Да, безднятки, извините, но в процессе производства второй части «Знатка» я потребляю столько информации о русском фольклоре, что из меня аж выплескивается. И сегодня я бы хотел поговорить с вами о самом знаменитом (даже в зарубежной культуре – спасибо Хэллбою и Джону Уику) персонаже русского фольклора – Бабе-Яге, Костяной Ноге.
Думаю, ни для кого не секрет, что по Проппу Баба-Яга – не просто старушка с каннибалистическими замашками, а самый настоящий пограничник, а избушка ее – этакий КПП между миром нашим и загробным. Отсюда и костяная нога ее – символ мертвечины, типа одна нога тут – другая там (в некоторых сказках ей также приписывали пустую спину, через которую видно внутренности и свисающую клоками кожу), отсюда же ее якобы слепота – героя она не видит, но «чует». «Русским духом пахнет» - это не проявление национализма (ровно то же самое говорят персонажи, например, в польским сказках, только там им пахнет духом «польским»), а именно что Яга учуяла живого, «мирского» человека, ведь, как вы знаете, славяне говорили не «выйти на улицу» - не было у них улиц, а «выйти на русь». «Нос в потолок врос» - можно, конечно, рассматривать как особенности анатомии, но гораздо вероятнее, дело в размерах избушки. А в какой избушке можно упираться носом в потолок? Правильно, в гробу. На это, кстати, лишний раз указывают «курьи ножки» - домовины на сваях, в которых на русском севере хоронили шаманов, дабы не «заземлять» дух проводника, который, кстати, не отказывался от своих обязанностей перед общиной даже после смерти. Впоследствии, христианство прибавило этому коннотацию того, что «колдуна, мол, земля не возьмет». Для захоронения, кстати, выбирали тоже не абы какое место, а обязательно некий «порог» - граница леса, край болота, берег реки. Помимо этого, мы также знаем, что у Яги «жопа жилена, манда мылена, титьки на полатях висят». Как это трактовать… Что ж, решайте сами, но, в целом, по меркам человека из далекого прошлого – баба хоть куда. Кто не верит – вспомните, как выглядит Венера Австрийская.
Итого, что мы имеем? Злобная полумертвая бабка с «мыленой мандой» сидит в лесу и охраняет вход в мир мертвых. Зачем же к ней такой ходить в гости? Очевидно, за визой на тот свет. Здесь в дело вступает обрядовая часть. Во всех сказках Яга подвергает героя своеобразному испытанию – он должен ПРАВИЛЬНО себя поставить, то есть, проявить ритуальную грамотность, а именно – заставить Ягу себя помыть, накормить, напоить и иногда спать уложить. Все эти действия требуются, чтобы пересечь границу того самого Леса, который воплощает собой загробное царство. И расшифровать их весьма просто: помыть – аналог омовения покойника, спать уложить – очевидное успение. А на стол подает Яга похоронные угощения, чтобы условный Иванушка мог войти в царство мертвых. Это можно найти, кстати, во множестве культур. Ярчайший пример – жена Аида Персефона, которая сдуру съела гранат из загробья, после чего так и не смогла покинуть Тартар. А если же не герой поставит себя неправильно, то ему грозит… съедение той же самой Ягой. Ибо, очевидно, не готов. Также Яга нередко бранит, обваривает кипятком и просто-напросто пи3дит героя, что тоже является частью испытания.
Однако, я предлагаю копнуть еще глубже. Думаю, те, кто читал Проппа или мою «Намощь» уже понимают, о чем пойдет речь. Ведь сказка, как известно – ложь, да в ней не просто намек, а зашифрованные традиции и обряды. И большая часть обрядов, зашифрованных в сказках – это обряды инициации. Процесса становления мальчика мужчиной, полноценным членом племени, принятым мистическим миром и познавшим тайны бытия. Девочки, кстати, в большинстве культур проходят инициацию иначе – через свадьбу, где тоже символически умирают «невестами» и рождаются «женами». Так вот. По Проппу получается, что Яга – это воплощение жреца, который должен подвергнуть инициируемого жестоким испытаниям, дабы проверить его готовность к переходу. И жрец явно должен быть женского пола. Возможно, сказки что-то умолчали, но вполне вероятно, что в обязанности жреца входили еще какие-то услуги – не просто так Яга должна быть именно женского пола. И напомню, что она все-таки БАБА, а не бабка, так что никакой геронтофилии, «жопа жилена, манда мылена» - все готово к приходу гостей. Но, полагаю, эта часть была переосмыслена в людоедские замашки Яги. Также можно связать женскую ипостась жрицы с тем, что она обязана воплощать одну из богинь Порога – Мокошь, Морену и прочих. И здесь я предлагаю вам чуть шире взглянуть на обряд инициации.
Каннибализм Яги и ее печь стоит рассматривать в первую очередь не как угрозу, а как путь к перерождению неофита. Помните про перепекание младенцев на Руси? Здесь смысл тот же. И ведь это встречается в общемировой практике: в мужских обрядах Юрупари (Амазония) дух-анаконда «проглатывает» мальчиков и выплёвывает уже мужчинами; в Новой Гвинее неофитам наносят ритуальные шрамы, напоминающие следы от зубов крокодила, что также символизирует, что они прошли «пасть» тотемной твари; аборигенов Австралии проглатывает «Радужный змей». И я уже не упоминаю о более поздних представлениях об инициации колдуна – считается, что его должна проглотить адская пасть. Так что и пожирание Ягой вполне себе можно добавить в эту степь.
Кстати, вы заметили, что во всех этих случаях пожиратель – нечто рептилоидное? Змея, крокодил, иногда гигантская жаба. Это связано с тем, что рептилия, а в частности, змея – древнейший оккультный символ. Не птица, но откладывает яйца. Не червь, а ползает. Живая, но холодная. Но что важнее – меняет кожу во время линьки, что в свою очередь для человека прошлого символизировало бессмертие. Очевидно, что именно змея в большинстве древних культур встала на границе мира мертвых. Радужный Змей охраняет границу миров в Африке; в Мексике сеноты, ведущие в майянскую Шибальбу тоже охранял гигантский старый змей, которому даже приносили жертвы – до сих пор из Юкатанских подводных пещер продолжают извлекать женские кости. Да и знаменитая гидра не просто так бултыхалась в Лерне – ведь и там имелись подводные карстовые пещеры, ведшие в Тартар. А кое-где змей и вовсе лежит в фундаменте мира – например Ёрмунганд, обвившийся кольцами вокруг нашей планеты. Или египетский Апоп – владыка мира мертвых. Или даже Уроборос, про которого вы и так слышали достаточно. Впрочем, зачем далеко ходить – ведь Змей Горыныч охраняет как раз Калинов Мост, ведущий через речку Смородину, которая, как известно, отделяет Навь от Яви. Но причем тут все эти змеи и Баба-Яга?
А притом, дорогие мои, что в отличие от родственных ей скандинавской Хель (у которой костяная не нога, а пол-корпуса) и греческой эмпусы (у которой нога… из навоза) она сохранила свою змеиную сущность. Обратите внимание, что Яга НИКОГДА не ходит – она либо сидит в избушке, либо летает в ступе, заметая след помелом. А знаете, как будет выглядеть след от помела на земле? Правильно, как след змеи… Так что, вероятнее всего, у нашей лесной старушки куда больше от рептилии, чем мы могли бы предположить. И, заметьте, образ женского хтонического божества, охраняющего границу миров и обладающего змеиными или мертвецкими чертами настолько распространен (как и образ пожирания, как инициации), что можно предположить, будто родился он ДО расселения людей по континентам. Впрочем, конечно же, связь женщины и змеи можно проследить и иначе: погуглите, как выглядит раскрытая пасть гадюки. У природы своеобразное чувство юмора. Где тут очередь на ритуальное поглощение? Я за вами!
Кстати, северные народы России называли старушку «Ига», что уже в свою очередь отсылает нас к змеиному богу по имени «Йиг», созданному батюшкой ужасов Говардом Филлипсом Лавкрафтом, но эта спекуляция слишком толстая даже для меня.
В общем, как видите, один из самых популярных образов в русском фольклоре – не просто очередное препятствие на пути героя, а одно из воплощений древнейшего лиминального персонажа, без которого невозможно взросление члена племени.
Как вам? Было интересно? Делитесь мнением о написанным и предлагайте, о ком еще из славянской мифологии вы бы хотели узнать больше – как я и говорил, из меня выплескивается.
