Русские никогда не были пьющим народом и не употребляли алкоголь. Они им стали. Кому это выгодно?
Об этом пишет в своей статье «Алкогольная мифология в Российском государстве» ректор Восточно-Европейского института психоанализа, доктор психологических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Михаил Решетников.
Кто виноват?
Это не новость. Многие знают, что, например, в XIX веке наша страна находилась на одном из самых последних мест по алкоголизации населения среди стран Европы. Самой же пьющей считалась благополучная ныне Швеция, где в середине позапрошлого столетия потребление спиртного оценивалось в 46 л на человека в год. Более того, пьющими считались также Англия, Германия, Дания, Норвегия, Финляндия и Франция.
Сегодня, если верить Госкомстату, потребление водки в России только за 2001-2003 годы выросло на 6%, шампанского – на 10%, пива – на 20%, вина – на 22%, а коньяка – на 31%. Если говорить в целом, то только официально потребление алкоголя на конец 2003 года составляло 69 л (!) на душу населения, включая младенцев.
Академик, социал-гигиенист Юрий Лисицын приводит данные, которые свидетельствуют о том, что больше 75% старшеклассников употребляют алкоголь, притом что уровень алкоголизации девушек в среднем выше – 80-92% в Москве и Центральном регионе РФ.
Дети и алкоголь / ©Flickr
«В силу этого уже не удивительно, что женский алкоголизм растет в стране «опережающими темпами» и в структуре только состоящих на учете алкоголиков количество женщин за последнее десятилетие удвоилось, составив 19%, – пишет Решетников. – По статистическим данным, так называемые клинические алкоголики составляют около 12% населения страны, но, по заключению специалистов, эта цифра вдвое больше – около 20%».
А ведь «рядом» с одним таким алкоголиком «формируется» не менее пяти (!) тех, кто тоже начинает регулярно злоупотреблять зеленым змием.
Несмотря на психологическую ориентированность Михаила Решетникова, он, в отличие от многих врачей, говорит о том, что алкоголизм – это не болезнь, а «расстройство вследствие употребления психоактивных веществ» (именно такое определение алкоголизма принято в международной классификации болезней). Увы, многие медики спекулируют этим, вероятно, с чьей-то высокой подачи преподнося алкоголизм как некую болезнь.
«Не болезнь приводит к алкоголизму, а санкционированное государством непомерное производство, продажа и употребление токсических веществ», – пишет Решетников.
Поэтому миф о том, что алкоголизм является заболеванием, просто выгоден тем, кто получает с него баснословные прибыли. В свое время, а именно с введением в 1865 году в Швеции так называемой Готтенбургской системы, уже через 20 лет потребление спиртного в этой стране снизилось в три раза (с 45 л до 15 л на человека ежегодно). После столь успешной практики та же система была введена в Великобритании, Норвегии, Финляндии и ряде других «алкогольных» стран Европы. И везде Готтенбургская система принесла результаты: в течение 20-40 лет количество производителей спиртного снижалось в 10-50 раз торговцев алкогольной продукцией – с сотни раз, а потребление на душу населения – в 3-10 раз.
«Эта система никогда не принималась в России, а только обсуждалась, – пишет Решетников. – Ее внедрению всегда что-то мешало. И главное, что мешало, – совпадение, по сути, антинародных интересов двух могущественных сторон: производителей и продавцов алкоголя – в сверхприбылях, а государства – в «питейном сборе»».
А как же «подшивания» и «кодировки»? Тем, кто не понаслышке знаком с «алкогольной» темой, давно известно, что все это ровным счетом ничего не дает, кроме временного воздержания от алкоголя – от месяца до года. Ни о каком излечении от алкогольной зависимости (как и от любой другой) речи не идет в принципе – это скажет вам любой нарколог и психотерапевт. Можно лишь научиться с ней жить (разумеется, жить продуктивно). Бывших алкоголиков не бывает. Но и те 10%, кому удалось «завязать» надолго (от 20 лет до конца жизни), в один голос признаются, что их жизнь похожа на то, когда постоянно поднимаешься вверх по эскалатору, который едет вниз.
Что делать?
В основе Готтенбургской системы, которая частично все еще действует в настоящее время в Европе, лежат следующие составляющие:
1. Признание того, что проблема алкоголизма – не столько медицинская, сколько экономическая и социальная проблема.
2. Признание государством своей ответственности за спаивание населения.
3. Относительная монополизация производства спиртного под неусыпным контролем государства за его качеством и реализацией.
4. Введение ограничений, вплоть до полного запрета, на ввоз импортного алкоголя.
5. Строгий лимит на количество мест продажи алкогольной продукции в масштабах всей страны, а также предоставление права местным административным структурам ужесточать этот лимит по своему смотрению.
6. Ограничение прибылей частных компаний по производству спиртных напитков пятью процентами (остальные деньги должны идти в бюджет). При этом госслужащие не должны иметь право быть акционерами этих компаний.
7. Запрет на получение прибыли от продажи алкоголя перекупщиком и продавцом.
Только в этом случае, как пишет Решетников и как показал опыт европейских стран, продавцам будет попросту невыгодно торговать алкоголем, а производителям – его производить. Никакие же общества трезвости, просветительство, запреты и попытки врачебного подхода, как показал мировой опыт двух прошлых веков, результатов не дают совсем. Так что иногда «научная» медицинская проблема фактически не является таковой и упирается лишь в политику государства.
«Не может быть богатой последовательно спивающаяся страна. И нужно реально представлять, что на выход из создавшейся ситуации потребуется как минимум 30 лет. Если начнем сейчас», – заключает Михаил Решетников.
