Даша быстро поправила прическу и оценила результат. В очередной раз недоуменно покачала головой, глядя на трещину в зеркале. Почему его не заменяют?
Девушка вышла в приемную и буквально наткнулась на супервизора.
– Филипп Викторович, добрый день!
– Дарья! Проходите. – Пожилой мужчина улыбнулся, приоткрыл дверь своего кабинета и жестом пригласил девушку войти. – Я через минуту буду, нужно распечатать ваши материалы.
Даша на секунду замерла, глядя на его волосы. Красится? Седины раньше было больше.
В знакомом кабинете ее встретил привычный, едва уловимый запах велюра. Запах, вероятно, исходил от ковра. Либо ей всегда казалось и никаким велюром тут и не пахло.
Даша села в кресло и от скуки осмотрелась. Еще одно кресло, большое зашторенное окно и книжный шкаф, конечно же, заполненный исключительно профессиональной литературой. На самом заметном месте, на полке сразу бросающейся в глаза, книги написанные самим хозяином кабинета.
– А вот и я. – В кабинет вошел Филипп Викторович и потряс папкой, как бы объясняя причину своей задержки. – Как ваше настроение?
– Хорошо.
– Ну и прекрасно. – Супервизор улыбнулся, сел в свое кресло и надел очки. – Начнем?
– Да. – Даша тяжело вздохнула и обратила внимание на удивленный взгляд Филиппа Викторовича. Это ее немного смутило и она сбилась с мысли.
– Я слушаю. – Супервизор покачал в руке папку и постучал указательным пальцем левой руки себе по подбородку.
– Что мы имеем? Полная семья, двое детей. Лиза и, собственно Костя. Ребенок, по утверждению родителей стал вести себя странно. Утверждает, что он контр-адмирал карательного корпуса «Ишимура». При этом периодически ведет себя соответственно придуманному образу. Особенно стоит обратить внимание, что в его роль включено множество деталей, заимствованных из фантастики или видеоигр. Некоторые же элементы придуманы им самим, причем весьма детально, в первую очередь стоит упомянуть устав карательного корпуса, согласно которому любой, посмевший поднять руку на офицера корпуса должен быть немедленно подвергнут пыткам и расстрелян. Иногда ведет себя отстраненно. Например, оказавшись под давлением становится по стойке смирно и не реагирует на воздействие. Реже проявляет агрессию. Например, дал пощёчину сестре, разбил нос сверстнику, спорящему с ним о тактике игры в снежки.
Удивительно собран и внимателен для своего возраста. Логичная, я бы даже сказала недетская речь. Как ни странно разбирается в электронике. На моих глазах собрал из игрушек что-то вроде радиостанции.
Главная гипотеза – диссоциативное расстройство личности в результате травмы.
Некоторое время оба психотерапевта молчали, потом Филипп Викторович понял, что рассказ закончился и спросил:
– Какой у вас запрос на супервизию?
– Я сомневаюсь... – Даша нахмурилась, задумалась о чем-то и закончила. – Сомневаюсь в диагнозе. Есть очень странные и нетипичные моменты.
– А если конкретно?
– Его речь и познания в электронике...
– Подождите, – Откровенно удивился супервизор, то есть вы колеблетесь не между диссоциативным расстройством и шизофренией, признаки которой тут есть, а не можете решить есть ли нарушения как таковые?
– Нет, я... Просто... – Даша помассировала виски. – Нет, конечно.
– Почему вы сейчас так смутились? Что произошло? – Внимательно глядя на Дашу поинтересовался Филипп Викторович.
Девушка какое-то время молчала, глядя в одну точку, потом призналась.
– Я боюсь, что если я всерьез скажу о том, что я ему верю, то мне самой можно будет ставить диагноз.
– А вы ему верите?
– Нет, нельзя сказать, что я верю. Меня просто смущают некоторые моменты. Он на моих глазах собрал радиостанцию и... кажется даже связался с кем-то.
– Интересно. – Хмыкнул супервизор. – Кажется, или связался?
– Не уверена.
– А вы что-нибудь понимаете в радиоэлектронике? Вы можете быть уверены, что он действительно собрал радиостанцию, а не просто играл? Накрутил плат и проводов, предполагая, что это радио?
– Нет. – Покачала головой Даша. – Конечно, нет.
– Хорошо. Вы сказали, что у него совсем не детская речь, что это значит? – Поинтересовался Филипп Викторович.
– Он использует термины, которые не знают обычные пятилетние дети, он свободно строит довольно сложные предложения, юмор, кстати, не детский.
– Я понял. Давайте запомним эту странность и перейдем к другим вопросам. Позже вернемся к речи.
– Хорошо. – Кивнула Даша, уловив некоторое раздражение манерой речи супервизора.
Филипп Викторович полистал расшифровки сессий и постучал пальцем по какому-то, ему одному видимому месту.
– Откуда возникло слово Костик?
– Я так написала? – Вопрос вырвался сам.
– Именно.
– Контрперенос?
– Вполне вероятно. – Кивнул Филипп Викторович, листая расшифровки. – Меня смущает скудная информация по семье.
– К сожалению не было предварительного собеседования. Родители буквально впихнули мне ребенка. Как будто надеялись, что я его быстренько поправлю и все будет хорошо. В итоге пришлось уже потом дособирать данные и я могла что-то не записать. Работать пришлось сходу.
Филипп Викторович неодобрительно покачал головой.
– Родители заинтересованы в прогрессе?
– Пока не могу сказать точно. Возможно сложившаяся ситуация – это главное, что сохраняет семью в целости. Необходимость сплотиться вокруг проблемного ребенка.
– Как всегда, – Кивнул супервизор, – Система и хочет меняться и не хочет. А что за травмирующее событие привело к расстройству?
– Я предполагаю, что брокколи.
– Боже, опять брокколи. Почему этот жуткий овощ не запретить законодательно?
Даша не сразу поняла, что Филипп Викторович пошутил.
– Я конечно, имею ввиду интерпретацию резкой смены питания. – Пояснила девушка. – для Марины, мамы Кости, любой специалист – авторитет.
– Да, я обратил внимание. – Филипп Викторович снова ткнул пальцем в распечатку и прочел, – Саша не перебивай доктора!
– Да, именно. Костя раньше много болел и по словам мамы ей порекомендовали исключить из рациона ребенка, а лучше всей семьи, некоторые продукты и добавить как можно больше овощей.
– Что было воспринято как насилие. На фоне всего остального насилия. Плюс, наверняка на этой же почве произошел конфликт родителей.
– Да.
– Хорошо, это говорит скорее в пользу диссоциативного расстройства, чем шизофрении.
Даша явно почувствовала, что это был просто реверанс в ее сторону. Мол не такой уж она безнадежный специалист. Филипп Викторович, вдруг, оторвался от бумаг и посмотрел на нее.
– Я не вижу главного. Ярко выраженной второй личности. Костя ведет себя стабильно и довольно последовательно. У него наблюдаются устойчивые бредовые идеи, которые можно назвать культурно неадекватными. Что напрямую отсылает нас к шизофрении по МКБ. Плюс кататоническое поведение.
– Ну, вторая личность может спать довольно долго, вы же знаете.
– Конечно, но это не зн��чит, что мы можем исключить шизофрению. Да и в его возрасте...
– Послушайте, если я не заметила вторую личность... – Перебила Даша, но супервизор ее прервал.
– Почему вы его защищаете?
Девушка осеклась. Неуверенно повела рукой, будто это должно было что-то объяснить.
– Я его не защищаю, просто...
– Дарья, это не ваш ребенок, он нуждается не в защите, а в работе грамотного специалиста. Обратите, кстати, внимание, что тип семейной атмосферы характерен для развития шизоидного типа личности.
– Да, конечно.
Филипп Викторович внимательно смотрел на Дашу, девушка смотрела в потолок, опасаясь, что подступившие слезы все таки потекут.
– Дарья, я как ваш супервизор настоятельно рекомендую проработать это с вашим психотерапевтом. Мы не будем сейчас заострять внимание на произошедшем.
Даша молча кивнула. Филипп Викторович задумался, потом продолжил
– Вернемся с радиостанции. Вам показалось, что ему ответили, так? – Даша молча кивнула. – Ему, наверняка тоже. Это конкордантный контрперенос. Понимаете, что это может значить?
– Возможно у него слуховые галлюцинации. Но это не точно.
Филипп Викторович посмотрел на Дашу, пытаясь понять, шутит та или нет.
– Я, честно говоря, не могу понять что это за Бог-Император? Вскользь упоминается религиозная мать Александра... Это какая-нибудь умершая бабушка, прабабушка, которой условно поклоняются?
– В семье, конечно, очень сильная женская линия, я бы даже сказала, что она подавляет все мужское, но в данном случае речь о персонаже книг и компьютерных игр.
– И что это за персонаж?
– Повелитель людей, правящий миром с помощью бесчисленных армий. Ему приносят жертвы, он пьет кровь, поедает плоть и вечно находится между жизнью и смертью. Не жив, но и не мертв.
– Ну кто бы сомневался. – Хмыкнул Филипп Викторович. – Каждому времени свои герои.
Какое-то время супервизор вчитывался в расшифровки. Даша уже чувствовала себя лучше, хотя раздражение не пропало.
– У него деперсонализация? – Спросил покачав головой Филипп Викторович.
– Возможно. В любом случае он стыдится своего тела.
– Что тоже плюс к версии о шизофрении. Да где же я это видел? – Супервизор бегло пробегал глазами по строкам. – Вот! Он сказал, что ему необходимо интегрироваться в общество. Возможно это интеллектуализация, весьма свойственная шизоидному типу личности. Но даже если это не так, выглядит как вечный поиск баланса между желанием быть одному и поиском признания в социуме. Понимаете?
– Да, в ту же копилку. – Признала Даша.
– Помимо этого обратите внимание на его обостренное чувство правды. Искренность восприятии происходящего – еще один плюс.
Даша молча кивнула, не желая говорить вслух то, чего от нее добивался супервизор.
– Опять таки исключительная прямолинейность в общении с сестрой. – Продолжал набрасывать аргументы Филипп Викторович, ну что же теперь давайте поговорим о вашей работе. – Филипп Викторович снял очки и откинулся в кресле. – Стоит признать, что вы необъективны. Вы становитесь на сторону ребенка и пытаетесь его защитить. Нет, не спорьте. Мы оба были в этом кабинете десять минут назад, когда вы едва не расплакались. Да, есть некоторые признаки диссоциативного расстройства, но некоторые - это не все. Этого недостаточно для постановки диагноза, а вот признаки шизофрении - это важно. Костю должен обследовать психиатр.
– Шизофрению можно сходу поставить половине всех людей на земле! – Всплеснула руками Даша.
– Что это было? – Удивленно приподнял брови.
– Злость!
– И почему вы злитесь?
– Вы все прекрасно понимаете! – Отмахнулась девушка. – Если психиатр поставит шизофрению, то лечение будет медикаментозным. Но если окажется, что диагноз ошибочен - это трагедия. Если дело все таки в диссоциативном расстройстве, вызванным травмой насилия, то лекарства тоже будут восприняты как насилие! Мальчик перестанет доверять даже мне. Его будут лечить таблетками, только усиливая расстройство.
– Дарья. А обратную ситуацию вы не рассматривали? Вы будете лечить расстройство, а у него шизофрения. Неужели вы до сих пор не видите, насколько вы эмоционально вовлечены? Это просто... непрофессионально! Вы не зеленая первокурсница, в конце-то концов!
Даша снова уставилась в потолок и нехотя кивнула. Действительно стоило признать, что она сама не заметила, как втянулась в историю Сато.
– Вы заигрались, Дарья. – Немного снисходительным тоном заметил Филипп Викторович. – Иногда такое случается.
– Да, наверное.
– Хотите я по расшифровке покажу, где именно вы начали защищать Костю?
– Нет, я уже понимаю.
– Ну и отлично! Что же, а теперь мы можем вернуться к вопросу о недетской речи мальчика. Вот сейчас, когда вы видите, насколько были необъективны, скажите мне, я могу полагаться на ваше мнение? Или же вам показалось, что мальчик особенный, а дальше вы додумали сами?
Даша некоторое время прислушивалась к свои ощущениям, потом ответила.
– Что-то я могла воспринять неадекватно. Но не настолько. Хотя сейчас я вспоминаю буквально хрестоматийные случаи шизофрении с ранним развитием речи.
– Именно. – Филипп Викторович даже палец к небу поднял. – А еще вы забыли спросить у родителей, кто научил ребенка читать.
Даша молча кивнула, понимая к чему клонит супервизор.
– А как быть с юмором? Мало того, что это в принципе очень зрелая защита, так еще и шутка о латентном гомосексуализме...
– Не знаю. – Пожал плечами супервизор. – Из того материала, что вы мне предоставили я выжал все, что можно. Все остальное будет домыслами. Обратите внимание и на сами расшифровки. Тут масса пробелов. Вы действуете избирательно, замечая то, что укладывается в вашу теорию, понимаю, что не сознательно, но тем не менее.
Даша тяжело вздохнула.
– Значит нужна диагностика у психиатра, чтобы исключить, либо подтвердить признаки шизофрении. Я знаю хорошего специ...
– Нет-нет. – Перебил девушку супервизор. – Вы же понимаете, что я не могу допустить, чтобы это был ваш специалист? Будем честны, на данный момент вы несколько... дискредитированы. Я же знаю, что у вас есть возможность повлиять на решение знакомого вам человека. Я вовсе не утверждаю, что вы так поступите, я не хочу оскорбить вас какими-то подозрениями, но как ваш супервизор я должен исключить саму возможность такого развития событий. Я дам вам направление к человеку, в объективности которого не сомневаюсь.
Даша снова кивнула, желая поскорее уйти из кабинета.
– Спасибо.
– Дарья. – Вздохнул Филипп Викторович. – Я знаю вас очень, очень давно. Вы прекрасный специалист, не сомневайтесь. Такое иногда случается. Но помните, что главное – это пациент, а не наша с вами профессиональная гордость.
(с) Рагим Джафаров
https://www.facebook.com/RagimD
https://t.me/DzhafarOff
