«А что делать?» — спросила я.

«Рожать», — непреклонно отозвалась достойная представительница карательной советской медицины.

И я в свои 13 пошла рожать. Но это уже совсем другая история.

Потом всё затихло. Годы шли, я вяло жаловалась на ежегодном осмотре на боли, на меня огрызались: «У всех болит, потерпишь. Родишь — и всё пройдёт».

А надо заметить, что у меня были не боли, а БОЛИ.

В первый раз, когда у меня начались менструации (я об этом ещё не знала), меня увезли на скорой. Потому что крови никакой не было. Были сильные боли, температура, рвота. Обследовали, ничего не нашли, отпустили.

Через пару месяцев всё повторилось.

Только в этот раз через пару дней пошла кровь, и все выдохнули с облегчением — у ребёнка не неведомая хрень, а месячные. Вручили мне пачку прокладок и анальгин, прочитали лекцию о личной гигиене в «эти дни», перекрестились и стали жить дальше.

Жалко, что из‑за этой фигни мне чуть не устроили перитонит, когда через полгода у меня точно с такими же симптомами воспалился аппендикс. Хорошо, что всё‑таки решили вызвать скорую, когда температура поползла к 40, а рвать начало желчью, потому что больше нечем было.

В общем, в 12 лет у меня начались менструации.

Невероятно болезненные и невероятно обильные. Я стабильно просыпалась на испачканных простынях, даже когда брала самые большие из доступных тогда прокладок.

В школе мне на каждой перемене надо было бегать в туалет, проверять, не протекло ли всё. Я меняла по 5–6, а иногда по 10 прокладок в день, благо хоть в вину мне это никто не ставил.

Но чувствовала я себя всё равно ужасно. «Белое не надевать, обтягивающее не носить» — это было про меня. А танцевать меня как-то саму не тянуло, потому что шесть дней из семи я пила анальгин и, честно говоря, это не помогало.

Я взрослела, но в этом отношении ничего не менялось. Разве что прокладки стали лучше впитывать, а анальгетики — более действенными.

В менструальной крови было много сгустков. А ещё иногда кровотечения были в овуляцию. Врачи продолжали твердить: «Разновидность нормы, родишь — пройдёт».

Спойлер — я так и не родила, но действительно «прошло».

Это самое начало моей истории. Я надеюсь, что она поможет кому-то с аналогичным диагнозом раньше понять, что происходит, и раньше начать лечение.

А ещё — узнать, что подобные симптомы — это не «стыдно» и не «противно». Это не «я неправильная». Это просто болезнь. Излечимая, к счастью. Или, по крайней мере, её можно успешно скомпенсировать и обеспечить высокое качество жизни.

Будьте здоровы.

В конце XIX века Лондон был мировым центром производства спичек. На фабриках, таких как знаменитая Bryant & May, трудились тысячи молодых девушек, в основном ирландских иммигранток. По 14 часов в день, шесть дней в неделю они стояли в тесных, плохо проветриваемых цехах, выполняя монотонную работу: макали деревянные палочки в чаны с белым фосфором. Этот химикат был дешев, эффективен и невероятно токсичен. Его пары пропитывали воздух, оседали на волосах, одежде и еде, которую девушки ели прямо на рабочих местах.

Яд проникал в организм медленно и неотвратимо, выбирая своей целью самое уязвимое место — челюстную кость, часто через кариозные зубы. Врачи назвали это состояние "Phossy Jaw", или фосфорный некроз. Все начиналось с мучительной зубной боли. Затем десны опухали, образовывались гнойные абсцессы, и зубы начинали выпадать. Но худшее было впереди. Челюстная кость начинала буквально отмирать изнутри.

Процесс сопровождался невыносимой болью и отвратительным запахом гниения. А затем проявлялся тот самый жуткий побочный эффект — хемилюминесценция. Отмирающая кость, насыщенная фосфором, начинала светиться в темноте. Единственным "лечением", которое могли предложить хирурги того времени, было полное удаление пораженной кости.

Операция была жестокой. Пациентке целиком вырезали нижнюю челюсть, оставляя ее изуродованной на всю оставшуюся жизнь. Без части лица, неспособная нормально питаться, она становилась социальным изгоем.

Самое циничное в этой истории то, что трагедии можно было избежать. Уже тогда существовал безопасный аналог — красный фосфор. Он не был токсичным и не вызывал некроз. Но он стоил дороже. Владельцы фабрик, считая каждый пенни, сделали свой выбор.

Они посмотрели на цифры и решили, что здоровье и лица их работниц — это приемлемый расходный материал в погоне за прибылью. Эта история достигла своей кульминации в 1888 году во время знаменитой "Забастовки спичечниц", когда женщины, доведенные до отчаяния, наконец, восстали против нечеловеческих условий. Но до этого момента тысячи жизней были искалечены во имя дешевизны одного коробка спичек.

Лилу вчера перелили кровь. https://dzen.ru/b/aT6YbHAUElDUFM0g
..но ей хуже и хуже.
Финдус пошел на поправку, а Лилу совсем плохо.
и куда не кинь везде беда. А котят все тащат и тащат... у нас же приют...

ннстроение смертной усталости...3 часа ночи вернулись домой. 8 часов выехали на работу и с 14 карантине....котята, как тряпочки Довезу ли... прием в 19.

Ну что ж, мы вынуждены были прервать длительное молчание из-за экстренной ситуации со щенками, которых никак нельзя было бросать на улице.

Теперь продолжаем делиться новостями, которые успели произойти за этот довольно длительный промежуток времени, когда совсем не было ни времени, ни сил что-то ещё писать. А новости к сожалению далеко не все хорошие.

Возможно кто-то из Вас помнит малышку Галчонка, которая впоследствии плавно была переименована в Гаечку. Бедолажка стала одной из жертв пана. К сожалению спасти её не удалось. Девочка держалась довольно долго, пережила даже переливание крови. Хотя конечно там весьма спорный вопрос зачем её капали внутривенно при её показателях, но это уже останется на совести врачей, почему-то принявших такое решение.

А малышку в итоге всё равно спасти не удалось.

Сейчас повсюду бушует какой-то мутировавший вирус пана, который бьёт по почкам и печени животным. Нам к сожалению довелось столкнуться и с теми, и с другими осложнениями. У Гаечки пан ударил по печени. Курс gs начали, но было уже слишком поздно, спасти малышку уже не получилось.

Ещё одна тяжёлая потеря... милого совёнка больше нет в живых, хотя она и боролась очень долго.