Лементор Азкабана
Жить нужно так, чтобы если встретишь дементора, сказать ему: "ты же лопнешь, деточка".
Смешно звучит, но в Азкабане однажды это почти случилось.
После войны Азкабан опустел.
Море било в стены, гул шел по камням, как по барабану.
Заключённых стало мало, и радости в них почти не было.
Те, кто оставался, сидели без памяти, без огня.
Даже страх у них выдохся — холодный, как чай, забытый на подоконнике.
Дементоры летали медленно. Не из голода даже, а по инерции.
Питаться было нечем, а привычка оставалась.
Однажды привезли нового.
Не тёмный, не убийца — просто маг, слишком странный.
Говорил, что радость — источник силы, и её можно усиливать дыханием.
Министерству такие разговоры не понравились.
В первую ночь дежурный дементор зашёл в его камеру.
Вдохнул — и застыл.
Радость оказалась слишком сильной.
Не блеклой, не разбавленной страхом, а живой — будто глоток солнца.
Он отшатнулся, покачнулся и сел прямо у стены.
Не почувствовал пустоты, только жар и тишину.
Потом его видели у той же двери.
Не приказ, не долг — что-то тянуло.
Снова вдохнул, осторожно.
Снова насытился.
Не боль, не страх, а полнота.
Через день к камере начали стекаться другие.
Не строем, не со звоном крыльев, просто — пришли.
К вечеру Азкабан стал тихим.
Туман над морем потеплел,
а в коридорах будто пропал холод.
Кто-то сказал, что пахнет хлебом.
Министерство объявило карантин.
Авроры вошли, но никто не вернулся.
В архиве осталась короткая запись:
«Радость заразна. Контакт не рекомендуется».
С тех пор дементоры изменились.
Они не стали добрее, просто перестали голодать.
Теперь кружат высоко, где смеются люди,
и им хватает слабого эха тепла.
Им выгодно, чтобы свет не угасал.
Первого назвали Лементор.
Он не говорил, но будто думал.
Не мысль даже, а её след — тёплый, бессловесный:
если радость сытнее отчаяния,
зачем снова становиться голодом.
Азкабан стоит и сейчас.
Кто-то говорит — пуст,
а кто-то клянётся, что по ночам там гудит воздух и пахнет хлебом.
Если вдруг становится спокойно без причины —
значит, Лементор пролетает мимо,
проверяет,
горит ли ещё ваша радость.
