рулёжка и взлётка. Курорт.

МиГи стояли в семи метрах от стены казармы, в которой мне предстояло жить почти полтора года. Если продолжить прямую от стоянки, то до моей койки, которую мне выделила заботливая Родина, было от силы метров сорок - пятьдесят. А отбойников у вышки было ещё шесть, помимо дежурной пары. А ночные полёты, особенно с середины лета, после прибытия молодых лётчиков, и до декабря были три-пять раз в неделю, это обуславливалось тем, что молодых вводили в строй. В общем, первый месяц спать было некогда, но потом мы привыкли и, если не было полётов, то уже чего-то не хватало. Так что, даже дикий свисторык, прогреваемых авиационных двигателей на стоянке, и рев взлетающих МиГов становился привычным. Удивительное создание человек – ко всему привыкает.

- Тащ стыйант, дежурный ….

- Значит так, - прервал старлей дежурного по роте, который выглядел больше чем странно. Т.е. сверху он был вроде и сержант, и даже дежурный со штык ножом и повязкой, но без брюк-сапогов, зато в тапочках, - ты чего такой?

- Мне послезавтра домой, брюки подшиваю, - откровенно и с чувством некоторого превосходства ответствовал сержант.

- А чего тебя Лаврук в наряд поставил?

- Дык это …, замялся сержант.

- Ясно. Уложи бойцов и учти – ЕСЛИ ЗАВТРА У КОГО НИБУДЬ НИХ ОКАЖЕТСЯ СТАРЫЙ РЕМЕНЬ ИЛИ ЧТО-ТО ЕЩЁ, ПРОПАДЁТ ХОТЯ БЫ ОДИН ЗНАЧОК, ИЛИ ТАМ …., то домой поедешь в конце июня. С золотым эшелоном. Это я тебе официально обещаю. Врубинштейн?

- Не извольте беспокоиться, Ваше благородие, чай не впервой.

Этот развязный тон нас удивил, даже больше, чем внешний вид дежурного. Но с другой стороны перед нами стоял уже практически гражданский человек, и потом какие тут у них порядки???

Дежурный по части с чувством выполненного долга на лице удалился досыпать, а мы вошли в казарму. Несмело так, с опаской.

- Что, ….(резинотехническое изделие № 1), проспал? - последовал мощный замах, и дневальный на тумбочке съежился под мощной дланью сержанта, удара, правда не последовало.

– Ур-р-р-ою, счегол!

- Туда, - он махнул рукой направо, ложитесь на свободные койки и не … («волнуйтесь», вообщем), никто ничего не возьмёт. Мы себе не враги. Спите, -  и коротко хохотнув, добавил, - если сможете. Он вразвалочку пошёл впереди нас и, дойдя до коек, которые стояли справа и слева от прохода, громко и раскатисто объявил:

- А к нам гости приехали!!! ................

"А чтобы знали ..."  или "К чему приводит ИДЕАЛИЗМ или любовь к стране ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ".  ВСЁ, что происходило до этого момента можно прочитать вот тут:

Проводы. За ночь «до» …

Военкомат. У первых армейских ворот.

Угрешка. (Кто не был, тот…) Городской сборный призывной пункт.

Зелёный вагон. Дорога в Армию.

Служи по Уставу. Карантин.

Прощай гражданка. Про Баню. Карантин.

Казарма. Карантин.

ЗашиВись. Карантин.

Подвижные активные игры на свежем воздухе. Карантин.

Ванька – встанька. Карантин.

Самый умный? Не высовывайся! Карантин.

Лыжи. Карантин.

На службу не напрашивайсяч. Карантин.

Про Кухню, столовую и вообще еду.

Солдатская столовая. Меню и тебю. Карантин.

А вот она … собственно и Армия. Дорога в заграницу.

Вот она и заграница. ЦГВ. Пересылка.

ЦГВ. Первые шаги по заграничной земле.