История эта началась, когда я пошёл в 4 класс. Мы часто сидели на продлёнке до вечера и гуляли на территории школы, делать на маленьком пятачке земли было совершенно нечего, вот и придумывали разные развлечения сами.
В один момент нам с товарищем попалась одна и та же передача по телевизору про археологов, копающих древние курганы. Воодушевившись этим, мы решили тоже что-нибудь такое выкопать. Копать начали прямо за школой: сначала очистили небольшой участок от травы и принялись его откапывать. Изначально использовались руки, которые позже были заменены железными ложками из столовой. Взялись за дело мы основательно, и каждый новый день покоряли всё большую глубину. Уже через пару дней нашу компанию пополнили и другие ребята, теперь мы по очереди копали вчетвером.
Помню, как сидели на уроках, лишь бы прошло время, и мы могли вернуться к процессу. К тому моменту это увидела наша классная, но яма тогда была небольшой, и она просто посмеялась с происходящего, но смеялась она зря. Через неделю нас копало уже 10 человек. К общему инвентарю добавились два небольших ведра и сапёрная лопатка, которую принёс один из наших одноклассников. Теперь мы с моим другом чисто руководили процессом и изучали находки. Находок было много, в основном это были разные железки всех мастей, но для нас это был не просто чермет, а настоящие артефакты древних цивилизаций. Ажиотаж вырос в несколько раз, когда мы выкопали две ржавые гильзы — вот настоящие находки. Из-за этого к нам присоединилось столько людей, что пришлось сделать график и копать в две смены через день.
Помню, как прямо в школьной форме мы по нескольку часов торчали в яме, всё больше и больше заглубляя её. Естественно, это не осталось незамеченным среди родителей и учителей, наша компания стала приходить со школы конкретно грязная. Нами заинтересовались учителя. Надо было видеть лицо завуча, когда она подошла к нашему месту раскопок. К тому моменту яма была метра два глубиной и метра полтора в диаметре, конкретная такая дырка. С правой стороны были выкопаны ступеньки для спуска. Короче, тётка просто офигела от происходящего, сказала нам всё зарыть.
После этого события проект перешёл в секретную фазу. Теперь мы копали совсем малыми группами — по 3 человека — и всегда перекрывали яму досками и ветками, маскируя от нежелательных взглядов. Так работа продолжилась ещё неделю.
История закончилась неожиданно: в один из дней меня с товарищем вызвали к директору. Мы ничего не поняли, но делать нечего — пошли. Наехали на нас конкретно за яму, оказалось, что утром в неё упал наш трудовик и не мог час выбраться. Конечно, прибывающий в вечном алкогольном анабиозе мужик просто не смотрел под ноги, а виноваты были мы. В итоге нам запретили к ней подходить, а трудовик начал эту яму закапывать. Мы с печалью смотрели, как мужик настоящей лопатой закапывает то, над чем так много людей трудились несколько недель. Хотя и у него ушло времени немало и до конца закопать он её так и не смог.
А гильзы на деле оказались от какого-то немецкого пистолета времён Великой Отечественной, до сих пор лежат в школьном музее как настоящая находка, прямо здесь, на территории школы. Короче, свою часть небольшой славы как археологов мы получили, но больше такой фигнёй не занимались.
С удовольствием в 1947 году мои родители ходили в Баку на различные праздничные мероприятия в доме офицеров, причем все это было, хотя и регулярно, но увлекательно и разнообразно. Именно эти вечера - вершина их самоутверждения. К ним специально серьезно готовились, шили платья из редко появлявшейся в военторге качественной ткани. Боже, какой ажиотаж: у матери к ее голубым глазам появилось еще и голубое платье из крепдешина! И я, кажется стою с открытым ртом.
Начинались вечера после работы, а кончались к утру... Можно только позавидовать: в наше время мало кто практикует подобную роскошь.
Но я от этих балов-вечеринок жестоко страдал: развилась фобия.
Как только родители уходят, мне в предсонном состоянии чудятся довольно однотипные кошмары, что на отца и, особенно, на мать то нападают хулиганы, то их давит машина, в лучшем случае мерещилась ресторанная драка с опрокидыванием столов.
Не выдерживаю - звоню телефонистке (в то время еще не было автоматического набора номера) и умоляю узнать, все ли в порядке в городке, а она (низкий ей поклон!) часами отвлекает меня от ужаса, заранее знала, что буду звонить, поскольку в «офицерском» - вечер. Я не видел ее никогда, и не выдала меня ни разу родителям и никогда не бросала трубку. Это сильнейший урок благородства и альтруизма в моей жизни. Эта женщина спасла мою нервную систему, а я ее так и не отблагодарил! Как редко в жизни оплачивается добро или торжествует справедливость!..
Засыпаю я под утро мгновенно, как только начиналось позвякивание мамина ключа в замке ...
От родителей свои страхи скрываю: стыдно, уже большой - семь лет. Мама, конечно же, видит мою реваную мордашку, переживает за меня, но не может себе позволить идти у моих страхов на поводу, да и ни я, ни Отец не допустили бы такой жертвы ...
Помню в детстве я мечтал о компьютере, а именно ноутбуке,мне сказали,что если я буду учиться хорошо то он у меня будет подарком на день рождения, весь год я учился на отлично,оставался после уроков,что бы училка помогла с задачей и поставила норм оценку,на мой день рождения в квартиру занесли большой пакет перевязанный праздничной лентой,так я получил зимние штаны, пуховик, несколько видов трусов и ортопедические стельки.
Было это году в 95, как я подсчитал, или даже 94-м сентябрь месяц. Ну знаете, середина девяностых - это время когда задирали и гнобили тех кто слабже, у кого не было кого-то старшего или хотя бы крутого родителя. Мне тоже доставалось, родители у меня были самые обычные, а братом я был сам, самым старшим)
Сентябрь уже начался, и новенький который жил на улицу ниже, ходил в школу моим маршрутом. И то ли я с кем-то, то ли я сам, хотел «подоминировать» над ним, надо же мне было как-то отыграться. За что мне было стыдно тогда, ведь человек он оказался очень интересным и мне хотелось всё же задружиться с ним. Долго не мог, сам виноват.
Общие друзья, тем не менее, мало-помалу с ним всё же подружились. Он выделялся среди нас местных, был можно сказать на голову выше по всем параметрам. Шутка ли сказать, что прочитал всю местную библиотеку на то время, хоть и районную, И ведь читал таки Декамерона и делился похабными историями, проглотил приключения Луи Бусенара, про которого я услышал только от него.
Родители его переехали из Германии, мать была родом из нашего посёлка. Потому он и был «немцем». Отец владел, тогда ещё огромным грузовиком, типа американских, и работал сам на себя. В ту пору безденежья это было очень необычно. Строили большой дом, а жили в маленьком стареньком.
Помню, как я его научил играть шахматы, ну может и не я, но обыгрывал я его как котёнка. Как же мы играли, какой же это был азарт. После школы, приходил он ко мне. Я же у него ни разу не был, потому что огромная овчарка, не погостишь короче. Играли иногда почти до утра. Отец бывало прогонял нас, отправлял спать. А так как заиграешься, играешь до десяти, до одиннадцати, уже полночь, до часу, иногда до двух, мать спать не могла, приходилось вставать отцу, разбираться.
Недолго я был шахматным королём. Человек он умный, в библиотеке понятное дело, нашёл книги по шахматам. И старательно, раз за разом отрабатывал навыки уже на мне. Потом один раз выиграл, потом два раза и уже он, теперь оказался на такой небывалой высоте, что играть мне с моим прежним багажником не имело смысла.
Так бывает, когда зазвездишься, и тебя догонят, потому что поверил в свою исключительность и закостенел на прежнем, хоть и высоком уровне.
Немец сейчас живёт в штатах, кто бы сомневался, разговаривал как-то с ним по скайпу, когда только-только появились у меня интернет более скоростной по технологии адсл, разрабатывает он там роботов.
Мораль. Надо всю жизнь учиться. Даже не так. Не надо в общем звездиться)
Итак, я остановился на том, что родителям удалось найти квартиру. Вообще, квартирный вопрос в военной среде тогда стоял очень остро. По приезде в новую часть очень часто оказывалось, что офицерам просто негде жить. И решали вопрос как могли, кто-то снимал квартиру, кто-то успевал въехать в квартиру вместо убывающих офицеров. У нас даже были случаи, когда маме с папой приходилось жить прямо в военном госпитале в палатах пациентов. Конечно, воинские части как могли пытались решать этот вопрос, и это напрямую зависело от значимости части и хитрости командира. Так, Симферопольский гарнизонный госпиталь, куда перевёлся мой папа, уже тогда вознамерился строить свой многоквартирный дом прямо возле того самого "Эвакоприёмника" на улице Мате Залки, где исторически расселялись военные. Дом вроде как уже начали строить и обещали сдать через пару лет. Поэтому по прибытии в часть папа сразу же стал в очередь на трёхкомнатную квартиру, которая ему полагалась по званию (небольшой спойлер - своё жильё в виде однушки на выселках родители получат только через 28 лет, знали бы они тогда, наверное, очень бы расстроились).
Мой папа стал заведующим отделением гарнизонного госпиталя, что соответствовало званию командира батальона в "нормальной" армии, и когда предыдущий зав. отделением гарнизонного госпиталя уезжал, он оставил на нам трёшку, которую сам снимал. Квартплата там была символической, а хозяина квартиры за всё время жизни в Симферополе мы видели всего один раз, потому что тот работал на северах и в Крыму не появлялся. При тогдашнем отсутствии рынка жилья, это можно было назвать большим везением.
И вот день переезда настал. Я его запомнил потому, что именно тогда ночью ударил аномальный для Крыма мороз в ноябре. Замёрзший дождь покрыл ветки деревьев сосульками, а вода в баках во дворе дома застыла. Помню это, потому что мне пришлось топориком вырубать из льда детский кораблик, который намертво вмёрз в корыто с водой.
Приехал военный ЗИЛ, и мы погрузили в кузов немногочисленные вещи. В последний момент папа в кабину посадил недовольного Челсика, и мы поехали на новое место. Увы, нам пришлось оставить собаку Пальму в доме на Гранитном, в последний раз я её видел в зеркале ЗИЛа. Как я и говорил ранее, такова жизнь детей военных - ни к чему и ни кому нельзя надолго привязываться.
Новая квартира находилась на высокой горе в двадцати минутах езды от Гранитного, в том же районе Симферополя. Из-за обледенения дороги грузовик долго не мог подняться на гору и просто натурально скатывался назад. Было страшно.
Вот тот дальний дом на горе. Фото Яндекс.
Когда мы разгрузили вещи я осмотрел квартиру. Это была трёшка на первом этаже, но у неё одна комната была заставлена хозяйской мебелью и использовалась как склад, но всё равно это была самая большая квартира из тех, в которых мне доводилось жить. Это было намного лучше утлого домика из ракушечника и тесной квартиры в Аддисе.
В первую очередь с родителями был испытан новый маршрут до школы. Увы, по сравнению с Гранитным он удлинился, и история "как мой дедушка ходил в школу" обросла новыми деталями. Теперь я должен был 15 минут спускаться с горы, потом ехать 15 минут на троллейбусе, а потом ещё минут 15 идти до школы. За все годы учёбы в седьмой школе я знал, что выходить надо строго за час. Учился я всегда во вторую смену, а значит утром я был один, и все эти годы собирался в школу и добирался до неё сам, о чём расскажу позже.
Наконец-то прибыл железнодорожный контейнер из Свердловска. Если вы думаете, что там лежали наши вещи, которые должны были сделать наш быт лучше, то вы ошибаетесь. Кроме двух кресел и журнального столика там было почти 5 тонн книг. Я не опечатался. Контейнер был полностью забит книгами. Половина это мед литература, а вторая половина классическая русская и зарубежная проза и плюс некий процент альбомов с репродукциями либо классических, либо советских художников. Этими книгами заставили срочно купленные в коридоре шкафы, и вообще книги лежали везде.
Вечером в семье читали все - папа, мама, сестра. Других развлечений не было, и я тоже начал читать. Читал много, непрерывно и постоянно перечитывал любимые книги. Сейчас перечислю, что было мною прочитано за несколько лет в Симферополе, это те книги, которые формировали моё мировоззрение в 10-13 лет:
1. Незнайка весь. Но на Луне 2 раза. На Луне это прям детский нуар. Укололо в самое сердце.
2. Республика Шкид. Одна из самых любимых книг, которую я знал почти наизусть. Манила депрессивной атмосферой постреволюционного Петербурга
3. Марк Твен. Приключения Тома Сойера. - 3 раза. Была любимая книга, я мечтал найти клад.
4. Марк Твен. Приключения Гека Финна. - 2 раза. Когда слегка подрос она вытеснила более детского Тома Сойера и стала любимой книга нравилась идея полной свободы.
5. Марк Твен. Янки при дворе Короля Артура - 2 раза. Уж очень мне нравилась попаданческая концепция. Знал бы я, что через десяток лет это станет трендом.
6. Жюль Верн. Дети Капитана Гранта - 2 раза. Просто нравилась идея путешествия, приключения и разные страны
7. Жюль Верн Таинственный Остров - 2 раза. Пушка-бомба. Нравилось представлять, как можно всё сделать самому. Я потом в голове сто раз проигрывал как бы я обустраивал свою жизнь на острове. Предтеча книг "Цивилизация с нуля" и разных игр с крафтом.
8. Жюль Верн Двадцать тысяч лье под водой - 1 раз. Меня нехило будоражила идея о своей подводной лодке. Об это расскажу чутка позже.
9. Жюль Верн Пять недель на воздушном шаре - 1 раз. Ну такое себе, я жил в Африке и мне что-то не зашло.
10. Жюль Верн Пятнадцатилетний Капитан - 1 раз. Показалась скучноватой книгой. Может быть потому что мне не было 15 лет?
11. Джек Лондон Вообще Весь. Какие-то прочитал в более старшем возрасте. Кое-что читал до 3-4 раз. Тут отдельный разговор.
12. Герберт Уэлс Война Миров - 1 раз. Просто хоррор. Потом боялся ходить по коридору квартиры, казалось, что щупальце меня настигает из темноты.
13. Станислав Лем. Рассказы о Пилоте Пирксе - 3 раза. Я летал на ракете в космосе. И жанр фантастики всегда будоражил моё воображение.
14. Станислав Лем Непобедимый - 2 раза. Охрененно. Я будто сам исследовал другую планету)
15. Бредберри Марсианские Хроники - 2 раза. Казалась детским артхаусом. До сих пор люблю фотографии Марса.
16. Майн Рид. Белый вождь - 1 раз. Странный мексиканский вайб.
17. Майн Рид. Всадник без головы - 2 раза. Хотя, книга показалась мне странной.
18. Майн Рид Оцеола, вождь семинолов - 1 раз. Не понял книгу.
19. Брайан Олдис Долгие Сумерки Земли - 1 раз. Показалась тяжёлой эпической книгой в сюрреалистической реальности, офигенный странный мир джунглей. Испытал огромное удовлетворение, но перечитывать не хватило моральных сил.
20. "Люди. Автомобили. Рекорды." Эту книгу я выучил наизусть. Там была информация о развитии автомобилестроения за 20 век. Я знал имена всех гонщиков-рекордсменов, и все вехи в развитии автомобилестроения.
21. Полное собрание великого графика Херлуфа Бидструпа. Эти книги я замусолил так, что они развалились. Я могу с уверенностью сказать, что знаю до последней чёрточки все его работы))
22. Гарри Гаррисон Стальная Крыса. Очень впечатлила серия книг. Но читал 1 раз
Это только то, что я вспомнил и ещё куча книг, которые я просто не запомнил. Я читал непрерывно и при любой возможности. Особенно в самое сердце запал Джек Лондон. Мало того, что я перечитал его всего, так Белый Клык читал 3 раза, Зов предков 2 раза, и рассказы просто много раз и знал их почти наизусть. Над Белым Клыком в первый раз плакал. Уж очень мне он нравился. Вы спросите почему я отмечаю разы? Потому что если книга мне нравилась, я по завершении сразу начинал читать её с начала, а не понравившаяся книга такой чести не удостаивалась. Такой вот был литературный хардкор) Мне было грустно расставаться с персонажами, и в голове я сочинял фанфики и спин-оффы к этим книгам. Еще добавлю, что когда мне было 8 лет я написал первый фанфик по Незнайке на Луне)
Иногда я читал по две-три книги одновременно. Книги лежали рядом с кроватью, в кровати, на полках. Это был мой мир, в который я отправлялся и жил там другие жизни в других мирах.
То самое классическое издание Жюля Верна, которое много у кого было в 80-х
Почему я так яростно читал книги?
В первую зиму в Крыму, которая мне казалась серой и безжалостной мне постоянно снилась родная Эфиопия. Я часто просыпался и плакал, вспоминая свою Родину, так мне хотелось увидеть родную саванну и эвкалипты и настолько мне был чужд серый зимний Крым, поэтому я привык убегать в книги, а потом это просто стало привычкой.
И я не знаю как бы всё сложилось, если бы высшие силы не подарили мне Петровскую балку.
Это наверное самое главное и сокровенное, что для меня было в моей новой крымской жизни, и если я сейчас приезжаю в Симферополь, то обязательно иду на балку. Расскажу об этом подробнее.
Дом на горе, куда мы въехали, находился на южном выезде из города, в самом начале южного конца т.н. Петровской Балки, представляющей собой нагромождение скал с одной стороны и пологий склон с другой. Представьте себе огромное поле, которое заканчивается скалистым обрывом.
Как и любая ровная поверхность Симферополя она могла бы быть плотно застроена, но спасло её от застройки то, что там был обнаружен некрополь Неаполя Скифского, и в итоге строительство там было запрещено. Исключение составила только построенная там уродская станция водоснабжения, непрезентабельный вид которой меня всегда очень огорчал.
Вид из города на балку. Фото из интернета.
Я не буду вдаваться в исторические справки по поводу Некрополя, ведь вы всегда можете обратиться к Википедии и интернету. Я лучше расскажу чем это место было для меня.
Вот такая равнина на самой балке
Представьте себя ребёнком. Вы выходите из подъезда, проходите по тропинкам и оказываетесь в степи. С одной стороны степи видна панорама города и отвесные части скал, а с другой раскопки древнего города, где стоит огромная каменная башня Неаполя Скифского.
Именно ранней крымской весной я почувствовал там себя свободным, как будто в саванне. Ты бежишь по короткой молодой траве, а вокруг только синее небо, а когда добегаешь до края, город уже где-то внизу.
Я исследовал Балку и Неаполь Скифский до последнего камушка, это было моё любимое место. Я знал там каждую тропинку и давал имена каждой скале и впадине. Среди названий, который я давал скалам, были Черепаха, Амфора, Чаша.
Те самые Петровские скалы
Я чувствовал себя там как будто в игре Death Stranding. Настолько Балка казалась мне огромной и безграничной. Когда сейчас я вспоминаю Симферополь, я всегда представляю себя стоящим на Балке на краю скал, а передо мной открывается вид на город.
Вид с балки на город. Фото 80-х годов. Слева в углу видно высокое здание "эвакоприёмника". Примерно там же переулок Гранитный.
Иногда я ложился между раскопанных стен и начинал фантазировать. Воображал какой здесь когда-то был город, как проходили здесь бои, как жили древние люди, сражались и влюблялись. Благо книги давали мне воображение. По заветам Тома Сойера я, вооружившись маленькой лопаткой, пытался искать клад. Попыток было много, но я так ничего и не нашёл. Хотя сейчас я понимаю, что не менее ценен и важен был сам процесс. Какова же была моё досада, когда в десятых годах именно там, где я когда-то искал клад его действительно нашли! 150 скифских золотых монет! Это целое состояние! А я ведь уже тогда чувствовал, что моя Прелесть где-то там!!
Раскопки Неаполя Скифского. Тогда это было просто дикое неогороженное место.
Советскими археологами на Балке была восстановлена гробница скифского вождя. Это было довольно высокое здание наподобие башни из камней. Ещё при СССР она была законсервирована.
Тот самый мавзолей. Двери туда тогда были надёжно заварены.
Дети, конечно, и это обстоятельство обратили для себя в новый опыт и развлечение. Мы с друзьями взбирались по внешней стене гробницы на крышу (на секундочку, это где-то уровень третьего этажа) и, скинув верёвку в люк, спускались прямо внутрь. Сердце бешено колотилось, и все мы получали опыт Индианы Джонса на всю оставшуюся жизнь. Было очень пугающе, но в то же время очень увлекательно. Внутри гробницы было пусто и пыльно, только свет лился сквозь узкие оконца.
Что я ожидал там увидеть
Что я примерно увидел. Это фото из нулевых, когда двери просто выломали с сдали на металл.
Меч, как Конан, я так и не получил, но вместо этого регулярно получал порцию адреналина. Было очень страшно, но очень увлекательно, например, я боялся, что не смогу подняться по верёвке наверх, но это меня не останавливало. Хотя когда мы выбирались наружу, то, конечно, вздыхали с облегчением. Ощущалась какая-то таинственная история в этих камнях. Если хотите, дух древнего прошлого. Эта постройка напоминала мне те самые склепы в Аддисе, на которые я засматривался из окна автобуса. Таких приключений больше у меня никогда в жизни не было, но я на всю жизнь запомнил наши визиты в эту гробницу. Я не знаю как передать в тексте тот благоговейный трепет, который испытывали мальчишки в тысячелетних руинах! И вот в этом весь Крым!
Когда во взрослом возрасте я вернулся туда, я удивился, что место это такое маленькое, камерное, невзрачное, затёртое между городскими районами. Но всё равно что-то в нём было, какой-то слабый забытый героический флёр, который еле сквозил через ныне истоптанные места. Жаль, что только маленькие дети так остро его ощущают, и способны погрузиться в атмосферу прошлого, а для взрослых это просто гребень скал и плохо сваленные камни. Как будто это книга, которую могут прочитать только те, у кого душа открыта для чтения. Как будто тайна страниц этих исторических мест открывается только тем, для кого скалы кажутся намного выше, поля шире, а руины хранят удивительные истории.
В правом углу виден кусочек нашего дома. Фото из интернета. Наши дни.
Именно благодаря тому, что моя семья поселилась рядом с Некрополем Неаполя Скифского, я уже к весне принял Крым. Я понял, что живу в очень крутом месте, ничуть не хуже, а в чём-то даже лучше Эфиопии. Как говорится - искал медь, а нашёл золото. Каждый раз поднимаясь на скалы Неаполя, я понимал, что здесь есть самое главное, чего у меня никогда не было до этого - свобода.
Дело было в нашем легендарном кинотеатре «30 лет ВЛКСМ» — с концертным залом, помнившим ещё советские времена. Там были тяжёлые бархатные портьеры с вечным запахом пыли и скрипучие кресла-«книжки». О буфете с попкорном, колой и прочими заморскими штуками тут и слыхом не слыхивали. Максимум — в фойе стоял автомат с газировкой за три копейки и иногда, в хорошие времена, продавалось мороженое «Пломбир» в вафельных стаканчиках.
Поэтому все ходили со своим «пайком». Мы с женой — элита: взяли семечки и газету для кульков-плевательниц. Сидим, щёлкаем, шелуху — строго в бумажный пакетик.
«Вот это культура, — шепнула жена. — Ни тебе шума, ни мусора». И тут наш чуткий слух начал улавливать ответы из темноты. Справа — чёткое «тк-тк». Слева — приглушённый хруст. Сзади — целая какофония щелчков. Зал, как оркестр кузнечиков, втягивался в процесс. Но мы-то были солистами! Наши пакетики были нашим безукоризненным манифестом чистоты.
Вдруг из темноты, как призрак совка, возникла вахтёрша. Её радар засёк НАШИ белые пакеты.
— Это что?! — зашипела она, затмевая звук выстрелов с экрана. — Мусорить вздумали?! Вон из зала! Сейчас милицию вызову!
Мы, чуть не поперхнувшись, начали шепотом пытаться объяснить этот парадокс: — Мы не сорим! Мы в пакет! Это чтобы не на пол! — Какие пакеты в зале?! Вы издеваетесь?! Уберите немедленно!
Пришлось засунуть наши «контейнеры» в карманы. Вахтёрша, победив, удалилась, а мы до конца фильма щёлкали, как воры, украдкой.
Фильм кончился. Зажёгся свет. Картина открылась эпическая. Весь пол зала утопал в ковре из шелухи. Сугробы, дюны, материки! Люди спокойно вставали и сбрасывали последнюю горсть с колен. Только под нашими креслами сияла девственная чистота. Оазис.
Вахтёрша, стоя у выхода, смотрела на это море мусора, потом на нас. На наши невинные лица. Кажется, в её мозгу что-то сломалось. Она молча развернулась и пошла за уборщицей.
На улице мы молча достали из карманов мятые, тёплые и липкие газетные комки и отправили их в урну. Единственные кто вынес мусор из кинотеатра, вместо того чтобы оставить его там. Герои, которых никто не оценил.
— Знаешь, — сказала жена, глядя на освещённые окна «30 лет ВЛКСМ», — в следующий раз, может, тоже под кресло? А то слишком культурными быть утомительно. Интересно, она уборщицу сейчас будет ругать за то, что та плохо вчера убрала?
— Нет, — ответил я. — Она борется за чистоту. Просто фронт работ слишком велик. А наши пакетики — это был такой маленький, личный, непонятый всеми акт сопротивления хаосу.
И мы пошли домой, чувствуя себя тайными агентами исчезающей цивилизации, где семечки нужно было не просто щёлкать, а щёлкать с чистой совестью. И с бумажным пакетиком.
