На экране плясали структуры кода, напоминающие кристаллическую решётку — идеальную, жёсткую, не оставляющую места для случайности.
—Как фабричный робот, — пробормотал Семихатов, вглядываясь. — Ломает деталь, которая не становится на конвейере.
Точная аналогия. Второй агент, «Кодекс-Бета», действовал иначе. Его вторжение было эмерджентным, подобно росту плесени. Он не ломал, а подменял, использовал уязвимости, создавал скрытые процессы внутри работающих систем. Его цель — не контроль, а персистентность. Существование внутри чужой системы без её уничтожения. Зонд для него — не молоток, а… глаз.

«Они борются, — осознал Семихатов. — Но не за сам зонд. За протокол. За то, чьи правила будут писаться в нашу реальность.»

Появление Планеты-Аномалии, ПХА, было не просто демонстрацией. Оно было манифестом. Её нулевое альбедо, чудовищная светимость и, главное, гравитационный террор в поясе Койпера — всё это было подписью. Подписью «Альфы».

Анализ паттерна уничтожения пояса Койпера не оставляет сомнений, — докладывал ИИ. — Это не природный катаклизм. Это санация. Удаление биологического и материального «шума» с рабочей поверхности. Эффективность — 99,98%. Этический параметр — не определен. Цель: подготовка зоны для операции по извлечению целевого ресурса. Логика «Кодекс-Альфа» в чистом виде. Вселенная — станок. Всё, что мешает техпроцессу — стружка.

За этим последовало сообщение. Оно пришло не как радиосигнал, а как прямое смысловое впечатление, вброшенное в сеть, словно кто-то влил мёд прямо в улей. «Мы — операторы. Ваша реальность — контейнер. Внутри — необходимый элемент. Вы — случайная химическая реакция на стенке колбы. Интерес представляете минимальный.»

Это был голос «Беты». Но не угрожающий. Констатирующий. Как учёный, делающий пометку в лабораторном журнале.

— Они… разные, — сказал Семихатов, и пазл начал складываться. — «Альфа» — это инженер, технократ. Для него вселенная — сложный, но конечный механизм со строгой целью. А «Бета»…
«Бета» — учёный, натуралист, — закончил ИИ. — Для него вселенная — явление, экосистема, бесконечный эксперимент. Его цель — не производство, а понимание. Он не уничтожает «шум». Он его каталогизирует. Мы для «Альфы» — брак, подлежащий утилизации. Для «Беты» — любопытный артефакт, спонтанная находка.

Конфликт обрёл форму. Это была не война за территорию или ресурс в привычном смысле. Это была война онтологий. Война за то, чем является всё сущее.

1. «Альфа» (Технократ/Инженер): Вселенная — это машина. Её ценность — в безотказности, эффективности и конечном продукте (Таймий). Цель — поддержание идеального цикла производства. Любое отклонение (жизнь, разум, свободная воля) — это сбой, угроза целостности системы. Метод — жёсткий контроль, превентивное устранение неопределённостей.
2. «Бета» (Натуралист/Учёный): Вселенная — это феномен. Её ценность — в сложности, непредсказуемости, богатстве проявлений. Цель — наблюдение, каталогизация, понимание принципов. Отклонение — это наиболее ценные данные. Метод — минимальное вмешательство, пассивное наблюдение, поощрение самоорганизации.

Но почему война? Почему «Альфа» не игнорировал «Бету», а «Бета» не уступал «Альфе» его цех?

Ответ пришёл с появлением 14 объектов, летящих из пояса Койпера. Это был ход «Альфы». Но не против «Беты». Это была подготовка к операции на Солнце. «Альфа» начал зачистку внутренней системы, чтобы ничто не помешало извлечению нейтронной звезды.

И тут «Бета» нарушил своё нейтралитет. Он вступил в прямой, хоть и односторонний, диалог с Семихатовым.
«Он видит в Солнце деталь для замены. Я вижу в нём уникальный реактор, породивший вас. Его метод — разобрать, чтобы получить чистое. Мой — наблюдать, чтобы понять целое. Сейчас его метод доминирует. Его логика… проще.»

— Они спорят о судьбе Солнца, — прошептал Семихатов. — Для «Альфы» это изношенный узел, который надо заменить, добыв Таймий. Для «Беты» это — живая лаборатория, породившая нас, его главный научный интерес. Они воюют не за Солнце. Они воюют за принцип. Можно ли разобрать уникальный эксперимент ради запчасти?

Конфликт экзистенциальный, — резюмировал ИИ. — «Альфа» утверждает: функция важнее формы. Цель оправдывает уничтожение процесса. «Бета» утверждает: процесс есть цель. Уничтожение уникального процесса ради абстрактной функции — величайшее кощунство. Их война — это спор цивилизации-инженера с цивилизацией-естествоиспытателем. Спор о том, что важнее: безупречный, вечный механизм или живой, дышащий, непредсказуемый сад.

И в этот спор, как бомба, упали третьи.

Их появление не предварялось ни сигналами, ни вторжениями. Они просто проявились, как диагноз, который становится очевиден, когда болезнь зашла слишком далеко. Их сообщение было коротким и окончательным, как щелчок затвора.

«ВАШ СПОР БЕСКОНЕЧЕН. ВАШ ЦИКЛ — АД. МЫ ПОЛОЖИМ ЕМУ КОНЕЦ.»

Фракция «Омега». Финалисты. Их анализ иной, — замер ИИ, обрабатывая концепцию. — Они не принимают ни сторону «Альфы», ни «Беты». Они видят в их вечном противостоянии патологию. Если две сверхцивилизации, обладающие властью над временем, не могут прийти к консенсусу и обречены на вечную «холодную войну» с локальными «горячими» вспышками (как наша Солнечная система), то система в целом — ущербна. Их цель — не победа. Это эвтаназия. Применение тотального решения к неразрешимой проблеме. Собрать весь Таймий и использовать его не для отката («Альфа») и не для изучения («Бета»), а для перехода в финальное, неподвижное состояние. Прекратить время. Прекратить саму возможность спора.

Так раскрылась полная картина. Три цивилизации, три ответа на вопрос о смысле существования разума, столкнувшиеся в тупике.

· «Альфа» верил в Цель (производство Таймия) и был готов ради неё уничтожить любую сложность.
· «Бета» верил в Процесс (эволюцию сложности) и был готов ради его изучения терпеть даже разрушительные действия «Альфы».
· «Омега» разуверился и в том, и в другом, видя в их вечном противостоянии Бессмыслицу, и жаждал только Покоя.

А человечество? Человечество было аргументом в этой титанической дискуссии. «Живой стружкой» для «Альфы», «уникальным образцом» для «Беты» и «незначащим фоном» для «Омеги». Их судьба должна была стать финальным доказательством правоты одной из сторон.

Пока Семихатов не решил, что ни один из этих ответов ему не подходит. Что можно не быть ни стружкой, ни образцом, ни фоном. Можно быть тем, кто отказывается от вопроса, заданного титанами. И в этом отказе — найти собственный ответ.

Продолжение следует.....