Нестандартные рассказы

Семён не понимающе посмотрел на меня, скорее всего он думал, как только я появлюсь, то мы сразу приступим к самому важному. А тут оказывается, что у меня ещё и свои планы есть.

— Ладно, — он с нежеланием согласился, — давай быстрей решай свои дела. Чем быстрее тем лучше.

— Если учесть сколько времени прошло в моём лагере, и сколько в твоём. То у меня время идёт быстрее, — я отошёл на несколько метров от Семёна, — так, что я не думаю, что тебе придётся долго ждать. Подготовся на тот случай если мы встретим Лену.

— Хорошо, ты только не задерживайся, — с тяжестью сказал Семён, — а то меня тут надолго не хватит.

— До встречи, — сказал я ему на прощание.

Я сосредоточился на месте в лесу, прежде чем успел туда переместиться. Это был довольно хорошо иследованый мною участок, визуально туту был лес. Хижиной тут, даже, и не пахло.

Сделав обход местности, я убедился в том, что просто так в неё не попасть. Скорее всего это своего рода пространственных карман, или ещё что-то похожее на него. Скрытый участок, который скрыт за семью печатями. Но просто так здаваться я не собирался. Раз я смог его почувствовать, то есть шанс что и смогу попасть во внутрь.

Сосредоточившись над этой задачей мой мозг стал набирать обороты. Придумав пару идей, я начал их воплощать. Первым я решил обыскать местность получше, чтобы убедиться, что его просто так не найти. Спустя время я подтвердил это. Вторым моим действием стала попытка переместиться напрямик вовнутрь, но это не дало результатов, такое ощущение будто меня, что-то не пускало. Перебрав все очевидные варианты, я приступил к последнему. Сосредоточившись только на ощущениях, я начал двигаться. Но прежде я закрыл глаза, чтобы лучше ощущать пространство. Была некая уверенность, что перемещаться туда не надо, нужно лишь только дойти.

Как ни странно, но это получилось. Я стоял напротив лесной хижины, её вид был довольно потрёпаный. Само здание располагалось на лесной поляне. Оно было возведено из массивных брёвен, крыша почти полностью была покрыта мхом, а из окна был виден свет… Свет! Там кто-то был.

Моё любопытство взяло надо мной верх, хоть на дворе была глубокая ночь, но страха не было. Тот кто обитал в этом бревенчатом домике, явно не мог быть опаснее Лены. По крайней мере, я на это надеялся.

Три глухих удара раздались в ночной тишине, это я постучался в дверь. В ожидании я простоял около минуты. Дверь мне открыла довольно симпатичная девушка, честно я ожидал какого-то пожилого мужчину, но вместо него была эта молодая особа.

— Кто припёрся? — ворчливо проговорила девушка.

— Эм, — я был в растерянности, и не знал что сказать. Поэтому только смог выдавить натужное, — здрасте.

Она внимательно меня осмотрела. После чего махнула рукой, зазывая меня во внутрь. Такого быстрого развития событий я не ожидал, поэтому без всяких мыслей зашёл во внутрь.

Внешняя часть дома явно выглядело хуже чем внутренняя. Так как тут было ухожено, было видно, что здесь кто-то живёт на постоянной основе. Бревенчатые стены будто блестели, пол чисто подметён, а на потолке не было паутины. Это показывало на чистоплотность хозяйки. Тут было всё чисто, и каждый участок убранства стоял в удачном расположении.

— Садись, — девушка указала на стул, — думаю ты хотел бы знать, кто я такая.

— Вижу ты не любишь долгих предисловий, — улыбнувшись сказал я.

— Раз ты смог сюда попасть, то уже давно в этом месте, — девушка поставила чайник на верхнюю часть печи, — а попасть сюда не очень то легко.

Спорить я не стал, поэтому просто сел на стул и продолжил разговор.

— Спорить не буду, — я положил руки на стул, — меня зовут Юра, а тебя?

— Называй меня Сова, — она подкинула пару дров в печь, — не Семён, уже хорошо.

— Странное у тебя, однако, имя, — с любопытством спросил я, — это настоящие?

— Настоящие не имеет в этом месте смысла, — она задумалась, после чего продолжила, — ты видишь меня в первый раз?

— Да, — я удивился этому вопросу, — хочешь сказать, что я мог уже тебя где-то видеть?

— Я не одна в своём роде, — она улыбнулась.

— Ты имеешь в виду про клонов, как у Семёна? — с интересом спросил я.

— Правильно мыслишь, — она улыбнулась, — раз ты и об этом знаешь, то пожалуй мог видеть, что он вытворяет.

— Не знаю, к счастью это или же к сожалению, но за всё своё прожитое в этом месте время был только один случай, — я попытался вспомнить детали, — два Семёна переместились ко мне в лагерь, было видно что они что-то не поделили, поэтому активно пытались друг друга отправить на следующий цикл.

— Вижу ты у нас счастливчик, — её улыбка стала ещё шире, — раз меня не встречал, то счастливчик в квадрате.

— Получается, сейчас мне крупно не повезло? — задался я вопросом.

— Нет, думаю наоборот твоя удача явно была полностью потрачена на эту встречу, — сказала девушка.

Что она имела в виду, я так и не понял.

Сова достала какие-то травы, после чего принялась заваривать неведомую мне смесь. По помещению разлетелся мятно-липовый запах, который дал мне понять, что это не отрава.

— Что ты ещё знаешь о лагере? — жгучее желание знаний начало двигать всем моим естеством, — а это что за место?

Девушка подняла бровь, после чего медленно потянулась к кружке с травянистым чаем.

— Куда ты так торопишься, — сделав глубокий глоток она продолжила, — у нас ещё вечность с тобою впереди.

Её слова смутили меня, хотелось возразить. Но я сдержался.

— Ладно, твоя взяла, — сказал я с неким раздражением.

Сделав несколько неосторожных гладков обжог язык. Чай был огненным, но видя как девушка пьёт глубокими глотками, сделал вывод, что с ней явно что-то не так.

В тишине мы просидели около пяти минут. За это время я старался успокоиться и переварить её слова. Девушка, назвавшая себя Совой, явно знала больше, чем показывала, и эта игра на нервах начинала подводить меня к новому уровню терпения.

— Ты выглядишь как человек, который уже устал от загадок, — заметила она, прервав тишину.
— Не то слово, — вздохнул я, отставив кружку. — Тут всё, что угодно, кроме прямых ответов. Каждый раз одно и то же: намёки, полуправда. Это невыносимо.

Сова усмехнулась, поставив свою кружку на стол. Её спокойствие казалось нарочито вызывающим, словно она наслаждалась моей растерянностью.

— Но разве не это делает всё интересным? — спросила она, глядя прямо мне в глаза. — Если бы ответы лежали на поверхности, ты бы давно ушёл.

— Возможно, ты права, — признал я. — Но сейчас мне просто нужны хоть какие-то зацепки. Этот лагерь... он сводит с ума.

Сова встала и подошла к окну, глядя на ночной лес. Её силуэт на фоне лунного света выглядел почти нереальным, словно она была частью этого странного места.

— Лагерь... — начала она, задумчиво. — Это место между мирами. Его природа постоянно меняется в зависимости от тех, кто сюда попадает. Ты думаешь, что ты здесь по ошибке, но это далеко не так.

Я нахмурился, пытаясь осознать её слова.

— Ты хочешь сказать, что я здесь не случайно?

— Никто здесь не случайно, — ответила она. — Каждый, кто попадает сюда, что-то ищет. Или от чего-то бежит.

— То, что ты встретил двух Семёнов, — это не случайность. Они — лишь отражения разных вариантов одного и того же человека. Но их действия могут повлиять на весь узел. Каждый из них вносит хаос, изменяет правила, порой даже разрушает.

— И ты одна из таких "отражений"? — спросил я.

— Да, но я отличаюсь, — она слегка улыбнулась, — я наблюдатель. Моя задача — фиксировать изменения, сохранять стабильность, насколько это возможно. Это мой долг, чтобы не потерять свою память из-за очерёдных действий бестолкового Семёна.

— А ты уверена, что твоя "стабильность" не вредит? — спросил я, слегка насмешливо.

— Ты прав, это вопрос точки зрения, — она посмотрела на меня внимательно, будто изучая. — Но если бы я не вмешивалась, всё бы давно превратилось в хаос. А я вернулась бы в самое начало.

Я вспомнил наш с Семёном случай.

— Как ты это делаешь? — спросил я у Совы.

— То как ты научился ощущать лагерь, так же я способна влиять на его состояние. Если я не буду возвращать всё к началу, то хаус всё заполнит, — она посмотрела в окно, — этот лагерь искажает обитателей и направляет их на зачинщика хауса. То как это работает я до конца сама не понимаю. Но последствия я уже ощутила.

Её слова звучали весомо, но я чувствовал, что она что-то недоговаривает.

— А что это за хижина? Почему она спрятана? — задал я новый вопрос, пытаясь сменить тему.

— Это место своего рода убежище. Сюда мало кто может попасть, такое место есть в каждом лагере. Его природу я и сама не знаю, — она задумалась, — но как я уже говорила, лагерь может отражать нас, а это место может быть этим отражением.

С каждой минутой разговора мне становилось не по себе.

— Мы говорили о Семёне. Их, по твоим словам, много?

Девушка задумалась, но после чего продолжила.

— Много — слишком мягко сказано. Их бесчисленное множество. Каждый из них повторяет один и тот же путь, снова и снова. Одни борются, другие сдаются, а третьи... — её голос затих.

— А ты? — я вдруг почувствовал, что она говорит о себе, хотя избегает прямых слов. — Сколько... сколько твоих копий?

Сова обернулась, её лицо на миг стало серьёзным.

— Не так уж и много, — повторила она его слова, как эхо. — Я — как отражение, которое всегда остаётся в зеркале, даже если уйти. Но это не значит, что я везде и повсюду.

я почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Значит, ты тоже не можешь уйти отсюда?

— Уйти? — Сова усмехнулась. — Уйти можно только тогда, когда ты больше не привязан к этому месту. А я привязана. Слишком сильно. — Она сделала глубокий вдох и продолжила, — по крайней мере, сейчас я не могу это сделать.

— А твои копии? Могут ли они уйти?

— Кто-то смог, я не могу этого отрицать.

Тишина повисла в комнате, но я собрался с мыслями и задал ещё один вопрос, который давно его мучил:

— Почему те два Семёна пытались уничтожить друг друга?

Сова снова подошла ближе, её взгляд был пристальным, как будто она хотела проникнуть в его мысли.

— Потому что каждый из них хочет быть "настоящим". Они думают, что смогут доказать это, если уничтожат других. Но правда в том, что "настоящего" здесь не существует. Все они — лишь осколки, фрагменты одного человека, который однажды попал сюда и не смог выбраться.

Я почувствовал, как внутри что-то сжимается. Её слова звучали слишком правдоподобно, чтобы быть выдумкой.

— И что теперь? — наконец спросил я, глядя прямо в её глаза. — Мне тоже предстоит стать частью этой бесконечной игры?

— Ты ещё не успел распасться на множество личностей, поэтому для тебя это будет легче, — она горестно улыбнулась, — для таких как я и Семён, это сделать в разы труднее.

Услышав то, что сказала девушка я напрягся, но при этом почувствовал некое облегчение.

Тут я вспомнил про Юлю, она тоже была загадкой, о которой я мало что знал. Посмотрев на Сову у меня возникла мысль спросить её.

— Есть ещё одна девушка, её зовут Юля, кто она?

Сова сделала удивленный вид.

— Извини, но её я не встречала.

— Она знает об этом месте, и несколько раз упоминала в нашем с ней разговоре, — заметил я.

— Ты забыл что я тебе говорила. Я не одна в своём роде, да и таких домиков как этот есть, скорее всего, в каждом лагере. Да и ктому же она могла быть у другой версии меня.

— Не подумал, — сделал я виноватый вид, больше для вида нежели чем на самом деле, — в любом случае она могла видеть тебя.

— Скажу тебе так, я впервые слышу о Юле, — она задумалась, после чего продолжила, — нет, её я точно не знаю.

— Странно хвостатая говорила, что у неё так же много версий как и у Семёна, — вспомнил я деталь из разговора.

— Тебе скорее всего наврали, как ты говоришь хвостатых я не видела. Хотя я довольно часто бываю в других местах.

— Куда же она могла тогда пропасть, — задался я вопросом, — чёрт.

Быстрым махом я допил чай. Сущность девушки сидящей передо мной мне не было до конца понята, да и честно говоря полностью довериться я ей не мог. Уж слишком всё странно. С её слов она способна возвращать лагерь в первозданный вид, тогда вопрос как она это делает? Но, я поделать ничего не мог.

— Твои копии такие же как и ты? — Задал волнующий меня вопрос.

— Когда ты распадёшься, то думаю ты поймёшь ответ на этот вопрос, — её улыбка становилась шире, — вижу ты всё больше сомневаешься, а зря. Всё что я говорю является долгим моим трудом, к которому я пришла за бесчисленное количество времени.

— Твоя первоначальная личность распалась, тебе уже не выбраться отсюда. Разве это мысль не сводит тебя с ума?

— Не забывай, что это место является не простым. Тут всё возможно, за бесчисленное количество смен я многое смогла понять, но не всё. Наверное только поэтому я ещё не впала в безумие, нежели мои клоны. Я наверное последняя, кто способен держать себя в руках.

Сова словно почувствовала, что я начинаю сомневаться в её словах. Она обвела меня взглядом, в котором смешались хитрость и какая-то странная печаль.

— Ты, наверное, устал, — сказала она мягким голосом, будто старый друг, которому можно доверять, — дорога сюда и сама встреча могли измотать тебя. Может, тебе стоит немного отдохнуть? Здесь безопасно, и никто тебя не побеспокоит.

— Нет, я в порядке, — ответил я, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри начинал чувствовать тревогу.

Но чем больше я старался держать себя в руках, тем сильнее накатывала странная тяжесть. Тёплый чай, мягкий свет от лампы, запах трав — всё это наваливалось на меня, словно невидимое одеяло. Голова стала тяжелее, веки начали предательски опускаться.

— Ты чувствуешь? — Сова улыбнулась. — Тебя клонит в сон, потому что ты слишком долго противился законам этого места. Тебе нужно восстановить силы.

— Это… ты подмешала что-то в чай? — пробормотал я, стараясь сфокусироваться на её лице, но оно начинало размываться.

— Подмешала? Что за грубые слова, — она засмеялась, но в её смехе не было злобы. — Это не я. Это само место заботится о тебе. Ты же не хочешь развалиться на части прямо здесь, правда?

Её слова звучали как упрёк, но в них было нечто большее — как будто она действительно заботилась обо мне. Или делала вид. Сложно было сказать.

— Ты… ты говоришь загадками, — прошептал я, чувствуя, как голова опускается к столу. — Ты… явно, что-то подмешала…

— И загадки — это всё, что у нас осталось, — услышал я её голос уже словно издалека. — Спи, Юра. Когда проснёшься, ты, возможно, поймёшь немного больше. Или намного меньше. Это зависит от тебя.

Последнее, что я видел, перед тем как полностью провалиться в сон, была её тень, мелькающая в свете лампы. Казалось, что она двигалась, но как-то неестественно, словно и не принадлежала ей.

Сон накрыл меня, забирая с собой все тревоги и сомнения.

https://vk.com/public222545098

— Апатия и бесконечность, мой вечный друг, — на лице была обезображена гримаса, — что за дивный мир вокруг!

Я сидел в позе лотоса, стараясь не обращать на танцы сознания.

— А ты весёлый, — сказал мне голос, — недолго тебе осталось.

— Думаешь он этого не знает? — Перебил его другой голос.

— Парни, тише. Мне интересно получится ли у него в этот раз, — кто то перебил их, — если нет, то в этот раз у руля я!

Они спорили, кто займёт центральное сознание. Я уже был не в силах сдерживать их натиск, силы мои были на исходе. В воздухе ощущалось напряжение, они наблюдали за мной.

— Хватит, — прошептал я, стиснув зубы.
Голоса в моей голове ненадолго стихли, но я знал, что это лишь иллюзия. Они притихли, чтобы наблюдать. Им это казалось забавным.

— Ты пытаешься бороться, но зачем? — голос, мягкий, почти ласковый, прорвался сквозь тишину. — Ты ведь понимаешь, что это бесполезно? Все пути ведут к одному и тому же.

Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Внутри меня словно разворачивался хаос — мысли переплетались, рождались и исчезали в бесконечном потоке.

— Замолчи, — выдохнул я. — Все вы... просто иллюзии.

— Иллюзии? — насмешка, звучащая одновременно изнутри и снаружи. — Как ты можешь быть уверен, что ты не иллюзия?

Мир вокруг начал искажаться. Пространство вокруг меня становилось вязким, словно густой туман. Я больше не был уверен, где заканчиваюсь я и где начинается всё остальное.

— Хватит! — на этот раз я закричал, поднявшись на ноги.

Голоса умолкли. Тишина обрушилась на меня внезапно, как удар. Я стоял посреди пустоты — никакого лагеря, никаких людей, только серый бескрайний горизонт.

— Так-то лучше, — пробормотал я, ощутив слабую, но всё же победу над хаосом. Белый мир вокруг был холоден и пуст, словно лист бумаги, ожидающий, когда на нём начнут рисовать.

Каждый шаг вперёд эхом отдавался в этом безграничном пространстве. Здесь не было ни теней, ни звуков, ни ощущения времени. Всё вокруг казалось идеальным, но это совершенство пугало своей стерильностью.

— Это всё, что осталось от тебя, — снова раздался голос, но теперь он был другим. Он звучал изнутри, как будто часть меня, которая говорила словами, которых я не хотел слышать. — Пустота, созданная тобой.

Я остановился, глядя в бесконечность перед собой.

— Ты снова здесь, — сказал другой голос, уже знакомый и насмешливый. — Ты ведь не можешь уйти. Раз за разом ты приходишь сюда, чтобы всё начиналось заново.

— Это место... это не я, — ответил я, больше для себя, чем для них.

— Не ты? — Голоса слились в один, многоголосый и глубокий. — А что тогда ты? Человек, который пытается убежать от себя? Или тот, кто мечтает найти смысл в этой пустоте?

Я сжал кулаки, чувствуя, как нарастает волна гнева и отчаяния.

— Если всё это иллюзия, — прошептал я, — то значит, её можно разрушить.

С этими словами я с силой ударил по земле. Эхо от удара разлетелось по пустоте, словно волна, заставляя белый мир дрожать. Вокруг меня начали появляться тонкие трещины, растущие, как паутина, в каждую сторону.

— Разрушить иллюзию? — голос, теперь глубокий и вибрирующий, эхом заполнил всё вокруг. — Ты действительно готов это сделать? Ты уверен, что знаешь, что скрывается за её границей?

Я не ответил. У меня не было слов. Всё, что я мог — это продолжать. Я ударил снова, и трещины расширились, открывая темноту подо мной. Пространство вокруг начало изменяться, как будто кто-то срывал полотно реальности, обнажая скрытый за ним хаос.

— Ты думаешь, что победишь нас? — голос становился всё громче, словно пытался заполнить собой всё. — Мы — это ты. Ты — это мы. Разрушив нас, ты разрушишь и себя.

— Если это цена свободы, то я готов, — ответил я, чувствуя, как адреналин захватывает меня.

Ещё один удар, и земля под ногами окончательно раскололась. Я начал падать в темноту, бесконечно глубокую и пугающе тихую. Ветер или, может быть, его отсутствие, обжигал моё лицо. Но, несмотря на страх, я не останавливался. Я раскрыл руки, как будто готов был обнять этот хаос.

— Так просто я вам не сдамся, — на лице была улыбка.

Тишина была ответом, но в этой тишине что-то менялось. Я чувствовал, как вокруг начинает зарождаться новое. Сначала едва заметное мерцание где-то вдалеке, как звезда в безлунной ночи. Затем тонкие нити света, переплетающиеся друг с другом, создавая узоры, которые я не мог понять, но которые казались мне знакомыми.

— Мир рождается из пустоты, — прошептал я, вспоминая что-то, давно ускользнувшее из памяти. — И пустота всегда предшествует началу.

Вдруг я ощутил землю под ногами. Холодная, влажная, твёрдая. Я посмотрел вниз и увидел, что стою посреди леса. Деревья вокруг шептали на ветру, их листья мерцали в свете луны. Всё казалось реальным, но в то же время неуловимо чужим.

Я сделал шаг вперёд, чувствуя, как воздух, насыщенный сыростью и запахом хвои, наполняет лёгкие. Голоса, преследовавшие меня столь долго, исчезли. Наступила та абсолютная тишина, о которой я мечтал, но которая теперь казалась мне ещё более пугающей. Они действительно ушли? Или затаились, ожидая момента, чтобы вернуться?

Я опустился на колени, касаясь руками земли, словно пытаясь убедиться, что она настоящая. Почва липла к пальцам, влажная и холодная. Это было не иллюзией. Я был здесь. Но где это «здесь»?

Этот вопрос будто повис в воздухе. Казалось, что от ответа зависит всё. Чтобу убедиться в том, где я оказался был один быстрый способ. Нужно было отыскать Семёна.

Успокоившись я сделал несколько вдохов, прежде чем начать поиск. Так как это была ночь, он мог быть у вожатой. Это было первое место, которое я проверил. Попытка оказалась неудачной, на кровати было пусто, слышался только храп вожатой.

Следующим местом мог оказаться бункер. Сосредоточив всё своё сознание я переместился в это место. Это место было также необедаемо, обе двери были закрыты, что указывало на то, что в этом месте ещё никого не было.

Чем больше я проверяю этот лагерь, тем меньше становятся мои надежды. Это место могло оказаться моим лагерем, это означало только одно. У меня не получилось.

Осознав это, я попытался выложиться на максимум. Первым делом предстояло сосредоточиться.

Я погрузился в тишину, и вдруг пространство начало откликаться на мои мысли. Сначала неуверенно, как слабый отклик в пустоте, но постепенно становясь всё более ясным и четким. Как будто я стал частью этого места. Его запахи, его звуки, каждая трещина в стенах, каждый клочок земли — всё это слилось в меня, и я стал неотъемлемой частью этого лагеря, его частицей. Каждое движение, каждое дыхание чувствовалось в этом мире.

Всё вокруг меня приобрело новую форму — я больше не был просто наблюдателем, а стал частью этой реальности. Мои мысли стали его мыслями, а его мысли стали моими. Я не только знал каждую трещину в бункере, каждую веточку на деревьях, но и ощущал, как будто эта реальность сама по себе стремилась к чему-то. К какой-то цели.

Но одна деталь не давала мне покоя. Вдруг я почувствовал что-то странное, неуловимое место в лесу. Оно не было частью этой реальности, как все остальные. Это было что-то другое. И теперь, сливаясь с этим миром, я мог чувствовать его. Возможно это то место, о котором говорила Юля.

Но прежде чем обнаружить это место, я ощутил Семёна. Я знаю где он находится. Это был пляж. Сосредоточившись, я открыл глаза и оказался там, на песчаном берегу. Семён сидел на камне, смотря на водную гладь, его лицо было тихим и задумчивым, как всегда, но теперь в его глазах я заметил что-то другое — что-то, что давало мне уверенность, что он понимает меня, даже если молчит.

Я подошёл ближе, не издавая ни звука. Он не поворачивался, но его внимание было направлено ко мне, словно он знал, что я рядом. И вот, когда я остановился прямо перед ним, он, наконец, заговорил, его голос был мягким, почти с каким-то новым оттенком понимания.

— Ты пришёл, — сказал он грустно улыбнувшись. — Долго же ты пропадал.

— Это ты? — Я не мог поверить своей удаче, с первого раза и сразу же к знакомому Семёну.

Он достал пачку сигарет, после чего протянул одни из них мне.

— Нет, спасибо, — невольно я начал улыбаться, — мне они больше не нужны.

— Дело твоё, — она затянулся, после чего встал с камня.

— Думаю ты должен знать, что произошло после нашей последней встречи.

Повисло неловкое молчание. В прошлый раз это закончилось смертью от рук его бывшей жены. К сожалению, Лена уже никогда не вспомнит прожитую их совместную жизнь.

— Я бы был не против послушать, — я закрыл глаза и пробежался по воспоминаниям, — мне, тоже, есть что рассказать.

Его история была странной. После того как Лена отправила его на следующий цикл, к нему не вернулись воспоминания. Кто-то или что-то помешало ему в этом. Он провёл множество смен в неведении, но в какой-то момент он снова смог себя осознать.

Дальше всё было как у меня, попытки найти ответы. Разного рода эксперименты, обучение всему что только можно и не можно. Проблемы с психикой, и в конце концов его замкнутый круг разорвался. Он смог вспомнить мою с ним встречу, и то, что произошло до этого.

По его словам дальше он попытался найти смысл в том, что мы с ним делали. Но попытки привести события к появлению нестабильности лагеря ему ничего не дали. Он делал всё в точности как мы, но ничего не получалось. Это выбило его из колеи, и именно в этот момент появился я.

После чего я начал свой рассказ. Пока я вёл своё повествование глаза медленно приобретали квадратный вид. То что он услышал было для него нечто ужасным, с каждым продолжением истории он выкуривал по одной сигарете, в конце концов у него кончилась пачка.

Я задумался. Слова семёна о попытках повторить то что мы с ним делали, ни к чему не привели. Я сам не одну сотню раз пытался это повторить, но результатов не было. Лагерь не изменялся, Лена была обычной. Возможно в тот раз нам просто повезло. Или же пока мы были пьяны произошло то, что запомнить не получилось ни у меня ни у него.

В воздухе повисло молчание, каждый из нас думал о том, что могло произойти. Но ответа не было. К сожалению, мы не могли вспомнить того, что происходило в тот день.

Семён предложил всё повторить, но я был против. Так как это было чревато потерей памяти. Кроме того, у меня были ещё неразгаданные вопросы, которые я должен был проверить.

https://vk.com/public222545098

После моей первой смерти прошло так много времени, что я потерял счёт дням. Кажется, я был близок к пятитысячной смене. За это время произошло множество событий, которые полностью изменили меня. Всё началось с исчезновения Юли. Она пропала через день после моей первой смерти от Лены. Сначала я не придавал этому значения, так как уже привык к её странностям и периодическим исчезновениям.

Однако Юля не появилась ни на следующей смене, ни на последующих. Этот факт выбил меня из колеи, и я ушёл в полную апатию. Я перерыл весь лагерь, но не нашёл даже намёка на её существование. В какой-то момент я начал думать, что она была плодом моего воображения, но если бы это было так, я бы не мог верить всему, что происходит в этом мире.

Апатия полностью сковала моё существование. Следующим ключевым фактом стало получение информации о том, что компьютер в подземном архиве был полностью неремонтопригоден, а на бункерном оборудовании не было никакой информации. Надежды на получение какой-либо информации полностью угасли.

Я прочёл все книги из библиотеки, каждую и не раз. Но нужной информации там не было, и это оказалось бессмысленной затеей.

После осознания этого факта я пролежал целую смену в автобусе, меня ничего не волновало — ни голод, ни жажда. Меня отнесли в медпункт и пичкали чем-то, но меня это не волновало. Меня ничего не волновало.

Пришлось взять себя в руки, так как продолжение самобичевания не привело бы к чему-то хорошему. Я продолжил осваивать всё, что только можно в этом месте. Первым делом я продолжил заниматься электроникой в кружках. С Электроником и Шуриком мы потратили не одну смену, чтобы заставить работать робота, которого они собирали. Как оказалось, это было невозможно. Хотя заставить работать отдельные детали у нас получалось, для других требовались детали, которых в этом лагере не было. Я даже пытался создать их сам, но это было невозможно в рамках семи дней.

Осознав, что собрать робота я не смогу, пришлось переключиться на что-то другое. Я ломал всё, чтобы потом починить. В процессе мне пришла интересная идея: а что будет, если в начале смены я полностью разберу автобус? В салоне автобуса я нашёл немного инструментов, благодаря которым можно было разобрать отдельные части автобуса. Но как оказалось, этой груде железа не важно, в каком состоянии она находится — она в любом случае исчезнет, как только я от неё уйду или начнётся новая смена.

После того как я освоил электронику, механику, ремонт и ещё несколько навыков, которые можно получить в здании кружков, я отправился в музыкальный клуб. Но перед этим я провёл серию экспериментов со сном.

Для начала я решил не ложиться спать под конец смены. Мне нужно было узнать, насколько я могу продлить смену. Первая попытка оказалась неудачной — меня вырубила некая сила. На второй я попробовал накачаться кофе из столовой, но и этого оказалось недостаточно. Из безопасных методов я перешёл на те, которые могли отправить меня раньше времени на следующий цикл. Идея была следующей: напиться кофе, найти таблетки с кофеином в аптеке и быть под адреналином. Таблетки с кофеином в аптеке были, к сожалению, других стимуляторов там не оказалось.

Но прежде чем сделать бурный коктейль, я подготовил дополнительные меры. Положив несколько предметов в рюкзак, я принялся за дело.

Выпив гремучую смесь, которая сразу ударила по голове, я принялся за свой план. Для начала угнал автобус под конец смены и мчался на полной скорости по дороге, иногда пытаясь совершать опасные маневры, резко крутил руль из стороны в сторону. Ехал по полю и всё в этом духе. В какой-то момент меня начало клонить в сон.

Остановив автобус, я принялся бежать. Я пытался делать максимально хаотичные вещи, и это давало некий результат. Сонливость уходила. Через пять минут я уже бежал по лесу, было темно, но я не сбавлял темп, мне не было важно, что со мной произойдет, главным было только одно — продержаться как можно дольше.

На улице была полная ночь, луны почти не было. Из-за этого освещение в лесу было не то чтобы хорошим, я почти ничего не видел. Долго это не могло продолжаться, каждая мышца в теле была перегружена, а дышать было невозможно. Я остановился от сильной боли в боку, было невыносимо. Но я был рад, сонливость ушла!

Сделав пару шагов, начало двоиться в глазах, я начал терять сознание. Но меня это не устраивало, пришлось идти на серьёзные меры. Найдя в кармане вилку, которая чудом не вывалилась за время моего бега, я начал готовиться к предстоящему.

Секунда — и она торчит в моей ноге, было очень больно. Но я снова смог убрать сонливость. Но времени на радость не было, нога болела адски. Жертвуя одним, страдает другое, и в данный момент требовалось обработать ногу. К этому я был готов, скинув портфель, я быстро обработал ногу антисептиком, после чего перевязал её бинтом.

Идея была хорошей — убрать сонливость болью. Работала как швейцарские часы. Правда, в моём случае даже это не помогло. Сонливость напала с ещё большей силой. Я сопротивлялся как мог, был постоянно в движении, иногда закидывался таблетками с кофеином, от чего моё сердце стучало как бешеное.

На лице была улыбка от того, что я смог продержаться большую часть ночи. Это был самый настоящий рекорд. Делая каждый шаг, ощущал боль, которая отдаётся от левой ноги прямиком в мозг. Сердце было на пределе, весь мой организм был на пределе! Ещё чуть-чуть и я упаду в обморок независимо от действия лагеря или моих попыток этому противостоять.

Я выбрался на лесную поляну. Это была та самая поляна, где я в последний раз общался с Юлей, от этого осознания стало ещё хуже. Новой волной накатило желание спать. В ответку я принялся к тренировкам, не обращая внимания ни на что.

Начал с приседаний, нога была категорически против этого. Но мне было уже плевать, сквозь боль и дикое желание спать я приседал. Приседал так, будто от этого зависит моя жизнь, когда я уже не мог подняться с ног, переключился на отжимания. Вскоре забились руки, это тело не было готово к таким нагрузкам.

Последним, на что я был способен, так это тренировки на пресс. Вскоре и это я не мог делать. Каждая клеточка моего организма была против того, что я делал, нога так вообще перестала слушаться.

Я продолжал бороться. В какой-то момент я уже не осознавал, что делаю, будто тело двигалось само, ведомое единственным желанием — не поддаться этому проклятому сну. С каждым движением мир вокруг становился всё более размытым, тени леса будто тянулись ко мне, принимая жуткие формы. Ветер пробирался под одежду, холодным дыханием напоминая о том, что я всё ещё жив.

Всё тело дрожало, сердце гремело как барабан, а боль в ноге превратилась в тянущее жжение, которое угрожало затопить остатки моего сознания. Я закрыл глаза всего на секунду... или это была вечность?

Когда я открыл их вновь, поляна изменилась. Туман густыми клубами стелился по земле, окутывая всё вокруг. Лес казался чужим, будто наблюдал за мной. Тишина, такая оглушительная, что я мог слышать, как кровь шумит в ушах. Но самое странное — Юля стояла на краю поляны. Или это было её призрачное отражение? Она смотрела на меня своими глубокими, пронизывающими глазами, которые всегда казались чем-то больше, чем просто глазами.

— Ты снова пытаешься обмануть систему, — её голос был мягким, но в нём звучала странная тяжесть. — Но к чему это приводит? Разве ты не понимаешь, что ты здесь не просто так?

Я хотел что-то сказать, но не смог. Слова застряли в горле, смешавшись с паникой и гнетущей усталостью. Юля сделала шаг ко мне, её силуэт слегка дрожал, будто она была миражом.

— Ты забыл главное, — продолжила она, склонив голову набок, — борьба не имеет смысла, если ты не знаешь, за что борешься.

Её фигура растворилась в тумане, оставив за собой только пустоту и странное ощущение, что я стою на пороге чего-то неизбежного. Лес вокруг начал оживать: деревья тихо скрипели, тени мелькали между стволами, а где-то вдали раздавался тихий шёпот, который невозможно было разобрать.

Собрав последние силы, я встал. Если это был конец, то я хотел встретить его стоя. Лес словно подталкивал меня идти вперёд, в самое сердце тумана. Я сделал шаг, затем ещё один. Боль в ноге стала чем-то фоновым, больше не отвлекая от главного — от невыносимого чувства, что за каждым шагом скрывается что-то, что я не могу избежать.

С каждым шагом туман становился гуще, пока не поглотил меня полностью. Тишина снова сменилась звуками: сначала это был шёпот, потом — смех, холодный и отстранённый, а затем я услышал голос, доносящийся из глубины:

— Ты думал, что можешь победить? Но разве ты знаешь, с чем борешься?

Этот голос звучал одновременно знакомо и чуждо. Он был во всём: в воздухе, в земле, в моей голове. Но я не остановился. Если это конец, то я должен увидеть его своими глазами.

Я уснул. Всё что я видел до этого, было бредом. Была ли это настоящая Юля или же плод моего воображения, сказать я не мог.

На этом эксперименты со сном кончились. Я принялся играть на музыкальных инструментах, это стало моим бегством от реальности. Хотелось забыться и окунуться с головой в то, что поможет отвлечься от всего того, что меня окружает.

В начале было всё плохо. У меня не было музыкального слуха, правильнее сказать, я был полностью бездарен. Но под руководством Мику и очень большому времени у меня что-то стало получаться. Первым была гитара, этот инструмент давался мне легче других, со временем я смог играть и на пианино. Мои навыки игры росли, с каждой сменой я становился чуть лучше.

Прошло много смен, неумолимо их становилось всё больше и больше. Взяв количеством времени, я смог осилить всё, каждый инструмент в музыкальном клубе стал подвластен мне. В какой-то момент я стал играть на уровне Мику, после смог её превзойти. Когда это произошло, я начал осознавать, что я близок к совершенству, а это значило, что последнее, чем я мог здесь заниматься, будет так же кончено.

Этот момент наступил. Музыка была частью меня, а я был частью музыки. Я мог сыграть абсолютно всё, каждая песня из моего телефона была сыграна мною не раз. К сожалению, нас было только двое, поэтому полностью передать звучание мы не могли.

Апатия возвращалась волнами. И это всё на фоне неспособности переместиться в другой лагерь. Хоть убейте, я не мог этого понять. Всё время, что я занимался другими вещами, я пытался переместиться в другой лагерь. Это никак не получалось.

Я в совершенстве овладел перемещением по территории лагеря. Сделать сотни прыжков подряд — легко! Я могу хоть в воздух перемещаться, а смысла от этого нет. После множества прыжков подряд не было никакой отдачи, силы мои были почти бесконечны. Но это было бессмысленным.

В какой-то момент моя крыша начала ехать. Начались серии самовыпилов. Это было самым безумным, что я мог делать. Прыжки с деревьев, утопления, сгорания. Таблетки в медпункте, электричество. Все методы, которые мне могли прийти в больной ум, были испробованы.

Начались забываться смены, мой разум начал дефрагментироваться, рассыпаться. Хаотичность моих действий была безгранична. В какой-то момент я мог начать смену, не помня, что я был в этом лагере, но когда моя память возвращалась, я снова сходил с ума.

Кульминацией всего этого было оно. Я начал искать ответы в земле. Лопатой я откапывал весь лагерь. Что я искал, не знаю, но я был уверен, раз я не могу найти это на поверхности, то это должно быть либо вверху, либо под землёй. В воздухе было пусто, а вот под землёй мне предстояло ещё узнать.

Смены уже я не считаю, это бессмысленно. Да и справиться я уже с этим не мог, у меня развилось слишком много личностей для этого, разум распадался на части, а я продолжал искать ответы под землёй. В какой-то момент уже не было мест, где я не копал. Ничего, абсолютно ничего я не нашёл. Было пусто.

Количество личностей в моей голове начало превышать сотни. Я начал догадываться, откуда могли появиться клоны Семёнов, если я продолжу, то они смогут выбраться в реальность. Лагерь расщепит мою личность на множество частей! Семён тоже прошёл через это, я был в этом полностью уверен. Такая судьба меня не устраивала. Собрав все силы, которые только у меня были, я принялся к проекту, от которого зависело всё.

https://vk.com/public222545098

Через две недели.
Новость о том, что я врач, стала растекаться по бараку и даже переходить к охране, на моё счастье, те отнеслись к этому спокойно и даже с интересом. Ко мне, хоть и с опаской, начали подходить люди, и их поток с каждым днём становился всё шире.
— Киркой по руке попал, посмотришь?
Много я сделать не мог, промывал рану, обрабатывал перекисью, благо запас у меня ещё был, и заматывал чистыми тряпками, лекарства из «аптечки» я старался экономить, хотя в некоторых ситуациях я брал оттуда то, что было отчаянно необходимо. Платили углём, вначале это лишь позволяло чуть меньше работать, но уже через несколько дней моя «зарплата» стала почти равняться норме, а потом у меня даже стали оставаться излишни. Диоген, поняв перспективу, взял меня под свою «крышу» и даже, вроде как, о чём-то договорился со стражей. Собственно, о ней. Как выяснилось, и у стражи не всё было благополучно. — В груди болит, не могу просто. — Пожаловался пожилой надсмотрщик. Обращаясь ко мне, он не был высокомерным и дерзким, как раньше. Теперь просто был немолодой мужик, и не подумаешь, что он порою наказывал рабов. Была, конечно, мысль его убить, но что дальше? Стража бы церемониться не стала, а бежать не выйдет. Так что приступил к лечению. Когда я пальцами трогал район груди, где находится сердце, боли не было. Эх, ЭКГ бы сюда! Хотя откуда тут электричество? Но болит вроде не сердце. Поэтому просто дал обезболивающее и отпустил. Позже стали приходить и другие стражники. Эти платили медными монетами. Я не знал, много это или мало, поэтому не торговался. Да и странно бы было жаловаться, что дают прямые деньги. У стражи болезни были с более сложной симптоматикой, но я старался помочь как мог.
Спустя пару недель. Что-то давно я торговца не видел, странно как-то, да и работающим я его ни разу не видел.
— Торговец, а торговец, явись-появись, ко мне лесом, к заду передом. — Сказал я обусловленному месту. Хотя как месту. Обычному темному углу.

— Чего тебе надобно, старче? — Раздался глас.
— Одежду, хорошую, походную, а не эти обноски.
— Молодой госпоже?
— Ей и мне, сколько возьмёшь?
— Нискоолькоо. Для девочки — даром. А тебе за шесть серебряков.
Я не знал, сколько это в местной валюте, так что протянул ему пригрошню медяков.
— Прям сейчас можешь?
Торговец посмотрел на медяки, с некоторым удивлением на меня, кажется, что-то в уме посчитал.
— Не хватает! Железом доплатишь? Два мешка, вроде тех, что раньше.
— Могу, ещё что-то?
— Так ты и сам знаешь. — Сказал я.
— Я человек маленький, передаю, что скажут! За медяки жалкие, что мимо просыпаются. Судя по наглой физиономии, не такие уж и медяки.
— Ну ладно аптечку, но ткань слишком вовремя прилетела. Да и понимаешь с полуслова.
— Признаю, оплошал.
— Да, ещё запас хоть какой-нибудь нормальной еды, и девочке нужны фрукты и ягоды, а то авитаминоз будет.
— Авита что? А, неважно. Пять мешков железа.
— Да где я возьму столько? — Взывал я.
— Утром деньги — вечером стулья.
Это он и правда так сказал или подсознание извращается?
— Ладно, недели через 4 соберу. — Вздохнул я.
— Да какой там? Через 2 надо.
— А куда ты торопишься? — Насторожился я, а торговец понял, что сболтнул лишнего.
— Давай так, 2 мешка и ещё 40 медяков, но через 2.
— Замётано, недосдачу потом заберу.
— Потом — это когда?
Торговец лишь хитро улыбнулся и растворился в тени.
Я вернулся к работе и через несколько часов переговорил с одним из ребят со своей бригады. Надёжным и харизматичным парнем, который, увидя мои таланты, сделал мне одно предложение.

— Паша, ну что, как?
— Всё куда лучше, чем можно было думать! — Улыбнулся он. — Рыжая передаёт привет и говорит, что через 2 недели всё будет.
«И торговец говорил про 2 недели», — подумал я. Но тут же забил голову очередной ерундой.
— И что, и что надо будет делать? 

— Тебе, докторишка, не умереть и не спалиться до того дня, а лишнее знать пока не стоит. Я и сам не всё знаю.
— Ты сам знаешь, я не за себя волнуюсь, а за малую.
— Малую тоже заберём, не дрейфь. Давай дальше работать, это тебе легко, а мне норму ещё выполнять.
Я кивнул и вернулся в забой. Оставалось ждать, но, чёрт возьми, как же это трудно.