Antropogenez

Во-первых, была серия про археологию, содержащая очевидный посыл против черных копателей. В сюжете фигурируют археологи (включая котят на правах волонтёров), бережно раскапывающие «дворец царя Котована Мудрого». Когда Коржик сетует на то, что маленьким совочком слишком долго копать, старший товарищ объясняет ему, что экскаватор повредил бы ценные находки. Археолог должен быть осторожен! Затем появляются карикатурные «похитители древностей», которые по ночам разоряют раскоп в надежде найти сокровища. Когда сокровища в виде сундука наконец найдены, внутри оказывается груда папирусов «с рецептами древних блюд», к разочарованию грабителей и восторгу настоящих учёных.

Во-вторых, порадовала серия про путешествие в прошлое. Бабушка котят изобрела машину времени, выполненную в виде дивана, на котором герои отправляются в разные эпохи. В принципе, не шибко оригинальный сюжет. Но! Меня просто сразило проявление в этой истории пресловутого "эффекта бабочки" вместе с "парадоксом убитого дедушки" (для тех кто понимает), с элегантным решением. Котята попадают на сколько-то лет назад, в момент, когда их родители вот-вот должны познакомиться. Будущие папа и мама столкнулись, когда оба хотели купить у антиквара некую статуэтку с птичками. Затаив дыхание, вся семья (включая папу и маму) следит за происходящим… И вдруг за минуту до важнейшего в их жизни момента с дивана-машины времени взлетает моль, летит над прилавком, антиквар пытается её прогнать и сшибает статуэтку с птичками на пол… Казалось бы, всё пропало, фигурка разобьётся, папа не познакомится с мамой, котята не родятся… Хрупкое изделие кувыркается в воздухе… и падает прямо на мягкий диван, на котором путешествуют наши герои. Всё в порядке, знакомство происходит как положено.

Согласитесь, красиво? Вроде бы, простенький детский мульт, а как перекликается с лекцией про путешествия во времени, которую физик Эмиль Ахмедов читал на последнем форуме «УПМ»!

В топку "Елки 12" и прочий трэш. Мой выбор - "Три кота".

Каков рецепт знаменитого римского бетона? Несмотря на распространенность этой технологии в Древнем Риме, ученые знали её лишь в общих чертах. Известно, что в смесь добавляли вулканический пепел (пуццолан) и измельченную керамику. Однако детали производства сложно установить, разглядывая законченные конструкции, типа знаменитого Пантеона. Основой для знаний историков оставались письменные источники, главным образом труды Витрувия и Плиния Старшего. Согласно Витрувию, производство римского бетона начиналось с приготовления извести, для чего известняк нагревали в специальных печах. Известь гасили, добавляя в неё воду, после чего смешивали с другими компонентами. Полученную смесь наносили слоями внутри опалубки, вместе с крупными заполнителями – щебнем или черепками.

Впрочем, некоторые исследователи считали, что технология могла быть другой: возможно, сухая смесь содержала негашеную известь, в которую уже затем добавляли воду. Это приводило к реакции с выделением большого количества тепла, температура смеси иногда превышала 200 градусов. Такую технологию называют «горячим смешиванием». В результате известь сохранялась в растворе в виде мелких белых частиц. В чем преимущество такого подхода? Когда позже в бетоне неизбежно образовывались трещины, по ним просачивалась вода и растворяла частицы извести, в результате трещины заполнялись – происходило самовосстановление и даже укрепление бетона. Согласитесь, это красиво! Одна проблема: технология «горячего смешивания» противоречила письменным источникам и имела мало археологических подтверждений…

Но теперь они есть, благодаря новым раскопкам в Помпеях! Известно, что извержение, засыпавшее Помпеи, было не первой катастрофой в истории древнего города. Незадолго до этого, в 62 году н.э., сильное землетрясение причинило Помпеям серьезный ущерб. В момент, когда вулканический пепел погреб под собой жилые кварталы, многие дома находились в состоянии ремонта и перестройки.

Одно из таких зданий, Домус IX 10, обнаружили в результате недавних раскопок в Помпеях. Видимо, в момент извержения работы были в разгаре. Археологи нашли в помещениях большое количество строительных материалов: туфовые и известняковые блоки, аккуратно сложенная черепица, керамические обломки. На стенах имелись строительные метки, вероятно, служившие ориентирами для рабочих. В одной из комнат нашли железные инструменты, включая кирку, а таже свинцовую гирю конической формы с железной ручкой, вероятно, для точного взвешивания компонентов строительной смеси.

Остатки верстака, гвозди, фрагменты дерева, бронзовый и железный отвесы, небольшое зубило… Но особый интерес представляет несколько куч приготовленной смеси, со следами лопаты. Смесь содержала крупные частицы негашеной извести и пуццолан. В коридоре и во внутреннем дворе валялись амфоры, содержащие известь.

Исследователи собрали для анализа образцы смеси из куч сухого материала, недостроенных и ремонтировавшихся стен, а также амфор. И убедились, что при ремонте использовалась технология «горячего смешивания»: смесь, включавшую негашёную известь, явно готовили к добавлению воды, для чего, вероятно, использовали фонтан во внутреннем дворе.

Неужели Витрувий ошибся? Скорее, он описал лишь один из возможных методов приготовления бетона. А может, рецепт «горячего смешивания» был коммерческой тайной строителей. В любом случае, теперь древний секрет разгадан. По мнению исследователей, технология римского бетона настолько прогрессивна, что может быть использована и сейчас. Современный бетон подвержен разрушению, он может трескаться, арматура ржавеет… Римский бетон, способный восстанавливаться в течение многих лет, пережил землетрясения и другие катастрофы, пережил падение Римской империи. Может быть, древний рецепт пригодится и нашим строителям?

Домашняя кошка (Felis catus) — это потомок африканской, или ливийской кошки Felis lybica, которая однажды подошла к людям, осталась жить возле амбаров и быстро освоилась в человеческом мире. Сегодня она живёт почти везде, а если посчитать ещё и одичавших «бывших домашних», мировая популяция кошек приближается к миллиарду. Казалось бы, при таком соседстве мы должны хорошо понимать, откуда и когда они к нам пришли. Исследования показали, что одним из центров одомашнивания кошек был Египет — там их начали разводить для жертвоприношений богине Бастет, но, к счастью, часть этих кошек выжила и положила начало всем генетически линиям домашних мурлык. А вот что было дальше? Как кошки попали в Европу и как они связаны с живущими там европейскими лесными кошками?

Долгое время основой для реконструкций служила митохондриальная ДНК (мтДНК) — небольшая часть генома, которая передаётся по материнской линии. По этим данным сложилась удобная «двухволновая» схема. Считалось, что первая волна приручённых кошек пришла в Европу из Анатолии вместе с неолитическими земледельцами примерно 6,5 тысяч лет назад. Их геном и внешний вид практически не отличался от диких полосатых. А вторая, «египетская волна», прокатилась по Средиземноморью около 2000 лет назад — это потомки кошек из египетского Бубастиса, которых греки получили в наследство после завоеваний Александра Македонского и привезли в Грецию. Эти кошки были крупнее, размножались круглый год и уже могли иметь различную окраску. Но у такой картины было слабое место: мтДНК отражает только материнскую линию и легко «захватывается» при гибридизации. Если дикая европейская кошка скрестилась с африканской, её потомки могли нести африканскую мтДНК, оставаясь по большей части генома европейскими дикими кошками.

Чтобы разобраться, исследователи перешли от мтДНК к полногеномным данным: проанализировали 87 геномов кошек, из них 70 древних — из археологических памятников по всей Европе и Анатолии и 17 современных диких — из Италии (включая Сардинию), Болгарии, Марокко и Туниса. В итоге получилось что-то вроде генетического «таймлапса», охватывающего последние 11 тысяч лет.

Один из главных сюрпризов касается «неолитических домашних кошек» Восточной Европы и Анатолии. Ранее по мтДНК их относили к африканской дикой кошке F. l. lybica и считали доказательством того, что домашние кошки пришли сюда вместе с первыми земледельцами. Однако полный геном показал другую картину: эти животные по общей генетической «архитектуре» — европейские дикие кошки Felis silvestris, в геном которых примешан кусок наследия F. l. lybica. Их предки когда-то гибридизировались, и митохондриальная линия пришла от африканского предка. Этого недостаточно, чтобы считать их домашними, так как нынешние котики происходят из другой популяции. В данных виден и географический градиент: доля «африканской» примеси растёт с запада на восток, от Болгарии к Центральной Анатолии, примерно с 9 до 34 %.

А вот настоящие представители кластера F. l. lybica / F. catus — кошки, которые генетически действительно стоят в одном ряду с современными домашними, — появляются в европейском материале удивительно поздно. Самая ранняя такая кошка происходит из Дженони на Сардинии, ей около 2200 лет. Генетически она очень близка к современным «диким» сардинским кошкам, а те, в свою очередь, теснее всего связаны с африканской дикой кошкой из Марокко. Все другие древние кошки из Европы и Анатолии, попавшие в кластер F. l. lybica / F. catus, датируются уже примерно 2000 лет назад и позже. У них типичный набор генов современных домашних кошек, и они снова оказываются ближе к североафриканским F. l. lybica, чем к их левантийским родственникам. Их быстрое распространение по Средиземноморью в течение последних двух тысячелетий видно по материнским линиям и похоже на демографический взрыв.

Если собрать эту мозаику воедино, вырисовывается новая схема расселения. Первая волна завоза кошек из Северо-Западной Африки случилась не раньше I тысячелетия до н. э. и, по-видимому, связана прежде всего с Сардинией: там закрепилась популяция диких кошек, происходящая от завезённых F. l. lybica и до сих пор сохраняющая своё своеобразие. Вторая волна относится уже к античному времени, около 2000 лет назад, в римскую эпоху, и связана с появлением в Средиземноморье именно домашних кошек, генетически похожих на наших сегодняшних любимцев. Их источник — какая-то пока не до конца определённая популяция в Северной Африке. Именно эта вторая волна сформировала генофонд современных европейских домашних кошек, которые затем быстро расселились по побережьям и вдоль торговых путей.

В итоге привычная картинка, где кошки якобы пришли в Европу плечом к плечу с первыми земледельцами, нуждается в пересмотре. Полногеномные данные говорят: «настоящие» домашние кошки, генетически близкие к тем, что сейчас живут у нас на диванах, появляются в Европе только в римскую эпоху. Всё, что было раньше, — это либо гибридные дикие кошки в зонах пересечения ареалов, либо отдельные эпизоды завоза африканских диких кошек, которые не дали линию современных Felis catus. Если говорить строго, европейские кошки — не древние спутницы первых земледельцев, а относительно поздние гости из Северной Африки, которые вместе с завоеваниями Александра Македонского и Римской империи массово распространились на север.

Одинокий скотовод, пасший своих коз в горах юго-восточной Турции в провинции Мугла, совершил неожиданное открытие. Он обнаружил римское надгробие в виде алтаря с рельефными изображениями. На фронтальной части стелы хорошо различимы мужчина и женщина, стоящие под сводом арки, а снизу от них расположены несколько строчек греческого текста. Вероятно, здесь изображена супружеская пара. На двух других сторонах вырезаны изображения венков.

Пастух заметил памятник на лесистом склоне горы чисто случайно и сразу сообщил о находке в музей Фетхие. Вскоре на место прибыли археологи из музея, которые, оценив изображения, надпись и высокую степень сохранности артефакта, сразу осознали его важное историческое значение. Проблема заключалась в другом: надгробие весило примерно 300 кг. Было очевидно, что в данный момент спустить каменную глыбу с крутых холмов, а потом перетащить по пересечённой местности в 45 минутах от ближайшего шоссе для отправки в музей вряд ли возможно.

Раз невозможно вывезти прямо сейчас, решили припрятать. Надгробие вновь присыпали землёй для его защиты, а вокруг понатыкали камер с датчиками движения ー на всякий случай, пока будут решать вопросы с логистикой (да-да, можете написать в комментариях, что учёные скрывают). Через какое-то время учёные вернулись с подмогой в виде бригады рабочих. Откопав стелу, археологи обернули её тканью, а затем долгие семь часов несли тяжёлый предмет вниз по крутому каменистому, покрытому лесом склону к дороге.

По словам одного из археологов, Ахмета Меке, надгробие, вероятно, датируется I-III веками н.э. Такие погребальные стелы довольно часто встречаются по всей Анатолии. Но именно данный памятник крайне важен своими детальными изображениями, а также греческой надписью: стиль фигур, одежды, а также перевод текста позволят учёным судить о повседневной жизни и социальной структуре общин римского периода в регионе.

При раскопках античного города Бонония (а ныне это болгарский город Видин на правом берегу Дуная) археологи обнаружили золотое обручальное кольцо римской эпохи. Украшение весит чуть больше 26 г, а датируется приблизительно второй половиной II века н.э.

Центральная пластина на кольце имеет овальную форму, на ней изображены мужчина и женщина, очевидно — супружеская пара. Это типичный иконографический сюжет для т.н. “колец супружеской верности”, которыми по традиции обменивались новобрачные. Да, многие наши современные традиции уходят корнями в римскую эпоху. Само кольцо с внешней стороны украшено параллельными канавками. Вероятно, украшение было произведено в одной из ювелирных мастерских этой же провинции, например ー в городе Ратиария.

Бонония была основана либо в самом конце I, либо в первые годы II столетия н.э. Считается, что она, как и многие другие европейские города, начиналась как небольшой римский военный лагерь, где была расквартирована I когорта циспаданцев. Более серьёзная крепость из камня и кирпича была построена уже в правление императора Константина (306-337 гг. н.э.). Крепость имела прямоугольные очертания, а её длинные стороны шли параллельно течению Дуная, естественной границы Римской империи. И стены эти были действительно серьёзные, с толщиной основания более 4 метров. Кроме того, на равных промежутках были возведены массивные башни с внутренним диаметром почти 20 метров.

Раскопки в Бононии ведутся уже более 10 лет. К сожалению, до современности сохранились остатки только двух крепостных башен, одну из которых исследовали в ходе только что закончившегося полевого сезона. Именно там и обнаружили золотое кольцо, о котором сейчас идёт речь. Украшение покоилось на глубине почти 6 метров, в слое, относящемся к II-III векам.

Интересно, какой в ту эпоху скандал ждал бы дома одного из супругов, потерявшего обручальное кольцо? Надеемся, обошлось без домашнего насилия!

У людей и большинства других приматов власть обычно связана с мужской агрессией: самцы дерутся, запугивают соперников, контролируют ресурсы и доступ к самкам. Бонобо, или карликовых шимпанзе, в учебниках часто описывают как редкое исключение: убийств у них почти не фиксируют, конфликты чаще ограничиваются демонстрациями или короткими стычками с быстрым примирением. При этом напряжение и вспышки агрессии у самцов никуда не деваются. Особенность бонобо в другом: самки объединяются и могут противостоять самцам даже без мужской поддержки. Представительницы «слабого пола» покидают родные группы, но формируют коалиции с неродственными самками — обычно, чтобы остановить нападающего самца, а иногда даже переходя в контрнаступление.

После того как учёные открыли «войны шимпанзе», бонобо стали выглядеть на их фоне образцом социальной гармонии: самцы у них будто бы менее агрессивны, царит мир и любовь, чужих детенышей почти не трогают. Тем ярче на этом фоне выглядит эпизод, который в феврале 2025 года зафиксировали исследователи проекта LuiKotale Bonobo Project в тропическом лесу Демократической Республики Конго. 18 февраля около 15:30 в лесу Луикотале раздались крики — сигнал серьёзной стычки в группе. Через пару минут наблюдатели увидели взрослого самца Хьюго, лежащего лицом вниз; на него нападали сразу несколько взрослых самок: Полли, Тао, Нгола, Джули и Белла. Полли родилась в этой группе, остальные когда-то иммигрировали сюда и давно успели завести детёнышей. Остальные бонобо, включая детей нападавших, образовали молчаливое кольцо в нескольких метрах. Самки по очереди прыгали на спину Хьюго и кусали его за голову, шею и конечности, а он лежал на животе, закрывал голову руками и кричал.

Атака продолжалась около 25 минут, затем избиение прекратилось, но история не закончилась: в течение следующего часа с лишним самки и другие члены группы лизали кровь с тела Хьюго, его ран и собственных пальцев. Среди наблюдателей был и сводный брат Хьюго по матери, Аполлон, который не попытался вмешаться. Около 17:30 часть группы начала отходить, и Хьюго неожиданно поднялся: прошёл несколько шагов на двух ногах, затем, опираясь на повреждённые пальцы, перешёл на бег и, ещё некоторое время преследуемый несколькими особями, скрылся из виду. После этого исследователи наблюдали за сообществом более 150 дней, но самец больше ни разу не появился. Учитывая масштаб травм и полное исчезновение, учёные с высокой долей уверенности считают, что он погиб. Это первое задокументированное совместное нападение самок бонобо на самца со, скорее всего, смертельным исходом, хотя очень жестокие стычки раньше уже описывались.

Важно, что атака была именно совместной акцией: ни одна из самок не смогла бы нанести такой ущерб в одиночку, но признаков заранее спланированной координации не видно — нападающие действовали одновременно, но каждая по-своему. Родственные связи не объясняют происходящее. Полли и Хьюго — сводные брат и сестра по отцу, но из-за хаотичного спаривания не стоит ждать от бонобо точного распознавания родственников по отцу. Общей матерью Хьюго и Аполлона была самка, исчезнувшая в 2010 году. Для популяции Луикотале уже показано, что самцы без живой матери часто оказываются в невыгодном положении. Впрочем, в другом описанном случае групповой атаки жертвой стал сын доминирующей самки, так что даже высокий статус и материнская поддержка не гарантируют безопасности.

Что стало непосредственным поводом для нападения, неизвестно: ученые не видели начала конфликта. Одна из гипотез связана с защитой детёнышей. За два дня до атаки Хьюго наблюдали во время спаривания с Беллой. Он потянул её младенца на себя, и самка уже тогда напала на него, защищая своё чадо. Возможно, групповая агрессия стала продолжением этого конфликта. В большинстве случаев столкновения внутри группы у бонобо ограничиваются демонстрациями и лёгкими ударами, а серьезная эскалация бывает редко. Новое наблюдение показывает, что самки способны использовать жестокое физическое насилие для доминирования над самцами, а совместные нападения могут напрямую угрожать жизни жертв. При этом риски для нападавших невелики: ответной атаки самцов не зафиксировано, а детеныш Беллы остался жив.

Этот случай не разрушает образ бонобо как более мирного вида по сравнению с шимпанзе, но делает его сложнее. В их обществах действительно реже наблюдают смертельную агрессию и убийство детёнышей, однако, как видим, бывает всякое… При этом родство, наличие матери и даже высокий статус не гарантируют защиты от атак, а цена риска для нападавших снижается, когда они действуют вместе. Для эволюционной биологии это важное напоминание: миролюбие и кооперация у социальных животных могут сосуществовать с жестоким внутригрупповым насилием, а контроль над агрессией и статусом далеко не всегда остаётся «мужской монополией».

Рассказывает наш коллега Иван Затевахин:

«Слоняра и слоник. Азиатский локсодон номадикус, возможно, был самым большим слоном (5,2 м в холке) и был, так сказать, короткошерстным (10 мм волосы). Локсодон фальконери (сицилийский слон) — самый маленький из слонов, метр в холке и 300 кг весом. Вымер 700 тыс. лет назад».

🐘🐘🐘