Лига скорой помощи

Наша старая подстанция (до сноса) находилась на отшибе, аккурат напротив леса, который еще и является парковой зоной. Эх, лето прекрасная пора, все везде цветет и пахнет, летают пчелки, осы и шмели.

Так как ПС располагалась прямо на опушке леса, туда и сюда постоянно ходил разный народ. Кому в парк бухнуть на воздухе, кому выгулять питомца, кому до ж/д станции срезать – прям по путям в нарушение всех возможных правил, ведь последняя находилась совсем недалеко.

Итак, лето, жарко, мы в курилке, время часа три после полудня. Отобедали, чем Бог послал, как обычно «дышали» никотином и болтали о своем. Я успел уже сделать пару вызовов. Парадокс, вызовов нет, но все врачебные бригады угнали, стоят одни фельдшерские. Даже «девятку» угнали в Тверь – кого-то перевозить в московскую клинику.

Вдруг из леса выплывает сухенькая и низенькая бабушка лет 70-ти, держит на руках таксу и чуть не плача обращается к нам:

- Миленькие, родненькие, помогите, спасите!

- Что случилось?

- Собачку мою укусила оса прямо в пасть. Ой, господи, посмотрите, она очень плохо дышит.

Народ, сидящий в курилке, разводит руками – мол, бабуль, ничем помочь не можем, мы не ветеринары.

Я посмотрел на собачку – морду у нее действительно раздуло. Слышно было, как она пытается втянуть воздух ноздрями, но у нее плохо это получается, собака была в апатии, можно сказать уже умирала.

За консультацией по любым медицинским вопросам и применению любых медицинских изделий и лекарственных средств, пожалуйста, обратитесь к специалисту.

А бабушка продолжала:

- Ну, вы же скорая помощь, вы же клятву Гиппопотаму давали, ну, помогите, - по лицу женщины катились слезы, - у меня кроме нее никого нет, уже 8 лет вместе, от мужа осталась, ведь это единственное родное, что у меня осталось…

В общем, ситуация нетипичная, у нас нет лицензии на оказание помощи животным и мы не ветеринары. В этом случае мы вправе отказать в помощи животному – даже не в праве, а обязаны!

Но я решил взглянуть на это с другой стороны: ага, сейчас мы дождемся, когда собачка совсем отечет и помрет, а у бабушки будет «кондратий» (инфаркт миокарда). Раз ее единственное любимое существо погибнет, то и ей жизни не будет. И будем мы тут реанимацией заниматься и не факт, что спасем. Увидев, наперед, что может произойти, я сказал к удивлению своих коллег:

- Так, бабуль, давай сюда песика.

Я взял его на руки, оценивая примерный вес при всем при этом: - ага, килограммов 7, ну хорошо. В голове прикидываю, сколько и чего надо ввести.

У меня всегда с собой была ампула супрастина и преднизолона, пара шприцов двадцаток и пара пластиковых ампул натрия хлорида, игла бабочка, спиртовушки – все купленное в аптеке на свои деньги. У меня аллергия на кошек, однажды это чуть не закончилось моей гибелью прямо на вызове. С тех пор в нагрудном большом кармане жилетки все это "добро", и носил.

Я положил собачку на правый бочок, на скамейку, она тяжело дышала.

- Я вам гарантий не даю никаких. Я не ветеринар, - быстро проговорил я бабушке.

- Пожалуйста, доктор, что-нибудь сделайте. Хоть попытайтесь.

- Быстро, принеси бабушке воды, - я попросил рядом стоящую фельдшера Веру.

Понимая весь риск этого мероприятия, и что меня после такого могут просто уволить с волчьим билетом, я начал действовать.

По весу собаки набрал одну ампулу супрастина и одну ампулу преднизолона. В разные шприцы, развел физой.

Потом подсоединил к игле бабочке, вены то тонкие! Укол в холку даже не рассматривал – не успеет подействовать.

На задней лапе нашел крохотную, но венку. Удача! Она наполнена нормально, значит давление еще не рухнуло. Перетянул жгутом, ребята стоящие рядом поддерживали собаку и усаживали бабушку на скамейку.

Я был последний на очереди, так что времени на процедуру у меня было предостаточно, и я не тревожился, что мне дадут вызов в самый ответственный момент.

Я осторожно ввел иглу в вену – ага, проколол, в канюле показалась кровь. Распустил жгут. Ну, вот, уже хорошо. Я потихоньку ввёл супрастин, потом сразу пере-подключился на шприц с преднизолоном.

В этом и удобство иглы-бабочки – не надо перекалывать вену, считай тот же катетер, но едино-разовый.

Преднизолон вводил очень медленно. Я, конечно, понимал, что доза ударная, но времени высчитывать не было. От одной ампулы передоза не будет.

Я все ввел и вышел из вены. Залепил пластырь со спиртовушкой на место прокола. Кровь довольно быстро остановилась.

Первые три минуты казалось, что эффекта нет...

Но спустя еще минуты две, хвостик собачки стал подавать признаки жизни. А еще через 10 минут собачка смогла сама встать на лапы. С каждой минутой ей становилось легче, она стала облизываться, дыхание ее пришло в норму.

Бабушка сидела на скамейке и улыбалась, слезы горя сменились слезами умиления и счастья.

Я взял уже брыкающуюся собаку, посмотрел внимательно на ее морду - отек спадал прямо на глазах.

Я передал ее бабушке, которая в свою очередь обняла меня и расцеловала.

- Я вам благодарность напишу! Вас должны наградить!

- Не надо мне ничего, по идее я не должен был этого делать, не пишите просто об этом, будем знать только мы – я, вы и еще человек 10, - я обвел скоропомощной народ взглядом.

Если напишите, меня начальство по голове за это не погладит.

- Хорошо, я поняла.

- Сегодня же обратитесь к ветеринару – если там есть жало, его надо вытащить. То, что я ввел - все это временно. Езжайте прямо сейчас к ветеринару.

- Доктор, а как вас зовут?

- Саша его зовут, - вмешалась улыбающаяся фельдшер Вера,- Саша Док.

- Спасибо вам Саша, а как отблагодарить вас?

- Не надо ничего.

- А когда вы работаете?

- Через 3 дня.

- Хорошо, я приду, а можно вас угостить?

- Конечно.

- Тогда я испеку вам пирог с капустой, любите такой?

- Обожаю, с капустой мой любимый.

- Хорошо, тогда я приду – я вам обещаю.

Знаю, что когда пациенты и родственники обещают, как то поблагодарить – то редко кто приходит и благодарит, так что я выслушал бабушку, сказал свои рекомендации и ушел – очень надеясь, чтобы никто не проболтался заведующему – он мужик хороший, но его реакцию на это действие предугадать было бы сложно.

Бабушка с нами распрощалась, а я сел и снова решил мальца «подышать», с коллегами. Мы обсуждали этот случай, пока все не разъехались каждый на свой вызов.

Желаю всем здоровья и добра.

источник

Вечер наполнился ревом сирен, кряканий и орущих мегафонов с требованием предоставить приоритет на дороге многочисленным автомобилям спец. транспорта.

- 235, 99 регион, перестраиваемся вправо, пропускаем спецтранспорт, - надрывается водитель, крича в громкоговоритель.

- Так братцы, ну что, как сонные мухи, поживее, поживее, пропускаем.

То и дело звук сирены переплетается с надрывным голосом Наримана - нашего водителя. Сегодня работаю с ним и с врачом Андреем Юрьевичем.

- 214-ая, 214-ая, ответим грифу, - надрывается рация в машине.

- 214-ая слушает гриф, - отвечаю я диспетчеру с подстанции.

- Центр вас просит поторопиться, количество пострадавших увеличилось.

- Поняли вас. Летим по ... шоссе, но тут пробень, причем из машин скорых... они все, походу, на пожар спешат...

- Информация записана, но поторопитесь.

Нам дали вызов на возгорание в общежитии, нужно включать все возможные скорости, но куда там - все стоит, пятница, ливень стеной со снегом, все видать на дачу поехали. Москва встала в 10 бальных пробках. Но кого это волнует, сказали за 10 минут должны приехать, значит надо прибыть за 8...

Ладно, черт с ними с сантиментами, подъезжаем. Ооо! вижу открытое горение на 3,4,5 этажах... мать честная! да это же п*пец, товарищи, пострадавших уйма.

Стучу в перегородочное окошко, своему врачу, который все это время пишет карточки, находясь сзади в салоне.

- Андрей Юрьевич, подъезжаем.

- Давай подруливай к штабу.

- Ну, смотри сам, док, тут машин не протолкнуться, короче всё, приехали, дальше труба, не проедем, – молвит Нариманушка.

- Ок. Сань, бери ящик, побежали к штабу.

Беру привычно в руки рыжий ящик, выходим в эту промозглую погоду, сразу ступив ногами в кашу грязного мокрого снега, который так и не успел стать сугробом. Снег валил хлопьями вперемешку с дождем и «дворники» на нашей «ласточке» не переставали работать.

Вокруг было много пожарных машин, «скорых», полиции, даже, смотрю, ЦеМП подрулил, ну как же без него. Народу – мрак, целая толпа. Кто в одеяле, кто в футболке, у кого-то сажей перемазаны лица, а кто-то в прямом смысле находится между жизнью и смертью - делаю вывод я, увидев неподалеку стоящую машину реанимации, которая то и дело ритмично раскачивается на своих рессорах. - По силуэтам в окне машины я понимаю, что кого-то уже качают…

Мы подошли к штабу - представились, тут же подошел старший бригады медицины катастроф и дал нам указание взять одного пострадавшего, предупредив, что ему вводилось и какое у него состояние.

Нам достался мужчина 30 лет, термический ожог 2-3а и б степеней, с площадью ожога более 30%. Спец-анальгетики ему уже ввели, стоял катетер, лилась капельница, он был в сознании. У него пострадала грудь, ноги, часть живота и были видны следы копоти на языке и горле, что означало ещё и ожог верхних дыхательных путей. Он был в сознании, но ожоговый шок все же был, давление низковато -80/50 при рабочем 120.

Он находился на носилках в машине медицины катастроф, их бригада была главной на пожаре, поэтому они должны были оставаться дежурить до поступления новых пострадавших и проводить медицинскую сортировку - легко раненые могут подождать, а тяжелые - нет, ни в коем случае. Нас вызвали для транспортировки его в ожоговый центр.

Наш пострадавший был средней тяжести, но всё же ближе к тяжелой. Перекладываем его на свою каталку, переподключаем кислород. Провели необходимые манипуляции. После я позвонил и запросил место через ожоговую реанимацию. Дали «Склиф», и мы, ревя сиреной, пронзая снегопад, светя мигалкой рванули по заснеженным непроездным дорогам. В пути пришлось добавить обезболивающие, и мы почти без осложнений добрались до стационара.

Передав врачам пострадавшего, мы с чистой совестью закрыли этот вызов. И отправились на новый практически сразу, как только выехали за ворота больницы.

P.S.

В том пожаре "ушло" более 10 человек, кто-то задохнулся, кто-то погорел. Как сказали позже, причиной стало курение на кухне на 3 этаже общежития и не погашенный бычок сигареты... Вы только вдумайтесь! Непогашенный бычок=10 и более жизней. Это страшно, не поступайте так. И, да, курение вредит вашему здоровью.

источник

- Вы могли бы ехать по выделенной полосе?

Водитель такси промолчал.

- Эй, я к кому обращаюсь?- женщина дернула таксиста за плечо, и машина начала тормозить. Остановилась. С трудом Идрис повернул голову. Лицо его было перекошено на одну сторону. Говорить он уже не мог.

Женщина отпрянула и выхватив своего ребенка из детского кресла.

Она набрала номер полиции. Нет она не думала о водителе. Она вызвала полицию из-за неадекватного поведения водителя. А полиция уже в свою очередь нас.

Выезжая из очередного заставленного машинами двора пропиликал навигатор:

- Бригада на вызов!

- Сань, вызов дали: ребёнок, 4 года, травма в такси, вызывают менты, - обращается ко мне мой врач Виктор Вячеславович.

- Понял, док, - ответил я, готовя травматологическую укладку и надевая перчатки.

Наша «ласточка» стремительно помчалась на адрес.

По приезду мы осмотрели ребёнка. На месте уже были сотрудники полиции, а я краем глаза глянул на таксиста. Он лежал поперёк сидений и что-то мычал. Я подошёл, одернул его, но его реакция была в виде издаваемых им непонятных нечленораздельных звуков.

- Вить, беда, - я обратился к врачу.

Витя оторвался от осмотра ребёнка. Бегло осмотрел таксиста и все понял. Мы вместе с полицейскими вытащили парня из машины. На вид ему не дашь и тридцати. На шее висел бейджик - зовут Ильяс, 29 лет.

Мамочка ребёнка повисла на враче, требуя оказать помощь её ребёнку в первую очередь. Врач сделал правильный выбор и сказал, чтобы она не мешала - у мальчика простая гематома, без переломов.

- Голову придерживай, да, а ты за ноги возьми, - обращается Витя к полицейским и ко мне, вынимая больного из салона автомобиля.

- А Ванюшку посмотрите, доктор, посмотрите моего мальчика, - требует молодая женщина, держащая за руку улыбающегося ребенка на вид 4-х лет.

- Не мешайте нам, все у него нормально, синяк на руке, не более, я вызвал ещё бригаду на вас,- прокричал Витя, в его голосе была тревога и истинное недоумение.

Закатили каталку с больным в салон. Закрыли дверь, Витя вызвал ещё бригаду на ребёнка, и мы занялись парнем.

Походу - инсульт и, скорее всего, геморрагический. Лицо скошено в левую сторону, гемиплегия слева, руки и ноги как плеть – без реакции на раздражители, зрачки разные, девиация языка (отклонение) влево.

- Сань, давай кислород и дай мне ЭКГ, измерь сахар и сатурацию.

Пока я все это делал, Витя работал с кардиографом. Так, по сердцу все норм, сахар тоже, кислород зашипел, пошёл через маску. Сатурация 89%.

- Катетеризируй. Так, давай капельницу… Вводи всё в вену, поверни голову на бок, так хорошо... Какое давление?

- 260/120…

- Так, давай гипотензивный, да под контролем АД.

Мы плотно занимались больным, его состояние расценивалось как крайне тяжёлое, видимо, действительно геморрагический инсульт. По словам этой истерички накрыло его мгновенно.

Тут открылась боковая дверь, в машину влетела эта самая пассажирка и начала на нас орать:

- Я вас засужу, вы отказываете в помощи, - прокричала женщина, но мы не обращали внимания на ее истеричные вопли.

- Какого ***** моему сыну не оказывается помощь?

- Пошла на … (Северный полюс),- хором с врачом прокричали мы.

Сработало! Дверь с силой захлопнулась.

- Сань, выйди, успокой эту дуру, ща бригада подъедет, - попросил меня Витя, вытирая рукавом пот со своего лба.

Я вышел из машины, как раз, когда педиатры подъехали, я все им объяснил и передал ребёнка вместе с мамой-истеричкой для дальнейшего осмотра.

Женщина на прощание сказала, что у нас с врачом будут проблемы, показала средний палец, развернулась и, взяв на руки сына, ушла в сторону детской бригады.

Да и хр*н с тобой, - быстро подумал я.

Я вернулся в машину, и через минуты три мы резво стартанули с места, помчавшись в больницу по жизненным показаниям.

Все же мы смогли дотянуть парня до неврологической реанимации. Успели.

P.S

Я обращаюсь ко всем людям. Будьте добрее! Ну, ты видишь ситуацию, ну постой, подожди. С ребёнком все было нормально, в сознании, с небольшой гематомой на предплечье.

У нас был крайне нестабильный больной и, к сожалению, он чуть позже «ушел» на операционном столе. Да, геморрагический инсульт бывает и в таком возрасте.

Если вы видите подобного человека, погодите делать неправильные выводы. Говорить, что человек пьян и т. д. Прежде, чем так думать, хоть принюхайтесь, должно пахнуть алкоголем хотя бы.

Что же сделала эта баба, а по-другому ее не назовёшь? Нет, она не вызвала «скорую», а сначала вызвала полицию, а уж те в свою очередь вызвали нас. Она мешала нам при осмотре и оказании помощи, требуя внимания к себе и своему почти непострадавшему улыбающемуся ребенку, которого, в силу его возраста, все это очень веселило. Я считаю, что мы поступили правильно, есть такое понятие - медицинская сортировка. Сначала помощь тяжёлым, а потом всем остальным. Но эту женщину было трудно переубедить.

Ну, да ладно. Позже на нас все-таки подали жалобу, и наше руководство ее поддержало .

Женщина снимала нас на мобильный телефон и то, что мы ее послали, посчитали нарушением этики и деонтологии, нас лишили премии.

Как итог - парня больше нет, нас наказали рублем, а женщине ничего не было.

Такие дела.

Желаю всем здоровья и добра.

источник

Место действия: Таллинн

UPD. Пояснение #comment_207256681

- Что случилось? - спросил я, начиная осматривать ребёнка, одновременно с этим подметив, что свет в комнате выключен, шторы плотно прикрыты.

- Да вот, доктор, третий день болеем, никак температуру сбить не можем.

- В карте распишитесь, что согласны на осмотр, да, вот в этой графе, - протягиваю я ей папку с картой вызова, показывая, где и как надо расписаться.

- Да, чуть штору приоткройте или свет включите, а то сложно как-то вашего мальчика впотьмах осматривать.

Как только мама включила свет, ребёнок сразу захныкал.

- Мама, выключи свет, мне больно.

Эта фраза меня встревожила. Ребёнок был накрыт одеялом. Потрогав его лоб, я ощутил жар. Быстро сняв одеяло, я увидел, что тело мальчика, а именно руки, низ спины, ягодицы, голени, стопы, часть задней поверхности шеи и за ушами были усыпаны крупной и мелкой сыпью, которая местами сливалась.

Я надавил на кожу мальчика слегка, и чуть потянул на себя, сыпь не исчезла, она осталась, приобретя фиолетовый оттенок, и имела форму небольшой звёздочки. Черт! Геморрагическая сыпь. Да вашу ж мать! - подумал я.

Ребенок сам по себе вялый, заторможенный. Кожа была бледная. Я быстро накинул манжету тонометра на плечо, измерил давление – так, нормальное для его возраста, хорошо хоть так, сатурацию на удивление держит приличную, одышки нет.

Начинаю задавать вопросы маме по ходу осмотра…

- Писает как?

- В смысле?

- Часто, редко, нормально?

- Знаете, последний день и вчера очень мало.

- А воду пьёт?

- Заставляю, но он не хочет.

- Сыпь когда появилась?

- Да почти сразу, утром из школы я его привела, а у него температура поднялась, а вечером появилась сыпь, я ему лимона наверно много давать начала, а у нас на цитрусовые не то что аллергия, но когда много, то сыпушка вылезает.

- Это не аллергия,- отрезал я, начиная проверять неврологические знаки.

- ЁЛКИ! они положительные, вот это жопа.

- Так, градусник ставьте, глаза тряпочкой какой-нибудь прикройте.

Поза ребёнка была нетипичной, ноги подогнуты, голова, наоборот, чуть запрокинута назад. Это называется поза "легавой" собаки. Как только я попросил мальчика согнуть голову, то он испытал сильную боль в затылке, а я пальцами рук ощутил напряжение затылочных мышц.

(Всё, приехали, все ПЛОХО, медлить нельзя.)

- Мальчик сколько весит?

- 30 кг.

Провел необходимые манипуляции, поставил внутривенный катетер, ввел лекарства, записал время введения.

- Значит так, укрываем его сейчас в плед, я беру его на руки, вы берёте мой чемодан. И быстро едем в реанимацию. Все манипуляции, буду в машине продолжать проводить по ходу движения, медлить нельзя!

- А что? Что с моим мальчиком? Что с моим сыном, доктор! - воскликнула женщина, заливаясь слезами.

- Менингит, точнее «Менингококкемия», в «скорую» надо было звонить ещё три дня назад, когда появилась сыпь… вы обращались к врачу?

- Нет, мы не любим к врачам обращаться, я думала и так полечимся, травками, малиной, я ему парацетамол давала…

- Когда?

- Да минут 40 назад, - она посмотрела на часы, висящие на стене.

Вытаскиваю градусник - 37,8 ну, уже хорошо.

Поставив розовый катетер, звоню Сереге:

- Серёг, давай выкатывай каталку.

- А что у нас?

- Госпитализация, да маску надень.

- Понял, выкатываю. Надену.

Запрашиваю место в отделе эвакуации:

- Да, диагноз:- «Менингококкемия», да, состояние тяжёлое. Куда? Первый КИБ? Да, понял спасибо.

На том конце мне посочувствовали и пожелали удачи.

Первый КИБ,- говорю матери.

- А это где?

- На Волоколамке…

- А поближе нельзя?

- Женщина, возьмите себя в руки! Это опасное инфекционное заболевание, держите маску, хотя вы были уже в длительном контакте…

Всё, время не ждёт. Укутав ребёнка и взяв его на руки, я ощутил, что вес малыша явно превышает заявленный мамой. Я вышел из квартиры, мать мальчика забрала мой ящик и, закрыв квартиру, вышла следом.

Мы спустились, я положил ребёнка на каталку, запрыгнул в салон, крича водителю – гони! Пристегнул ремнями безопасности ребёнка и маму. Помчались!

Как и сказал, уже на ходу я продолжил оказание медицинской помощи. Капельница, кислород и т. д. Тут просто «скорой» не обойдёшься, тут нужны условия интенсивной терапии.

Быстро, быстро, очень скоро, звеня сиреной и крякалкой, миновали пробки, минут за 20 доехав до стационара.

Вместе с Серегой закатили каталку в реанимационный бокс.

Подошёл врач, выслушал меня, расписался в карте. Принял пациента.

Мама ребёнка осталась снаружи в ожидании. Пока мы ехали в больницу, на ней лица не было, и она твердила, как заведённая:

- Это моя вина, это моя вина, - и задавала один и тот же вопрос - он выживет? мой мальчик выживет?

Если бы она вызвала вчера, я бы ещё смог ей ответить, но сегодня я молчал. Мне нечего было ей сказать. Когда я передавал ребёнка врачу-реаниматологу, я лишь спросил прогнозы, он посмотрел на меня удивленно и коротко ответил, - ты сам знаешь…

Я поблагодарил его, а он меня. После чего я выкатил каталку из реанимационного отделения.

Мать мальчика тихонько сидела в коридоре, по ее лицу текли слёзы.

Как только я показался из дверей, она тут же бросилась ко мне, со словами благодарности и вопросами, - как мой мальчик?

Я смог лишь выдавить из себя: - им занимаются. Возможно, скоро к вам выйдет врач.

- Спасибо доктор, спасибо большое! - она вновь разрыдалась.

Я выходил из больницы с тяжелым сердцем. Потом я обработал машину, прополоскал рот спиртом и принял таблетку антибиотика, вскрыв эпидемилогическую укладку, в целях профилактики заражения менингитом. На этом вызове с меня сошло 8 потов, если, сказать не десять.

Довезли, успели.

Я вернулся на подстанцию. Диспетчер, посмотрев на меня, налила мне большую чашку чая с сахаром, отметив в журнале, что применил средства из эпидукладки, а то от меня теперь спиртом пахнет, вдруг приеду к кому, а мне скажут, мол, доктор пьяный, ведь всяко бывает!

P.S. Что же стало с мальчиком? Тогда я работал сутки, в день на своей, 28-ой, а в ночь вторым номером на врачебной.

Утром меня позвал к себе старший врач.

Ты всё сделал правильно, молодец. Быстро приехал, полечил и доставил, на все про все, меньше часа. Но мальчик умер ночью. Диагноз подтвердился - «Менингококкемия».

Нужно написать было написать объяснительную, так как смерть детская и могут возникнуть вопросы. К карте вызова у него претензий не было, я давно уже писал их, если не идеально, то очень хорошо, поэтому меня часто ставили работать старшим, ведь свою скоропомощную работу я всегда знал, знаю и буду знать. А на сердце было тяжело. Не моя вина. Но тяжело.

источник