Было Дело СССР

Водка 9.50 - 1900 рублей.

Электричество 4 коп. квт. - 8 рублей.

Сапоги - 100 рублей - 50 тысяч. Покупка сапог жене было событие.

Куртка демисезонная - 150 рублей .

Курица на рынке 3-5 рубля - 600-1000 рублей.

Дыня на рынке (в сезон) - 2.50 - 500 рублей за килограмм на современные.

Туфли кожзам, самые дешёвые - 22 рубля - 11 000 рублей.

Телевизор чб самый дешёвый (Таурас) - 220 рублей - 110 тысяч.

Телевизор цветной - 700 рублей. То есть, 350 тысяч на современные деньги.

Зарплата средняя на 85 год (в том году было повышение, поэтому берём его) - 185 рублей. Или 92500. Мои родители получали 125. Или 62500 на современные деньги.

То есть, никакого рая на земле не было. И эти товары надо было доставать. Стоять в очередях и так далее.

Итого, цены в СССР были высокие. Низкими они никогда не были. Более того, они были значительно выше, чем в США и Европе. Кому интересно, сравните с аналогичными ценами на продукты питания, одежду, технику в этих странах. От трёх до десяти раз разница. Странно было бы, если бы в условиях дефицита и монополии они были бы ниже.

Все 90-е годы и в начале двухтысячных цены у нас продолжали быть выше, чем в Европе и США. Даже на продукты и даже несмотря на разницу в доходах. Сейчас цены на продукты у нас ниже, чем в Европе. Слава богу. По электронике и одежде выровнялось (но не всегда).

Как не сложно заметить, зарплаты в СССРе были чудовищно низкие. В десять раз ниже, чем в США. Но, увы и ах, зарплаты аномально занижены и сейчас. И более того, они примерно равны советским. Правда, теперь дешевле еда, несоизмеримо дешевле одежда и электроника. Но зато появились новые траты, о которых в СССРе не знали.

С понижением цен я согласен. С заниженными зарплатами - нет. Зарплаты у нас занижены минимум в два раза.

Разбираюсь, почему мифические «120 рублей» не отражают реальной картины советской жизни, и показываю, сколько на самом деле стоила повседневность в СССР.

Вокруг советских зарплат всегда витает лёгкая дымка мифа. Стоило только кому-то упомянуть заветные «120 рублей», как разговор неизбежно сворачивал к идеализированным картинкам: колбаса по девять, мороженое за пятнадцать и коммуналка почти даром. Но чем глубже смотришь в детали, тем отчётливее понимаешь: жизнь была куда многослойнее.

Мне довелось услышать десятки воспоминаний о советских заработках - от молодых инженеров до колхозников. И в этих рассказах открывается совсем не та плоская картина, что гуляет по сети.

Почему «120 рублей» - не ответ на всё

Цифра 120 действительно существовала, но чаще всего - как ставка, а не фактическая зарплата. Ставка была лишь основой, на которую сверху ложились премии, коэффициенты, надбавки за выслугу, за вредность, за важность проекта.

Один знакомый инженер из заводского КБ рассказывал так: «У меня в 1986‑м ставка была 156. Но домой я приносил от 180 до 260 рублей. Ставка - это как тень: есть, но сама по себе мало что говорит о реальном доходе».

Так было в большинстве профессий: ставка - 55–60% от зарплаты. Отсюда и начинается развенчание мифа.

Колхозник, инженер, продавец: почему цифры такие разные

Если открыть советские статистические сборники, сразу бросается в глаза: рабочие и служащие - одна история, колхозники - совсем другая.

Колхозники не получали привычных зарплат. У них существовала система трудодней, внутренняя экономика хозяйства. Поэтому средняя оплата труда отличалась по республикам в разы.

Советский Союз был огромен: зарплата шахтёра в Донбассе, инженера в Прибалтике и колхозника в Туркмении - три разных мира, связанных одной страной.

Сколько стоила повседневность

Цены в СССР были удивительно стабильны. Но главное - они были понятны. Почти каждая копейка имела конкретный вес. Сегодня мы воспринимаем ценники скорее эмоционально, тогда же всё было предельно материально: 3 копейки - это трамвай, 7 - мороженое, 20 - пломбир.

Для тех, кто жил в те времена, ценовая карта страны выглядит почти как таблица умножения.

Несколько ярких деталей той эпохи

- Студенческая стипендия: от 40 до 70 рублей. А у «хорошистов» и «отличников» доходила до 90. На эти деньги можно было не только жить, но и летать: студент мог слетать из Ленинграда в Мурманск туда‑обратно и ещё оставить пару рублей на такси.

- Обед в столовой ЛГУ: 70–80 копеек за полный набор - салат, суп, мясное второе, компот. Самым дорогим пунктом меню был плов - 44 копейки.

- Метро: не жетон, а пятикопеечная монета. То самое ощущение: пять копеек и ты уже в другом конце города.

- Бабушкина пенсия: 100–105 рублей. Достаточно, чтобы жить спокойно, но без излишеств.

И подробная карта цен - от 1 до 20 копеек

Эти цены сегодня кажутся почти сказкой, но тогда они были частью повседневной рутины:

• 1 копейка - коробок спичек, стакан газировки без сиропа, газета «Пионерская правда».

• 3 копейки - трамвай, квас из бочки, карандаш с ластиком.

• 5 копеек - метро, бублик, пирожок, книжка из «библиотечки Крокодила».

• 7–10 копеек - мороженое, салат, почтовая открытка, чебурек.

• 15–20 копеек - сливочное мороженое, литр молока, такси за километр, бутылка лимонада.

Такие мелкие расходы даже не фиксировались в памяти — настолько естественными они были.

Коммуналка: скромная, но ощутимая составляющая бюджета

Одного взгляда на старую квитанцию достаточно, чтобы понять масштаб: квартира на 11 человек - 43 рубля 40 копеек.

Выходит около четырёх рублей на человека. Это та плата, о которой сегодня вспоминают со светлой тоской.

Коммунальные платежи не били по бюджету, но и не были символическими: просто соотносились с доходами логично и честно.

На что реально хватало советской зарплаты

В статье конкурента сказано: «Главное - деньги были не главным». Формулировка красивая, но не совсем точная.

В СССР деньги действительно не были предметом культа. Но дело не в том, что они не имели значения, а в том, что их хватало на базовые потребности.

Питание, транспорт, коммуналка, одежда массового производства - всё это было доступно и предсказуемо.

Но стоило человеку захотеть чего-то редкого - импортных ботинок, дачного участка, автомобиля - и реальность менялась. Начинались очереди, записи, распределения, «достать», «передать через знакомых».

Жизнь была не бедной и не богатой - она была нормированной.

Что мы часто забываем, говоря о советских деньгах

1. Средняя зарплата - это абстракция. Настоящая жизнь строилась на диапазонах: от 70 рублей до 300 и выше.

2. Цены были стабильными, но ассортимент - ограниченным. Это влияло на восприятие достатка.

3. Смысл денег зависел от региона. Север, столицы и южные республики жили в разных экономических реальностях.

4. Память выбирает лучшее. Поэтому цифры кажутся чище, а жизнь - проще.

Итог: почему разговоры о советских ценах никогда не закончатся

Тема советской зарплаты кажется простой, пока не вглядишься в неё пристально. Тогда становится видно главное: СССР невозможно описать одной цифрой или одной ценой на мороженое.

Экономика той эпохи - это сочетание стабильности и дефицита, низких цен и скрытых ограничений, уверенности в завтрашнем дне и невозможности быстро изменить свою жизнь.

Мы продолжаем возвращаться к этим цифрам, потому что через них вспоминаем не просто покупки - целый мир: городские столовые, запах выпечки в булочной, звон пятикопеечной монеты о металлический турникет.

А вы что помните о своих семейных зарплатах и первых покупках в СССР? Поделитесь - такие детали лучше любых справочников возвращают нас в то время.

источник: Было Дело

Знаете, что странно? Спроси у любого, кто рос в Советском Союзе, про детство - и услышишь про счастливые дворы, игры в казаков-разбойников, бабушкины пирожки. Но копни глубже - и натолкнёшься на что-то другое. На какое-то непонятное ощущение, что ты всегда немного не дотягивал. Всегда кому-то что-то был должен. Всегда чуть-чуть виноват.

Это не про конкретные проступки. Это про общий фон жизни, где «хороший ребёнок» означал одно: удобный. Тихий. Незаметный. Тот, кто не создаёт проблем взрослым.

Почему так получилось? Давайте разберёмся.

Ты один - а их много: коллектив превыше всего

Помните фразу «один в поле не воин»? В СССР её понимали буквально. Система работала так, что отдельного человека вообще как будто не существовало. Были класс, отряд, звено, бригада - но не «я».

Представьте: ребёнок забыл дома физкультурную форму. Казалось бы, его личная проблема. Но нет. На линейке перед всей школой объявляют: «Из-за Иванова наш класс не получил переходящее знамя». И вот уже одноклассники смотрят на него косо. Учительница вздыхает: «Подвёл коллектив».

Ребёнок начинает понимать: любое твоё действие - это риск. Попробовал сделать по-своему - выделился. Выделился - значит, подвёл. Подвёл - виноват. Круг замкнулся.

Поэтому и росли дети с железным правилом в голове: не высовывайся. Будь как все. Лучше промолчать, чем ответить и ошибиться. Безопаснее спрятаться в толпе, чем рискнуть быть собой.

Вот только прятаться от самого себя - штука болезненная.

Если легко - значит, что-то не так

В советской культуре существовал странный культ: настоящее всегда должно даваться тяжело. Учёба - с трудом. Работа - до седьмого пота. Успех - только через преодоление.

Если ребёнку что-то давалось легко, взрослые смотрели подозрительно. «Значит, недостаточно старался. Слишком просто - наверное, схалтурил». Радоваться своим способностям было неловко, почти стыдно.

А если наоборот - тяжело? Устал, не справляешься, хочешь бросить? Тут включался стандартный набор: «Не ной», «Кому-то вообще хуже», «Мы в твои годы...». Никакой поддержки. Только одно послание: если тебе плохо - ты сам виноват. Недостаточно сильный, недостаточно упорный.

Так дети учились не просить о помощи. Не жаловаться. Терпеть. А ещё - винить себя за то, что не могут справиться в одиночку. Ведь все же справляются. Значит, проблема во мне.

Эта установка въедалась так глубоко, что многие люди и сейчас, в пятьдесят-шестьдесят лет, не могут позволить себе отдых без чувства вины. Отдыхать - значит, бездельничать. А бездельник - самое презираемое существо.

Взрослый сказал - замолчи и слушай

Сегодня детям объясняют, что у них есть право на мнение. Что можно спорить, задавать вопросы, не соглашаться. В СССР такого понятия просто не было.

«Взрослым виднее». «Ты ещё мал, чтобы судить». «Старших не перебивают». Эти фразы звучали как закон природы. Спорить означало дерзить. Задавать неудобные вопросы - проявлять неуважение.

Причём виноват ребёнок был всегда. Взрослый раздражён - значит, ты что-то не так сделал. Учительница кричит - значит, довёл её. Родители устали - значит, ты обуза.

История из жизни: девочка, лет семь, возвращается из школы в слезах. Учительница при всём классе назвала её тупицей за ошибку в диктанте. Мать выслушала и сказала: «Ну и правильно. Будешь в следующий раз внимательнее». Ни утешения, ни защиты. Только подтверждение: да, ты виновата.

Так появлялась привычка извиняться на автомате. За всё подряд. За то, что потревожил. За то, что спросил. За то, что просто существуешь.

Хочешь чего-то? Стыдно должно быть

Желания в СССР были под подозрением. Особенно детские.

«Тебе что, мало?». «Не выдумывай лишнего». «Много захотел». Фразы, которые слышал каждый. Просить новую игрушку, когда старая ещё не сломалась, - жадность. Хотеть красивое платье вместо практичного - глупость. Мечтать о чём-то необычном - высовываться.

Один знакомый рассказывал: ему лет десять было, увидел в магазине кроссовки. Настоящие, импортные. Попросил маму. Она так посмотрела, что он до сих пор помнит. «У тебя кеды нормальные. А это - для выпендрёжников». И добавила тише: «Деньги на дороге не валяются, между прочим».

Он почувствовал себя мерзавцем. За то, что захотел.

Вот так дети учились прятать желания. Убеждать себя, что «мне и так хорошо». Что просить - эгоистично. Что довольствоваться малым - добродетель.

Только никто не объяснял, где граница между скромностью и отказом от себя.

Ты слишком дорого обходишься

Дефицит - это не просто очереди за колбасой. Это атмосфера, в которой любая вещь давалась через усилие, через время, через связи.

«Береги, второй такой не будет». «Не порви - достать невозможно». «Ты понимаешь, сколько мы стояли, чтобы это купить?». Дети слышали это постоянно.

И начинали понимать: я - источник расходов. Я создаю проблемы. Из-за меня родители вынуждены стоять в очередях, экономить, договариваться. Лучше бы меня не было - или хотя бы чтобы я меньше требовал.

Женщина лет пятидесяти рассказывала: она до сих пор не может выбросить старые, ненужные вещи. Стоит подумать - и всплывает голос матери: «Ты что, не ценишь? Мы для тебя старались!». Логика не работает. Чувство вины сильнее.

Вот так экономический дефицит превращался в эмоциональный. Ребёнок начинал ощущать себя обузой просто потому, что существует и требует ресурсов.

Хвалить не будем - чтобы не зазнался

В советском воспитании хвала была редким гостем. Зато сравнений - море.

«Смотри, как Петя аккуратно пишет, а у тебя - как курица лапой». «Твой брат в твои годы уже книги читал, а ты мультики смотришь». «Соседская девочка помогает матери, а ты только ноешь».

Похвалить ребёнка считалось опасным. Вдруг возгордится. Вдруг перестанет стараться. Зато постоянно тыкать носом в чужие успехи - это пожалуйста. Это для пользы.

Но дети воспринимали это не как мотивацию. А как доказательство собственной неполноценности. Другие лучше. А я - так себе. Недостаточно хороший. Постоянно виноватый в том, что не дотягиваю.

Стыд был главным инструментом воспитания. «Как тебе не стыдно?», «Ты меня позоришь», «Что люди скажут?». И стыд, как известно, лучший друг вины. Они всегда ходят парой.

Ошибся? Всё, конец

К ошибкам относились не как к части обучения, а как к провалу. Ошибка - это показатель, что ты плохой. Недоумок. Неспособный.

Поэтому дети боялись пробовать. Лучше не поднять руку на уроке, чем ответить неправильно и стать посмешищем. Лучше не начинать дело, чем не справиться и услышать: «Вот видишь, говорила же, что не получится».

Эта боязнь ошибок перерастала во взрослую жизнь. Человек мог годами сидеть на нелюбимой работе, потому что «а вдруг на новой не справлюсь». Мог терпеть токсичные отношения, потому что «лучше известное плохое, чем неизвестное».

Страх ошибиться оказывался сильнее желания жить.

Ты - винтик великой машины

С первого класса ребёнку объясняли: ты не просто мальчик Вася или девочка Маша. Ты - будущее страны. Строитель коммунизма. Надежда народа.

Звучит красиво. Но для семилетки это непосильная ноша.

«Родина на тебя рассчитывает». «Ты должен оправдать доверие партии». «Твоя учёба - вклад в великое будущее». Любая двойка превращалась не в личную неудачу, а в предательство государственного масштаба.

Ребёнок просто не мог справиться с такой ответственностью. Но молчал. Боялся подвести. И рос с ощущением, что весь мир на его плечах. И если что-то идёт не так - он подводит всех.

Это чувство многие пронесли через всю жизнь.

Почему это важно понимать сейчас

Тем, кто рос в СССР, сейчас от сорока до семидесяти. Многие из них уже бабушки и дедушки. И вот что интересно: они часто не понимают, откуда у них эти странные привычки.

Почему я автоматически извиняюсь за любую мелочь? Почему мне так трудно попросить о помощи? Почему я чувствую себя виноватым, если просто отдыхаю? Почему стесняюсь сказать, чего хочу?

Это не характер. Это не слабость. Это следы той системы, в которой ребёнок всегда был кому-то должен, но редко получал понимание.

Осознать это - уже половина пути. Потому что тогда появляется выбор: передать дальше или остановить. Дать своим детям другое детство. Где не нужно извиняться за то, что ты есть. Где можно хотеть, спрашивать, ошибаться - и это нормально.

Где ребёнок - не винтик, не обуза и не источник проблем. А просто человек. Маленький, но настоящий.

И это, может быть, самое важное изменение, которое можно сделать.

источник: Было Дело

Когда дверь звонила чаще, чем будильник: почему внезапные гости раньше были радостью, а сегодня - испытанием

Представьте вечер. Дом уже дышит тишиной, вы в мягкой футболке, чай остывает на тумбочке. И вдруг - звонок в дверь. Сегодня такое событие повышает давление, а еще сорок лет назад вызывало всплеск радости.

Почему? Что изменилось? И правда ли, что в СССР незваные гости не считались проблемой, а иногда даже становились маленькими праздниками?

Эта статья - попытка разобраться в феномене «внезапных гостей»: как он работал раньше, почему сегодня вызывает раздражение и чем это говорит о нас самих.

Дом, куда заходили без стука

Когда я слушаю рассказы старших родственников, поражает одна деталь: чувство открытости мира. Двери редко закрывались на ключ, а звонок не означал тревогу.

У бабушки был отдельный ритуал - вечерние разговоры с подружкой. Та могла позвонить без предупреждения: «Валюша, ставь чайник, такое расскажу!». И это не считалось вторжением. Наоборот - оживляло будни.

Причина простая: жизнь текла рядом и вперемешку. Люди чувствовали себя звеньями одной цепи.

Маленькие кухни, большие столы

Конечно, мы говорим не только о душевности, но и о быте. В СССР существовало несказанное правило: «кто зашел - тот и за стол».

И что удивительно - хозяйки справлялись. В кладовке всегда прятались домашние заготовки, от которых сегодня многие отказались:

• баночка варенья;

• кабачковая икра;

• соленые огурцы;

• компот, закрытый еще в августе.

Добавьте свежий батон - и вот вам импровизированный чайный стол.

Сегодня? Попробуй встретить гостей без похода в магазин или доставки. И тут появляется главный конфликт: современный быт перестал быть гибким.

Когда внезапный гость становится расходной статьей

Одна моя читательница рассказывала:

«Работаю из дома. К дочери часто заходит одноклассница. Не могу же я накормить своего ребенка, а чужому сказать: «извини». Девочка ест активно, как будто голодала, а я готовлю по порциям. Всё летит наперекосяк».

И это не единичная история. В семьях стало меньше «запаса на всякий случай». Мы привыкли рассчитывать продукты, время, даже эмоциональные силы. Поэтому внезапный визит - это не романтика, а краш‑тест семейного бюджета и нервов.

Но почему наши родители выдерживали такие ситуации легче?

Открытые дома - открытые сердца?

В спорах под подобными историями часто всплывают воспоминания:

«Мы в детстве ходили к друзьям без предупреждения. Могли поужинать где угодно - никто не считал ложки».

В этом есть важная социальная деталь: в советских дворах и подъездах формировались настоящие маленькие сообщества. Детей знали по именам, соседей - по привычкам, а гостей - по голосу.

Сегодня мы живем иначе. Высокие заборы, домофоны, загруженный график, личные границы все это не плохо, просто по‑другому.

Но вместе с безопасностью пришла и новая норма: люди стали закрытее.

«Неглиже» как символ новой эпохи

Помню, как мама смеялась: «В любую минуту могут зайти гости, поэтому дома - порядок, а я - при параде». И ведь действительно: советские хозяйки обладали какой‑то магической суперсилой. В доме чисто, на столе хоть что‑то найдется, сама - аккуратная.

Сегодня чувство дома стало приватным. Мы позволяем себе расслабиться. Да, можем сидеть среди стопок белья и не испытывать угрызений совести. И внезапный звонок превращается в стресс: «Господи, только не сейчас!».

Это не про лень. Это про новую модель личного пространства, которой раньше просто не существовало.

Так хорошо или плохо - внезапные гости?

Честного ответа нет.

Внезапные гости - это лакмусовая бумажка эпохи. Раньше они означали близость, доверие, тепло. Сегодня - вторжение, нехватку времени и нарушение границ.

Но, может быть, истина где‑то между? В одном‑единственном вопросе: кто стоит на пороге.

Если это человек, которого вы действительно рады видеть, - никакая доставка и никакой беспорядок не испортят встречу.

А теперь хочу спросить вас: когда вы в последний раз заходили к кому‑то «просто так»? И когда к вам заходили?

источник: Было Дело

Помните это ощущение? Открываешь холодильник, достаешь розовую палку докторской в натуральной оболочке, отрезаешь толстый ломтик - и вот оно, счастье детства. Многие до сих пор уверены: тогда колбасу делали из настоящего мяса, без всякой химии, по честному рецепту. А сейчас - сплошные добавки и обман.

Но когда начинаешь копаться в архивных документах, читать советские ГОСТы и разговаривать с людьми, которые работали на мясокомбинатах, понимаешь: история докторской колбасы намного интереснее и сложнее, чем нам рассказывали. И далеко не такая идеальная, как в наших воспоминаниях.

Откуда вообще взялась докторская

Начнем с самого начала. 1936 год. Страна только-только оправляется от голода и коллективизации. Люди истощены, здоровье подорвано. И тогда Наркомат пищевой промышленности получает задание: создать продукт, который поможет восстановить силы рабочим и партийным функционерам.

Так появилась докторская - название говорит само за себя. Это была не просто колбаса для удовольствия, а лечебный продукт. Её разрабатывали медики вместе с технологами, утверждали на самом высоком уровне. Рецептура считалась чуть ли не государственной тайной.

Интересный момент: технологи на комбинатах подписывали бумаги о неразглашении. Да-да, как будто речь шла о военном производстве. Задача была амбициозная - делать одинаковую колбасу от Владивостока до Калининграда.

Что там было внутри на самом деле

Теперь к самому интересному. Открываем ГОСТ 23670-79 и читаем состав. Сюрприз: никакого "чистого отборного мяса" там нет и в помине.

Вот что реально входило в докторскую:

Говядина - всего 25-30 процентов. Не больше. Причем не вырезка, а обычное мясо второго сорта.

Свинина полужирная - еще 25-30 процентов. Именно полужирная, не постная.

Свинина жирная - дополнительные 10-15 процентов. Да, почти треть состава - это жир. Именно он давал ту самую нежность и сочность.

Яйца или меланж - связующий компонент. Без них фарш просто не держал форму.

Молоко - для мягкости текстуры.

Сахар - небольшое количество, для баланса вкуса.

Специи - мускатный орех или кардамон.

И вот главное, о чем обычно умалчивают:

Нитрит натрия - та самая "химия", которой вроде бы не было в советское время.

Без нитрита колбаса была бы серо-коричневой, хранилась несколько часов и имела риск ботулизма. Именно он делал её розовой, безопасной и вкусной. Просто тогда не писали на упаковке страшные буквы "Е", но суть от этого не менялась.

Секрет был не в мясе, а в технологии

Знаете, в чем настоящая фишка докторской? Не в составе, а в том, как её готовили. Это была сложная технология, где каждый градус и каждая минута имели значение.

Представьте себе процесс. Мясо замораживали до минус восемнадцати градусов. Потом размораживали строго по графику. Перемалывали дважды - сначала крупно, потом почти в пасту. Причем во время измельчения добавляли ледяную стружку - она охлаждала фарш и помогала взбивать его до консистенции мусса.

Дальше начиналось совсем тонкое дело. Фарш закладывали в куттер - специальную машину, которая взбивала его на огромной скорости. Температура массы должна была оставаться низкой, иначе жир начинал плавиться неправильно, и текстура портилась.

Потом варка. Колбасу опускали в воду температурой ровно 80-85 градусов. Ни больше, ни меньше. Если перегреть хотя бы до 90 - белок схватится слишком сильно, и получится резиновый батон. Если недогреть - внутри останутся сырые участки.

На всё это требовалось время, квалифицированные мастера, дорогое оборудование и жесткий контроль на каждом этапе. Вот где был настоящий секрет вкуса.

Почему сейчас не получается повторить

"Так давайте сделаем по старому ГОСТу!" - скажете вы. Всё не так просто. Даже если взять тот самый рецепт и точно его соблюсти, вкус будет другим. И вот почему.

Мясо изменилось. Советские породы свиней были совсем другими - жирнее, с другой структурой волокон. Сейчас выращивают постную свинину, потому что все хотят меньше холестерина. А для докторской нужен именно жир, причем правильный.

Экономика не та. Делать колбасу по настоящему ГОСТу сейчас просто невыгодно. Говядина дорогая, технология сложная, выход готового продукта небольшой. Чтобы продавать её по адекватной цене, производитель разорится.

ГОСТ стал добровольным. Раньше отступить от стандарта было нельзя - могли закрыть завод. Сейчас каждый комбинат пишет собственные технические условия. Хочешь - добавляй крахмал, хочешь - соевый белок, хочешь - каррагинан. Главное - чтобы на этикетке было написано.

Технологию упростили. Зачем мучиться с ледяной стружкой и двойным измельчением, если можно добавить стабилизатор? Зачем точно выдерживать температуру варки, если есть усилители вкуса? Современные добавки позволяют делать колбасу быстрее, дешевле и проще. Вот только вкус - не тот.

Реальность против ностальгии

Понимаете, в чем штука? Мы идеализируем прошлое. Вспоминаем докторскую как символ качества и честности. Но если разобраться, она была продуктом своей эпохи - с её плюсами и минусами.

Плюсы:

• Состав контролировался государством, а не желанием получить максимальную прибыль

• Технология была отработана до мелочей

• Мясо действительно имело другие характеристики

• Производители не могли экономить на всём подряд

Минусы:

• В составе всегда была "химия", просто её не выносили на первый план

• Доля мяса была минимально допустимой, а не максимальной

• В дефицитных регионах качество могло сильно отличаться

• Рецепт не был таким простым и натуральным, как мы думаем

Можно ли найти "ту самую" колбасу сегодня

Честно? Шансы невелики. Даже если производитель напишет на упаковке "ГОСТ", это не гарантия. Потому что стандарт разрешает довольно широкий диапазон - и по качеству мяса, и по технологии.

Есть небольшие производства, которые стараются делать что-то похожее. Но цена такой колбасы будет раза в два-три выше обычной. И всё равно вкус будет немного другим - потому что другое мясо, другие животные, другие условия выращивания.

Можете попробовать поискать фермерскую колбасу, где указан полный состав и производитель не скрывает технологию. Иногда встречаются варианты, которые действительно напоминают тот самый вкус. Но это скорее исключение, чем правило.

Что остается в сухом остатке

Докторская колбаса - это красивая иллюстрация того, как работает ностальгия. Мы помним вкус детства и уверены, что тогда всё было лучше. А на деле просто другим.

Тот продукт был хорош не потому, что был абсолютно натуральным и идеальным. Он был хорош, потому что существовал в определенной системе - где контроль важнее прибыли, где технология важнее скорости, где качество определяет государство, а не маркетинг.

Сейчас такой системы нет. И вернуть её невозможно. Можно только понимать, что было на самом деле, а не цепляться за красивые легенды.

История докторской колбасы учит простой вещи: прошлое не нужно идеализировать. Оно было сложным, противоречивым и далеко не идеальным. Но оно было своим. И в этом, наверное, всё дело.

источник: Было Дело

Помните эти золотистые банки с копчёной рыбкой? Их берегли, прятали до праздника, открывали только когда гости на пороге. Шпроты в советское время были чем-то вроде пропуска в мир изобилия. Достал банку – значит, молодец, постарался. Поставил на стол рядом с селёдкой под шубой – значит, встречаешь Новый год как положено.

Но задумывались ли мы тогда, что именно ели? Откуда бралась эта маленькая рыбка, как её готовили и главное – насколько она была безопасна? Давайте разберёмся, что на самом деле скрывалось за тем самым незабываемым копчёным ароматом.

Откуда взялась шпротная лихорадка

История началась ещё до революции. Рижские и таллинские рыбаки коптили кильку и салаку по старинным рецептам, а когда Прибалтика вошла в состав СССР, эти технологии решили поставить на промышленные рельсы. Получилось неплохо – шпроты стали одним из немногих советских продуктов, которые реально шли на экспорт.

Внутри страны к шпротам сложилось особое отношение. Это был не просто перекус, а целое событие. Банку покупали заранее, хранили в холодильнике как драгоценность. В обычный вторник её никто бы не открыл – только на день рождения или под бой курантов.

Цена кусалась. За одну банку отдавали столько же, сколько стоил килограмм обычной рыбы. Но люди покупали – потому что шпроты означали, что ты не просто выживаешь, а живёшь.

Как это делалось: между ГОСТом и реальностью

По документам всё выглядело красиво. Свежую рыбёшку коптили в специальных камерах, потом вручную укладывали в банки, заливали маслом и закатывали. Звучит аппетитно, правда?

А теперь о нюансах.

Масло было самым простым. Никакого оливкового – обычное подсолнечное, иногда кукурузное. Проблема в том, что при высоких температурах такое масло начинало вести себя непредсказуемо. Окислялось, впитывало не только аромат дыма, но и всякую химию. А контроля за этими процессами практически не было.

Копчение было натуральным. Ну, по крайней мере, так считалось официально. На практике многие заводы к концу 70-х перешли на жидкий дым – быстрее, дешевле, план выполняется. Только вот в составе этого самого жидкого дыма водились вещества с труднопроизносимыми названиями, которые современная медицина относит к категории «лучше бы вы этого не ели».

Балтийское море постепенно превращалось в помойку. К началу 80-х в воду сливали промышленные отходы, нефтепродукты, всякую химию. Мелкая рыба, из которой делали шпроты, жила в этой воде и накапливала в себе то, что туда попадало. Тяжёлые металлы, фенолы – весь джентльменский набор.

Соли клали от души. Консерванты тогда особо не использовали, зато соль сыпали так, что современные шпроты по сравнению с советскими кажутся пресными.

Почему они были такими вкусными

Вот тут парадокс. Всё, что делало шпроты потенциально опасными, одновременно делало их невероятно вкусными.

Настоящее копчение давало тот самый глубокий аромат, от которого слюнки текли ещё до того, как банку открывали. Нерафинированное масло добавляло насыщенности. Свежая жирная рыба из Балтики была мягкой и сочной.

И да, ГОСТ был строгий. Требовал, чтобы рыбки были одного размера, лежали ровными рядами, чтобы масло было чистым. Другое дело, что на десятках мелких заводов к этому ГОСТу относились творчески. Дефицит сырья, план, который нужно было выполнять любой ценой – всё это приводило к тому, что реальность расходилась с инструкциями.

Что на самом деле мы ели

Давайте по порядку, без паники, но честно.

Канцерогены от копчения. При нагревании образуются вещества, которые медики называют полициклическими ароматическими углеводородами. Звучит страшно, но если упростить – это те самые соединения, которые повышают риск онкологии при регулярном употреблении. В СССР об этом не говорили просто потому, что тогда таких исследований не проводили.

Жирность зашкаливала. До 30 процентов жира – это очень много даже для рыбы. Плюс масло, которое пропитывало каждую рыбёшку. Один небольшой бутерброд со шпротами мог потянуть на половину дневной нормы калорий. Для людей с больной печенью, проблемами с желудком или сосудами это была не лучшая еда. Но кто об этом думал за праздничным столом?

Соль была главным консервантом. И её не жалели. Это создавало нагрузку на почки и сердце, особенно если человек и так склонен к гипертонии.

Тяжёлые металлы из Балтики. Ртуть, свинец, кадмий – всё это могло накапливаться в рыбе. В малых дозах не критично, но при постоянном употреблении картина менялась.

Почему мы всё равно любим эти воспоминания

Потому что шпроты были частью жизни. Частью чего-то важного и тёплого.

Помню, как отец приносил банку перед Новым годом. Мама говорила: «Положи пока, откроем вечером». И вот уже на столе белая тарелка, на ней аккуратными рядами лежат тёмные копчёные рыбки, рядом – нарезанный чёрный хлеб и сливочное масло. Дым, соль, праздник. Это въедается в память крепче любых фактов о канцерогенах.

Шпроты были дефицитом, а значит, ценностью. Их берегли, делили, растягивали удовольствие. Каждый получал свою рыбку – и это было справедливо и правильно.

Именно поэтому мы до сих пор помним этот вкус. Не потому что он был самым полезным, а потому что он был нашим.

Что изменилось сейчас

Современные производители работают по другим стандартам. Обязательно проверяют уровень вредных веществ, используют очищенный коптильный препарат, следят за качеством рыбы и масла. Звучит хорошо, но многие жалуются: шпроты стали какими-то пластмассовыми, без того самого духа.

Может, это цена безопасности. Раньше было вкуснее, но опаснее. Сейчас – безопаснее, но скучнее. Справедливый обмен, если подумать.

Итак, вредны ли были советские шпроты?

Да, потенциальный вред был. О нём просто никто не знал.

Перекопчение, окисленное масло, загрязнённая вода Балтики, избыток соли, отсутствие нормального контроля – всё это складывалось в не самую радужную картину.

Но есть важный момент: никто не ел шпроты каждый день. Это был редкий деликатес, праздничная история. А в таких дозах даже не самый идеальный продукт не успевал нанести серьёзный вред.

Так что если оценивать трезво: риск был, но преувеличивать его не стоит. Люди жили, радовались, встречали Новый год – и шпроты были частью этой жизни. Вкусной, пусть и не самой безопасной её частью.

источник: Было Дело

Знаете, что меня всегда поражало в старых советских фильмах? Там не было профессиональных фудстилистов. Никто не натирал курицу глицерином для блеска, не подкладывал губки под салаты, не красил макароны в аппетитные цвета. Режиссёр просто говорил реквизитору: «Накрой стол, как дома», - и получался абсолютно достоверный кадр.

Потому что дома у всех было примерно одинаково.

Сейчас, когда пересматриваешь эти фильмы, вдруг ловишь себя на странной мысли: еда там - не фон и не деталь интерьера. Она живая. Настоящая. Та самая, которая пахла на кухне у бабушки, которую носили в школу в алюминиевых судочках, которой угощали соседей просто так, без повода.

Давайте попробуем разобраться, что же было на столах у героев советского кино - и у обычных людей за кадром.

Холостяцкий стол: когда минимум выглядит достойно

Помните типичную сцену? Два товарища приходят с работы, один достаёт из холодильника бутылку , другой режет хлеб. На стол ставятся шпроты прямо в банке, докторская колбаса кружочками, может быть, луковица. Всё.

И знаете что? Этого хватало. Не потому что люди были непритязательными - просто продукты были другими. Тот самый батон, который сейчас превратился в воздушную субстанцию без вкуса, тогда действительно можно было есть просто так, отламывая корочку ещё по дороге из магазина.

Шпроты - отдельная история. Открываешь банку, а там рыбки плотно уложены, пахнут копчением, а не ароматизатором. Докторская колбаса содержала мясо, а не соевый текстурат. Это сейчас кажется фантастикой, а тогда было нормой.

Мой отец рассказывал: в конце 1970-х он снимал комнату в коммуналке, работал инженером. Зарплата - 120 рублей. Банка шпрот - 90 копеек. Батон - 13 копеек. Бутылка водки - 3 рубля 62 копейки. На один вечер с товарищем уходило рублей пять, не больше. И это считалось абсолютно нормальным перекусом после работы.

Не богато, но и не бедно. Достойно.

На стройке ели как богатыри - и это не метафора

В комедиях Гайдая или Рязанова строители всегда ели много. Прораб за обедом мог уничтожить полбуханки хлеба, тарелку щей, второе с мясом и еще компот выпить. Зрители смеялись, считая это преувеличением.

Но те, кто реально работал на стройках, знают: это не комедия, а документалистика.

Физический труд требовал калорий. Когда ты с семи утра до шести вечера таскаешь кирпичи, месишь раствор, лазишь по лесам - организм требует возместить затраты. Обед на стройке был событием. Женщины приносили в алюминиевых бидонах супы, в тряпичных торбах - бутерброды с салом или котлетами. Кто-то варил картошку прямо в бытовке.

Моя тётя в начале 1980-х работала маляром на крупной стройке в Ленинграде. Рассказывала: бригадир каждое утро приносил трёхлитровую кастрюлю борща, которую ему жена готовила. К обеду эта кастрюля пустела полностью - на восемь человек. А ещё у каждого был свой «тормозок»: хлеб, колбаса, варёные яйца, огурцы. После такого обеда могли ещё часов пять пахать.

И да, легендарный «кефир с батоном» тоже существовал. Только это была еда не строителей, а студентов, которые подрабатывали на стройках летом. Дёшево, быстро, сытно - идеальный набор для молодого организма.

Школьная столовая: котлеты с загадкой внутри

Школьные котлеты - вечный предмет шуток. «Больше хлеба, чем мяса», «подошва вкуснее», «резиновые». Но вот парадокс: спросите любого, кто учился в советской школе, - и почти каждый вспомнит эти котлеты с тёплой улыбкой.

Почему?

Может быть, потому что они были честными. Да, мяса там было процентов тридцать, остальное - хлеб, лук, яйцо. Но это было настоящее мясо, настоящий хлеб, настоящий лук. Без стабилизаторов, загустителей, без «Е-шек» и гидрогенизированных жиров. Котлета жарилась прямо в столовой, утром, на обычном масле. Пахло на весь коридор.

Я училась в школе в конце 1980-х. Помню эти котлеты, сардельки в глянцевой шкурке, макароны по-флотски, компот из сухофруктов. Обед стоил 20 копеек. Двадцать. На эти деньги сейчас не купишь вообще ничего.

А ещё на перемене работал буфет. Там можно было взять булочку с маком за 7 копеек, пирожок с повидлом за 9, стакан какао - за 10. Если родители давали рубль на неделю - ты был обеспечен. Хватало и на обеды, и на автобус, и ещё оставалось.

Студенческая столовая: роскошь за копейки

В студенческой столовой в 1970-е можно было полноценно пообедать на один рубль. Щи - 12 копеек, второе - 30-40 копеек, компот - 6 копеек, хлеб - бесплатно. Итого - 50-60 копеек, и ты сыт до вечера.

Меню было простым, но разнообразным. Рыба, котлеты, гуляш, каши, овощи, супы. Никаких изысков, но и голодным не уйдёшь. Фрукты, кстати, тоже были: яблоки, груши - в сезон регулярно.

Мой дядя учился в политехническом в Москве в середине 1970-х. Стипендия - 40 рублей. На обеды уходило рублей 15-20 в месяц. Остальное- на общежитие, книги, кино, кафе. Жил небогато, но и не бедствовал.

А главное - никто не считал студенческую столовку чем-то унизительным. Там ели все: и те, у кого родители высылали деньги, и те, кто жил на одну стипендию. Это была норма, а не вынужденная мера.

Домашнее чаепитие: банки на балконе как часть культуры

Сцена на кухне: двое пьют чай, на столе сушки, варенье в розетке, может быть, пряники. Это не киношная условность - это было в каждом доме.

Заготовки делали все. Летом и осенью кухня превращалась в цех: стерилизация банок, варка варенья, закатка огурцов, помидоров, грибов. Балконы и кладовки были забиты трёхлитровыми банками. Это была не столько необходимость, сколько ритуал.

Бабушка моей подруги жила в Туле, в обычной двухкомнатной квартире. На балконе у неё стояло больше сотни банок: малиновое варенье, смородиновое, вишнёвое, компоты, маринованные огурцы, помидоры, лечо, икра кабачковая. Всё это она раздавала детям, внукам, соседям, а сама зимой открывала новые банки, чтобы к чаю было что подать.

Варенье было действительно из ягод и сахара. Без пектина, каррагинана, лимонной кислоты. Просто клубника, протёртая с сахаром, или вишня в собственном соку.

Сейчас это называется «эко-продукты» и стоит втридорога. Тогда это было обычным делом.

Праздничный стол: изобилие без пафоса

Новый год, день рождения, 8 марта - праздничный стол в советских фильмах всегда выглядит богато. Салаты, нарезки, курица, фрукты, торты, шампанское. И это не был декоративный избыток для кино - так действительно накрывали.

Оливье, селёдка под шубой, мандарины, шампанское «Советское» - эти символы Нового года знакомы всем. Но важно вот что: это не было роскошью. Да, нужно было встать пораньше, обойти несколько магазинов, постоять в очередях. Но собрать праздничный стол мог практически каждый.

Колбаса, рыба, сыр, курица - всё это было доступно. Не каждый день, но и не раз в год. Мандарины действительно появлялись в основном к Новому году, но именно поэтому их запах до сих пор у многих ассоциируется с праздником.

Моя мама вспоминает: в 1980-м, когда была Олимпиада, в магазинах появилось много продуктов, которых раньше не было. Но и до этого на праздники столы не пустовали. Готовили много, приглашали друзей, соседей. Не было культа еды, но был культ застолья - общения, тепла, семьи.

Автоматы с газировкой: рубль был рублём

Автомат с газированной водой - легенда советского детства. Копейка за обычную воду, три копейки за сладкую с сиропом. Общий гранёный стакан, который споласкиваешь в специальном устройстве.

Но были и другие автоматы: с соками. Томатный, яблочный, гранатовый. Последний считался деликатесом - стоил дороже, появлялся не везде. Но его вкус помнят спустя десятилетия.

Советский рубль имел вес. Когда бабушки говорят: «Я на пятак неделю жила», - это не сказки. Пятак - пять копеек. На них можно было купить булку хлеба или проехать на трамвае. Рубль был примерно равен двум часам работы неквалифицированного рабочего. Сейчас эквивалент - около 300-500 рублей по покупательной способности.

Почему эти кадры вызывают ностальгию

Советское кино не обманывало. Режиссёры не строили декорации благополучия и не создавали искусственной нищеты. Они просто показывали жизнь.

Еда была простой, но настоящей. Столы - небогатыми, но достойными. Праздники - без показухи, но с душой.

И когда сейчас смотришь эти фильмы, возникает странное чувство: еды стало больше, выбор огромнее, но чего-то не хватает. Может быть, той самой естественности. Когда шпроты пахли рыбой, а не химией. Когда варенье делала бабушка, а не комбинат. Когда люди собирались не ради инстаграма, а просто чтобы побыть вместе.

Советская кухня не была идеальной. Были очереди, дефициты, однообразие. Но в ней была честность. И, наверное, именно эту честность мы и вспоминаем с теплотой, когда смотрим старые фильмы.

А что вы помните из того времени? Какое блюдо вам до сих пор снится?

источник: Было Дело