Пиванский тоннель — заброшенный железнодорожный тоннель, расположенный на правом берегу реки Амур, недалеко от Комсомольск-на-Амуре (Хабаровский край, Россия). Он часто упоминается как один из первых тоннелей, связанных с (БАМ). Длина тоннеля — около 800 метров.
Планирование тоннеля происходило в 1930-х годах, когда разрабатывались варианты железнодорожной магистрали и мост через Амур.
В 1939–1940 годах началась проходка тоннеля на правом берегу Амура — был пробит примерно 800-метровый тоннель.
Однако со временем план по строительству моста и тоннеля свернули. В 1942 году пришёл приказ о "консервации" строительства, и работы прекратились.
После прекращения работ над тоннелем, строительство моста через Амур изменили — от большого мостового перехода отказались из-за гидрологических сложностей, потенциального препятствия судоходству, и других факторов.
Из-за этих изменений тоннель остался недостроенным и не был введён в эксплуатацию.
Казалось бы, всё, связанное с именем Льва Николаевича Толстого, хорошо известно. Не зарастает народная тропа в Ясную Поляну, каждый год новое поколение бедных школьников пытается одолеть «Войну и мир», снимаются и переснимаются фильмы, ставятся спектакли. Ан нет, как оказалось, есть и неизвестные страницы в жизни писателя и труднодоступные места, где когда-то был Толстой, а вот любознательный турист забредает крайне редко.
От усадьбы Утешенье, некогда принадлежавшей тёще Льва Толстого - Любови Александровне Берс - ныне не сохранилось ничего, кроме заросших фундаментов. Мы посетили мызу ранней осенью 2021 года и сначала я даже не планировала писать пост о месте, в котором, кроме вывески на старом дубе, вроде как больше нечего смотреть. Но, во-первых, в этих местах мало кто бывал, во-вторых, местность тут очень живописная. Здесь находится озеро Льняное с причудливо изрезанными берегами, есть красивая деревня Большие концы, где мы не видели ни одного человека, а десятикилометровый пеший маршрут пролегал через леса с непуганой фауной. Да и то, что сюда в 1879 году вместе с сыном Сергеем приезжал сам Лев Николаевич Толстой, тоже не следует сбрасывать со счетов.
Мыза Утешенье находится в Окуловском районе Новгородской области. Если ехать со стороны Санкт-Петербурга, нужно, не доезжая километров десяти до Любытина, свернуть налево, проехать километров двадцать пять в сторону Окуловки и вновь выбрать левый поворот. В сторону Льняного озера ведет сильно раздолбанная лесная дорога с часто встречающимися большими лужами. Что совсем не удивительно, местность тут болотистая. Низкобрюхам на этой дороге делать нечего, особенно в распутицу. Впрочем, этой пятикилометровой дорогой довольно активно пользуются рыбаки. В субботний день, кроме нас, до Льняного доехали ещё три машины, все рыбаки. Вероятно, рыбалка на озере отменная, ведь озеро большое, а народа нет.
До мызы Утешенье тоже удобнее всего добираться на лодке, всего получится около километра с небольшим водного пути. Но мы в этот раз были без плавающего средства, пришлось идти пешком пять километров в одну сторону.
До деревни с нескромным названием Большие концы идет дорога, в одном месте прерываемая большим и быстрым ручьем. Деревня очень живописна, она стоит на высоком холме, откуда открываются дивные виды на озеро.
Встречаются добротные, явно ещё жилые дома.
Но электричества тут нет и не похоже, что сейчас в деревне кто-то живет.
Тем не менее впечатление заброшенной, как например, Тидворье, Большие концы не производят.
Очень хорошее место для тех, кто стремится сбежать от людской суеты.
После деревни приличная дорога закончилась и далее мы шли по разбитому лесовозами, изрытому кабанами, еле проходимому пути.
Много глубоких луж, которые приходилось обходить по лесу.
Зато обочины постоянно радовали глаз и отягощали руки.
Где-то спустя два с лишним часа, аккурат, как мы дошли до мызы, пошел ливень и до искомого дуба с двумя заветными табличками нам пришлось пробираться через мокрую траву и кустарник. Сразу вымокли. Собственно, это и есть бывшая усадьба в том виде, как она сохранилась сейчас. То есть ни в каком.
А когда-то тут были разбиты цветники, аллеи, стоял барский дом с застеклённой верандой. В верхней части парка находилась так называемая «зелёная зала», где располагались беседки для чаепития и обеденный стол, стоявший под сенью большого дуба. Окнами господский дом выходил на озеро Льняное, где были устроены пристань для лодок и купальня.
За озером на много вёрст тянулся бор, богатый дичью.
Любовь Александровна Берс купила эту усадьбу в 70-х годах XIX века у титулярной советницы Надежды Александровны Кодомцевой. Летом 1879 года Берс жила здесь со своим 18-летним сыном Вячеславом и служанкой Настасьей.
На мызу Утешенье Толстой и его старший сын Сергей, которому тогда исполнилось 16 лет, прибыли 19 июля 1879 года из Ясной Поляны. Эта поездка была неожиданной для писателя. Он предпринял её вдруг, видимо, для того, чтобы привезти Берсов в Ясную Поляну.
Кроме того, в этот сложный период своей жизни писатель трудился над «Исповедью», переживал духовный кризис, мучился религиозно-нравственными исканиями, в связи с чем побывал во многих монастырях России. Вполне возможно, что утомлённый поисками нравственной правды, он не прочь был отвлечься от мрачных мыслей и отдохнуть в деревенской глуши, поэтому и отправился навестить тёщу в её имение.
С семейством Берс Лев Толстой был знаком еще до своей службы на Кавказе. Хотя Берсы жили в Московском Кремле, но у них было имение в селе Ивицы недалеко от Ясной Поляны, куда они регулярно наведывались. Там и познакомился с ними Лев Толстой, а его сестра Мария Николаевна дружила с Любовью Александровной. Знал Лев Толстой дочек Берс еще маленькими девочками и не думал, что одна из них станет его супругой, с которой он проживёт 48 лет.
Сёстры Берс - Софья (слева), Татьяна и Елизавета.
Существовала легенда, развенчанная поздними исследователями, что мальчиком Толстой был влюблен в Любовь Александровну.
Добравшись до станции Боровёнка на поезде, Толстой сообщил в письме жене Софье Андреевне:
«Мы приехали в четвёртом часу в Боровёнку благополучно, здоровы, но я – не выспавшись и очень устал. Серёжа спал молодым сном, завидно. Сейчас едем на паре с ямщиком; запрягают. Утро прекрасно, свежо, но мы надеваем кафтаны; что будет дальше, и будьте вы только здоровы, а я рад, что поехал. Письмо это отправлю с ямщиком, который меня везёт. Поезд пройдёт в 10 часов вечера, я ещё припишу что-нибудь...
…Дописываю от Любовь Александровны. Она и Славочка здоровы, очень милы и рады нам. Намекнул на приезд к нам. До сих пор не берёт. Прощай, душенька, целуй детей. Нынче я проведу больше во сне. Дорога ужасная, и мы приехали только в девятом часу. Они уже вставали. И дом, и место, особенно место, очень хороши».
Впоследствии сын писателя Сергей Львович в своих «Очерках былого», вспоминая об усадьбе Утешенье, писал:
«В конце июля отец поехал вместе со мной к своей тёще, а моей бабушке, Любови Александровне Берс, в недавно купленное ею маленькое имение Новгородской губернии; там мы пробыли недели две. Это было глухое место, в верстах десяти от станции Боровёнка; домик бабушки был построен на берегу озера Льняного, а за озером намного вёрст тянулся старый сосновый бор. Туда можно было проехать только на двуколке, сено там возили летом на дровнях, скотина паслась повсюду и поля от неё отгораживались. Вода в озере и ручьях была тёмно-красная от железистых солей. Бабушка жила со своим младшим сыном, а моим дядей, Вячеславом и своей преданной служанкой Настасьей... Мы с ним (примечание: Вячеславом Берс) купались, плавали на челноке и ходили на охоту за тетеревами и рябчиками. Отец, так же как и повсюду, где он бывал, интересовался местными крестьянами и разговаривал с ними. Он нашёл, что Новгородские крестьяне грамотнее и вообще развитее наших тульских, но испорчены Петербургом, куда они постоянно ездили на заработки. У них уже не было ни старинных песен, ни народной одежды. Отец уехал раньше меня, и мне пришлось ехать домой одному».
(фотография Сергея Толстого 1984 года, впоследствии Сергей Львович станет одним из первых композиторов и музыкальных этнографов России. Умер в 1947 году в Москве в возрасте 84 лет)
В дни пребывания на мызе Утешенье Толстой уже на второй день посетил окрестные деревни и завёл дружбу с единственно грамотным на всю округу крестьянином из деревни Выбут Емельяном Ивановичем Барченковым.
Примечательно, что после возвращения домой Толстой ещё долго переписывался с Барченковым. Он попросил крестьянина выслать в Ясную Поляну свою автобиографию и дневник жизни своей семьи и дал при этом все необходимые указания, как и что нужно писать. Из писем Е. И. Барченкова Лев Николаевич узнавал о многих сторонах крестьянской жизни - рекрутстве, сватовстве, обыденных крестьянских расходах, заботах, хлопотах, работе, еде, распорядке дня, даже о медведе, который совершал набеги на скот, и о пожаре в соседней деревне. Рассказал Емельян Толстому и о жизни своего тестя-старообрядца, что очень интересовало писателя.
В годы войны усадьба сгорела и больше не восстанавливалась.
В 70-е годы прошлого столетия учениками близлежащей школы был расчищен усадебный парк, а в 1981 году на мызе в глубине леса была поставлена уютная избушка с полатями и печкой-голландкой, долгое время служившая прибежищем для туристов и охотников.
Теперь избушка разобрана на дрова, парк зарос, дороги к бывшей усадьбе заросли и только из редких книг и рассказов можно узнать, что когда-то здесь гостил сам Лев Толстой. Да, возможно, старый дуб, к которому прибита памятная табличка, помнит великого писателя.
Пробившись наконец через непроходимую стену торосов в Хатангском заливе моря Лаптевых, мы выбрались на берег большого острова со странным названием — Большой Бегичев.
Остров был открыт мореплавателем, русским исследователем Таймыра и Арктики Никифором Бегичевым в 1908 году. С тех пор он и носит его имя.
Пробиться сюда с Таймыра оказалось непросто даже для наших огромных вездеходов. Трещины и торосы стояли на многие километры, словно Великая Китайская стена.
Не говоря уж о том, что вдалеке виднелась серая полоса на небе — верный признак открытой воды. И это в марте!
Остров находится на 74-м градусе северной широты, недалеко от острова Преображения, открытого во время Великой Северной экспедиции лейтенантом Василием Прончищевым в 1736 году.
А соседний остров они и не заметили. Как и экспедиция другого исследователя Арктики — шведа Адольфа Норденшёльда — в 1878 году.
В этих местах люди не жили постоянно, но с давних времён вели промысловую деятельность. На острове водятся не только олени и овцебыки, но летом бывают моржи, а иногда заглядывают и белые медведи.
Тем удивительнее было нам, ещё находясь на льду, заметить на западной стороне острова следы цивилизации.
Мы выбрались на берег и решили заглянуть туда, чтобы изучить место: кто здесь стоял и чем занимался.
Мы точно знали, что на Бегичеве (не каждый год, но всё же) на восточной стороне, ближе к Анабарскому заливу, зимовала семья якутских оленеводов. У них было приличное стадо домашних оленей, и лет десять-пятнадцать назад по весне из Саскылаха даже приезжал КамАЗ за олениной.
Но то были дела давно минувших дней, и в последние годы оленеводов здесь не было.
Изучив архивы Росгидромета, мы тоже не припомнили полярных станций на Бегичеве. Да и зачем она здесь, если до начала 1990-х годов действовала крупная станция на соседнем острове Преображения в 30 км к северу?
По тундре были разбросаны большие ёмкости для дизельного топлива. Такие мы неоднократно встречали на заброшенных полярных станциях вдоль побережья Таймыра — в бухте Марии Прончищевой, на станциях «Андрей» и «Усть-Таймыр».
Ёмкости оказались пустыми, что неудивительно. Сама территория представляла собой несколько групп одноэтажных деревянных зданий и балков: основное здание, баня, столовая, бытовки. Бытовки были явно не советской эпохи, а более позднего времени.
Что же здесь могло быть? Военная база? Нет, не похоже. Охотники-промысловики?
Быть может. Вдоль побережья и правда встречаются остатки охотничьих заимок.
В разное время якуты охотились здесь на песцов и занимались оленеводством.
Возможно, это были геологоразведчики. Но что они искали в этом богом забытом месте?
А вот что. В советское время в Хатангском заливе искали нефть, уголь и соль. И нашли. Уголь и соль даже добывали в Нордвике, а вот нефть — нет, не было тогда подходящих технологий.
Бегичев открыл здесь месторождение каменного угля, но кто станет его разрабатывать в таких условиях? Здесь полярная ночь длится несколько месяцев в году, а морозы лютые.
Попытки повторно провести разведочное бурение в Хатангском заливе предпринимали «Лукойл» и «Роснефть» лет десять назад.
«Роснефть» даже построила на мысе Косистом модульный городок и гостиницу для президента компании.
Провели разведочное бурение, но запасы не подтвердились. Работы свернули, а всю технику вывезли. Но это было в 100 км к югу от этой точки.
Побродив вдоль берега, мы наткнулись на странный вездеход. С такими раньше не сталкивались. Похож на ГТ-С, но короче.
В сотне метров от базы в тундре оказался брошенный трактор-болотоход ЧТЗ-130 — самый подходящий для работы в тундре агрегат на широких гусеницах.
За ним, чуть поодаль, стояла «газушка» ГТ-С, тоже уже некомплектная. Может, промысловики-охотники устроили себе здесь зимовье?
Мы припомнили множество историй о том, как по северу Якутии и востоку Таймыра летом шуршат не столько охотники, сколько искатели бивней мамонта.
В своих арктических экспедициях мы зимой встречали похожие точки на побережье Ледовитого океана — от Таймыра и до Якутии.
Небольшие балки, квадроциклы, помпы, генераторы. Добытчики «бивняка» могли позволить себе технику, транспорт и даже вертолёты в течение короткого летнего сезона.
Хотя нет, здесь не было самого главного орудия для промывки — помп.
Загадка так и осталась нераскрытой, а спросить уже не у кого. Ближайшие люди отсюда — в 200 км на юг: посёлок Сындасско на Таймыре и Юрюнг-Хая в Якутии.
Уже когда вернулся домой, я начал искать в архивах упоминания о деятельности человека на Бегичеве. Наткнулся на летние фотографии этой локации: путешественники предполагали, что это была полярная станция.
И что, мол, её закрыли, как и многие другие, сразу после распада СССР, в начале 1990-х годов.
Долгое время авиабаза носила статус законсервированного аэродрома и оставались надежды на возрождение здесь авиационной жизни. Но не случилось.
Статус военного аэродрома "Северный" уже потерял давно и земли уже давно в собственности правительства Калининградской области. Странно, что Калининградская область не сделала здесь небольшой гражданский аэродром, ведь пока еще сохранилась неплохая ВПП.
А какой здесь открывается прекрасный вид на взлетную полосу из окна штаба...Не хватает только кружки с чаем.
Заглянул и в капониры. Они реально огромные и судя по всему были отапливаемые. Правда их прекратили использовать в 1989 году после перевооружения полка с Миг-23 на Су-27.
Выяснилось, что Су-27 просто не помещаются в эти укрытия и самолеты хранились на улице.
Прогуливаюсь по штабу, под ногами попадаются старые офицерские шинели, пуговицы, плакаты с девизами о трудностях воинской службы и тут моё внимание привлекает странная книжка.
Кто-то даже не удосужился забрать карточки советских пилотов, отдавших годы службы на благо страны.
Вот такое вот отношения к архивным документам, словно покидали эти места в спешке или эвакуировались.
Удивительное место, словно перенесло меня в далекое прошлое, почти на двадцать лет назад. А потом вышел из здания, позади остались ангары, капониры и я мигом вернулся в наше привычное настоящее....
Мало кто знает, но в Калининградской области на самых наших западных рубежах страны осталось немало бывших военных объектов, возведенных еще прежними хозяевами этой территории - немцами.
В местечке Йесау (Jesau) в 18 километрах южнее Кёнисберга (Калининграда) немцы в 1935-1936 годах возвели одну из самых лучших военных авиабаз Люфтваффе.
Если верить некоторым историческим документам, то в 1939 г. здесь базировались 33 истребителя Messerschmitt Bf-110, в 1941г. 13-го июля здесь совершил аварийную посадку бомбер JU-88, а в 1944 г. здесь появились новейшие на тот момент реактивные истребители Messerschmitt Ме.163 "Komet".
После захвата Восточной Пруссии советскими войсками в 1945 году и образованию на части этой территории Калининградской области, трофейный аэродром решено было не бросать, а использовать по прямому назначению. Йесау переименовали в южный, а немецкий военный гарнизон превратили в военный городок со всеми строениями.
Аэродром модернизировали, взлетно-посадочную полосу удлинили до 2600м, построили рулежные дорожки, мощные капониры и разнообразную инфраструктуру.
И с начала 1950-х годов здесь обосновались 689-й и 892-й истребительный авиационный полк. В разные годы этот военный аэродром называли по разному. Где-то встречается название "Северный", где-то его называют "Нивенское", а иногда и "Южным". Но на самом деле все эти названия являются не совсем правильными.
1970-е годы Нивенское.
Стоянки самолетов практически вплотную примыкали раньше к жилым домам гарнизона.
На авиабазе "Нивенское" на боевом дежурстве в разные годы находились самолеты ЯК - 25, МиГ - 17, МиГ-19, МиГ-23М, Cу - 27,и даже вертолеты Ми-24 и Ми-8 в составе 288 отдельного вертолетного полка, который был передислоцирован сюда в 1978 году.
Интересный факт, вертолетный полк успешно выполнял боевые задания в Афганистане и Чечне.
С этой авиабазой связано и одно происшествие - в 1988 году во время выполнения тренировочного полета в 100 метрах от жилых домов упал Миг-23.
Пилоты мужественно уводили падающую машину от жилых домов и не успели катапультироваться. На месте катастрофы сейчас стоит небольшой памятник.
В начале 2000-х годов во время набирающей реформы Вооруженных Сил РФ, аэродром решено было законсервировать, а эскадрильи оптимизировать.
Аэродром действительно огромный и поражает воображение даже сейчас. Пара десятков капониров, рулежки, вертолетные ангары, штаб и командный пункт, автобаза, склады ГСМ и многое другое.
Было...Теперь это просто разрушающиеся здания.
В 2002 году отсюда сначала улетели вертолеты в состав ПВО Балтийского флота на вновь возрожденный аэродром Чкаловский.
А следом за ними в 2003 году авиабазу покинули и Су-27. Аэродром затих и медленно начал умирать.
В воздухе воцарилась гнетущая тишина. Звуки форсажа больше не сотрясали утреннюю тишину пригорода Калининграда.
А вместе с самолетами и вертолетами, гарнизон покинули и военнослужащие. Остались здесь только одни военные пенсионеры...
За прошедшие без малого двадцать лет разрухи и бесхозяйственности, всё порядком обветшало. Значительная часть авиационных плит была растащена, здания основательно разрушены и уже мало, что напоминает о славном былом месте этой авиабазы.
Можно зайти в некоторые здания и посмотреть на обстановку двадцатилетней давности. Посидеть на прогнившем и заплесневелом кресле, покрутить в руках грязную кружку, полистать никому не нужные журналы и книги.
И представить, что кто-то, сидел и читал здесь газету "Страж Балтики" за 2001 год. А кто-то работал в бухгалтерии, запихивая дискеты на 3,5" в дисковод компьютера, выращивал цветы на подоконнике и пил чай.
Можно зайти в туалет, заглянуть в чайную, пройти в комнату сторожевой охраны в/ч 30866 и представить как здесь кипела жизнь.
Будучи малолетним шкетом, лето проводил у дедушки в деревне. От города и ближайшей оживленной трассы достаточно далеко и потому местные аборигены и мои ровесники ездили спокойно на технике, которую родители отдавали свои чадам доламывать. Технику посерьёзней вроде мотоциклов Минск и Восход доверяли мальчишкам постарше, а 12-16-летним пацанам доставались раздолбаные дырчики.
Вот и для меня, в один прекрасный день настал момент, когда дедушка торжественно сказал, чтоб вытаскивал из гаража мопед и рассекал сколько влезет. Моему счастью не было предела! Я полноценно влился в местную "банду" малолетних байкеров. Теперь я был ни "Этот городской на велике", а полноценный кореш.)
Но покатался я на нем не долго. Буквально через недельку активной езды, я не вошел в поворот и убрался в соседский забор. Кроме погнутого руля, поцарапанной щеки и подросткового самолюбия ничего не пострадало, но бабушка после того как узнала, наорала благим матом и устроила истерику. После чего мопед был с позором отправлен обратно в гараж, а мне обратно выдан велик...
До чего ж было обидно наблюдать, имея в гараже рабочий мопед, как местные пездюки рассекают на помедах и мотоциклах, а ты - 15-летний дядя ездишь на позорном велике...
В 2007 году поселок Промышленный прекратил своё существование. Этому предшествовали трагические события, самым значительным из которых стала авария на шахте Центральная, произошедшая в январе 1998 года. В результате пожара и последующего взрыва метана произошло мощное обрушение. В тот момент в шахте находились 49 горняков. 22 из них работали на верхних горизонтах и смогли самостоятельно выбраться наружу. Оставшиеся 27 шахтеров оказались под завалами на глубине 900 метров. Когда спасатели добрались до очага разрушения, они обнаружили тела четырёх горняков. Дальнейшие спасательные работы были осложнены продолжавшимися пожарами и непроходимыми завалами протяжённостью не менее 10 километров. Тела 23 горняков так и не были найдены и подняты на поверхность. Шахту заполнили водой и закрыли. После закрытия шахты начался процесс ликвидации поселка. Люди начали переезжать в поисках новой работы. К 2007 году в посёлке Промышленный не осталось жителей, а его дома начали сносить.
На нашем Ютуб канале есть еще видео с наших путешествий, так же новые видео там всегда выходят раньше + shorts видео,которые не выходят в вк - https://youtube.com/@thewanderbrothers
