Сев в кабину машины, напарник мой, словно ёжик, свернулся клубочком. Натянул капюшон вниз до самого подбородка. Засунул рукава в рукава, соорудив некое подобие муфты.Наша старенькая «газелька» в этот раз не успела толком прогреться, как мы уже подъехали к нужному нам адресу.

Домофон, слава богу, работал, и дверь открыли сразу. Дополнительно мёрзнуть в ожидании нам не пришлось.
Пока поднимались по лестнице, Иван снова начал что-то вполголоса бубнить себе под нос.— Чего там ворчишь опять? — переспросил я.
— Да... Мусор, говорю, на улицу прямо бросают. Прямо во дворе дома мусорный мешок какой-то валялся. Где живут, там и с...т, одним словом.

Да, такие индивидуумы есть в каждом, наверное, доме. У моего бывшего подъезда вечно та же история была. Мусорные мешки, прочий мусор рядом с подъездом... Один раз вообще старый диван кто-то вынес, и там же бросил под окнами.

В квартире пациентки оказалось очень жарко, чему мы были несказанно рады. Слегка даже потянуло в сон.
А больная, вопреки этому, наоборот жаловалась на холод в ногах, руках. Тревожное состояние, дрожь.

— Когда это всё началось? — спросил Иван.
— Среди ночи началось... Спала. Кошмары снились... Потом проснулась. А заснуть больше не могу. Трясёт всю. Первый раз такое. Не знаю даже, что это со мной... Испугалась... Вас, вот, вызвала.
— Я бы даже на кошмары сейчас согласился, лишь бы поспать. — озвучил мой напарник свою мысль, снова сонно зевая.Девушка повернулась в его сторону:
— Что, не расслышала, вы сказали?
— Давайте давлению померяю, говорю.
— А... давайте.

Кроме давления, смерили ещё и сахар в крови. Даже кардиограмму сняли. Ничего патологического и критического не нашли. Все показатели — как у Юлии Пересильд в день запуска на МКС.

Между тем у нашей «космонавтки» симптомы постепенно сошли на нет. Лицо порозовело. «Трясучка» прошла. Заулыбалась. Видимо, сработал «эффект белого халата наоборот». То бишь когда при встрече с доктором — становится не плохо, а как раз таки хорошо.

В общем — написали ей в диагнозе: «Ситуационная стрессовая реакция». Пустырнику накапали. И отбыли восвояси, попрощавшись.

Уже на улице повеселевший было Иван, вновь проходя мимо той, замеченной им ранее мусорной кучи, вновь нахмурился. Зрелище, и вправду, было неприятное. Тем более для него — перфекциониста того ещё.
Но вдруг мы оба заметили, что в этом самом мусоре происходит какое-то странное движение.
Подошли. Посветили фонариками. Куча заходила ходуном.
Оказалось — то, что мы приняли за мусорный мешок, на самом деле было лежащим на земле, в позе эмбриона, человеком.

Гражданин, лет сорока с виду, не был похож на бомжа. Лёгкая куртка, джинсы и ботинки — вполне добротные. Он спал, дрожа всем телом и стуча зубами от холода.

Недолго думая, выкатили из машины каталку. Погрузили на них неизвестного «найдёныша». Задвинули в салон. Кожа мужчины была морозной на ощупь и бледно-мраморного цвета. Переохлаждение явное. Сколько пролежал там — неизвестно. Печка уже достаточно хорошо, к тому времени, прогрела салон. Попросили водителя сделать её совсем на максимум.

Повезли в районную больницу.

По приезде в приёмное отделение он немного отогрелся. Уже меньше трясло. Цвет кожи стал приобретать более физиологическую окраску. Но просыпаться так и не думал. Продолжал громко сопеть, распространяя по салону густой запах «свежачка».

Документов при нём не было, поэтому отметили в карте, как «неизвестный».

— Опять пьянь всякую возите. — заворчал врач «приёмника», который тоже явно был не в радушном настроении.

После нашего рассказа о том, при каких обстоятельствах мы его «выкорчевали», хмыкнул, покачав головой. Но оформил, конечно же.

На следующее утро, как позже выяснилось, данный неизвестный исполнитель, оправившись после вынужденной «криотерапии», — с первыми же петухами сбёг в неизвестном направлении в той же лёгкой куртке, джинсах и ботинках. В дорогу сердобольные медсёстры дали ему вязаную шапочку, оставленную кем-то из предыдущих пьяных «клиентов».

Перед убытием с него успели взять личные данные. Оказалось, что гражданин сей является прямым жителем той «хрущёвки», куда мы ездили ночью спасать «трясущуюся» девушку. Не дошёл, парень, совсем чуть-чуть до дому. Возможно, шёл из соседнего дома, потерял ключ от подъезда и решил прикорнуть прямо во дворе. А почему бы и нет.

Вспомнилось, что соседка жаловалась на ночные кошмары, из-за которых проснулась, и после чего у неё долго не проходила трясучка и холод в конечностях. Совсем как у того бедолаги.
Были ли они знакомы или нет, мы этого так и не узнали. Но фамилии их и квартиры, по крайней мере, были разные.

Иногда после таких вызовов думаешь: может, и правда один человек способен ощутить беду другого — непонятной дрожью, тревогой, кошмарами. Или это просто было совпадение? Есть над чем подумать.

ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ! 💗

(Ещё больше авторских медицинских историй и видео в моём телеграм-канале Истории Чумового доктора, а также в Дзене Истории Чумового доктора)

В первый же вечер мы все остались дома, жарили шашлык, папа и Стас пили много пива, шутили, но я видел, что Стас чем-то озадачен и часто отводит папу к краю участка, откуда открывался вид на озеро, чуть ниже беседки, в которой мы сидели.

Каждый раз, когда Стас с папой выходили за беседку и подходили к краю участка, Стас что-то показывал ему руками по озеру, и говорил очень тихо, но в моменте взрывался и буквально кричал "ДА Я КЛЯНУСЬ ТЕБЕ", маша и мама пили вино, в их разговоры не лезли.

Мой юношеский эгоизм и любопытство не выдержали и по очередному возвращению мужчин в беседку, я заметил озадаченность уже и у папы на лице и спросил, что же там такого Стас ему рассказал, на что папа резко меня перебил и сказал, мол, подслушивать не хорошо.

Вскоре Папа заявил, что пора всем на боковую, ведь в 4 утра мы встаем на рыбалку, на что Стас всполошился и перебил папу, "НЕТ, не раньше рассвета, то есть 5-5-20 мы должны выйти на озеро", на что папа замолчал и склонив голову на бок осуждающе и в то же время как-то по детски посмотрел на Стаса, и Стас показал ему жестом "Пошли курить", Мужчины вновь пошли к краю участка, и я пытался услышать их разговор, но говорили они тихо, а женщины болтали громко... Мне сразу показалось странным, что Стас так резко отреагировал на предложение папы пойти до рассвета на озеро. Но я как-то быстро это забыл. Вскоре все пошли спать, уставший с дороги я поставил будильник на 5 утра и буквально вырубился. Правда Тетя Маша была та еще хозяюшкой, в 3 ночи я проснулся от бурления в животе и еле добежал до унитаза, что-то со стола было явно несвежим и жидкие каловые массы покидали мое тело. Туалет у Стаса и Маши был в доме, но вход в него был с веранды, куда я и вышел после того, как хорошенько погадил. Время было 3 с чем-то утра, было темно, но не слишком. Вид был шикарен, очертания озера были видны, точнее, кусочка, который был виден с веранды, было видно даже кусочек леса на том берегу. И тишина, звенящая, лишь где-то вдали был слышен шум мотора, судя по звуку, большого и старого грузовика, и тот умолкал в отдалении.

Но тут тишину разбил дикий всплеск воды в стороне озера, такой, будто кит выпрыгнул из озера и запрыгнул обратно, я даже вздрогнул от звука и его неожиданности и громкости, ведь от озера до дома было ну метров 50, да еще и дом был на возвышении. Я был в восторге, ведь мой разум принял этот звук за плеск и охоту хищника, да притом крупного, щука, сом, да и большой, судя по звуку.

Я остался сидеть на веранде до 5 утра, но этот звук больше не слышал, правда меня это не расстроило, так как фон из пения птиц был не менее прекрасным.

В 5 утра выполз дядя Стас и батя, Стас имел забавную особенность - он очень артистично матерился, а в это утро он вспоминал готовку своей жены, живот у него тоже прихватило.

Так, отправившись на рыбалку, Стас не смог дойти от дома до причала каких-то жалких 50 метров, уселся срать в кусты, а нам сказал, что догонит.

Мы спустились с батей на причал и увидели, что будка охранника заколочена решетками, дверь поставлена явно новая, ведь она выделялась на фоне сторожки, да и помню, что раньше такого не было. Да и в этом году, я заметил, что плавсредств стало меньше: Дядя Стас живет в деревне, где рядом турбаза, на этот причал скидывалась и турбаза и местные жители, ну либо те москвичи как и Стас, что купили тут жилье. В том году весь причал с двухсторон был в катерах и гидроциклах и лодках, а в этом кроме гидроцилка и лодки Стаса, и еще тройки суден никого не было. При этом в сторожке охранника горел свет, что было видно сквозь толстые железные решетки. Услышав шум он приоткрыл дверь и просто молча проводил нас взглядом, даже не ответив на наше приветствие.

Нас догнал Стас, продолжая материться и ругая Машу за приготовленную еду накануне, параллельно он отвязывал лодку от причала, а потом замолчал и внимательно смотрел вдаль пару минут, будто бы искал что-то, или кого-то... После этого он постучал в будку охранника и что-то показывал ему на пальцах, так мы узнали, что сторож глухой и немой...

Мы сели в его лодку, обычная, деревянная, весельная лодка, но добротная и весьма большая, при этом был навесной мотор, но Стас его не включал а греб веслами.

Мы заплыли на другой берег, притаившись рядом с камышами бросили якорь, и начали рыбачить. Вода была спокойная, солнце вставало и напекало все больше с каждым часом, это и была настоящая красота и жизнь.

Наша рыбалка прошла очень спокойно, мы поймали пару щук, по лещу на каждого, небольшого сома и 5 окуней. Причалив обратно, мы пошли на участок, женщины разделывали рыбу, а мужчины довольные пили пиво, чуть позже все мы пошли на причал, купаться и загорать, а дядя Стас прокатился на гидроцикле и отдал ключи мне. Я зажигал на нем часа 3, родители жарили шашлык прям на причале, уже накатавшись, я вернулся заправиться и после трапезы попросил Дядя Стаса дать мне прокатиться еще немного, дядя Стас переживал, так как уже темнело, но заправил мне бак и отпустил, женщины уже уходили домой, а мужчины будучи уже изрядно пьяными остались на причале.

Вернувшись через полчаса на причал, я был вынужден самостоятельно привязывать водный мотоцикл, так как Дядя Стас лежал и храпел пьяный прям на лежаке, а отца я нигде не видел. Тут ко мне молча подошел немой сторож и без каких либо жестов начал помогать мне с тем, чтоб привязать гидроцикл. Мужик то оказался неплохой, правда от него пахло жутко, будто бы он не знает такое понятие как "Душ", а в моменте будто еще и был засохший, настоявшийся запах мочи... А дальше началось самое интересное:

Привязав мотоцикл я сел на край причала и смотрел вдаль на воду, и даже на нее, в эту черную пучину, в ней отражалось небо. Но тут я обернулся, пошел обратно домой и мой взор притянул какой-то предмет, барахтающийся в метрах полутора от меня, который прибило к причалу и зажало между берегом и самим причалом. Я подошел поближе, достал фонарик, который был на ключах от гидроцикла и посветил: В моменте меня охватил дикий ужас, страх, паника, что аж воздуха не хватало в горле и я просто чуть не свалился за воду... В воде барахталась голова собаки, дворняги, а из головы, где должно быть туловище, просто тянулась косточка где-то сантиметров на 30... Голову я разглядел плохо, увидел лишь, что пасть широко открыта, а глаза вылезли из орбит. Это точно была голова собаки, ну либо волка... Я побежал домой, дома папа уже спал, а мама с подругой пила чай и смотрели телевизор.

Я боялся говорить об этом маме, ведь знал, что она очень тревожный человек, а папу будить боялся, ибо не знал его реакции, да и смысл, он был очень пьяный, ибо только по пьяни он позволял себе так бессовестно пердеть на весь дом, я лежал в своей комнате и слышал его залпы, которые доносились со второго этажа. Вскоре мама попросила меня помочь Маше донести Стаса до дома, и я с ужасом пошел на причал, стараясь не смотреть в сторону, где была голова собаки. Стас проснулся и пошел без нашей помощи, а я опустив голову в пол дошел до дома и не мог долго заснуть. Но все-таки смог.

Я проснулся поздним утром, выйдя на улицу, понял, что был дождь. Лужи на участке, затянутое небо, мокрая трава. Родители собирались поехать за грибами в лес, я согласился ехать с ними. По дороге мы проезжали много поселков, где вообще не было народа, лишь кучу объявлений "Сдам дом в аренду/ПРОДАМ ДОМ С УЧАСТКОМ", в лесу мы также не встретили никого, а на обратном пути погода была яркая, жаркая, но проезжая пляжи мы заметили аномально малое количество народа. Мама удивилась, а тетя Маша сказала "Да вот сами не понимаем, сезон какой-то чахлый в этом году"

Дома женщины готовили рыбу, а папа с дядей Стасом пошли ловить рыбу с причала, я боялся, но шел с ними, надеялся, что они первые увидят голову собаки и уберут ее... Но они не замечали. Я осмелился и спустился пониже, но там уже было пусто. Видимо, дождь принес ветер, который унес голову, лишь немного прилипшей к траве шерсти светло-коричневого окраса я видел в том углу, где накануне ночью билась эта жуткая голова. Я поднял глаза и увидел как на меня смотрит сторож, его глаза были косыми, а проходя мимо я вновь почуял запах мочи.

Вечером мы проводили время на участке, а на следующее утро опять поехали на рыбалку.

Но только уже на середине озера в атмосфере почуялся запах гнили, такой, что стало тошнить, тогда Стас сказал "Поплыли обратно, нахер", на что папа ему сказал, мол, да куда ты, ты что?

Но тут Стас резко его одернул, я говорил тебе все, нахер такую рыбалку. Папа молча закурил, я лишь спросил "О чем вы вообще"? Но папа отшутился, что Стас просто не в настроении, а дядя Стас дебильно посмеялся и сказал мне, мол, да, попозже съездим. Днем мужики были напряженные, а дядя Стас все кому-то звонил. Днем мы пошли купаться, но дядя Стас настоятельно просил не заплывать далеко от берега, а сам стоял на причале, пока остальные купались и смотрел вдаль.

Отдых был уже не отдыхом, Я не понимал, что происходит, гидроцикл катать дядя Стас запрещал, и хоть мужики бухали ежедневно и гагакали над анекдотами, а женщины сплетничали, пили вино или чай, им было хорошо, но не мне. Я хотел рыбалки с батей и его весёлым другом, катания на гидроцикле, а был вынужден смотреть на взрослых и залипать в старую нокию, где тогда даже не было интернета.

На следующий день Стас утром ушел на причал, и сказал Папе, что сегодня можно поехать на причал. Объевшись воблы и напившись пива, мужики будучи изрядно пьяными взяли меня и посадили грести, мы ловили рыбу с лодки рядом с теми же камышами, все было хорошо и тихо, пока Стас не начал ругаться на пиво с воблой, он начал дико пердеть, говорить, что сейчас обосрется, а батя его подкалывал, что с его желудком нужно соблюдать диету. Итог был непредсказуем, дядя Стас сняв портки свесил задницу за борт, и начал дристать со смачным звуком прям в воду. Папа начал сам материться, Мол, Стасян, хотя бы удочки дал нам сложить.

Но Стас просто сказал "Все, все" и надристав воду сказал, что нужно ехать домой, мол, подтереться да помыться. Всю дорогу вонь из промежности дяди Стаса мешала рулить, да еще в воздухе было опять амбре из гнили, будто бы. Но мужики были пьяные и будто не заметили... У причала Стас вынырнул на берег, едва не упав в воду и пошагал короткими шажочками на участок. Мы с папой остались в лодке. Смеркалось.

Стас вернулся в новых штанах, смачно рыгнул и сказал, что обратно ехать уже нельзя. Папа злобно выругался и сказал, мол, а нахер мы вернулись? Что за байки ты травишь? Какой нахрен монстр? Будучи пьяным, его прорвало, тут же я влез в диалог и уточнил, какой монстр...? Но тут же папа сказал, что Монстр это Дядя Стас, говно-монстр, вон все озеро захлестал... Но мужики оба напряглись. Мне было обидно, что от меня что-то утаивают.

На участке папа со Стасом жрали водку в беседке, мама и Маша уже спали... Я подслушивал их разговоры, и услышал из пьяного бреда, что Стас несет пургу про какое-то существо в озере, что сжирает крупную рыбу, собак, котов, даже корову затащил и двух лосей, батя ему говорил, что это Сом, но Стас отрицал эту версию и говорил, что люди находили головы животных, искусанные тела, мол, Сом так не делает. Да и сторож говорит видит иногда жуткие всплески воды ночами, а однажды, к его сменщику кто-то ломился в сторожку, яростно, зимой еще, он будто почуял неладное, свет врубил, говорит - "КТО?" и не открывает, а там просто какой-то грохот и звук, будто рыба огромная по земле бьется, вышел, а там следы на снегу, знаешь, такие, будто гусеничный трактор с одной гусеницей, короче, не знаю как объяснить, херь какая-то.... И вмятины на двери такие, что закрыть больше не смог ее, да и он больше не захотел работать и уволился сразу. А, самое эпичное, это же была зима, да? А утром обнаружили что на середине озера огромная пробоина, метра в два в диаметре.

Я сидел и думал, что Стас допился, на это оставалась надежда, так как вскоре он встал и начал блевать прям на участке, а вскоре просто заснул за столом и храпел там так, что было слышно в доме.

На следующее утро я проснулся рано, в 7 утра, все еще спали, а на причале я заметил кости, сука, неизвестно чьи, обглоданные почти полностью кости, с кусочками мяса, плавали вокруг причала, штук 5-6 насчитал, и запах гнили... Я решил, что не хочу в это вдаваться и ушел домой. Видел позже, что Стас и батя о чем-то жестом общаются со сторожем, и на причал мы не пошли, а женщины не понимали, почему так.

Был последний день нашего пребывания в гостях. На следующее утро мы должны были уезжать. Батя уговаривал Стаса поехать на озеро, порыбачить напоследок, и Стас согласился. Я отказался, так как в это же время приехала дочь Стаса Катя, и благо была жаркая погода, она ходила в коротких джинсовых тортиках и маечке с нихеровым таким вырезом. Я пожирал ее глазами и о рыбалке уже не думал. Мужики пошли на рыбалку и взяли с собой... Ружье! На вопрос женщин - "а это зачем" ответили, что мало ли, в лес пойдем еще, может подстрелим кого.. Хотя это выглядело нелепо, так как батя не любил рыбалку, да и про Стаса я такое не слышал.

Но мужчины успокоил своих жен, так как аргумент главный был тот, что они трезвые. И правда, накануне Стас блевал все утро с похмелья, а батя просто пердел как конь, внатуре, комната его и мамы провоняла говнщием...

И тут произошло то, за что я себя виню по сей день: Время было вечернее, смеркалось, но было жарко. Мама с подругой сидели в доме, а Катя лежала на улице на лежаке, попой вверх и слушала музыку в наушниках. Я подглядывал за ней издали, проходил рядом и посматривал на ее ножки, попу. А когда услышал, что она храпит, убедившись, что мама с подругой на втором этаже, я встал прям в паре метров от кати и что есть силы начал дрочить на вид ее красивых ног и жопы. Подрочив аж два раза подряд, (Ну еще бы, весь отдых не дрочил), я буквально без сил дошел до дома и выкинул трусы, что были в малафье... Вытеревшись, переодевшись я вышел на улицу. Смеркалось еще сильнее. Катя еще спала, но тут со стороны озера раздались крики и звук выстрела... Я закричал, разбудил Катю и побежал на причал... Дойдя до берега, увидел, что лодка стоит рядом с теми же камышами, где мы ловили рыбу.... ПУСТАЯ!!! Прибежала мама с Машей, следом Катя... Сообща мы взяли гидроцикл и с Катей поехали к лодке. При этом я уже не думал о ней как о женщине, мне было плевать, что вот она сидит за мной и держит меня за живот, казалось бы, можно вывезти ее куда нибудь в лес и там не оставить выбора, но у меня была паника... Приехав к лодке мы увидели моего батю, который лежал в лодке и трясся, смотрел в одну точку и нереагировал ни на что... Растормошить его так и не удалось, я перелез в лодку и погреб обратно, Кате сказал ехать на причал и с Машей и Мамой вызывать полицию и скорую... папа просто лежал как в коме... У Кати была истерика, ведь Стаса так и не было видно. Пока я греб с коматозным телом отца, я услышал в паре метрах сзади жуткий всплеск воды. Я обернулся и увидел лишь волны. Я греб что есть мочи. На причале мы кое-как смогли вытащить тело отца из лодки, а он весил 120 килограмм, при росте 190, вскоре приехала бригада врачей и было решение госпитализировать отца в ближайшую больницу, которая находилась в 70км от Деревни. Стаса не было. Ружья не было. Просто пустая лодка, я даже потом заметил, что удочкек тоже не было. Просто пустая лодка, Папа и весла. Даже мотор, сука, исчез. Полиции я сказал как есть, что видел голову собаки, потом был запах гнили и рассказал о том, что слышал историю Стаса... Мама меня перебила со словами "Ну он же шутил наверное", а полиция переглянулась и вздохнув, закрыли папку. На утро приехал отряд водолазов, нашли мотор на дне, нашли часы Стаса, руку отгрызенную и голову, которую прибило в камыши. И все. Показали это его жене, я лично не решился смотреть, да и мать моя тоже была против. Смерть Стаса повесили на несчастный случай на рыбалке, мол, попал под винт катера, это стало известно спустя годы.

Отец после того случая лежал в коме полгода, с сердечным приступом и инфарктом, после он стал немым, а последнее, что помнит, как мы доехали до той злополучной деревни.

Когда я вырос, я рискнул ему это рассказать, что было и что я помню, но на это он лишь истерически хохотал, хотя до этого вообще не мог говорить, а ночью состояние его ухудшилось. Умер он спустя месяц после того, как я ему это рассказал.

Жена Стаса исчезла без вести, как и его дочь. Просто будто их не было никогда. В моменте мама сказала, что Тетя Маша не отвечает на сообщения, а когда хотела ей позвонить, сказали, что номер не обслуживается. У меня была страничка дочери Вконтакте, я туда заходил подрочить на ее фотки, а когда хотел найти ее - просто не нашел. Даже в архиве сообщений, хотя я четко помню что каждый год до событий писал ей и поздравлял с днем рождения...

Просто исчезли люди!

А последний год в разговоре с Мамой, она наотрез отказалась вспоминать их семью, сказала, что я ее разыгрываю, а папа получил инфаркт на работе якобы, да и вообще не было никакого Селигера. Я списывал это на давность, мы ездили туда 17 лет назад, но мама хоть и сдала с болезнью отца, она продолжает работать в школе и остается дееспособной женщиной... Но я даже вспомнить не могу название деревни, примерно помню, где это, но по карте найти не могу, я готов был сесть в машину и поехать туда спустя года, но местность найти не могу, будто и не было ее никогда. Но я же точно помню...

В это время на Ютубе, включенном для фона, закончилось видео, и плеер выбрал следующее в случайном порядке. Отвлекшийся на свои мысли, Артём прислушался было, и тут же поморщился. Очередное антикоррупционное расследование. В этот раз с участием серьезного областного чиновника с тяжелой рукой. Парень хотел встать и подойти к ноутбуку, чтобы переключить ролик с надоевшей темой, но уж больно удобно он устроился на диване, да и возню со светильником почти закончил.

Журналист тем временем перешел с обсуждения чиновника на его любимого сына. Золотой мальчик имел уже «нехилую» должность в прокуратуре и, судя по всему, останавливаться на этой карьерной ступеньке не собирался. А дальше все «по феншую»: элитное жилье, люксовые авто, постоянные путешествия, которым работа как-то и не мешала вовсе. Да и в личной жизни «папкин» сын не буксовал, регулярно меняя подруг: в постели парня фотомодели сменялись мелкими актрисками, бьюти-блогерками и прочими красотками.

По иронии судьбы герой программы был не только ровесником, но еще и тезкой. На этом совпадения закончились, но перечисленного хватило, чтобы провести параллель. Артем – двадцатишестилетний золотой парень, победитель с рождения. И он, Артем – двадцатишестилетний, уставший бороться за место под солнцем, аутсайдер.

Потемневшие мысли в очередной раз метнулись к прошлому. Парень раздумывал, где же он совершил ошибку? Что сделал не так? Родился в небогатой семье, да и отец умер рано, Артём еще в школе учился. Но родители сумели воспитать сына ответственным человеком. Учился парень отменно, спорта тоже не сторонился. Успехи помогли поступить в ВУЗ на бюджетное место. Студенческие годы пролетели в традиционной бедноте, но воспоминания того времени исключительно светлые. Обливаясь «потом и кровью», парень сумел дотянуть до красного диплома и, честно отслужив год в армии, практически сразу нашел весьма неплохое место помощника юриста в средней величины компании с многообещающими перспективами.

Артем хмыкнул. Да, тогда он уже был уверен, что стал хозяином своей судьбы. Хех… Не успел он проработать и месяца, случилось горе: умерла мать. Инсульт. Благо ушла сразу и не мучалась. Единственный положительный момент в этом – если, конечно, хоть что-то хорошего здесь можно найти – мать была твердо уверена, что поставила сына на ноги. Умерла без груза на душе.

Артем, с трудом переживший горе, отдал все силы работе. И не зря. Буквально через два с половиной года его «сенсей» – юрист Михалыч, как его все звали в офисе, засобирался на пенсию. По секрету нашептал, что готовит его в преемники. Артем был молод, но уже отменно показал себя (ага, еще бы…чуть ли не ночевал на работе) и «сверху» все одобрили. Михалыч строго наказал, чтобы не обольщался и продолжал вкалывать. В гору пошла и личная жизнь. Где работал, там же нашел и свое «счастье»: Катя приняла пост эйчара примерно через год после его трудоустройства. Невысокая девушка была на диво фигуриста и хороша лицом. Ну, а главное – сразу ответила взаимностью. Отношения складывались к удовольствию обоих молодых людей.

Успех длился недолго. Буквально за два месяца до обещанного назначения «главный» привел к ним «шкета» и представил Максимом Валерьевичем. Максимушка пришел к ним и ни много ни мало принимает работу у его начальника Михалыча. Артем был ошарашен. Земля ушла из-под ног. Происходящее казалось дурной шуткой, но позже Михалыч развеял все сомнения. За Максима попросил его отец – близкий друг их «главного», да еще и источник многочисленных «жирных» контрактов для фирмы. Сыну его нужна была «взлетная полоса» для успешной карьеры. Как здесь отказать? Понятно, что он ни хрена не умел, и его работа сразу будет распределена по юридическому отделу. А Артему причиталась львиная ее доля.

Катя приняла его карьерный провал холодно. Он не был наивным мальчишкой, но такого поведения от подруги не ожидал. С новым боссом, который Максим Валерьевич, не заладилось с самого начала. Немудрено: парень был ходячим стереотипом «мальчика-мажора». Даже вспоминать не хотелось его идиотию.

На всем этом черная полоса и не думала отпускать парня. Через месяц раздутых из ничего скандалов и претензий Катя настояла на «временном перерыве», мол, надо им подумать над отношениями. Думала она недолго: уже через неделю Артем, в кои то веки решивший не задерживаться на работе допоздна, увидел, как она садится в черный BMW Максима. Внутренний голос причитал, что это ни о чем не говорит: просто поехали чаю попить, но умом Артем уже все понял.

Отвратительное настроение и злость, кажется, перманентно застряли в его буднях. Артем ходил по офису, и ему везде чудились насмешливые взгляды коллег. Как же, офис – та же деревня, все обо всех знают. А его провалы что в карьере, что на личном фронте, похоже, стали темой месяца. Как оказалось, не только у него одного пересуды вызвали неприятие. Как-то на лестничной площадке его подловила бывшая с большой претензией. Оказывается, из-за него, неудачника такого, о ней в коллективе сплетни ходят. И это мешает молодой специалистке из отдела кадров успешно продвигаться по службе. Решение Катя, как молодая и считающая себя умнее других, нашла быстро. Артему пора бы уволиться. Ведь видно же, что ему на этой работе не рады! Артем спокойно разглядывал девушку и отчетливо понимал, что, если бы не перспектива уголовного наказания, он бы сейчас взял ее волосы в кулак и бил лицом о стену, пока в руках не осталось ничего, кроме кожаного мешка, наполненного кашей из костей и мозгов. Никогда еще до событий последних дней он не испытывал такой ненависти к людям. Сказав, что подумает, он практически сбежал от неприятного разговора.

Катю его ответ не удовлетворил. На следующий день кретин Максим вызвал его «на ковер» и намекнул, что находится в курсе их проблемы и в этом вопросе целиком Катеньку поддерживает. Из его уст это звучало просто смешно, но Артем не смеялся. Он уже понял – здесь ему жизни не дадут. Через пять минут заявление «по собственному» лежало там, где следовало.

Казалось бы, житейская история: найди новую работу и начинай все с нуля. То ли мягкое воспитание, то ли вера в людей сделали своё дело, но произошедшее надломило. Чувствовал он себя выгоревшим дотла и новых возможностей не видел. Да и моральных ресурсов искать работу, устраиваться снова и начинать с начала этот извечный бег двуногой белки в колесе не хватало.

Вывела его из этой мути очередная беда. Дед, что жил в получасе езды от столицы, в какой-то деревне или поселке (не видел разницы в этих понятиях) с дурацким названием Поленково слег в больницу. До Артема дозвонились сердобольные знакомые-соседи, необходимо было присмотреть за домом, а он и рад был заняться хоть каким-то делом.

С родственником он практически не общался и помнил его плохо. Немудрено: у деда был сурово-нелюдимый характер бирюка. Вот так временно и попал в деревню. Через неделю дед из больницы переехал на кладбище, и это «временно», как оно часто бывает, превратилось в «на неопределенный срок».

Странно, но деревенский быт увлек молодого человека, да и тихая жизнь в деревне исцеляющим эликсиром пролилась на его душу после всех злоключений «взрослой деловой жизни».

Помимо Артема никаких родственников не нашлось, и поэтому со вступлением в права наследования проблем не случилось. Помимо дома, у деда был УАЗик и кое-какая заначка на счету. Артем же, несмотря на фиаско с работой, копил на квартиру: мамину они продали во время учебы, так что безработное положение не кусало. К тому же расходы при жизни в деревне здорово сокращаются. Так Артем и оказался сидящим на старом диване в доме деда, ремонтирующим древний светильник. Он, еще вчера успешный и деловой, сегодня был аутсайдером, выбитым на обочину жизни.

Продолжение следует!

Ну, бабки они на то и бабки — плечами пожмут, в ладонь девке записку с заговором сунут да отпустят с богом, читай, мол, дочка, слова заветные три раза на ночь, и всё у тебя хорошо будет.

А Марийке-то день ото дня всё хуже и хуже. Не ест толком, за скотиной не смотрит — всех курей у себя голодом изморила, смотреть страшно. Выйдет, бывало, до колодца за водой, а вёдра дома оставит. Иль того хуже, забудется да из бани в чём мать родила выскочит, о забор обопрётся и смотрит себе вдаль, Витальку, дескать, своего увидела, а у самой глаза пустющие — что та прорубь!

Я ж сызмальства Марийку знаю, почитай, всю жизнь соседями были. Ну и, стало быть, попроведывать заходил к ней иногда. Сели мы одним разом, а я же человек такой, мне ж только дай повод потрындеть, молча чай пить не умею. Языком ведь чесать, известно, не мешки ворочать. Да только не дала мне Марийка тогда и слова вставить, всё сама рассказывала.

Сидит передо мной, вот как ты, майор, сейчас, у самой руки трясутся, зуб на зуб не попадает. Помялась малёха, да тут её прорвало будто. Твердит, мол, Виталька-то ейный ещё при жизни обещался, что, не дай бог, с ним чего случится, не бросит её, да с того света мотыльком белым вернётся, присматривать за ней будет. И плачет, дескать, набрехал ей муж, не мотыльком обратился, а упырём во сне ходить стал. Да страшным таким — глаза червями изъедены, зубов нет, и кожа лавтаками сходит. А запах, запах такой стоит, что Марийка-то, когда с кровати вскочит, считай, до полудня наяву этим смрадом дышит, будто и не спала вовсе, а наяву к ней мертвец приходил.

Пожалел я девку тогда, расчувствовался по-отцовски даже. Я и сам вдовец ведь, знаешь же, свою лет двадцать, почитай, как схоронил. И помню прекрасно, каково это — любимых земле предавать. А Марийка-то баба ещё молодая, негоже так долго в трауре ходить. Утешил я её, чем мог, по голове погладил да восвояси убрался. А у самого на душе кошки скребут — пропадёт ведь баба, изъест себя горем.

А в воскресенье в церковь сходил. Витальке за упокой, а ей, понимаешь, за здравие свечку поставил. Только лоб перекрестил, смотрю — под сводом церковным мотылёк порхает. Белый. Да не к свету летит, как мотыльки обычно летают, а к людям поближе жмётся. А потом на образ святой Ольги сел, крылышки сложил и ждёт себе, пока служба в церкви кончится.

Вышел я с церкви, иду, значит, мимо дома Марийкиного, да вижу, окно приоткрыто, свет в доме не зажжён, да как будто разговаривает кто-то. Присел я у завалинки, прислушался — Марийка шепчет чего-то. Сидит, горемычная, у окна, молится да причитает: «Ой, на кого же ты, Виталенька, меня оставил, не жизнь мне одной!». И всхлипывает так, ну как ребёнок совсем, голосок тихий-тихий. Постыдился я тогда покой её нарушать, с завалинки поднялся да домой пошёл.

А на следующий день глазам своим не поверил. Идёт Марийка в платье нарядном, волосы причёсаны, сама улыбается от уха до уха, чуть не пляшет. Поздоровался с ней, говорю, мол, радостно видеть вас, Марья Батьковна, в добром здравии и настроении хорошем. А она счастливая, как на духу мне всё и выпалила.

Приходил, говорит, к ней ночью Виталька, да как живой, будто и не умирал вовсе. Обнял её, в щеку чмокнул, а сам сидит, на ухо ей шепчет, мол, вернусь я к тебе скоро. Пусть, мол, ждёт его Марийка, в церковь не ходит, свечки за упокой ему не ставит.

Ну, я рассказ её послушал, плечами пожал, перекрестился украдкою, да дальше пошёл. А внутри всё червяк точит — неспроста Виталька-то ей про свечку сказал, нечисто дело. Подумал про это, и вновь мотылька вижу. Мечется, бедный, над палисадником, круги нарезает, в стекло бьётся — тук-тук-тук.

Я бы про разговор тот и забыл бы вовсе, да только пара дней прошла, я уже ко сну готовлюсь да вдруг слышу: в дверь кто-то ломиться начал. Стучит так, что побелка со стен сыпется. Ну, я засов-то отворяю, дверь открыл, а там Марийка стоит — бледная как смерть, ногами босыми перебирает. Плачет, трясётся вся, глаза дикие, сама растрёпанная, да в сорочке одной.

Домой её завёл, чаем отпоил да давай допытываться, чего с ней произошло такого, что она аж без порток из дома выбежала. Марийка проревелась, отдышалась немного да такого мне нарассказала, что у самого волосы на голове зашевелились.

Снова к ней ночью Виталька покойный пришёл да с ходу плакаться начал — не отпускают его черти с того света. Вилами колют, плетьми бьют, света божьего видеть не дают. И говорит он Марийке, мол, правила у них такие, за душу платой другая душа быть должна. И в ноги ей падает, просит заместо него чертям залог отдать.

Марийка хоть и любила мужа сильно, но чай не дура, отказалась с испугу. С кровати вскочила да, как есть, ко мне побежала. А я, знай чего, сижу и думаю: зря она ему свечку за упокой ставить отказалась. Не муж это ейный был, ох, не муж.

Посидели мы с Марийкой немного да на боковую пошли. В комнате ей постелил, сам в сенях на лавке лёг. Лежу, глаз сомкнуть не могу — всё чудятся мне голоса да шорохи странные, будто крадётся кто или по полу ползёт. Встану, покурю, прислушаюсь — всё тихо. А стоит лечь — по новой начинается. Так до утра и проболтался, как куль в проруби. А утром грохот слышу, да такой, что аж дом затрясся. Вбегаю в комнату, где Марийка спала, а там как будто чертей ватага пробежала. Стулья опрокинуты, одеяло в угол отброшено, подушки разорваны, и Марийка сама посреди комнаты лежит, скорчилась вся, колени к груди поджала, да не дышит уже.

Вот такая вот история, товарищ следователь, как на духу всё выложил, не я Марийку того. Может, сердце с горя да со страху не выдержало. А может, и убедил её муженёк с чертями поменяться, того не ведаю.

И только вот, майор, покою мне слова мужа её не дают. Ну те, что про мотылька были. Я ж когда Марийку в комнате нашёл, не сразу внимание обратил: на улице утро уже, солнце светит, а в окно всё мотылёк бьётся, как сумасшедший, аж звон стоит. Смотрю я на горемычного, а про себя всё думаю: «Не уберёг ты жены, Виталька, ох, не уберёг».