Лига психотерапии

С рождения сына она знала, что с ребёнком у неё что-то не так. Старший был ближе к сердцу, роднее, хоть и ершистый; младшая была ласковая, болтушка и проказница. А со средним она знала - не складывается.

Свою тонну книг по воспитанию детей она перечитала ещё в молодости. Сыну, казалось, ничего от них не надо: ни подарков, ни объятий. С детьми во дворе особо не играл, сторонился. К отцу тянулся, ездил с ним на рыбалку. Остальное было ему не интересно.

У неё попросил однажды набор инструмента для резьбы по дереву. Это было в его седьмом классе. Она удивилась, стала узнавать, что лучше купить. Никаких денег было не жалко, билась одна мысль - хоть так дать то, что не додала, не вложила, не долюбила. Поиски свели её с мастером резьбы по дереву, у него сын и перенял основы ремесла.

В школе учился сам, хорошо. После школы сын уехал из их маленького города в большой, поступил. Домой не приезжал, - начал подрабатывать. В гости не приглашал, а они показаться дома и не уговаривали - знали, что давить бессмысленно. Пообещает под нажимом, чтобы отвязались, а в последнюю минуту всё переиграет так, чтобы вырулить по-своему.

Когда её мальчику было десять, она разговаривала с психологом о том, в чём её вина, что она сделала не так, что он таким вырос.

Где совершила ошибку?

Психолог задавала пугающие её вопросы - страшным было то, что психолог как будто сына знала, предчувствовала то, как он поступит в разных ситуациях. Потом говорила с ней про то, что ошибки никакой нет, что между людьми бывают разные отношения, и у её мальчика - такой вот тип привязанности, избегающий.

Она шла домой, повторяя про себя слова про то, что он таким уродился и она в этом не виновата. Чувствовать себя недоматерью она перестала только в его шестнадцать, когда он, волнуясь, подарил ей собственноручно вырезанную липовую шкатулку.

Она обомлела, а сын показывал кто где: на крышке скульптурно изображены были и отец, и брат с сестрой, и она с ним у костра, все вместе на рыбалке. Всю композицию он придумал и сделал сам.

После вуза сын приехал один раз повидаться и сказать им, что на Родину не вернётся.

Работать устроился вахтами, чтобы скопить на квартиру в большом городе. Не пил, не курил. С тем, что он проживёт всю жизнь один, она не могла и не хотела смириться.

Раз в неделю она ему звонила, ненадолго. Денег он накопил, квартиру купил, зарабатывал сначала на ремонт, потом на хорошую кухню. Всё сам, без женской руки, - когда речь зашла о кухне, она твёрдо сказала, что после выходных приедут с отцом на новоселье.

Спрашивала, что привезти, что подарить. "Не надо ничего везти, у меня все есть", - как же ранил её раньше этот ответ! Сейчас она ответила спокойно, мол, поняла.

В выходные на базаре столкнулась с учителем по резьбе. Он сильно сдал. Спрашивал, как у сына дела, рассказывал о своих многолетних хворях. Уговорил их с мужем поехать к нему прямо с базара.

В подарок сыну повезли от него тяжёлый мешок грушевых чурбачков. На словах просил передать, что высушена древесина на совесть, сушил для себя.

Дверь по адресу сына им открыла пухлая белокурая девушка. Отец только крякнул.

- Спустись к машине, гостинцы поможешь поднять. Тебе там мешок кой-чего передали, - попросил сына.

Всю дорогу домой она проплакала.

Соседки завидовали, какой он у неё ответственный, разумный и самостоятельный, а ей не хватало его ребячьей открытости, желания прильнуть к маме, того, что было в отношениях с другими детьми - души, тепла. Так и вырос, в своём дому хозяин и при хозяйке теперь. Навсегда взрослый.

- Не угодишь тебе! То один он - плачешь, то женат он - плачешь, - не мог взять в толк, отчего у неё льются слёзы, муж.

Она плакала не о нём, а о себе. О третьем ребёнке, которого у неё не было.

Младшая дочь взяла дело в свои руки, навела мосты, подружилась в Фейсбуке с невесткой. Приходила, показывала ей на компьютере фотографии, которые та выставляла.

Сын тоже там в Фейсбуке был, вёл страницу. Лица его там не было, только на снимках - вырезанные из дерева фигурки. Непостижимо живые.

Она заходила на его страницу каждый день. Научилась лайкать его посты.

Написал он на своей странице только один раз.

На смерть мастера, у которого учился.

Про то, как много этот человек ему дал. Про то, как важно ему было встретить человека, который чувствовал сокровенные движения его души, даже когда словами он не мог их сказать. Про то, что в жизни таких людей у него было только двое - мастер и мама, которая подарила ему первые инструменты, поддержала в учении, всегда верила в него.

Что она не похожа на других мам - она не любит пустые разговоры. А однажды привезла ему тяжеленный мешок дров в подарок, а не занавески и кастрюли на обзаведение хозяйством. Но это был самый желанный подарок на свете, потому что древесину сушил далеко в другом городе его учитель, и это его наследство. Это его дух делает такими чудесными его скульптурки.

В комментариях к посту чужие люди восхищались ею и пели осанну её материнству.

Она молча легла пластом и не могла сдвинуться с места два дня. О том, что она передумала внутри себя, она никому никогда не рассказала.

Источник

Перевод отрывка текста из книги ”Trauma and Recovery. The aftermath of violence – from domestic abuse to political terror” by Judith Herman, M.D.

_

Некоторые из переживших травму, кого отталкивает фантазия мести (о мести тут:  http://pikabu.ru/story/pro_mest_4734034) , пытаются полностью пропустить свое возмущение путем фантазии прощения. Эта фантазия, как и ее полярная противоположность, [месть] - это попытка ощутить свою силу и контроль. Выживший воображает, что он может быть выше ярости и что может стереть последствия травмы путем волевого и оппозиционного по сути своей акта любви. Но от травмы невозможно избавиться ни ненавистью, ни любовью. Как и месть, фантазия прощения часто становится жестокой пыткой, поскольку она просто недоступна большинству людей. Народная мудрость признает прощение, как божественный акт. Но и божественное прощение в большинстве религиозных систем – не безусловное. Нельзя простить по настоящему до того, как причинивший вред попросил прощения и заслужил прощение через покаяние, глубокое сожаление и попытку восстановить разрушенное.

Искреннее покаяние причинившего вред – редкое чудо. Но выжившей необязательно этого дожидаться. Ее выздоровление зависит от появления восстанавливающей любви в ее собственной жизни и не требует, чтобы эта любовь распространялась на причинившего ей вред. Когда выжившей удается пройти через процесс горевания о потерянном в травме, она может быть удивлена, насколько неинтересным становится причинивший ей вред и насколько ей безразлична его судьба. Она даже может испытать сожаление и сочувствие по отношению к нему, но это отстраненное чувство – совсем не то же самое, что слепое прощение.

Источник

”Trauma and Recovery. The aftermath of violence – from domestic abuse to political terror” by Judith Herman, M.D., http://alexey5351.livejournal.com/106537.html

Перевод отрывка текста из книги ”Trauma and Recovery. The aftermath of violence – from domestic abuse to political terror” by Judith Herman, M.D.

_

Поскольку горевать так трудно, сопротивление этому процессу – наверное одна из самых распространенных причин стагнации второй фазы восстановления [в терапии травмы, прим. AT.] Сопротивление горю может быть завуалировано разными способами. Наиболее часто оно появляется как фантазия магического разрешения проблемы в виде мести, прощения или компенсации.

Фантазия мести - это зеркальное отражение травматичной памяти, в которой насильник и жертва поменялись ролями. В фантазии мести часто видны те же гротескные, замороженные, и бессловесные качества, что и в памяти самой травмы. Фантазия мести – одна из форм желания катарсиса. Жертва воображает, что она может избавиться от ощущения ужаса, стыда и боли травмы, если она отомстит насильнику. Желание мести так же вырастает из ощущения полной беспомощности. Испытывая ярость оскорбленного человека, жертва воображает, что месть – единственный способ восстановить ощущение своей силы и контроля над ситуацией. Кроме того, она может воображать, что месть – единственный способ заставить насильника признать, что он причинил ей вред.

Хотя травмированный человек воображает, что месть принесет облегчение, повторяющиеся фантазии мести на самом деле усугубляют страдание. Визуальные фантазии – картины насилия могут быть настолько же возбуждающими, пугающими и внедрительными, как и воспоминания травмы. Они усугубляют ощущение жертвой ужаса, и приводят к деградации ее восприятия себя как личности. Она начинает видеть себя монстром. Кроме того, они приводят к горькому разочарованию, поскольку месть никогда не может компенсировать тот вред, который был причинен. Люди, которые на самом деле совершают мстительные действия, например ветераны войны, которые, вернувшись, увечат других людей, не избавляются от пост-травматичных симптомов. Наоборот, они страдают еще более остро и помочь им становится все более сложно.

Во время процесса переживания горя жертва должна принять невозможность рассчитаться. Когда она выражает свою ярость, находясь в безопасности [терапевтической ситуации], ее беспомощная ярость постепенно становится более мощной и удовлетворяющей формой – ощущением оправданной и справедливой злости [Я злюсь и имею на это полное право, прим AT.] Эта трансформация позволяет ей освободиться от тюрьмы “фантазия мести,” в которой она находится один на один с насильником. Эта трансформация также позволяет ей ощутить свою силу, не заплатив за это ощущением криминальности. Расставание с фантазией мести не означает сдаться и перестать искать справедливого исхода. Наоборот, начинается процесс консолидации и соединения с другими людьми, которые считают насильника ответственным за совершенные преступления.

Источник

”Trauma and Recovery. The aftermath of violence – from domestic abuse to political terror” by Judith Herman, M.D.,  http://alexey5351.livejournal.com/106334.html

Чтобы решить сложную проблему, нужно в буквальном смысле повертеть её в руках

Иногда, когда нам приходится решать какую-нибудь задачу, мы, сами того не замечая, начинаем крутить в руках какой-то предмет – ручку, зажигалку, мобильный телефон. С одной стороны, это может говорить о том, что мы нервничаем из-за трудностей. С другой – манипуляции с предметами действительно помогают думать.

В недавней статье в Acta Psychologica (http://www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0001691816...)  психологи из Кингстонского университета (www.kingston.ac.uk/news/article/1769/22-dec-2016-thinking-with-our-hands-can-help-find-new-ways-of-solving-problems-research-from-kingston/), а также университетов Эссекса и Южной Дании описывают эксперимент, в котором нужно было распределить семнадцать животных по четырём загонам – так, чтобы в каждом загоне их было нечётное число. Здесь нужно было особым образом спроектировать всю постройку, и участники эксперимента могли либо рисовать модель такого помещения электронным пером на планшете, либо пытаться построить физическую модель из конструктора.

Наиболее успешно эту задачу решали те, кто строил физические модели. Авторы работы подчёркивают, что дело было не в общей разнице в умственном развитии между одними и другими, а именно в инструментах: если человек может непосредственно, так сказать, прямо руками взаимодействовать с окружающим миром, то решать некоторые задачи ему становится проще.

В другой статье, опубликованной в Cognitive Research: Principles and Implications (cognitiveresearchjournal.springeropen.com/articles/10.1186/s41235-016-0027-2), речь идёт о математических способностях – точнее, о том, как можно уменьшить так называемый страх перед математикой. Известно, что у некоторых «математическая тревожность» настолько высока, что они не могут даже правильно посчитать сумму чека в магазине, что уж говорить о решении алгебраических уравнений из школьного курса.

Однако, если такому человеку дать в помощь какие-нибудь кубики с цифрами, то арифметическую задачу он с большой вероятностью решит правильно. Эксперимент, собственно, как раз и состоял в том, что человека просили проделать арифметические действия либо полностью в уме, либо с помощью игрушечных цифр – причём одновременно участники эксперимента должны были постоянно повторять какое-то слово. Понятно, что, постоянно отвлекаясь на произнесение этого слова, манипулировать цифрами было довольно непросто. Игрушечные цифры же не только помогали сосредоточиться на главной задаче, но и позволяли преодолеть страх перед математикой, если таковой был.

Очевидно, полученные результаты вполне пригодятся в педагогике, например, при обучении детей, которым плохо даётся математика. С другой стороны, тем, кому постоянно приходится решать высокоинтеллектуальные задачи, можно посоветовать держать под рукой какой-нибудь конструктор – в помощь собственному мозгу.

Подробнее см.: https://www.nkj.ru/news/30291/ (Наука и жизнь, Как руки помогают думать)

...когда ты их не очень любишь?

Пост для обмена опытом.

Не зря, наверное, на сайтах полно советов и статей специалистов и псевдоспециалистов на тему: как пережить новогодние каникулы и не убить близких или собственный день рождения с минимальными потерями.

Многие не любят праздники по следующим причинам:

- слишком дорого

- слишком много суеты и шума

- ломается привычный уклад жизни

- растет тревожность

- не знаешь, "куда себя деть"

- всё кажется нелепым и раздражающим

- и, наконец, как в том анекдоте, - "шарики не радуют"!

У вас есть действенные способы скрасить праздничные дни?