Авторские истории

Сев в кабину машины, напарник мой, словно ёжик, свернулся клубочком. Натянул капюшон вниз до самого подбородка. Засунул рукава в рукава, соорудив некое подобие муфты.Наша старенькая «газелька» в этот раз не успела толком прогреться, как мы уже подъехали к нужному нам адресу.

Домофон, слава богу, работал, и дверь открыли сразу. Дополнительно мёрзнуть в ожидании нам не пришлось.
Пока поднимались по лестнице, Иван снова начал что-то вполголоса бубнить себе под нос.— Чего там ворчишь опять? — переспросил я.
— Да... Мусор, говорю, на улицу прямо бросают. Прямо во дворе дома мусорный мешок какой-то валялся. Где живут, там и с...т, одним словом.

Да, такие индивидуумы есть в каждом, наверное, доме. У моего бывшего подъезда вечно та же история была. Мусорные мешки, прочий мусор рядом с подъездом... Один раз вообще старый диван кто-то вынес, и там же бросил под окнами.

В квартире пациентки оказалось очень жарко, чему мы были несказанно рады. Слегка даже потянуло в сон.
А больная, вопреки этому, наоборот жаловалась на холод в ногах, руках. Тревожное состояние, дрожь.

— Когда это всё началось? — спросил Иван.
— Среди ночи началось... Спала. Кошмары снились... Потом проснулась. А заснуть больше не могу. Трясёт всю. Первый раз такое. Не знаю даже, что это со мной... Испугалась... Вас, вот, вызвала.
— Я бы даже на кошмары сейчас согласился, лишь бы поспать. — озвучил мой напарник свою мысль, снова сонно зевая.Девушка повернулась в его сторону:
— Что, не расслышала, вы сказали?
— Давайте давлению померяю, говорю.
— А... давайте.

Кроме давления, смерили ещё и сахар в крови. Даже кардиограмму сняли. Ничего патологического и критического не нашли. Все показатели — как у Юлии Пересильд в день запуска на МКС.

Между тем у нашей «космонавтки» симптомы постепенно сошли на нет. Лицо порозовело. «Трясучка» прошла. Заулыбалась. Видимо, сработал «эффект белого халата наоборот». То бишь когда при встрече с доктором — становится не плохо, а как раз таки хорошо.

В общем — написали ей в диагнозе: «Ситуационная стрессовая реакция». Пустырнику накапали. И отбыли восвояси, попрощавшись.

Уже на улице повеселевший было Иван, вновь проходя мимо той, замеченной им ранее мусорной кучи, вновь нахмурился. Зрелище, и вправду, было неприятное. Тем более для него — перфекциониста того ещё.
Но вдруг мы оба заметили, что в этом самом мусоре происходит какое-то странное движение.
Подошли. Посветили фонариками. Куча заходила ходуном.
Оказалось — то, что мы приняли за мусорный мешок, на самом деле было лежащим на земле, в позе эмбриона, человеком.

Гражданин, лет сорока с виду, не был похож на бомжа. Лёгкая куртка, джинсы и ботинки — вполне добротные. Он спал, дрожа всем телом и стуча зубами от холода.

Недолго думая, выкатили из машины каталку. Погрузили на них неизвестного «найдёныша». Задвинули в салон. Кожа мужчины была морозной на ощупь и бледно-мраморного цвета. Переохлаждение явное. Сколько пролежал там — неизвестно. Печка уже достаточно хорошо, к тому времени, прогрела салон. Попросили водителя сделать её совсем на максимум.

Повезли в районную больницу.

По приезде в приёмное отделение он немного отогрелся. Уже меньше трясло. Цвет кожи стал приобретать более физиологическую окраску. Но просыпаться так и не думал. Продолжал громко сопеть, распространяя по салону густой запах «свежачка».

Документов при нём не было, поэтому отметили в карте, как «неизвестный».

— Опять пьянь всякую возите. — заворчал врач «приёмника», который тоже явно был не в радушном настроении.

После нашего рассказа о том, при каких обстоятельствах мы его «выкорчевали», хмыкнул, покачав головой. Но оформил, конечно же.

На следующее утро, как позже выяснилось, данный неизвестный исполнитель, оправившись после вынужденной «криотерапии», — с первыми же петухами сбёг в неизвестном направлении в той же лёгкой куртке, джинсах и ботинках. В дорогу сердобольные медсёстры дали ему вязаную шапочку, оставленную кем-то из предыдущих пьяных «клиентов».

Перед убытием с него успели взять личные данные. Оказалось, что гражданин сей является прямым жителем той «хрущёвки», куда мы ездили ночью спасать «трясущуюся» девушку. Не дошёл, парень, совсем чуть-чуть до дому. Возможно, шёл из соседнего дома, потерял ключ от подъезда и решил прикорнуть прямо во дворе. А почему бы и нет.

Вспомнилось, что соседка жаловалась на ночные кошмары, из-за которых проснулась, и после чего у неё долго не проходила трясучка и холод в конечностях. Совсем как у того бедолаги.
Были ли они знакомы или нет, мы этого так и не узнали. Но фамилии их и квартиры, по крайней мере, были разные.

Иногда после таких вызовов думаешь: может, и правда один человек способен ощутить беду другого — непонятной дрожью, тревогой, кошмарами. Или это просто было совпадение? Есть над чем подумать.

ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ! 💗

(Ещё больше авторских медицинских историй и видео в моём телеграм-канале Истории Чумового доктора, а также в Дзене Истории Чумового доктора)

Включаю музыку. Наруби, таксистка, мне бабла. Доллар чудотворный не ворованный. Чтоб монеты сыпались в карман с переливами и перезвонами.

— Ты вот собачку свою мороженым кормишь, — кидаю через плечо, перекрикивая музон, — а я про бабку расскажу, что голубей кормила мясом!

Девка скукожилась пуще опарыша, глазами хлопает.

— Да не ссыкуй, малая. Мне байка жить и строить помогает.

— Я не… — мямлит чего-то. — Вы не могли бы…

— Короче, жила-была баба, скажем, Наталья, соседки моей сноха. Муж у ней был алконавт, каких поискать. Как нажрется, давай жену колотить… Надоело Наташке по мордасам отхватывать, решила проучить муженька. Отыскала колдунью в местной газете, дозвонилась, назначили встречу… Куда прешь, мля!

Сука, подрезал мерин. Осатанели эти мажоры.

— Да ты не дрейфь, малая. Слушай дальше, нам до Кузнецовской путь неблизкий… Приходит, значит, Наталья к колдунье, там старушка божий одуванчик. Седина, что твой пломбир, а сама хоть и старая, но зубы твоих здоровее… Так и так, мол, Наталья рассказывает, колотит, сил моих нету, хочу наказать. Ай-да ворожить.

Вот, блин, красный. Из-за мерина похерил я зеленую волну, теперь тыркаться.

— Ты мне, говорит бабка, принеси кусочек его плоти. Наталья очканула в натуре — какой плоти? Палец рубить, что ли?! Твою ж мать! Поворотник тебе на кой, собака?! Нет, говорит бабка, пальца не надо. Волосок там али ноготь сгодится. Ушла Наталья, а на другой день принесла прядь волос. Ну, огребла, само собой, а как мужик отрубился, прядь и состригла.

Прямая, отлично. В левый ряд, гашетку в пол.

— Короче, жди, говорит бабка… Наталья дура была, да не совсем. Заночевала у подруги. Ну, чтоб муж с бодуна за остриженный клок не отмудохал... А бабка зелье наварила. В кастрюльке беленькой с цветочками, от кумы моей аккурат доставшейся. Волос побросала, трав каких-то, голов куриных да потроха свиные. Обваляла в этом зелье хлебные крошки и давай молитву читать… Только не господу, а Сатане. Как прочла, крошки на подоконник просыпала, даром что на цвет как твоя свинина.

Сука, опять красный. Кажись, пробка будет.

— Кума-то как раз под окном гуляла, видела, как голуби налетели... Клюют, по подоконнику скачут, а бабка новую молитву шепчет. Пока шептала, у голубей глаза побагровели. Ну, летите, говорит, мои пташки, пируйте да не брезгуйте.

Свернул во двор. Объеду затор, выскочим на кольцевую, там левым рядом и до Кузнецовской рукой подать.

— Короче, наутро Наталья возвращается домой, а на кровати, где со вчера ейный суженый отрубился, кровавое месиво! Черепушка обглодана, кости белеют, ни глаз тебе, ни пальцев, дыры вместо щек, да брюхо раскурочено. Наталья в крик! Что сотворила, бабка треклятая?! Зачем Серегу моего погубила, ведьма?! Ну, думает, тикать надо. Полиция в колдовство не поверит, а вот жинку посадить за решетку — дело плевое.

Съезжаю с кольцевой. Плотнячком, но бывало и хуже.

— На том история Натальи кончается, малая. Сбежала Наталья поначалу к матери, потом к подруге под Сызрань, а оттуда самолетом за бугор. Оно ж как бывает? Стоит алконавта из жизни выгнать, все пути открываются. Только голуби с тех пор ненасытные — жрут людей, что твой хлебушек, да… Как бабка наказала. Не брезгуют.

Включаю поворотник, забираю вправо.

— Говорят, что ни год, то находят в том городе трупаки обглоданные. И каждый раз возле трупа перья осыпаны. Да твою ж мать! Прям под колеса!

— Вы… Вы кого-то сбили?

Смотрю на нее, дрожит со страху, что твоя осинка. И опарыш такой же, под мышку прячется.

— Да голубь замешкался. Кузнецовская. Приехали.

Однажды вечером, прогуливаясь в свете луны, мы увидели следующее: люди бегают вдоль моря с фонариками, наклоняются и что-то достают из воды. Подойдя поближе, мы поняли, что достают они кальмара. Дело в том (как я узнал позже), в этом месте возле берега резкий перепад глубины. Кальмар, преследуя мелкую рыбешку, подходит слишком близко, его подхватывает волной и выносит почти на берег (а иногда и не почти). Мы тут же сбегали в лагерь за фонариками и вёдрами и присоединились к охоте. Процесс заключался в следующем: ждёшь, пока накатится волна, в свете фонарика видишь, как блестит кальмар, подбегаешь, хватаешь (на этом этапе с большой вероятностью ты будешь обрызган чернилами) и бросаешь в ведро. Повторяешь, пока не кончится кальмар или пока родители (которым его чистить) не скажут, что уже хватит.

Оставленные в вёдрах на ночь, кальмары «пищат», и одновременный «писк» большого числа кальмаров похож на плач ребёнка. В результате, когда я заснул, мне приснились плачущие кальмары в колыбельках.

Однако на следующий день, когда моллюски были пожарены с картошечкой и луком, я съел их без малейших угрызений совести.

- Не дай бог такое несчастье никому. Пускай выздоравливает.

"Криминальные новости" увидела Лиля на экране маленького телевизора, работавшего фоном, и вдруг в передаче мелькнуло что-то знакомое!

- Подожди, мам! – сказала девушка.

Отец заворчал про то, что нечего дома и в выходной про работу думать, Лиля не слышала ни его, ни диктора, которая рассказывала что-то. Она – смотрела. Крупным планом показали фотографию парня. Знакомое лицо! Странно знакомое.

- Лиля! Отомри.

Отец смешливо надавил на кончик ее носа. Лиля улыбнулась. По телевизору уже передавали прогноз погоды.

Лиля продолжила говорить с родителями, сказала, что передаст Лениной маме привет и наилучшие пожелания, но перед ней все время стояло увиденное на экране лицо.

Когда она пошла к себе, родители переглянулись. Отец развел руками.

Лиля закрыла за собой дверь в комнату. Откуда она знает это лицо? И вдруг перед ней в памяти возник скрин второй картины. Это же один из тех парней! Она не зря вчера рассматривала картины во всех подробностях!

Лиля включила компьютер. Да. По телевизору показывали фото одного из парней, изображенных на городском пейзаже. Зря она не слушала, о чем говорил диктор, но с другой стороны, парня явно не нахваливали. Фото было похоже на одно из тех, что приклеивают на табло – "их разыскивает полиция". Лиля решила завтра поехать и посмотреть, если ли фотография. Если есть, то она узнает, за что парня ищут.

Утром Лиля вышла пораньше. Она остановилась около ближайшего отделения. Да, вот он. Дальше шел текст, говоривший, в чем подозревается данный гражданин.

- Доброе утро, лейтенант.

Лиля вздрогнула. Она так увлеклась, что не заметила подошедшего человека.

- Здравия желаю, товарищ капитан! – ответила она машинально, продолжая еще думать о своем, но краем глаза заметив форму и погоны.

- Можно не так официально, - улыбнулся ей Никитин, - вы уже слышали, что ваш одноклассник Одинцов вышел из комы?

Лиля ответила, что она слышала. Она рассказала, что была у Одинцова дома, разговаривала с матерью и Елена Олеговна потом ей звонила. Взгляд девушки постоянно возвращался к фотографии. Вдруг не он? Все-таки там мелко.

- Чем вас так заинтересовал этот персонаж? – спросил ее Никитин.

Лиля подумала, что можно и показать капитану скрин. Не говорить, про все остальное. Но пейзаж показать.

- Мне кажется, я видела этого человека на одной из картин Одинцова, - сказала она.

Капитан удивленно поднял брови. Лиля достала телефон, показала скрин и тут же нахмурилась.

- Здесь очень мелко. Дома я рассматривала на компьютере. Один вот из этих людей изображен на фото.

Капитан Никитин посмотрел на нее.

- Давайте поедем в управление и там все увидим.

Лиля кивнула. Они разошлись по машинам и отправились на работу. В управлении Лиля молча последовала в кабинет к Никитину, скинула ему на ноутбук скрин. Капитан увеличил масштаб и минут десять рассматривал изображение.

- Вы правы. Это он, но почему вы заинтересовались этой картинной?

Приплыли. Лиля закусила губу. Вот и что ему сказать? Про рыжего кота, который привлек ее внимание? Подумает – неадекватная девица в управлении!

- Случайно.

- Врете, лейтенант.

Лиля судорожно вздохнула. Хотела как лучше. Потом она мысленно махнула рукой. Про кота не скажу, а все четыре картины можно и показать. Ничего сверхъестественного в этом же нет.

Она снова достала телефон, сбросила на ноут три остальных изображения и рассказала все то, что продумала в субботу. Не сказала только про кота. Могла же она там, в гимназии, обратить внимание на пейзаж из-за знакомой фамилии? Могла. Вот так все и случилось.

Никитин слушал внимательно.

- Елена Олеговна отошла поговорить по телефону, мне неудобно было идти за ней, и у меня было много времени, чтобы смотреть картины, я и смотрела, а потом обратила внимание на то, что он рисовал на пленэре, а память на лица у меня хорошая, товарищ капитан.

Капитан чувствовал, что девушка что-то недоговаривает, но подробнее расспрашивать не стал. Он хмыкнул, вглядевшись в набросок. Ну, очень хорошая память. Трудно что-то разобрать в паре линий на наброске, но на пейзаже объявленный в розыск Трачук вполне узнаваем.

Он открыл скрин с натюрмортом. Если здесь есть и правда что-то очень ценное, Трачук мог участвовать в нападении на Одинцова. Плохо, что тот пока не может говорить. Но если он так изобразил случайного человека, то наверно и предметы на натюрморте возможно опознать. Нужен эксперт.

Непонятно, при чем здесь чердак. Капитан спросил девушку, зачем она сделала этот скрин, на что Лиля честно ответила, что в таких местах дети ищут сокровища.

- Спасибо, лейтенант. Я покажу ваши находки эксперту, возможно, он скажет, что ценного изображено на картине.

Лиля попрощалась и отправилась работать.

Вечером ей позвонила мама Лени и сказала, что к нему можно прийти.

- Если вы не передумали, Лиля.

С разрешения врачей, ей посоветовал так капитан Никитин. Вдруг визит девушки поможет Одинцову прийти в себя окончательно. Они договорились на следующий вечер.

- Нести Лёне ничего не нужно, - сказала Елена Олеговна в ответ на вопрос Лили. – Ему пока ничего нельзя есть. Все строго диетическое, кормят в больнице хорошо.

Дома Лиля снова открыла школьные альбомы, которые они недавно рассматривали со Светкой. На одной из фотографий она увидела, как они с девчонками хвастаются фигурками, которые подарили им мальчишки в седьмом классе на восьмое марта. А своей руке Лиля увидела котенка, у Светки был щенок. А где этот котенок? Лиля вспомнила, что сажала его на елку, как украшение.

- Мам, а где у нас ящик с игрушками?

- Рано еще, елку-то наряжать, октябрь только! – отец посмотрел на нее поверх очков.

- Пап, да и елки нет пока. Посмотреть хочу просто.

Игрушки оказались на балконе в самом дальнем углу самодельного стеллажа. Елку большую не ставили уже давно, но выкинуть память о детстве было жалко. Отец ворчал, но помог дочери добраться до нужной коробки. Лиля осторожно выкладывала стеклянные игрушки на диван и на самом дне обнаружила рыжего котенка.

- Вот что я искала! - с триумфом подняла она игрушку, - хочу завтра Леньке показать. Это нам пацаны дарили. Вдруг ему поможет.

Отец снова посмотрел поверх очков, погладил дочь по голове и потом помог сложить все назад.

Ночью Лиля поставила котенка на стол рядом со своим диваном, улыбнулась и уснула. А во сне она увидела Рудого. Кот ластился к ней и мурчал, а она гладила его по спинке и голове.

Бледное лицо одноклассника испугало Лилю. В его лица словно выцвели все краски, но девушка постаралась не показывать этого. Она поздоровалась и протянула парню котенка. Он медленно и с трудом поднял руку, взял игрушку и на мгновение рядом с ним оказался настоящий рыжий кот!

Лиля успела подумать, что врач будет ругаться, но, похоже было, что Рудого никто кроме нее не заметил!

А Леонид посмотрел на котенка в своей руке и, еле шевеля губами, сказал:

- Помнишь!

Глава 5

- Лейтенант, зайдите ко мне.

Лиля пожала плечами, в ответ на вопросительные взгляды коллег и отправилась к капитану. В кабинете кроме него находился незнакомый Лиле пожилой мужчина.

Лиля поздоровалась.

- Заходите и смотрите: узнаете что-нибудь? У вас же хорошая память.

Девушка почувствовала подколку в словах Никитина. Она зашла в кабинет и внимательно посмотрела на его стол.

На нем находились вещи. Старые вещи, даже старинные. Книги, письма, чернильница, гусиного пера, правда, не было. Один из свитков привлек ее внимание.

"Можно?", - взглядом спросила она.

Капитан посмотрел на незнакомца.

- Браво, девушка. У вас и на самом деле отличная память! Эксперт-криминалист Воропаев, Евгений Максимович, - представился мужчина, - берите и смотрите. Это как раз то, из-за чего пострадал ваш одноклассник!

***

- Рукопись отправили на экспертизу, - рассказала Лиля родителям, - потом что будет, не знаю. Ленька сказал, что нашел ее давно. Никому не говорил. Ему нравилась тайна. Он иногда залезал на чердак и рассматривал находку, а потом снова тщательно прятал туда, где нашел. В пластик заворачивал, чтобы не испортилась.

- А что за рукопись? – поинтересовался отец.

Лиля пожала плечами.

- Девятнадцатый век, начало, это мне Воропаев сказал точно. Насчет автора молчит. Говорит, что боится ошибиться.

- Как она могла оказаться на чердаке? - спросила Лилю мама. – Здание, конечно, старое, но это сталинка. Какой там девятнадцатый век!

Этого Лиля не знала.

- Возможно, спрятал кто-то из жильцов. Если посмотреть, кто жил в доме с самого начала и кем работал, это и можно установить, - ответила она, - не знаю, важно ли это.

- А как они нашли свиток?

- Ленька сказал. Он начал приходить в себя и рассказал капитану Никитину про тайник.

Одинцова продержали в больнице еще почти месяц. Лиля приходила к нему в гости, они то вспоминали школу, то просто молчали.

- Выпишут, я обязательно напишу твой портрет, - обещал ей Ленька.

Перед самой выпиской Одинцова капитан Никитин сказал Елене Олеговне, что подозреваемый в нападении на Леонида находится в СИЗО. И его подельник тоже.

- Вашему сыну ничего больше не угрожает, - сообщил он.

Лиля несколько раз спрашивала про Рудого. Елена Олеговна сказала, что кот снова куда-то пропал.

- С тех пор, как Лёнечка пришел в себя, я его и не видела! – восклицала она.

Они вместе с Лилей обошли весь квартал, писали объявления. Елена Олеговна жалела, что не сфотографировала кота.

Лиля десятки раз просматривала сделанные фотографии и скрины картин, где она точно видела рыжего, но безрезультатно. Кота там больше не было.

Мистика какая-то! Лиля вспомнила, что кот пропадал долго, а потом появился. Появился, чтобы привлечь ее внимание. И как только она начала раскручивать тайну, Лёня пришел в себя!

Что это? Случайность или что-то еще?

Современному человеку было трудно сделать какой-то другой вывод, но мысленно Лиля постоянно обращалась к этим моментам.

Про свиток ей не дали забыть в управлении.

- Лейтенант, вы будете работать с капитаном Воропаевым, - сказал ей полковник.

Лиля несколько растерялась Воропаев – эксперт, у нее таких знаний нет.

Полковник заметил ее реакцию.

- Евгений Максимович сказал, что вы человек заинтересованный, и он рассчитывает на ваш энтузиазм.

Лиля отправилась к Воропаеву.

- У меня нет достаточно специальных знаний, товарищ капитан, - честно сообщила она.

- Я в курсе. Я читал ваше дело, но именно вы это все замутили (Лиля мысленно фыркнула), значит, будете продолжать. Вам же интересно!

Лиля кивнула. Ей – интересно.

- Как бы вы действовали? - поинтересовался Воропаев.

Лиля ответила то, что сказала матери. Проверить, кто жил в доме, найти возможного организатора тайника. К сожалению, Ленька лазил в него не один раз и следы того, кто свиток прятал, давно пропали, если и были.

Лиля закопалась в архивы. Болели глаза и спина. Довольно долго она не могла ничего найти. Квартиры в свеже построенной сталинке получали люди, приближенные к руководству, так сказать. Лиля обнаружила, что не все они вели честную жизнь, но обнаружить точно того, кто спрятал на чердаке рукопись, она не могла.

Воропаев тоже не сидел без дела. Он вел расследование со своей стороны и выяснил, что свиток был похищен вместе с прочими рукописями еще в тридцатых годах из одной из разрушенных церквей. Кроме рукописей пропали и другие ценности.

Лиля снова взялась за списки жильцов. Она заинтересовалась, где они жили до того, как поселились в их городе и получили квартиру в новом доме.

И она нашла.

- Вот, Евгений Максимович, - Лиля положила перед Воропаевым документы, - Коржаев, Силантий Петрович. Он и его семья приехали как раз из тех мест, где разрушили много сельских церквей со всеми последствиями этого.

- Интересно. Где жил этот Коржаев?

Они проверили квартиру, но ничего больше найти не удалось.

- Жаль. Возможно все остальное Коржаев, если мы не ошибаемся и тайник на чердаке его рук дело, реализовал, - вздохнула Лиля.

- Он мог спрятать и в другом месте, - возразил ей Евгений Максимович.

- Где, например? У него могла быть еще одна квартира?

- Не знаю, как квартира, а вот дача – могла! – усмехнулся Воропаев. – И завтра мы там поищем.

***

- Лень, завтра мы едем с Воропаевым и целой бригадой на раскопки! – сообщила Лиля. – Не знаю, когда и вернусь. Там старый дом, заброшенный. Дача у Коржаевых только сейчас так бы называлась, а много лет назад это был дом в одной из деревень, которая позже была заброшена. И участок заросший. Да и земля уже мерзлая…

Пока шли розыски в архивах, наступила почти зима. Почти, потому что декабрь пришел, а снег нет. Теперь Лиля этому радовалась. Было холодно, но хотя бы руки не мокли в перчатках и варежках.

Часть людей занялись проверкой дома, часть отправились с металлоискателями на участок.

Лиля отправилась в подвал. Она захватила фонарь и, стоило включить его, как раздался негодующий писк, фырканье и топот лапок. Девушка остановилась и обвела развалины лучом. Никого. Кто тут поселился? Крысы? Но тут и есть-то нечего. Девушка погасила фонарь, замерла и постояла в темноте.

- Миу, - услышала Лиля.

Нет, не крысы. Кошка! И котята. Взрослая кошка так не пищит.

- Что там, Лиль? – спросил ее сверху один из коллег.

- Аборигены здесь, - усмехнулась девушка, снова включая фонарь.

- Потусторонние сущности? – поинтересовался парень, - место располагает!

Лиля улыбнулась.

- Кошка и котята. Надо их найти. Как они здесь не замерзли еще.

Подвал был довольно велик, и пришлось звать на помощь. Кошка и пара котят никак не хотели даваться в руки людям.

- Товарищи, мы вообще-то не за этим приехали! - рассердился, в конце концов, Воропаев, бегая по подвалу.

Вдруг он замер.

- Ну-ка, давайте сюда металлоискатель! – сказал капитан, наклонившись к одной из стен.

***

Через два часа они ехали обратно. За пазухой у Лили прятались отловленные рыжие малыши. Протестовавшую кошку пришлось засунуть в спортивную сумку и застегнуть молнию не до конца, чтобы могла дышать. Ее один из коллег обещал отвезти к сестре. Поверить в клинике, а потом устроить в приют.

Воропаев потирал руки: кроме кошки и котят в подвале обнаружился приличный сундучок, который явно не был пуст.

"Один котенок – мне, один – Леньке", - думала девушка.

Рудого они так и не нашли. Лиля мысленно спорила сама с собой. Рациональная ее часть доказывала, что такого не бывает, но та часть, которая в детстве верила в сказки, еще не совсем исчезла.

Ленька не мог сказать сам. Он был в коме. Но зато он смог послать к ней своего пропавшего друга, рыжего друга по имени Рудый. Его дух, душу послать. Не бывает так? Если бы ей кто-то рассказал, она бы не поверила, скорее всего. Но она же видела кота на картинах! Сама видела…

"И сегодня котята нам помогли. Если бы не они, мы могли бы не так тщательно обшаривать подвал", - думала Лиля. – "Ленька своего котенка наверняка снова назовет Рудый, а я как?".

- Лиля, а что вы скажете, если я предложу вам немного сменить специализацию? – услышала она вопрос капитана Воропаева.

Рыжий котенок высунул мордочку и пискнул, глядя девушке в лицо.

- Я подумаю, Евгений Максимович, - ответила девушка.

конец

В первую ночь спалось замечательно: тихо — как под водой, а воздух чистый и сладкий. Епифанов дышал вместе с домом и напитывался окружающей его тишиной, пока за стеной не послышались чьи-то тяжелые шаги. Прошли совсем близко — словно в полуметре от самого Епифанова — и это притом, что отельер огородил участок и все в деревне знали, что это частная территория.

«К бытовке, наверное, пошли, инструмент тырить», — решил Епифанов и выскочил на улицу, включив всё наружное освещение, чтобы застать вора врасплох. Зайдя за дом, он обнаружил следы. Быстро засеменив, Епифанов уже собирался крикнуть в спину удирающему наглецу, что на участке установлены камеры (они еще, правда, не были подключены) и утром он подаст заявление в полицию. Но задний двор встретил его пустотой и тишиной. Мир по-прежнему стоял на паузе и был обездвижен. Лишь в пятидесяти метрах за забором монотонно покачивались макушки вековых деревьев.

Епифанов прошел по примятому газону и, к своему удивлению, обнаружил, что следы обрываются в нескольких метрах от дома, словно человек просто взлетел. Тогда Епифанов решил, что тот быстро вернулся назад тем же путем, наступая на собственные следы, но вскоре понял, что начало они берут не у ворот, а прямо посреди двора. Кто-то явно решил над ним подшутить.

К утру следы исчезли — словно их и не было, но хозяин отеля не верил ни в галлюцинации, ни в то, что это могло ему присниться. Конечно, ему, как и всем приезжим, объясняли, что наша деревня непростая и что необъяснимое здесь, скорее, норма. Но разве так не во всех деревнях? Епифанов знал, что единственная нечисть — это люди, а против людей есть методы. Но он решил пока не спешить с выводами и подождать.

Следующей ночью снова послышались шаги. Распахнув глаза, Епифанов не сразу вспомнил, где он. В городе всегда шумно, и к этому привыкаешь. Машины ездят всю ночь или истерят сигнализацией во дворах, пьяные кричат под окнами, ветер треплет жесть на стройках возле дома. И ты просто часть живого организма, а потому не замечаешь его хронических спазмов, бульканья и других движений органов. В деревне же каждый писк комара или крик совы может заставить проснуться.

Снова рядом прошли, буквально за стеной — кажется, даже задели плечом фасад. Епифанов приложил ухо и прислушался: вот прошел первый, пауза, за ним второй — словно идет по пятам. Между собой о чем-то тихо переговариваются, но слов не разобрать. А может, Епифанову всё это действительно кажется, и просто дом натужно шепчет о том, что дает усадку?

Выскочив прямо в трусах на улицу, отельер закричал:

— Харе уже тут слоняться! Вы на частной, мать вашу, территории!

Но его снова встретила сиротливая тихая ночь. Вдалеке залаяла собака, кто-то хлопнул дверью. Но всё это было далеко — в деревне. Лес всё так же меланхолично шелестел верхушками деревьев.

«Может, зверье шастает?» — решил Епифанов, но, найдя следы, понял, что кабаны, лоси и лисицы всё же не носят обуви. Подошва, правда, какая-то странная, да и, судя по размеру, ноги женские. Сегодня следов оставили много, с обеих сторон дома, и шли явно в обратную сторону. Обрывались отпечатки так же — посреди двора.

Проклиная себя за то, что сразу не подключил камеры, Епифанов решил утром первым делом позвонить в контору и вызвать мастера. Он было ступил на порог отеля, как вдруг замер на месте. Грязные земляные следы встречали его на ресепшене и уходили в сторону номеров. Это были не просто следы от обуви, а самые настоящие отпечатки ног. Холодок спустился по спине и замер где-то в области ягодиц. Пришлось крепко их напрячь от греха подальше. Не найдя чем бы вооружиться, отельер сжал как можно сильнее кулаки — оружие не самое грозное, особенно, если говорить о Епифанове. Но если ударить в горло или ухитриться попасть в глаз, то вполне можно одержать верх в битве один на один. Телефон Епифанов оставил в номере, а значит, вызвать подмогу не получится, да и связь тут ловила только в самом дальнем углу участка.

— У нас заселение начнется только через два месяца. Можете забронировать номер на сайте! — крикнул он первое, что пришло в голову. Но никто, разумеется, не ответил.

Ступая медленно — ставя пятку, а потом перекатываясь на носок, Епифанов шел по следу. Дом был наполнен каким-то шепотом: он разносился со всех сторон — то громче, то тише. Слышны были отдельные, но совершенно непонятные слова, и на усадку грешить тут уже не было никакого смысла.

Шаг за шагом отельер дошел до одной из комнат, у двери которой обрывались следы. Вот только дверь была заперта на замок, а ключи лежали в ящике стола на ресепшене. Епифанов глянул ну ручку: та была чистой, до сих пор в целлофане. Дернув за нее, он убедился, что замок надежно заперт. Но следы обрывались именно тут. Накачанный по самые уши адреналином, отельер в два длинных прыжка достиг ресепшена, рывком выдвинул ящик и начал лихорадочно шарить внутри рукой. Отыскав ключи, он вернулся к двери и, с третьей попытки попав в личинку, повернул ключ.

Двухкомнатный номер люкс с джакузи и камином встретил его полумраком. Уличное освещение с трудом пробивалось сквозь неплотно сдвинутые шторы и лишь слегка подсвечивало комнату. Внутри никого. Епифанов потянулся было к выключателю, но тут рядом с ним кто-то прошел. И не просто прошел, а наступил на ногу. При этом Епифанов почувствовал, как ветерок коснулся его щеки, а в нос ударил гнилостный запах.

Вскрикнув от неожиданности, отельер отскочил в сторону — благо в сторону выключателя. Пальцы сработали автоматически — ударили по клавише. Модная люстра в стиле лофт тут же вспыхнула и явила глазам номер за двадцать тысяч в сутки. Никого. А шаги снова раздавались снаружи дома. Не просто шаги. Кто-то бегал и, кажется, смеялся…

***

Вот тогда-то Епифанов впервые и появился у нас в участке и — на свою радость и нашу печаль — обнаружил нас на месте. Мы как раз только вернулись с обхода. День выдался не самый удачный. В деревне начались волнения по поводу разбитого зеркала. Казалось бы, ерунда, но не в Безрадном. У нас такие вещи — на уровне уголовки или катаклизмов. МЧС даже уведомление может прислать.

Дядя Саша поручил мне писать отчет, а сам принимал Епифанова, одновременно с этим принимая сто граммов святой воды. Мне тоже приказал выпить, так как это лучшая дезинфекция против несчастий.

— Ну так вы уже сами нашли решение. Подключите камеры и смотрите, кто там у вас ходит-бродит, — сонно ответил дядя Саша, когда полуночный гость закончил свой рассказ.

— Я-то подключу. Подключу! Но вы же должны знать, кто у вас тут на плохом счету. В деревне три с половиной человека проживает. Наверняка у кого-то из них уже имелись приводы за подобные вещи, — верещал отельер, прогоняя нашу с начальником дремоту.

— Местные у нас люди серьезные. А если же кто из лесу приходит, так это, как правило, сразу всех касается, а не кого-то одного. Обычно поступает несколько жалоб за день. Хотя вы у нас отшельником заделались, всякое может быть… — выстучал участковый пальцами дробь по столу.

— Я не отшельник, — гордо заявил Епифанов, — я предприниматель. Налогоплательщик. Для вашего же Мухосранска стараюсь — поднимаю ему респектабельность, прорубаю горизонты для туризма. И для моего предприятия важна некоторая обособленность.

— Я вас понял. Завтра утром мы к вам зайдем, всё проверим.

— Да что мне утром! Утром никто у меня не шастает. Приходите ночью.

— Опять ночью! — ударил по столу дядя Саша. — Ох-ох-ох… Нам за эти ночные переработки и вредность уже должны памятники из сухого молока поставить, — обратился начальник уже, скорее, ко мне. — Хорошо, будем у вас ближе к закату. Не переживайте, разберемся.

Дядя Саша вытолкал посетителя тактичным пинком за дверь и закрыл участок на три замка.

Утром Епифанов позвонил в контору и выяснилось, что камеры у него все то время были подключены и давно пишут. Можно даже глянуть запись на цифровом облаке. Ругая себя за глупость, отельер выехал за пределы деревни, поймал в свой электронный сачок сеть, скачал записи с камер и поспешил к нам в участок, где заставил нас смотреть свое домашнее кино.

На быстрой перемотке мы наблюдали как Епифанов носится по ночному двору и вокруг дома в трусах и что-то ищет на земле. Больше никого на записи не было.

— Мне не показалось. Я не идиот, — обиженно бубнил Епифанов, и мы понимали, что в одном из двух этих утверждений может таиться правда. Мы-то давно знаем, что невидимость не освобождает преступника от ответственности.

Ночью мы пришли к Епифанову, чтобы во всем убедиться лично.

— Зря вы всё это затеяли. Люди сюда не поедут, — сказал я Епифанову после экскурсии по отелю, где стоимость самого дешевого номера в сутки равнялась четверти моей зарплаты.

— С чего вы взяли? — насупился тот. Епифанов был связан стальными тросами кредитов. Этот отель был его ставкой на зеро. Всё или ничего.

— Места у нас проклятые, все знают.

— Тем лучше, — нашелся тот, — халявный досуг. Занимательная чертовщина. Люди такое любят. Понаедут блогеры со своими расследованиями паранормального…

— Если доедут… — задумчиво произнес дядя Саша, осматривая дом на наличие подкладов и других нелегальных артефактов. — Со строителями не ссорились? Может, не заплатили кому?

— На что вы намекаете? — обиделся Епифанов. — Я со всеми по договору работаю — в белую.

— А с местными проблемы были? Может, кого послали или словом каким недобрым обозвали? — вспомнил дядя Саша про слова о Мухосранске.

— Я неконфликтный человек. Ругаться на ровном месте не мой метод.

Мы с дядей Сашей переглянулись, еле сдерживая смех.

Ночь плавно опустилась на Безрадное, и дневные звуки сменились ночной музыкой: шелестом травы, дыханием холодного ветра. Но по-прежнему никто не приближался к дому. Мы обошли участок по периметру, обследовали дом — тишина.

— Как всегда, стоит приехать в автосервис, и уже нигде ничего не стучит и не подтекает, — ворчал себе под нос Епифанов, сидя на крыльце.

Я уже шел в его сторону, чтобы попрощаться, но тут кто-то круто толкнул меня в плечо. Я замахнулся для ответного удара, но никого не увидел. На земле появились следы. Я потянулся рукой, чтобы схватить невидимку, но поймал лишь пустоту.

Заметив это, дядя Саша двинулся в мою сторону, но тут кто-то отдавил носок его начищенного до зеркального блеска уставного ботинка. В доме тоже послышались глухие шаги, а одно из окон отеля резко пошло трещинами и лопнуло. Несмотря на ущерб, Епифанов радостно запрыгал на месте:

— Ага! Я же говорил! Говорил!

Дядя Саша нахмурился и достал из кармана самый мощный оберег, каким можно было противодействовать любой силе — хоть физической, хоть потусторонней, хоть прибывшей из дальнего космоса — ксиву полицейского, и громко произнес:

— Лейтенант Цаплин. Представьтесь и предъявите ваши документы!

Продолжение следует...

Александр Райн "Цикл рассказов про Безрадное"

Дорогие читатели, буду рад вашей поддержке!

Вот тут можно угостить печенькой

Тут подписаться на телегу

Тут посмотреть список моих ближайших литературных концертов (сегодня выступаю В Тюмени, следующий на очереди Омск)