Я встал. Покачиваясь, подошёл к медному тазу на треноге и умылся холодной водой.
— Дейла, — выдохнул я. — Этого ещё не хватало.
Я наспех оделся и подошёл к столу. На серебряном блюде лежали куски сыровяленой колбасы и ломтик сыра. В животе заурчало.
— Мне надо поесть, иначе я свалюсь, — сказал я и накинулся на еду.
Тэсс принесла кувшин с вишнёвым крюшоном и снова метнулась в коридор.
«Вишня? Какая ирония. Создатель верно насмехается надо мной».
Крики за окном становились громче. Теперь я отчётливо различал звуки схватки. Ругань. Стоны раненых.
— Уходим. Пора. — Владеющая замерла в дверях и смотрела на меня умоляющим взглядом.
Я закинул последний кусок колбасы в рот, залпом осушил кувшин и, проверив механизм стилета, выскочил из номера. Тэсс ухватила меня за руку и буквально поволокла вниз по ступенькам.
— Почему ты так переживаешь? — спросил я.
— Потому что к бутовщикам примкнули владеющие.
— Не знаю, но мне не хотелось бы пересекаться с ними.
— И это всё произошло за сутки?
В холле первого этажа дежурили стражники и привратник. Первые двое облачились в кирасы, а усач сжимал в руках карабин.
— Не беспокойтесь, госпожа. Мы им проходу не дадим. Уходите через задний двор.
Привратник старался держаться уверенно, но побелевшие костяшки — с такой силой он сжимал цевьё — выдавали его.
— Спасибо, Робер, — поблагодарила Тэсс.
В саду за гостиницей собрались чуть ли не все постояльцы. Толпа окружила моложавого офицера с эполетами артиллериста, который что-то в сердцах пытался объяснить окружающим. Мы юркнули в темноту и направились к ограждению — судя по уклону, задний двор гостиницы выходил к реке.
— Стой. — Я попытался высвободить руку, но Тэсс держала крепко или снова использовала заклинание, как в Белых горах. — Погоди, дай отдышаться.
Владеющая разжала пальцы и как-то странно посмотрела на меня, в лунном свете её зрачки блеснули двумя искрами.
— Что, жалкое зрелище? — спросил я.
— Нет, просто задумалась. Как бы ты справлялся без меня?
— Один бы я в Тизу ни за какие ливры не полез.
— А ты разве мог отказаться?
— Мог. Мы не самоубийцы, Тэсс.
— Что, бес его задери, случилось в городе? — спросил я.
— Только слухи. Сначала стали жечь лавки рёсинарцев, потом взялись за всех подряд. А после покатилось.
— А как же гвардия? Первые? Клирики?
— Я не знаю. Говорят бунт охватил пока Купеческий квартал и часть Жилого. Возможно, заслоны где-то и стоят, но основные силы бросили на защиту крепостей. Вчера днём было шумно в той стороне.
— Сапёры ван Аудена ещё и третий параллели не заложили. Это не мог быть штурм.
Тэсс снова пожала плечами.
— Неужели тизцы опять пошли в атаку?
— Ладно, надо выбираться, — решил я.
Со стороны гостиницы раздался звон битого стекла и несколько выстрелов. Тэсс ухватила меня за руку и потащила вниз по склону к ограде. Трава после дождей была скользкой и я, поскользнувшись, ухнув вниз по склону увлекая Тэсс за собой. Изгваздавшись в грязи по самые уши, мы остановились у ограды — высокого забора из кованых прутьев в палец толщиной. Такие руками не разогнуть.
Владеющая выругалась, как заправский сапожник, раскрыла поясную сумку и положила левую руку на сферу Дейлы, а провой прикоснулась к прутьям — металл заскрипел и раздался в стороны. Мы протиснулись в образовавшийся лаз и покинули территорию «Белой Розы».
— Куда теперь? — спросила Тэсс.
— Ты собрался плыть? — владеющая вскинула брови.
— А ты разве не можешь нас переместить? — искренне удивился я. — Тогда, в мёртвом городе, ты даже без сфер Дейлы смогла перебросить отряд через разрушенный мост.
— Увы, — она поджала губы. — В Тизе запрещены заклинания перемещения.
— А что нам мешает нарушить запрет?
— Ни что. Они просто не работают. Храм постарался. Разрешены только перемещения через восьмую сферу, но она всё ещё недоступна.
— Ладно. Где у нас север? — я взглянул на звёзды, благо сегодня стояла ясная погода. — Так, Ковш Создателя, линию сюда — Слеза Дейлы. Север там.
Тэсс восхитительно цокнула языком.
— Стараюсь, — ухмыльнулся я. — Идём вниз по течению, там должен быть мост.
— Я и так знала, что мост в той стороне, — повела бровью владеющая. — Мог бы просто спросить.
— Что? Ах, это. Не бери в голову. Мне надо собраться, а подобные умозаключения помогают привести мысли в порядок.
— Понятно. Если я правильно помню, тот мост ведёт к Храмовой площади. Ты уверен?
— Да. Уж что-что, а площадь возьмут под охрану в первую очередь.
Я спрыгнул на остатки старой набережной и помог слезть владеющей. Силы потихоньку возвращались, но поток, конечно, молчал и скорее всего будет молчать ещё день два.
Местами набережную размыло водой, так что нам приходилось пробираться по узкому карнизу вдоль стены над промоинами. Где-то река намыла кучи ила — ноги проваливались выше щиколоток. К мосту мы добирались долго, измазавшись илом и провоняв тиной.
— Ненавижу этот город, — буркнула Тэсс.
— Полностью солидарен с тобой. — Я изучил свои сапоги и злобно сплюнул.
— Смотри, — она указала в сторону моста.
Снизу сложно было рассмотреть, что происходило на мосту — я видел лишь вереницу чадящих факелов. Осмотрелся. Справа в десяти шагах выходила глиняная труба сточной канавы, а рядом виднелась лестница. Я осторожно вскарабкался, хватаясь за ржавые скобы. Тэсс полезла следом. Мы выбрались к заднему двору какой-то лавки, сплошь уставленной деревянными ящиками. Отсюда открывался неплохой вид на каменную переправу, где собралась толпа с факелами. Люди прибывали со стороны Купеческого квартала. Бунтовщики выкрикивали что-то в сторону баррикады — у противоположной части моста со стороны площади встали заслоном у телег и бочек алебардисты в латных доспехах, подпёртые арбалетчиками. Чуть поодаль гарцевали на конях жандармы. Внушительная сила.
Стрелки дали первый залп и болты застучали по брусчатке, высекая искры, но толпа и не думала останавливаться. Вторым залпом арбалетчики скосили первый ряд наступающих. Толпа дрогнула, но задние ряды напирали. Короткая заминка и снова залп. Раненые и убитые повалились на мостовую. Бунтовщики завопили и кинулись вперёд. Третий залп арбалеты дать не успели: из толпы полетели гранаты и взрывами разметало телеги; пали некоторые воины в латах, досталось и стрелкам. Воодушевлённые успехом бунтовщики кинулись на ошарашенных латников. Завязалась схватка. Снова полетели гранаты уже просто в толпу: маленькие чугунные бомбы разрываясь могли пробить осколками толстую кирасу, что уж говорить о бунтовщиках, которые шли на баррикаду в домотканых одеждах. Раздались крики и стоны, а мост окутало облаком дыма.
Когда ветер разогнал белые клубы, обстановка резко поменялась: арбалетчики отступили и укрывшись за павезами[1] выцеливали бунтовщиков. По команде, а иначе и быть не могло, алебардисты юркнули в стороны, и стрелки дали залп. Следом разъехались жандармы, открывая две пехотные пушки. Стволы плюнули огнём. Стреляли картечью, потому как с одного залпа отряд бунтовщиков выкосило до середины моста. Оставшиеся на ногах побросали факелы и побежали прочь. Казалось, жандармы этого и ждали: всадники пришпорили коней и кинулись добивать отступающих.
[1] Павеза — большой прямоугольный щит с укосиной для установки его вертикально.
— Хм, гранаты у толпы? — хмыкнул я. — Похоже, это не совсем бунт.
— Пресвятая Дейла, ужас-то какой! — Тэсс стояла с вытаращенными глазами.
— А где же владеющие? — спросил я.
— Не знаю, — рассеяно ответила Тэсс.
Укрыться от всадников бунтовщикам попросту было негде. Жандармы галопом пересекли мост и врезались в спины отступающих. Началась резня. Люди в панике прыгали в воду, и по ним тут же стреляли из арбалетов. Закованные в сталь кавалеристы буквально смели последние ряды бунтовщиков и теперь рубили тех, кому удалось выбраться с моста.
Пленных не брать. Плохая война. И это против своих же сограждан.
Увлёкшись, жандармы врубились в ряды протестующих, которые отступали широкой улицей. Из толпы выстрелил поток плотного воздуха, сметя троих кавалеристов, а затем на жандармов обрушилась алая волна, разметав с десяток всадников в пыль.
— А вот и владеющие, — смекнул я.
Жандармы развернулись и ускакали на свой берег, топча копытами раненных бунтовщиков. За ними выкатили новые телеги и воцарилась тишина.
— Дейла! — Тэсс сошла с лица. — Это настоящая мясорубка.
— Это война, Тэсс. И, судя по всему, бунт тщательно спланирован. Эти владеющие местные?
— Да откуда ж мне знать?!
— Ну может по сферам, потокам или что там у вас ещё? — предположил я.
— Не мели ерунды. Это так не работает. В толпе могли быть, как наши, так и, допустим, цеховые владеющие из Алии. Или даже жёлтые плащи.
— Как бы там ни было, а туда нам путь заказан. — Я прикидывал варианты: — Если сунемся на мост, то с той стороны вряд ли будут разбираться, кто мы такие. И в сторону Купеческого соваться тоже опасно. Есть предложения?
— Переплыть? — владеющая покосилась на реку.
— Эту реку питают горные ручьи — вода ледяная, течение сильное. К тому же я слышал местные байки о тварях, обитающих на дне. Проверять не хочется. Идём обратно.
— Следующий мост в Жилых кварталах, а там как раз начались первые беспорядки. Что-то мне подсказывает, у того моста заслон будет куда серьёзней.
— М-да, туда лучше не соваться, согласен. Тогда лодочная станция?
— Я думаю стоит двигаться вдоль реки вниз по течению. Возможно, нам попадётся лодка.
— А если пройти Купеческим и выйти к Ремесленному? Южные ворота ведь на этом берегу.
— Оставим как запасной вариант.
Обратный путь мы решили проделать поверху, не спускаясь к реке, однако вскоре пожалели об этом: на улицу высыпала шумная братия, вооружённая дубинами и факелами. Рассвирепевший народ буквально сносил всё на своём пути: вскрывались лавки, выбивались стёкла, трескались цветочные горшки; кого-то волокли за ногу, кто-то выбрасывал мебель и утварь из окон — снизу тут же стаскивали всё это в кучи и разводили костры. Конечно, можно было попытаться сойти за «своих» — вид у нас был потрёпанный, — но я решил не рисковать: мужики явно разошлись не на шутку, а Тэсс даже испачканная грязью была способна приковать к себе взгляды.
— Я бы смогла постоять за себя, — бурчала владеющая, хлюпая по густому илу.
— И привлекла бы внимания ещё больше, — парировал я.
Она лишь фыркнула, но промолчала.
Проходя мимо ограды «Белой Розы», я обратил внимание, что со стороны гостиницы не раздавалось ни звука и вопреки ожиданиям даже не было огня. Возможно, гвардейцы смогли отогнать бунтовщиков — уж больно знатные господа жили в «Белой Розе», да и личная охрана у жильцов имелась.
— Может вернёмся в номер? — предложила Тэсс. — Вроде там всё тихо.
Меня тоже посетила подобная мысль, но я отогнал её, пояснив:
— У нас нет времени на это. Нам следует покинуть Тизу, пока мой поток не вернулся. Так больше шансов, можем сойти за беженцев.
— Угу, только для начала надо покинуть оцепленный район.
Она права. Следовало торопиться и я ускорил шаг.
У поворота реки на воде показалась тень. Послышался плеск. Я пригнулся, рукой приказывая Тэсс сделать тоже самое. Вскоре на лунную дорожку медленно выползла пузатая лодка, я насчитал двух гребцов. Со стороны юта что-то блеснуло, и я вжался в разбитую мостовую всем телом. Владеющая, шипя ругательства, распласталась рядом. Мы затаились и ждали пока лодка проплывёт мимо. На юте сидели двое в латах, два гребца на вёслах и человек в белой сутане на баке; подле него были ещё люди: трое или двое — я не разглядел.
— Патруль? — предположила Тэсс.
Проводив лодку взглядом, я медленно встал и поманил владеющую за собой. Старался держаться ближе к стене, подальше от лунного света, но через двести шагов снова припал к земле, повалив Тэсс. Рухнули мы прямиком под выходом сточной канавы.
— Вальдо! — Владеющая попыталась вырваться, но держал я её крепко.
— Тихо, — прошептал я. — Ещё лодка.
Я не мог ошибиться, так как отчётливо расслышал плеск воды. Впрочем, сомнения мои тут же развеялись: из-за поворота сначала показался нос, а затем и весь корпус судна. Вторая лодка была крупнее и народу в ней разместилось больше: клирик на баке, арбалетчики на юте, гребцы и какие-то личности в тёмных плащах — я нутром чуял в них первых.
— Всё-таки придётся идти к южным воротам, — сказал я, когда лодка скрылась.
— Я сразу предлагала, — гневно бросила Тэсс, вбираясь из лужи.
Она оценила свой внешний вид и выругалась в который раз:
— Будь проклят этот город! Пусть все бесы обрушатся на головы ван Аудена, клириков, и всех прочих.
Пока Тэсс пыталась хоть как-то оттереть одежду в реке, я влез по лестнице — здесь тоже были металлические скобы у сточной трубы. Сверху оказалась ограда, а за ней лужайка и двухэтажный дом. В окнах свет.
— Давай сюда, нужна твоя помощь, — чуть громче чем следовало сообщил я владеющей.
Тэсс повторила трюк с оградой, и мы оказались на чьей-то территории.
— Главное, чтобы не было собак, — прошептал я.
Нам повезло, и мы проскочили приусадебный участок незамеченными. Миновали стараниями Тэсс очередной забор и выбрались на длинную широкую улицу — ни конца ни края не видать. Здесь горели фонари по обе стороны, росли подстриженные кустарники и стояли лавочки возле квадратных клумб с розами. Ни души.
— Цветочный бульвар, — опознала улицу Тэсс.
— Слишком светло, — скривился я. — Давай в ту подворотню.
Битый час мы крались улочками-переулочками. Петляли словно зайцы, обходя сборища бунтовщиков и наконец вышли к Малой Торговой площади. Тут собралась приличная толпа, горели костры. Отвязный народ распевал песни, сооружал баррикады, ставил шатры, одним словом — готовился основательно. Среди бунтовщиков я заметил людей с карабинами. У некоторых были арбалеты, кто-то обзавёлся шапелем, а кто и кирасой, но основная масса из оружия имела лишь дубинки, топоры, вилы да деревянные колья. Вероятно, где-то среди протестующих затесались и владеющие, но этих вычленить из толпы не представлялось возможным.
— С этой площади два выхода, — сказала Тэсс. — Там и там.
— Они вероятно перекрыты. Нам нужно попробовать пробраться через дома.
— Думаешь там не будет охраны?
— Уверен. Толпа опасна, мелкие группы — нет. Основные силы гвардейцев сейчас должны быть в Верхнем городе и у Храмовой площади. В остальных кварталах просто перекроют крупные улицы, чтобы сковать всю эту массу в одном месте.
Я оказался прав. Обойдя площадь переулками, мы без труда прошли насквозь разграбленный дом и вышли в Ремесленный квартал, оставив Малую Торговую площадь позади. Решили передвигаться так дальше — от дома к дому: тут уже поработали мародёры, так что выбивать окна или вскрывать двери нам не пришлось. Но удача отвернулась в самый неподходящий момент. В очередной парадной мы нос к носу столкнулись с пятёркой душегубов.
— Ля, Серп, кто к нам идёт, — осклабился в беззубой улыбке долговязый вор.
— На ловца и зверь, как говорица, — поддакнул бритый наголо подельник.
Из двери высунулось перепачканное сажей лицо третьего мародёра. Он довольно хмыкнул и крикнул кому-то:
— Заканчивайте там, а мы пока развлечёмся.
— Нам оставьте! — раздался приглушённый возглас.
— Бабу мне, — приказал чумазый.
— Выворачивай карманы, — осклабился Серп.
Я прижал предплечье к бедру, вдавливая кнопку — рукоять стилета скользнула в ладонь. Сделал шаг вперёд.
— Смелый? — ухмыльнулся Серп. — Иди-ка сюда.
Мародёр выудил из-за спины кривой нож и поигрывая им пошёл на меня вальяжной походкой. Я замер, выжидая. Серп перебрасывал нож из руки в руку, стараясь запутать — дешёвый трюк. Когда расстояние сократилось до трёх шагов, мародёр дёрнулся, делая ложный выпад, перебросил нож в левую руку перехватив рукоять обратным хватом и ударил, метя в глаза. Я шагнул ему навстречу, прикрывшись блоком и вонзил стилет Серпу в живот. Тот ахнул, выпучив глаза и стал оседать, выронив нож. Я подобрал оружие и пинком откинул умирающего под ноги чумазому.
— Ко мне! — завопил тот и кинулся куда-то к выбитым дверям.
Долговязый обнажил тесак, но нападать не спешил. Я решил воспользоваться замешательством и ринулся на вора, раскручивая кривой нож Серпа. Долговязый засуетился. Он вытянул тесак перед собой и стал пятиться. Я бросил нож метя в ноги. Мародёр купился: он опустил глаза и попытался отскочить, а когда снова поднял взгляд, то расстался с жизнью — я вогнал стилет долговязому в шею. Подобрал тесак и вернулся к Тэсс.
— Ну тварь, сейчас ты у меня! — Чумазый выскочил из дверного проёма с арбалетом наперевес.
Он замер на мгновение, обнаружив долговязого на полу и вдавил скобу. Я знал — Тэсс справится: владеющая выставила руку перед собой и болт завяз в воздухе. Чумазый побледнел, отбросил арбалет и попытался скрыться, но Тэсс повторила пасс рукой и мародёра впечатало в стену. Кажется, я услышал, как треснули его кости.
В парадную высыпали оставшиеся головорезы. Двое. Крупные, круглощёкие, глаза узкие и злые — близнецы.
— А чё-и-то вы тут? — спросил первый рассматривая трупы подельников.
— Э-э-э, мужик, ты это… мы не с ними, — второй враз растерял всю злость и пошёл красными пятнами.
Я кивком указал тому на дверь, и он, дёрнув брата за рукав, скрылся из виду. Послышался звон битого стекла, а после тяжёлые ботинки застучали по мостовой.
— Твари, — процедила Тэсс сквозь зубы.
К южным воротам мы вышли с рассветом. В Ремесленном квартале царил относительный покой, лишь единожды нам встретилась вороватого вида троица, но они прошмыгнули мимо. У ворот как такового заслона не было, но створки держали запертыми и открывать по всей видимости не думали. Наряд гвардейцев усилили десятком пехотинцев и дюжинной арбалетчиков. За круглым столом у входа в башню скучали клирики и с пяток законников. На стене несли стражу аркебузиры. Не пробиться, даже с полным потоком, будь тот при мне.
Стоило привести вещи в порядок, хотя бы очистить от пятен ила и умыться. Неподалёку от ворот стояли купальни, куда мы с Тэсс и направились. К нашему счастью, их не закрыли, а пара тройка звонких монет позволила нам пройти в отдельный шатёр с деревянными кадками без лишних проволочек. Тэсс разделась донага и заставила меня тоже снять всю одежду, передав её прачкам.
— Не высохнет, — усомнился я.
— Я подсушу, — подмигнула мне владеющая.
И действительно ей удалось высушить выстиранные вещи в мгновение ока: никакого пара — раз и ткань сухая. У меня не было слов. Но как бы там ни было, а способа выбраться из Тизы мы так и не придумали, хотя солнце уже стояло в зените.
Хотелось есть. За купальнями обнаружился кабак, и мы зашли в него. Заказали обед. Бессонная ночь давала о себе знать, к тому же я всё ещё был слаб, да и Тэсс выглядела уставшей — под глазами у неё залегли тёмные круги. Столы в зале пустовали. Помимо нас в кабаке скучал мрачный цванийский купец и спорила парочка мастеровых. Ремесленники жестикулировали руками, а купец клевал носом — должно быть тоже застрял в Тизе.
— Ну и что будем делать? — спросила Тэсс.
— Я думаю, — но в голову ничего толкового не шло.
Принесли солянку и поджаренный картофель. Ели молча, я без аппетита. Тэсс, по всей видимости, тоже: она гоняла юшку по миске ложкой, да хмурила брови. Разговор не клеился.
С улицы раздалось цоканье копыт и у кабака замер крытый фургон с разноцветным пологом. Следом прикатил ещё один, а за ним ещё. Вереница повозок растянулась до самого перекрёстка. Бродячий цирк. Мы с Тэсс переглянулись. Вот уж кого точно выпустят из города, так это цирковых: труппы в Тизу пускали только по личному приглашению маркиза, тогда как бродячие артисты средней руки довольствовались выступлениями в пригородах.
— Наймёмся в охрану? — предложил я.
— Стоит попробовать, — приободрилась владеющая. — Сиди здесь. Попробую договориться.
Я спорить не стал. От меня за лигу разило неприятностями, а вот Арин де Силь, баронесса де Муньпади могла быть очень любезной, в этом я не сомневался.
Пока Тэсс пыталась навести контакты, я наблюдал за цирковыми. Этот народ всегда привлекал моё внимание. Статные акробаты, ловкие жонглёры, бесстрашные канатоходцы, загадочные факиры и симпатичные женщины арлекины. Давняя детская мечта — стать цирковым — преследовала меня и поныне.
Зал кабака быстро наполнялся. Труппа оказалась настолько активной, что даже скучающий купец просиял. Цирковые крутились с подносами, помогая подавальщицам, жонглировали яблоками, крутились волчками. Кабак в раз превратился в цирковую арену, как будто и не было войны за стенами города.
Звонкий девичий голос показался мне знакомым, а потом я увидел её — Кэти. Девочка тоже меня заметила и стала тянуть женщину за платье, тыча пальцем в мою сторону. Когда та развернулась, я узнал Мэри.
— Дядя Гари! — воскликнула Кэти и побежала ко мне.
«Гари? — нахмурился я. — Ах, ну да. Я же представился им Гариэтом из Цвайгера».
— Привет Кэти, — улыбнулся я подбежавшей девочке.
— Добрый день, — поздоровалась Мэри. — Вы всё ещё в городе?
— А мы вот примкнули к цирку. Едем на север, как вы и советовали. Спасибо вам огромное, я даже не знаю, что бы мы без вас делали.
— Он там, — она махнула рукой в сторону фургонов, — помогает с вещами. Ну не будем вам мешать. Приятного аппетита.
Мэри с дочкой прошли в дальний угол зала и заняли свободные места. Вернулась Тэсс. Судя по её взгляду — дело не заладилось.
— Напыщенный индюк! — выдала она. — Я не могу, говорит. Времена такие, говорит. Мол, не могу рисковать репутацией. Чтоб ему!
— Тише, — попросил я. — Деньги предлагала?
— Ну, конечно. Этот… Марко каким-то образом распознал во мне владеющую. Наотрез отказался.
— Ну его можно понять, — кивнул я. — После всех событий к вашему брату доверия мало.
— Кто бы говорил, — стрельнула она глазками.
Я следил за дальним столиком и как только к Мэри подошёл коренастый блондин, сказал владеющей:
— Побудь тут. Моя очередь договариваться.
— Извините, — сказал я, подойдя к столу. — Не знаю вашего имени.
— Папа, папа! — воскликнула Кэти. — Этот тот дядя. Гари!
Блондин изучил меня цепким взглядом и встал из-за стола.
— Мэри, мы отойдём, — сообщил он жене и поманил меня к выходу.
Покинув кабак, блондин миновал окна заведения и скрылся между фургонов. Я последовал за ним.
— Слушай, Гари или как там тебя? — Отец Кэти сложил руки на груди демонстрируя внушительные мускулы. — Я благодарен тебе за то, что вернул мою дочь домой, за ливры, которые я могу вернуть тебе сейчас же, но я вижу, что ты никакой не купец. Так что выкладывай, что тебе надо.
— Всё верно, — я не стал юлить. — Ливры оставь себе. Дам ещё пять, если скажешь цирковым, что я твой давний друг и убедишь хозяина нанять нас в качестве сопровождающих.
— Ты с женщиной? Кто она?
— Владеющая, — скрывать это не имело смысла.
— Ну уж нет! Ты видел, что твориться в городе?
— Видел, и поэтому мы желаем покинуть Тизу как можно скорее. Сразу отвечу, — я поднял руку предвидя его вопрос, — мы к бунту никакого отношения не имеем.
— Тогда почему же не обратиться в канцелярию? Вам выдадут подорожную грамоту.
— Послушай, — я приблизился к нему. — Стал бы я спасать твою дочь и уж тем более давать ливры твоей жене, будь я лазутчиком? Нам срочно нужно покинуть Тизу — вопрос жизни и смерти. А если мы пойдём в канцелярию, то госпожу владеющую замучают проверками и затянется это всё на неделю две, а их у нас нет.
Он долго изучал меня взглядом, кусая губу и наконец сдался:
— Ладно. Ливры мне твои не нужны. За дочку обязан тебе. Скажи одно — кто ты? Кому мне возносить молитвы?
Пришла моя очередь изучать его.
— По делам их узнаете их, — сказал я. — Всякое хорошее дерево приносит добрые плоды, а плохое — худые.
Блондин ахнул. Ноги его подкосились, и он ухватился за борт повозки.
— Успокойся, — я улыбнулся.
— Я знал, — выдохнул он и глаза его просияли. — Знал.
Отец Кэти вытер рукавом проступившую испарину на лбу.
— Я Грегор. — Он протянул руку, и я пожал её. — Помогу. Постараюсь убедить Марко, что вы хорошие люди.
Я благодарно кивнул и отступил, пропуская Грегора вперёд. Пришлось идти на риск. Блондин, конечно, мог завопить, призвать стражу, но я в нём не ошибся: ведь не все верили в байки про Добрых Людей, кое-где ещё сохранилась память в народе о том, кто выступал заступником бедных и обездоленных в этом насквозь прогнившем мире. Грегор был как раз таким человеком. Но вот верил ли я в это сам? Сложный вопрос.
