Фэнтези истории

Глава 2, часть 1.

Лий оседает на пол, чувствуя слабость во всём теле. И боль от удара коленями о камень — стоило, наверное, как-то помедленнее… Она вздыхает. Того, что нет сил, конечно, следовало ожидать, но она надеялась, что…

— И что мне теперь со всем этим делать? — в пустоту спрашивает она, ещё раз окинув взглядом парочку в центре и чудовищ. Которые вертят головами и явно не понимают, где оказались. Ну, если у них, конечно, есть разум.

— А раньше подумать об этом было не с руки? — отвечает пустота участливым голосом, в котором даже не пытается спрятаться насмешка, бабушки. Лий подпрыгивает на месте и вскидывает голову вверх, едва не падая на спину, и встречается взглядом с бабушкой. Та, впрочем, коротко взглянув на Лий, сразу же отворачивается, задумчиво рассматривая фигуру в центре зала. Потом качает головой и негромко отдаёт приказ стоящему позади папе, который тут же отходит к лестнице, где, как только сейчас замечает Лий, стоят десяток стражей поместья. А… — Я поражаюсь иногда твоей наивности, Лий — качает головой бабушка, усаживаясь на предупредительно поставленное позади кресло с зелёной обивкой. Лий пытается вспомнить, находилось ли кресло здесь, или же его принесли слуги. Вроде бы в жилой части дома не было мебели с такими вычурными завитушками на подлокотниках… И зелёный тон бабушка не очень-то жалует, исключая Старшую гостиную… — Неужели ты думала, что в моём доме может случиться хоть что-то, чего я не знаю?

— А… Я просто… — Лий внутренне морщится от того, насколько жалко это звучит. Если подобный тон услышит мама… а где она, кстати?.. Лий ёжится, искренне надеясь, что мама не в курсе этого всего. И… — Я хотела помочь, и…

— Похвальное стремление, милая, но я разочарована. Вероятно, я слишком потакала твоим капризам, раз ты выросла настолько… Не зря Гери постоянно мне высказывает. — Бабушка печально вздыхает, поправляя чёрное кружево на рукаве немного старомодного платья.

— Я не… — То есть, то, что мама запрещает едва ли не всё на свете, это превращение в тепличный цветок?! Лий прикусывает губу, чтобы не задать этот вопрос вслух.

— Прежде, чем начинать колдовать, особенно теперь, когда любое прикосновение к стихиям вызывает боль и потерю сил и времени, следует точно продумать, что и как ты делаешь. И зачем. И, быть может, в процессе выяснится, что магия и вовсе не нужна… — Бабушка вздыхает и прикрывает глаза, как делает всегда, когда пытается не наговорить чего-то, что по её мнению может быть лишним. — Что именно ты хотела получить этим ритуалом?

— А разве ты не… — Лий не успевает договорить, услышав быстрый уверенный перестук каблуков. И съёживается. Так ходит только мама. И Тэйе — старшая над прислугой. Лий скашивает глаза и обречённо понимает, что угадала. Мама в сопровождении Тэйе стремительным шагом, от которого юбки путаются в ногах, спускается по лестнице, лавируя между стражниками, по одному перетаскивающими чудовищ, рассматривать которых Лий не хочется совершенно, из сдерживающих сфер. К центру фигуры они пока что не притрагиваются. Лий задумывается, что именно собираются теперь делать с чудовищами, но быстро переводит внимание на приближающуюся маму. Самое время куда-нибудь спрятаться. Желательно — навсегда.

— И почему я узнаю про всё последней? — ледяным тоном начинает мама, остановившись на выверенном расстоянии в три шага от бабушки. Которая меланхолично пожимает плечами и едва ли не игнорирует её. — Мама?!

— Потому, что ты слишком ярко реагируешь на подобное, — всё же снисходит до ответа бабушка, чуть меняя позу, из-за чего юбки с ввинчивающимся в мозг шуршанием скользят по полу. Лий прослеживает оставшуюся за ними полосу чистого от пыли камня, отмечает, кстати, что с появлением большого количества людей эхо в зале совершенно пропало, что довольно-таки странно, и старается не привлекать к себе внимание. Что явно вообще не получается.

— Лий! Марш к себе и не смей выходить из комнаты, пока я не разрешу, — бросает мама, даже не повернув к ней головы. Лий медленно поднимается, чувствуя, что мышцы готовы сейчас превратиться в вошедшее в моду в Долине желе, но бабушка движением руки её останавливает. — Мама?

— Не считаешь ли ты, Гери, что Лий может спокойно уйти после того, что натворила? — мягко интересуется бабушка. И вот теперь Лий чувствует, как по спине пробегает холодок. Если всё, что можно ждать от мамы — изоляция и наказание в виде помощи прислуге, то вот бабушка в этом плане гораздо… изобретательнее. Хотя и доходит до подобного гораздо реже.

Мама фыркает и резко отворачивается. А потом и вовсе направляется к руководящему стражами папе. Лий даже не пытается понять, что именно она ему говорит, но по тому, как виновато улыбается папа, может предположить, что ничего хорошего. И вряд ли стоит вообще это слышать. Но… она переводит взгляд на бабушку и застывшую ледяной статуей Тэйе, которая несмотря на поздний… или ранний?.. час одета, как и всегда, безупречно. Моль бледная! Вот, наверняка же это именно она и раcсказала! Проследила за ней и рассказала! И вот что теперь ожидать?

— Значит, ты решила помочь? — ласково улыбается бабушка, выуживая из ридикюля небольшую обтянутую чёрной кожей книгу, один вид которой вызывает желание одновременно сбежать подальше и узнать, что именно книжка скрывает. — Хорошо. Поможешь. Для начала с завтрашнего дня ты переходишь на углублённое изучение магии. Зря я в своё время пошла на поводу у Гери в этом вопросе… Пусть даже перспектив брака и достаточно заманчива.

— Я…

Договорить она не успевает. Потому что парочка в центре фигуры приходит в себя. Лий с интересом, слегка подпорченным перспективой брака, который, конечно, не факт, что будет, но тем не менее… наблюдает за тем, как девушка недоумённо вертит головой, морщится, прикладывая руку к вискам. Парень же кое-как поднимается на ноги и тут же падает. И что-то говорит девушке на непонятном Лий языке. Она поднимает взгляд на бабушку, но та тоже явно не понимает, что именно говорит парень. Девушка же отвечает резко и как-то… неприязненно, что ли?

Мама и папа переглядываются и направляются к центру фигуры, привлекая к себе внимание пары. Те замолкают и настороженно — Лий понимает это по тому, какие напряжённые становятся у них позы, следят за приближением.

Ох…

— Занятно… — тянет бабушка. Потом жестом даёт понять, что хочет встать. Тэйе тут же предупредительно подаёт руку… Лий думается, что если бы кто-то из немногих подруг среди тех, кто вообще пережил Ливень, увидел бы это, то явно бы посчитал, что Тэйе просто пытается выслужиться. Нет. Ни капли. Лий прекрасно это знает. Что не мешает считать её доносчицей, конечно. — Стоит посмотреть на это поближе, как считаешь, Лий?

Лий пожимает плечами и, кое-как поднявшись на всё ещё дрожащие от слабости ноги, присоединяется к бабушке, следуя за ней на шаг позади в то время, как Тэйе отстаёт на три.

Вблизи парочка вызывает странное ощущение. Как будто бы они одновременно и местные и… чуждые. Как она и заметила ранее, они оба рыжие, усыпанные веснушками. Тощие до такой степени, что становится жутко. Одежда тоже не радует — какие-то лохмотья. Лий бы посчитала их нищими вроде тех, что в большом количестве… хотя сейчас собрание в количестве больше пяти десятков можно считать просто огромным… шатаются у ворот города в Долине, где обычно собираются представители выживших семей. Только вот то, как эти двое держатся, не позволяет посчитать их обычными бродяжками…

Бабушка тем временем интересуется, кто они такие. И сначала эти двое опять — наперебой, что интересно — говорят на совершенно непонятном языке… который почему-то спустя несколько мгновений само по себе становится понятен.

Лий хочется провалиться сквозь землю. До которой, впрочем, в поместье на вершине скал слишком далеко…

Эти двое… как и откуда Лий их вытащила?! И что теперь…

Глава 4. (Глава первая, Глава вторая, Глава третья)

Майор Разумовский просматривал записи с камер видеонаблюдения. Сегодня утром он забрал рабочий ноутбук Иванова. Компьютер ему передал парень по имени Максим, супруги писателя хватило только на то, чтобы черкануть косую закорючку в документе, и она, не попрощавшись, скрылась в глубине квартиры. У самого Максима, не смотря на юность, старчески подрагивали губы, и дергался глаз.

- Оно пишет, – поведал парнишка, понизив голос до конфиденциального шепота. – Оно пишет само. Олджыпяв, Болеменя. До чего же нелепые имена… Разберитесь с этим! – рявкнул пацан и захлопнул дверь прямо перед носом старшего офицера Федеральной службы безопасности.

Разумовский, несколько опешив от внезапного помешательства домочадцев Иванова, снова вернулся в Управление и первым делом сунул компьютер спецам, а сам принялся просматривать видеоматериалы из ближайших к дому писателя магазинов, собранные еще накануне, сразу после того, как жена Иванова сообщила, что последний раз видела супруга, когда тот выходил за продуктами.

Он то ускорял воспроизведение, то замедлял, внимательно вглядываясь в экран, пока наконец старания не увенчались успехом. У кассы супермаркета «Вкусняшка» выстроилась небольшая очередь, в хвосте которой стоял Сергей Иванов собственной персоной. Очередь медленно двигалась, за Ивановым стали занимать еще какие-то люди, но вот что странно, следующий за Сергеем покупатель (девушка с пучком салата и пакетом свеклы) держалась на добрых полтора метра от писателя. Внезапно Иванов обернулся, точно его окликнули, поглядел на пространство между собой и девушкой, кивнул пустому месту и сдвинулся вправо, словно пропуская кого-то вперед. После чего кассир перестала пробивать продукты, сложила руки на стойку и принялась глазеть в стену, а очередь преспокойно продолжила стоять, переминаясь с ноги на ногу, будто ничего особенного не происходит. Длилось сие удивительное действо не меньше семи минут. Затем Иванов внезапно сделал шаг вперед, начал вынимать из тележки покупки, и процесс расчета на кассе пошел своим чередом.

Разумовский, пересмотрев видео на всякий случай еще раз, отыскал номер телефона супермаркета и потянулся к мобильному. После длительного и довольно бестолкового разговора с администрацией магазина выяснилось, что девушка, сидевшая на кассе в тот день, сегодня тоже работает. Сотрудник ФСБ не стал терять времени и перепоручать беседу с кассиршей кому-то из подчиненных, сорвался с места и поехал в супермаркет «Вкусняшка» сам.

Он вышел из авто и, на ходу застегивая куртку, направился к магазину, когда его вдруг окликнули.

- Евгений Николаевич, – протянула бабуля, хитро сощурившись.

Мало того, что бабку эту Разумовский знать не знал, а та звала его по имени, так еще и старушенция средь бела дня у входа в супермаркет хлестала дорогущий вискарь прямо из горла, даже не потрудившись прикрыть бутылку.

- Сообразил-таки, прохвост, откуда ветер дует, – расхохоталась старуха. – Но ничего, есть еще у бабушки крапленый туз в рукаве:

Средь стволов в бору сосновом

Носит ветром лист кленовый.

Знаю средство супротив.

Тебя, славный детектив.

Хочешь разгадать секрет?

– Загляни в этот пакет.

Бабуся полезла в сумку, вытянула из нее самую обыкновенную помятую магазинную черную «майку», расправила ее. И тут произошло невероятное, майор Евгений Разумовский – следователь, офицер ФСБ – послушно, точно баран какой, поплелся в сторону старухи.

«Да что за черт? Стой! Остановись!» – мысленно кричал себе Евгений, но тщетно, ноги сами несли его к злополучной бабке. Ходульно переступая с ноги на ногу, он наконец подошел к ней вплотную и против воли склонился над треклятым мешком.

Перед глазами все закружилось, словно в калейдоскопе, поплыло…

Проснулся Евгений Николаевич, лежа на зеленой полянке с редкими березками, пестреющей цветами. Поднялся на ноги, огляделся, да так и замер, разинув рот. В небе над поляной повисло желтое солнце, в чем, впрочем, не было ничего необычного, удивляло наличие двух веселых глазок, носа пуговкой и дебильно-радостной улыбки от уха до уха у дневного светила.

- Тра-ля-ля, тра-ля-ля, здесь мы целая семья, – запело солнце, ухмыляясь, как Мик Джагер под «спидами», а Разумовский подскочил на месте на целый метр, – тучка с неба воду льет, зайка песенки поет.

На поляну тут же выпрыгнул антропоморфный заяц в шортах с подтяжками и белой рубашонке и заголосил:

- Здравствуйте, березы! Распускайте косы. Радостно засмейтесь и воды напейтесь. Тучка в гости к вам пришла, тучка дождик принесла…

«Где я, вашу Машу? Что происходит? Что за хрень? О чем они поют? Это… Это что-то знакомое».

– С рек, морей, озер, пруда испаряется вода. Тучка с неба дождик льет, зайка песенки поет...

«Ети его в душу! Да это ж мой стишок на природоведение в первом классе. Тогда автору лучшего стихотворения обещали подарить «трансформера», а дали набор фломастеров и шоколадку с фундуком, который я не ем. Козлы...»

Заяц пропел еще пару строк и заткнулся. А Разумовский остался стоять столбом, лихорадочно пытаясь найти объяснение происходящей чертовщине.

– Кто это читает? – неожиданно рявкнуло солнце. – Какой штопанный контрацептив столько времени это читает? Сколько достойных произведений талантливых авторов написаны «в стол», и их обитатели благополучно стерлись из литературной вселенной, а вирши этого малолетнего стихоплета кто-то начитывает уж, почитай, тридцать годков подряд. День за днем, день за днем, день за днем, тридцать лет одно и то же!

– Учительница моя первая, – буркнул майор, а сам сообразил: «Вот она вам и разгадка. Место действия писанины Иванова – средневековая не то деревня, не то крепость. Вот он тебе и звонок из Нортумбии!»

– Женечка, – ахнула ближайшая береза человеческим голосом и всплеснула ветвями, – большой-то какой вырос!

– Красавец! – поддакнула ее соседка. – Будь он дубом или, на худой конец, ясенем, я бы с ним, пожалуй... – И березки весело захихикали.

Евгений Николаевич повернулся к антропоморфному зайцу и достал удостоверение.

– Федеральная служба безопасности, майор Разумовский. Как...

– Он еще и офицер! И-и-и! Какой классный! Какой классный! – запищала за его спиной совсем молоденькая березка, тонкая, словно тростиночка.

– Но будь он дубом или ясенем...

Евгений почувствовал, что теряет всяческое терпение.

– Отставить болтовню, – отрезал он. – Теперь четко и по делу: как я здесь оказался?

В ответ солнце скосило глаза куда-то вправо, заяц принялся разглядывать задние, вернее, нижние лапы, а березы разом замолчали.

– Нам вообще-то нельзя говорить, – наконец пробубнило солнце.

– Ладно тебе, Солнышко Ясное, – вздохнул заяц, – это же наш милый Женечка. Погляди на него, взрослый уж совсем. Пришел навестить героев своих из детства. Расскажем ему.

– Ага! Расскажем, а Баба-яга нас того... сам знаешь.

– Кто? – Разумовский поднял голову. – Баба-яга? Ну-ну, Солнышко Ясное, или как тебя там, давай-ка про Бабу-ягу поподробнее.

Солнце недовольно скривилось.

– Язык мой – враг мой! И-эх! Чего уж теперь, расскажу. Яга Яговна развлекается, от безделья мается, над людьми насмехается.

– А можно прозой? – перебил майор.

– Прозой так прозой, – хмыкнуло солнце. – От нефигом заняться Баба-яга то и дело отправляет писателей в мир собственных произведений. Ей это кажется забавным.

Разумовский качнулся с пятки на мысок и потер лоб. Выходит, бабка с вискарем и была той самой Ягой. Интересно, Иванов тоже с ней встречался?

– Ясно, – проговорил Евгений. – А как отсюда выбраться?

– Сие только Бабе-яге и ведомо. Но вот связаться с внешним миром можно. Правда, всего единожды, – пояснил заяц. – Севернее лежит поляна Единственной возможности. Отправляйся за березовую рощу. Иди прямо, никуда не сворачивай, и попадешь аккурат на ту поляну. Ну, а как связаться с миром авторов, сам должен будешь сообразить.

Майор, не теряя ни секунды, отправился в указанном направлении. Шагов через сто он едва не налетел на широкий стол, спрятанный в кустах у края опушки. На столе стояла допотопная печатная машинка, какой пользовались, наверное, еще во времена его деда. Внезапно машинка засветилась, рассыпалась яркими искрами и превратилась в громкоговоритель.

Некоторое время Разумовский смотрел на него с недоумением. А затем решительно поднес мегафон к губам.

***

В восемь часов утра жителей Светланской, Уборевича, Океанского проспекта и иже с ними разбудило престраннейшее объявление из всех уличных динамиков в радиусе:

«Парни! Это майор Разумовский. Повторяю: ГОВОРИТ МАЙОР ЕВГЕНИЙ РАЗУМОВСКИЙ. Я узнал, кто стоит за исчезновением Сергея Иванова, моим, и, вероятно, за исчезновением японской туристки, известной мангаки Кадзуми Ватанабэ. Во всем виновата Баба-яга. Слышите? БАБА-ЯГА! Так сказали Солнышко и Зайка.

Короче, езжайте к супермаркету «Вкусняшка», что у дома Иванова. И ищите там странную старушку, возможно, с бутылкой Джека Дэниэлса. Пакуйте бабку, везите на отдел и крутите старую перхоть юлой. Ей должно быть известно, как вернуть нас обратно.

Только не вздумайте... Ясно вам? Не вздумайте... ни при каких обстоятельствах не смотрите ей в пакет!»

В отличии от совершенно обалдевших от такого утреннего приветствия горожан, сотрудники ФСБ не растерялись и рванули к указанной «Вкусняшке» аж на двух машинах. Нет, они, конечно, тоже ничегошеньки из болтовни Разумовского не поняли, но цепочку супермаркет-странная бабка-исчезновения уловили четко. И, являясь людьми решительных действий, приступили к выполнению задачи.

Глава 3. (Глава первая, Глава вторая)

Иванова и Мохова вернулись домой.

Лена пребывала в растерянности. С одной стороны в Управлении ФСБ в сумасшедших их с подругой рядить не стали. Напротив, внимательно выслушали, вежливо побеседовали и пообещали следующим утром прислать специалиста за ноутбуком. Но ее телефон тут же взял на проверку долговязый парень. Он ушел, минут двадцать отсутствовал, затем вернулся, отдал мобильный обратно Елене, а сотруднику, который общался с нею и Танькой, шепнул на ухо, вроде тихо, но Иванова услышала: «Адрес абонента, который ей звонил – Даркенвальд, 15, королевство Нортумбия. Нортумбия исчезла с политической карты мира в восемьсот шестьдесят седьмом году...»

А дома девушек ждал еще один сюрприз. Максим, про которого подруги за треволнениями умудрились забыть, выскочил на них едва не с кулаками. И, тараща совершенно осоловелые глаза, потребовал немедленно ему все объяснить.

- А не то… А не то я маме позвоню! – завопил Макс на весь подъезд.

- Вот только тети Наташи нам тут и не хватало, – вздохнула Танька. – Ты чего такой заполошный? Барабашка напугал?

- Барабашка? – нервно захихикал Максим. – Может и барабашка… Идемте, идемте со мной.

И они направились в зал.

В общем-то, Лена с Таней уже сообразили, в чем здесь дело. Гадали лишь, что такого успел в их отсутствие вытворить злосчастный ноутбук.

- Вот! – заявил Макс, ткнув пальцем в текст.

Девушки склонились над экраном. Татьяна принялась читать вслух:

«На прославленного мечника и его возлюбленную летел кусок шпиля ратуши, но когда прекрасная Айрин уже готовилась проститься с жизнью, почувствовала, как чьи-то сильные руки обхватили ее талию. Иванов Сергей оттащил женщину от эпицентра удара и доблестно закрыл своей спиной. Ах, – подумала Айрин, крепче прижимаясь к могучей груди, – неужто простой писатель может быть столь доблестен и отважен.

- Арторий, – командовал тем временем бесстрашный Сергей, – отходим к десятому дому. Дважды в одно место бить не станут.

Пока они бежали, сердце прекрасной Айрин бешено колотилось. Иванов держал ее за руку крепко и одновременно нежно. Мысли женщины путались, но то и дело возвращались к одной: до чего же приятно от него пахнет. Не похоже на запах прочих мужчин: не вином, не костром, не кожей. Чем-то терпким и в то же время сладким, ласкающим».

- А все потому что, – взвизгнула Ленка, – жена бесстрашного Сергея подарила ему на двадцать третье февраля флакон нормального парфюма. Чтобы от него в кои-то веки не воняло грошовыми подделками, как из газовой камеры фашистов. А он – кобелина! – обливается ее подарком и клеит сказочных баб. – Иванова погрозила кулаком компьютеру.

- Лена, откуда ты знаешь, что я этого не писал? – ошарашено спросил Максим.

Пришлось ему все рассказать. И про совершенно абсурдный звонок Сергея, когда он утверждал, будто попал в собственную книгу, и про невозможность стереть текст, относящийся непосредственно к роману…

Тут Макс влез и дополнил, что, оказывается, слова с ошибками спокойно себе удаляются, а вот написанные верно – нет.

- Знаем мы эти ошибки, – усмехнулась Танька. «Поклал», «болеменя»… Читали твои школьные сочинения, грамотей.

…и про ФСБ, где выяснили: Иванов каким-то чудом ухитрился позвонить из государства, которого не существует уже более тысячи лет.

- Ну, это худо-бедно все объясняет, – вздохнул Максим и поведал подругам о своих приключениях.

Внезапно идея сочинительства Макса увлекла. Он даже, чтобы усложнить себе задачу, выдернул шнур вайфай-роутера из сети. Макс уже подошел к завершению опуса, когда произошло необъяснимое. Клавиатура вдруг перестала реагировать на нажатия, а на экране начал появляться текст, но не тот, который Максим планировал написать, а совершенно посторонний. Часть его сейчас и зачитала Татьяна.

В полном обалдении парень глядел на отключенный от интернета ноутбук, который внезапно сам собой научился печатать осмысленные предложения. Максим не знал то ли звонить в «дурку», то ли бежать из квартиры. Собственно, как раз в этот момент вернулись Лена с Танькой.

- Если допустить… – Макс принялся мерить комнату шагами. – Если хоть на секундочку допустить, что Серега сказал правду… Ёшкин кот! – ахнул Максим и бросился к компьютеру.

«Удивительно, но все жители деревни, а ОСОБЕННО СЕРГЕЙ ИВАНОВ, остались живыми, невредимыми, здоровыми и счастливыми», – настрочил он, громко стуча по клавишам.

- Ты действительно считаешь… – проговорила Татьяна.

- Понятия не имею, – перебил Макс. – Но давайте чисто гипотетически предположим, что Серый не соврал. Ни сам, ни по чьей-либо указке. Что тогда у нас выходит? О чем конкретно просил Серега? Лена, вспоминай! И, в идеале, дословно

- Ну, во-первых, мы должны дополнять произведение день за днем новыми событиями, как это делал Сергей, когда он писал книгу. Во-вторых, сюжет просто обязан быть захватывающим и интересным, иначе у романа не будет читателей.

- А не будет читателей – все обитатели Жутколесья, включая Серегу, поисчезают. Я правильно понял? – спросил Максим.

Подруги кивнули.

- Дуры! – рявкнул парнишка. – Почему вы сразу не сказали?

- Да не заводись ты, – отмахнулась Татьяна. – Мы ж не знали, что все взаправду. Я, если честно, и сейчас в подобное поверить не в состоянии. Тем более, роман-то мы писали…

- Писали они, писатели хреновы! Вы вообще хоть представляете, что мы с вами, двумя идиотками, там нагородили? Дуры, ой дуры, – застонал Макс. – И я не лучше. НЛО приплел, уфолог безмозглый. И вы тоже… Две взрослые бабы! Каких журналов для тупых либеральных куриц надо начитаться, чтоб посреди средневекового – средневекового! – фэнтезийного детектива выдумать сопливый скандал между двумя гомиками? Кто эту чушь станет читать?

- При чем здесь гомики? Нету там ничего про гомиков. Откуда ты вообще их взял?

- Откуда? Оттуда, что когда один мужик говорит другому, мол, ты сорвал мой незрелый бутон, я считаю их геями. Ты – нет?

- Постой, – вмешалась Лена, – кондитер этот, – Даниэль, кажется, – получается, мужчина?

- Коренастый, плечистый, небритый... Ну, конечно же, женщина!

Иванова уселась за компьютер и начала перечитывать все, что они уже успели насочинять. Макс с Танькой, стоя по бокам, тоже склонились над ноутбуком.

- И правда, бредятина, каких свет не видывал, – подытожила Мохова через некоторое время. – Подобную книгу ни одно вменяемое издательство даже не напечатает, не говоря уже о том, чтобы кто-то ее покупал.

- Что же теперь делать? – запричитала Иванова. – Стереть-то написанное мы не можем.

- Исправлять, – отрезал Максим. – Нужно придумать логичное объяснение белиберде, которую мы с вами настрочили.

- Да чем такое объяснишь? В особенности инопланетян твоих дурацких.

- Уж придется расстараться. Не знаю, как вы, но я брата ни за что не оставлю…

***

Удивительно, но все жители деревни, а ОСОБЕННО СЕРГЕЙ ИВАНОВ, остались живыми, невредимыми, здоровыми и счастливыми.

С утра пораньше в дверь дома Картициуса настойчиво забарабанили. Сам черный маг куда-то запропастился, и открывать пришлось Сергею. На пороге стоял староста.

- Тама, – выпалил он и ткнул пальцем куда-то в сторону леса. – Тама энти. Ну, те, что из летучего корабля. Идем! – Затем схватил писателя за рукав и потянул в указанном направлении.

Они ходко миновали площадь, руины десятого дома, перелесок, овраг и подошли к воротам крепостной стены, окружавшей деревушку. У ворот двое стражников, переминаясь с ноги на ногу, таращили глаза на неизвестное гуманоидное существо, худощавое, высокое, с вытянутым черепом и огромными черными глазищами в пол-лица.

- Приветствую, земляне, – поздоровалось существо. – Мне неловко просить, но не одолжите ли вы нам немного еды? Наш экипаж пролетел три тысячи световых лет, корабль застрял в лесах, изгнанный вашим магом, и припасов совсем не осталось…

- А не совестно тебе, – перебил Сергей, – клянчить провиант после того, как вы чуть не разнесли деревню?

- Совестно, конечно, – потупился гуманоид, – но мы ж пришельцы, мы по-другому не умеем.

- И откуда вы, пришельцы, взялись на нашу голову? – полюбопытствовал писатель.

- С Планеты удаленных слов. Меня зовут Олджыпяв, а там, за деревьями, стоят, стесняются выйти Поклал и Болеменя.

Писатель вздохнул и посмотрел на старосту.

- Если вы не слишком в обиде на наших новых друзей, может, приютим страдальцев?

Староста исподлобья глянул на гуманоида, что-то возмущенно пробормотал себе в бороду, крякнул, но, похоже, природное человеколюбие в нем победило раздражение, и старик, развернувшись, махнул рукой, предлагая непрошенным гостям следовать за ним в селенье. Пришельцы времени не тратили, похватали свои пожитки, какие унести смогли, и торопко двинулись вместе с Сергеем следом за старостой.

- Я, – рассказывал Иванову Олджыпяв, – первый контр-адмирал межгалактического флота, командующий передовой космической эскадрильи шестой звездной армии Ее Высочества светлейшей княгини, Олджыпяв Непричом-Ихний.

- Ты только барону фон Дюлак-Пейрак де ла Фонталю дю Плесси-Барсьеру, сокращенно – Барсику так не представляйся. Расстроится.

- А кто это? – полюбопытствовал инопланетный адмирал.

- Кот, – коротко ответил писатель.

За разговором не заметили, как пришли в деревню. Узнав о произошедшем, сердобольный Картициус с помощью Айрин накрыл инопланетянам воистину шикарный стол. За это пришельцы рассыпались в благодарностях до того цветисто, что Сергей и черный маг, заслушавшись, едва не пропустили бой часов – выскочили на площадь за секунду до первого удара. Гуманоиды выбежали следом, ведомые неуемным любопытством, способным притупить даже чувство голода. Олджипяв и его команда предусмотрительно спрятались за высоким Картициусовым крыльцом, чтобы не портить стройную картину мира Жутколесья.

Началось.

В центр вышел Арторий Отважный.

- Я долго размышлял над необъяснимыми событиями последних дней, рассуждал, использовал весь свой прежний опыт, пытался найти решение. Но снова и снова упирался в тупик. И вот сегодня утром – эврика! – я все понял. Общеизвестно, что рядом с нашим привычным, чувственно доступным миром сосуществуют другие смежные миры с иным числом пространственных или временных координат. Случается, параллельные вселенные сталкиваются друг с другом, соприкасаются. Так и только так можно объяснить появление в нашем мире Сергея Иванова и неизвестного летательного аппарата, едва не уничтожившего поселение, как и внезапное помешательство кондитера Даниэля.

Мечник прочистил горло и заговорил громче:

- Но заставить соприкоснуться параллельные миры одного желания недостаточно. Нужна чья-то грозная, мощная воля, способная запустить движение заряженных магией частиц со сверхзвуковой или даже сверхсветовой скоростью в специально сконструированном для этих целей агрегате, который…

«Называется адронный коллайдер, – додумал за Артория Сергей. – Лепили бы (в том, что Лена пишет книгу не одна, Иванов уже не сомневался) сразу его, чего мелочиться? Теория о множестве вселенной, скорость света и скорость звука в дремучем Средневековье у вас есть, почему бы не быть адронному коллайдеру».

- Кто же, во имя небес, может обладать подобным могуществом? – тем временем закончил Арторий Отважный, и все как по команде посмотрели на Картициуса.

- Не я, – спокойно возразил чернокнижник. – Сварить сонное зелье, сотворить любовный приворот, наслать морок и дурман – пожалуйста. Но для постройки Магического Ускорителя нужны знания на две головы выше моих.

Толпа зашушукалась, кто-то верил словам Картициуса, кто-то – нет.

- Бесстрашный Сергей! – вдруг воскликнула Айрин. – Возможно, ему под силу решить столь сложную задачу. – И девушка окинула писателя влюбленным взглядом.

На самого же Иванова внезапно обрушились воспоминания. И, удивительно, воспоминания о событиях, которые вообще никогда не происходили. Сергей прекрасно помнил, как делал Ленке предложение. Пусть и немного волнуясь, но вполне официально и сдержанно. Здесь же он ползал перед будущей супругой на четвереньках, вопил, словно резаный, и грозился выброситься в окно, если она откажет. Клялся в вечной любви, а, когда Елена, будто делая величайшее одолжение, соизволила согласиться, Иванов, все еще на четвереньках, торжественно заявил: «Поразит меня молния, если хоть помыслю изменить своей возлюбленной невесте!» – и со всей дури бахнулся лбом об пол.

«Что за дичь лезет в голову?» – поразился писатель собственным мыслям, но, не желая ударить в грязь лицом перед Айрин и остальными жителями Жутколесья, отбросил дурацкие псевдо-воспоминания и принялся размышлять вслух:

- Магический Ускоритель – это прибор. То есть не метафизический, а вполне себе реальный объект. Верно?

Картициус подтвердил и Сергей продолжил:

- Значит, из чего-то его собрали. Сомневаюсь, что детали для подобных Ускорителей продаются в каждой второй лавке на рынке.

- Еще бы, – надменно бросил злой волшебник. – Необходим как минимум специфический бриллиант довольно большого размера, определенным образом преломляющий лучи. А такой можно выписать с гонцом только у двух ювелиров в тридцати милях отсюда.

Писатель обвел взглядом собравшихся, предлагая им самим додуматься до решения проблемы. Первым сообразил Арторий:

- Тогда все просто. Нужно связаться с обоими ювелирами и узнать у них, заказывал ли кто отсюда этот бриллиант. Сможешь, Картициус?

Маг кивнул и направился к дому.

Примерно через час, на протяжении которого народ во главе с Арторием и Сергеем строили догадки одна глупее другой, на крыльцо снова вышел Картициус.

- Мне удалось телепатически пообщаться с мастерскими. И в одной из них действительно купили подобный бриллиант с доставкой в Жутколесье.

- Ну, чего тянешь? – нетерпеливо влез Арторий Отважный.

- Дело в том, – заявил чародей с постным видом, – что этот покупатель – ты. Даже не совсем покупатель, ибо, узнав, кому понадобился камень, мастерская решила тебе его подарить в знак признательности за прошлые заслуги.

- Замечательно, – деланно обрадовался Арторий. – И на кой он мне сдался?

- Очевидно, чтобы собрать Ускоритель, – заявил Сергей и тут же протестующе поднял руку, когда мечник попытался возразить. – Арторий, – проговорил он, – имел ли кто-то возможность от твоего имени связаться с ювелирами…

- Нет, – решительно перебил Арторий Отважный, даже не дослушав. – Необходимо скрепить письмо личной печатью, храню я ее дома в ящике стола. А жилье свое приучен крепко-накрепко запирать, так как с давних лет занимаюсь коллекционированием редких видов оружия и опасаюсь, как бы на него не наткнулись детишки.

Сергей хотел спросить о гостях, что в последнее время посещали Артория, но решил не взращивать в людях излишнюю подозрительность и просто предложил:

- Давай-ка осмотрим твое жилище, а заодно проверим, на месте ли печать.

Так они и поступили. Но, что обидно, ничего хоть сколько-нибудь подозрительного в доме Артория не обнаружили. Несмотря на то, что писатель облазил все углы, ко всему приглядывался, прислушивался и даже принюхивался. И – ничего, хоть ты тресни.

Пока Сергей не обратил внимания на раскрытое оконце под самым потолком. Он придвинул шаткий табурет, кое-как на него взгромоздился и принялся внимательно рассматривать деревянную раму. Старания его увенчались успехом: между двумя соседними элементами декоративной резьбы прилип волосок. Ярко-рыжий, но слишком короткий для пышной гривы рыжеволосой Айрин.

- Арторий, – крикнул Иванов и едва не грохнулся с табурета, – ты всегда держишь это окно открытым?

- Ага, – откликнулся мечник. – Человек в него все равно не пролезет, даже ребенок.

- Не пролезет, – задумчиво повторил Сергей. – Человек не пролезет… Дружище, послушай, а где Барсик? Ты видел его на площади? Он вообще там был?

- Н-нет, кажется, – проговорил Арторий и уверенно добавил: – Нет. Точно – нет. Долбанный дю Плесси-Барсьер обычно обращает на себя столько внимания, что не заметить его было бы сложно.

В эту секунду над площадью раскатился взрыв инфернального хохота, и Сергей от неожиданности таки свалился со стула. Арторий инстинктивно схватился за меч, но остался стоять на месте.

- МР-Р-РЯУ, АХ-ХА-ХА-ХА, НИЧТОЖНЫЕ ЛЮДИШКИ, – разнеслось на всю деревню, – ТРЕПЕЩИТЕ! ТЕПЕРЬ ВЕЛИКОЕ, ОБИЖЕННОЕ, НО НЕ ПОКОРЕННОЕ ПЛЕМЯ КОТОВ ВОССТАНЕТ ИЗ ПЕПЛА, ВОЗНЕСЕТСЯ НА ОЛИМП БЫЛОГО МОГУЩЕСТВА. СЕЙЧАС ВЫ УЗРИТЕ НАШУ ИСТИННУЮ СИЛУ. ПРИ ПОМОЩИ МАГИЧЕСКОГО УСКОРИТЕЛЯ Я ОТПРАВЛЮ ВАС ВСЕХ В ИНЫЕ ПРОСТРАНСТВА И МИРЫ. А В ОСОБЕННОСТИ ТЕБЯ, ПРОКЛЯТЫЙ ЛИЦЕМЕР КАРТИЦИУС, ЧТО ПРИТВОРЯЛСЯ ДОБРЕНЬКИМ, КОРМИЛ НАС И ПРИВЕЧАЛ, А В ДУШЕ НАВЕРНЯКА ПРЕЗИРАЛ И НАСМЕХАЛСЯ.

Писатель и мечник выбежали на улицу как раз, чтобы увидеть высоченный черный вихрь, вздымающийся к небу. Вихрь несся с бешеной скоростью от полуразрушенной ратуши прямиком на жилище колдуна.

Из-за крыльца в страхе выскочили трое инопланетян. Олджыпяв и Поклал тут же рванули в противоположную от вихря сторону. Но Болеменя остался стоять столбом. Он растерянно поглядел на вход в дом Картициуса, затем на магическое торнадо, потом снова на вход.

- Ужин,– плаксиво пролепетал гуманоид. – Наш вкусный ужин… Ах ты, сволочуга! – завопил Болеменя, полез за пазуху, вынул оттуда прибор похожий на лазерный бластер, лихо сиганул за перила крыльца и, взгромоздив руки с бластером верхом на перилину, принялся палить по магическому вихрю, словно ковбой из спагетти-вестерна.

На пятом выстреле ураган замер, задрожал и рассыпался черным туманом по брусчатке.

- Занять оборону! – крикнул Олджыпяв и припустился обратно к крыльцу.

Следующий накат вихря отражал уже залп из двух бластеров.

- В атаку! – скомандовал Олджипяв, и они с Болеменей двинулись к ратуше, но их опередил десант в виде Поклала, который шел им навстречу, держа за шкирку брыкающегося кота.

Дю Плесси-Барсьер вопил на разные голоса, крыл пришельца отборнейшей базарной бранью и силился тяпнуть за запястье. Но Поклал, не смотря ни на что, руки не разжимал.

- Вот виновник торжества. А ускоритель его проклятый я разнес в щепки, – доложил Поклал Олджыпяву.

- Отличная работа, лейтенант Девяти-Эташкин, – похвалил командир подчиненного и тут же обратился к местным: – Что станем делать с возмутителем спокойствия?

Народ возмущенно зашушукался.

- На неделю лишить вкусняшек! – выкрикнул кто-то из толпы. – В лотке не убирать! Тапком, тапком его!

- Ну что же вы, люди, – укоризненно покачал головой Картициус. – Разве ж в нас живет только злоба, и совсем не осталось места милосердию? Ты ведь раскаиваешься, Барсик?

- Конечно, – охотно ответил кот. – Вы уж меня простите, я не хотел.

- Вот видите! – Чернокнижник мило улыбнулся и хотел что-то добавить, но в этот самый момент часы на башне громко «бомкнули».

- Вашу, идиотов, мать! – заорал Сергей и схватился за волосы. – Какое стадо ослов это пишет? Вы там что пьяные все… Кстати, Картициус, у тебя выпить не найдется?

- Найдется, – заверил маг. – Идемте. В доме как раз накрыт стол.

Народ радостно потянулся к Картициусу. И только фон Дюлак-Пейрак де ла Фонталь дю Плесси-Барсьер, так же известный как Барсик, пользуясь всеобщей суматохой, незаметно юркнул за угол.

- Это был только первый раунд, господин Поклал Девяти-Эташкин. Когда-нибудь ты разуешься… да, когда-нибудь ты снимешь обувь, лейтенант, – едва слышно проговорил он и расхохотался