Уроки немецкого помню, как сейчас. Звенит звонок. Учитель говорит:
Учились-то мы со второй смены. То есть с двух часов пополудни. Поэтому радостные, с затаенным испугом и отвечали:
Ну, может быть и не с испугом. Помните, как питон Каа общался с бандерлогами? Вот где-то в том направлении и развивайте своё воображение.
Как хотите, так и понимайте. Хотя, на немецком это всего лишь означает «садитесь». Но после такого добродушного приветствия, класс дружно падал на стулья и врастал в них, тут же равняясь ростом с высотой столешниц парт. Дикое поле. Ну, а как иначе? Ведь впереди опрос…
Учитель, тем временем, глядя в класс (в котором как бы никого уже и не было, одни бугристые парты), спрашивал человеческим голосом, мол, больные, отсутствующие по разным причинам есть? На что дежурный (почти полицай на один день) отвечал:
Как хотите, так и понимайте. Но первой мыслью было, что всех расстреляют.
Невольное отступление №1: в наше детское время немецкий язык ассоциировался именно с фашистами. На улице, кстати, за немцев никто не хотел играть. Это нынче, что не реконструктор, мальчуган лет пятидесяти, то обязательно вырядится в форму нацистов или их сателлитов. Форма, говорят, у них красивая. А про детство-то и забыли.
Урок между тем набирал обороты, приближаясь к его наиболее трагической части. Учитель окидывал взглядом класс и произносил:
- Вир бегиннэн унзэрэ Штундэ.
При этом не подумайте, что Штундэ – это фамилия. Если в немецком языке видите слово с большой буквы, это просто существительное. Может оказаться и фамилия, но такое надо знать. Точно вам говорю, в нашем классе с фамилией Штунде никого не было.
Невольное отступление №2:
Король сказал, нахмурив брови,
(м/ф «Капризная принцесса»)
Короче, урок начался. А вместе с уроком начался и допрос. То есть опрос. Опрос начался. Звучит фамилия приговорённого меня, и короткая фраза на дессерт:
Как хотите, так и понимайте.
Учитель, между тем, продолжает пытку:
- Шрайбен: ес ист кальт, ди Зоне шайн, Ши лауфен, Шлитшу лауфен.
Приговоренный я выводит на доске требуемое, высунув от избытка старания язык изо рта. Ох, тяжело даётся наука. А тут ещё в довершение ко всему произносится:
- Нун гут. Нимм ден Лаппэн унд мах ди Тафэль заубэр!
Хорошо, что не в первый раз. Понятно, что требуется. Вытер доску от своих каракулей, получил приговор:
- Зетц дихь. Фир мит минус.
Вздох облегчения (четыре, пусть и с минусом, всё равно четыре. Считайте, бронзовую медаль выиграли) вырывается из легких одновременно с наступившей в классе гробовой тишиной. В этот момент можно было разглядеть большую честь теменных областей на головах одноклассников. Место-то у доски освободилось. Учителю потребуется новое мясо. Напрасно наши лидеры по успеваемости тянут в небо руки. Это не интересно. Тем более, требуется охватить всю паству. Вы у меня будете любить немецкий, думает про себя наш учитель. Улыбается и… называет фамилию следующей жертвы:
- Лейзен ден Текст «Шрайбикус и тупорылый Петя» унд антвортен ди Фраген!
Вздох облегчения прокатился по классу одновременно с первой слезой, скатившейся из глаза неизвестной девочки. Так, как она, немцев даже партизаны не ненавидели!
Покончив с девочкой, учитель принимается сеять доброе и вечное на всей территории класса. Оглядев поле битвы с легкой улыбкой на губах, она произносит:
Ну, дорогие мои, слушать – не отвечать. А почему бы и не послушать? Сколько сможем, столько и поймем. Ну, сделаем вид, что поняли. Самое главное, не ходить по минному полю немецкого языка, с дневником в протянутой руке.
Учитель читает текст, время идет…
Что-то уж больно быстро учитель справился с этим, казалось бы, гигантски текстом. Пяти минут не прошло.
Невольное отступление №3: Вы поймите, каждый урок – это 45 минут ужаса, когда ты можешь расслабиться, потому что получил свою оценку, решив, что на сегодня всё для тебя закончилось, и тут же получить в довесок веселого лебедя в документ для расправы – дневник. Тогда всё! Детство кончится когда-то, ведь оно не навсегда. Станут мертвыми ребята, тра-та-та-та-та-та. Дома ведь дневник проверят. Уж, не знаю, как сейчас, но в наше время получить ремня за плохую оценку, как чихнуть в пандемию. Затопчут и не заметишь.
Так вот. Прочитав немецкий текст, учитель начинает привлекать к чтению класс, который снова растекся по партам, за исключением тех, кто может прочесть что угодно. Не только прочесть, но и понять, что прочёл. Предатели.
Но учитель не пойдет в этот прекрасный сад. Её благородная миссия, возделывать пустоши. Поэтому она и произносит.
- Пустошь на букву К. (например), Лис дайн эрстэн Затц!
А куда деваться? К. будет читать первое предложение. Может быть, даже и переведет его. Тем более, что шелест класса доносит правильные, нужные слова на русском. Остается просто сложить этот пазл в предложение. Коллективный разум – могучая сила.
- Руэ! – на повышенных тонах изрекает учитель. Не любит она шелест голосов, тишину любит.
И покатился текст по классу. Приговоренные читают, переводят. Читают и переводят. Вот честно скажу, старушку через дорогу перевести проще, чем немецкое предложение из учебника. Не хочет оно переводиться. Нет у него ног. И рук. Безрукое оно. Ну посудите сами (шутка из интернета, но слова-то немецкие, настоящие):
- Дэр шёнен Шмэттэрлинг цвишэн ден цартэн Лилиэ фершвундэн!
Как хотите, так и понимайте. Переводится это, кстати, как «красивая бабочка скрылась между нежных цветков лилии».
И какой же песней после всех тревог и ожиданий звучит фраза учителя:
- Махт биттэ ойрэ Хэфтэ ауф!
Это означает, что конец близок. Вот запишем в тетради домашнее задание и будем готовы бежать на перемену.
Милее предыдущей фразы только:
- Ди Штундэ ист аус. Ауф Видэрзэйн!
Вот тут-то весь класс начинает прекрасно не только понимать, но и говорить на немецком языке. Долгим раскатистым эхом несется по коридору прощальный детский ор:
Сдается мне, что если бы немцы, мечтавшие о мировом господстве, заставляли солдат орать в атаке не банальные хуррраа, форвертс, хох-лос, марш-раш и т.д., а вот это вот дружное, громогласное Ауф Видэрзэйн, могло быть больше толку. Только не против нас. Тут всё бесполезно. Мы за дверь класса выйдем и всё, немецкий испаряется вместе с физикой, математикой и химией. Да здравствует пение и физкультура!
