Советую посмотреть

Культура в ответе за народ, который окультуривает.

Я люблю фильмы про людей, которые на деле вбирают в себя портрет страны. Такими были Елена Звягинцева или недавнее Кончится лето. Герои тут лишь повод. Сквозь них мы смотрим на время, на привычки нации, и на то, что болит у всех. Кококо именно такое кино.

На поверхности — история о двух подругах. Вернее, о двух мирах, которые случайно оказались в одной квартире. Лиза (Анна Михалкова) — этнограф, дочь художника, культурная как Эрмитаж, но чуть более живая. Вика (Яна Троянова) — потерявшая мать в девять, пьющая вино на завтрак, и честная до боли. И вот интеллигенция встречает народ. Пытается понять, обнять, спасти. Только хочет ли народ спасения? И если ты приручил его, что дальше?

Это удивительная капсула времени. 2011 год. Письма в поддержку политзаключённых. Телевидение, на котором работают журналисты, про которых тут говорят: «Может они всей правды и не скажут, но хотя бы намекнут». И аранжировки Шнурова в его довинировый период — дерзкие, но ещё не потерявшие наивности.

Основные действия здесь зажаты в комнаты и кухни, маленькие сцены жизни — герои будто заперты в собственных ролях, которые не в силах снять. Поэтому всё держится на диалогах. Иногда они смешные, как в классике Шамирова тех же лет (Упражнения в прекрасном, Игра в правду), иногда смех застревает в горле, потому что ты понимаешь — всё это всерьёз.

Да, сюжет не разгоняется. Но это и не нужно. Здесь важна химия между героинями, их маленькие столкновения и примирения, их неспособность по-настоящему понять друг друга. Справедливости ради, в этом весь комизм и печаль любых отношений. Между людьми, классами или народами.

«Кококо» — лёгкое, но авторское кино. Без лишнего блеска, с лёгкой горечью, без идеализации и при этом тёплое. Оно честно показывает, что интеллигенция и народ друг друга не понимают, но не могут оставить в беде. И даже если эта помощь похожа на удушающие объятия, мы не сможем окончательно друг друга бросить. Мы ведь одна страна. Да?

7,5 из 10.

За то, что любовь из жалости — тоже любовь. Особенно, если жалеешь того, в ком так отчаянно ищешь себя.

Самые кровавые революции готовят там, где никто не смотрит.

Кино часто спрашивает, готовы ли мы бороться со злом. Курзель идёт дальше — он спрашивает, готовы ли мы бороться так, чтобы самим не превратиться в зло. «Безмолвное братство» может выглядеть как типичный триллер про уставшего копа и его усы, но внутри это фильм о личном выборе, который по итогу всегда оказывается страшнее пули.

Сюжет вполне жанровый: опытный ФБРовец (Джуд Лоу) с маслянистыми глазами, в которых поселилась тоска; новичок (Тай Шеридан), который верит, что может помочь; и неонацист (Николас Холт), у которого хватает харизмы, чтобы в одной фразе звучать проповедником, а в следующей палачом.

Всё это вроде бы триллер, причём основанный на пугающих реальных событиях. Банальность зла здесь доходит до такой банальности, что мурашки идут не от жестокости, а от скучной очевидности: да, вот так легко и незаметно готовят «революцию».

Но чем глубже смотришь, тем яснее: Курзель играет не в полицейские истории. Он исследует другой вопрос — если злодей готов убивать, то должны ли мы убить в ответ? И ради чего? Ради собственных идей, ради справедливости или ради того, чтобы унять личную боль? Это кино не про копа-мстителя. Это кино про копа, который устал и начал сомневаться: «Вдруг возмездие — это не лекарство, а продолжение болезни?»

Лоу и Холт держат фильм, как два столпа, на которых висит хрупкий купол мира. Лоу крепкий, будто из камня, но с проседью в усах, которая хранит тоску. Холт удивительный: одновременно мягкий, местами трогательный, но фанатично острый. Когда я увидел его на постере с причёской «деревенского Джека», я подумал: а где угроза? Но он играет не бандита или реднека, а догматичный характер, который страшнее любой гримасы.

А ещё тут витает призрак одного из моих любимых режиссёров — Джереми Солнье (Зелёная комната, Ребел-Ридж). Он засветился в продюсерах, но фильм будто хранит частицу его ДНК. Та же вязкая жестокость, та же медлительность, прикрытая жанровым пыльным ковром. Так получается кино, в котором стрельба звучит реже тишины, и каждая смерть весит как тонна. Кайф для тех, кто это ценит.

Оператор тоже работает скорее как философ: много статики, много общих планов природы, которая смотрит на людей с вечным равнодушием. И в этом ключ. Человеческие страсти кажутся важными только нам, но на фоне гор они растворяются, как пар в холодном воздухе.

Итак, если вы ждёте бодрый боевик, вас ждёт разочарование. Но если хотите медитативный триллер, который не отпускает из-за вопросов, на которые неприятно отвечать — тогда попадёте в яблочко. Ведь это кино о том, что банальность зла и банальность сомнений всегда двигаются рука об руку. И непонятно, что из них страшнее.

После титров в сердце застревает образ. Человек держит в руках винтовку, но не может выстрелить. Не потому, что слаб, а потому, что, возможно, впервые в жизни понял: выстрел — это не ответ. И, если это так, то что тогда ответ?

7,5 из 10.

За революцию, которая начинается не с выстрела, а с того, что кто-то просто решает промолчать.

_________

Заглядывайте в мой Telegram-канал — там посты выходят раньше.

Между пулями и мемом 90-е обретают вторую жизнь.

На словах «Где наши деньги?» звучит как очередная прогулка в туманные 90-е. На деле — это мета-кабаре о тех временах, где гангстеры умудряются не только стрелять друг в друга, но и пить чай с чабрецом. В обычной хронике эпохи такой кадр выглядел бы нелепо. Тут он работает как визитка.

Сюжет развивается в таинственном городе N — месте, где может произойти что угодно. И, конечно, происходит. Три молодых бандоса решают ограбить местный банк, чтобы наконец обрести независимости от «старших». Дальше по классике: разборки, предательства и большие деньги.

При этом лента всё время подмигивает зрителю: мемы вроде «Саша, ты ювелир» и «Стартуем» звучат прямо в диалогах, а фоном играет музыка Гая Ричи (хоть бы аранжировку поменяли). Вишенка на торте — отсылки к «Терминатору» и «Брату» а для самых искушённых даже к «Подозрительным лицам».

Но если бы дело ограничилось цитатами, фильм бы быстро развалился. Интерес поддерживают остроумные диалоги живых лиц. Молодые звёзды — Котрелёв («ЮЗЗ»), Максимов («Фишер»), Тарасов («Добро пожаловать в семью») — все в огне. Рядом появляются и зрелые легенды: Себряков, Сычёв, даже Баширов с «Фашистом» из «Брата» заглядывают на пять минут, чтобы помочь похитить Ильича. Так получается не просто кино, а кровавый праздник встречи старых и новых эпох, на который все пришли в кожанках.

Лично меня окончательно покорил дерзкий, усатый следователь в исполнении Александра Головина (тот самый из «Кадетства»). Я не думал, что его можно так органично и смешно обернуть в форму с погонами. Оказалось, можно.

Ближе к финалу фильм слегка расползается. Видно, что некоторые сцены переозвучены — губы актёров говорят одно, реплики другое. Сюжет начинает расклеиваться. Но тут происходит хитрое: фильм резко заканчивается и ты не успеваешь возмутиться. Остаётся только зазор для продолжения, которого, если честно, хочется.

В целом «Где наши деньги?» — это такие современные «Жмурки». Да, более глянцевые и менее хтонические (в 2024-м вряд ли кто рискнёт (разрешит) шутить настолько мрачно). Но в фильме есть драйв, и на 75 минут экранного времени он работает почти идеально. Это капустник сцен, собранный в чёрную комедию, и этим он берёт.

По итогу фильм как будто намекает: мы так и не выбрались из этого города N. Где-то за углом по-прежнему стоят бандиты с чайником чабреца и орут «Стартуем!». Но теперь нам не так страшно. Завернувшись в одеяло мемов, мы наконец смеёмся над своими шрамами. И, кажется, смеёмся от души.

7,5 из 10.

За дерзость, ансамбль разномастных звёзд и за стремление не только бояться времени, но и над ним шутить.

_____

Заглядывайте в мой Telegram-канал — там посты выходят раньше.

Те, кто идут за истиной через насилие и боль, возвращаются с пустыми руками.

Пока я смотрел Мучениц, меня не отпускала странная мысль: если бы это было корейское кино с режиссурой Пак Чхан Ука (отец «Олдбоя»), я бы говорил о почти шедевре. Ведь здесь всё на месте: тема мести, внезапные повороты, ультранасилие, даже подтекст социального неравенства. Но… Это не Пак Чхан Ук. И тут начинается беда.

Сюжет такой: девочка сбегает из ада на земле, вырастает, ищет виновных и находит. Но это только начало. Первая треть фильма похожа на склеенный набор шоковых кадров, снятых с монтажным пультом, у которого западает кнопка «ускорить». Не успеваешь ни испугаться, ни почувствовать боль вместе с героиней — тебя просто перебрасывают через сцены, как персонажей от выстрелов из дробовика.

Тема мести, заявленная как главный мотор, растворяется буквально через полчаса. Дальше начинается совсем другое кино: падение в депрессивную бездну, где ультранасилие всё больше напоминает избиение котят, а философские вопросы задают таким шёпотом, что их почти не слышно.

И всё же фильм не «плохой». Я смотрю кино, чтобы удивляться, и тут я удивился. Это не тот случай, когда я делаю вид, будто посмотрел для «галочки». Скорее наоборот: форма хромает, иногда я хотел выключить, но содержание (местами) пронзает. Попробуй повторить это сочетание, и, я уверен, выйдет хуже. Потому что «Мученицы» странным образом уникальны: они одновременно не дотягивают и цепляют.

Формально нам рассказывают, что заглянуть в замочную скважину экзистенциального можно только через невыносимые страдания. Через мученичество. Звучит почти по-христиански. Но ближе к финалу сценарий выкручивает два любопытных винта. Первое: а добровольно ли мученик идёт на это? Второе: а вдруг то, что он увидит, будет не откровением, а ужасом, от которого лучше отвести глаза?

Так под конец фильм вдруг становится почти мета-метафорой. Он будто берёт тебя за голову и шепчет на ухо: «Откровение через страдания лишь приводит в ужас». И в этом странном повороте появляется свой шарм. Даже, простите, почти гуманизм. Потому что Мученицы честно предупреждают: искать истину через боль бессмысленно. Но вот парадокс — чтобы осознать эту бессмысленность, зритель всё равно проходит через боль.

Скажу честно: это кино не для слабонервных. Оно не пугает, а изматывает. Вызывает апатию и густой, липкий дискомфорт. Пересматривать я его, конечно, не буду. А если захочу насилия и мести — включу «Олдбоя» или «Я видел дьявола», чего и вам желаю.

И всё же, отдам должное, в Мученицах есть свой холодный нерв. Как будто смотришь на иконостас, собранный в подвале из грязи и крови: неумело, грубо, но с фанатичной верой. Верой в то, что невыносимая боль очищает, но не наполняет смыслом. А если и наполняет — такой смысл хочешь лишь вырвать из себя.

Но, оказывается, — уже поздно.

6 из 10.

За страдания, которые не ведут к просветлению, а лишь к большему опустошению. И за каждого мученика, который прошёл этот аттракцион, но сохранил себя.

_________

Заглядывайте в мой Telegram-канал — там посты выходят раньше.

- О Боже, зачем я только связался с этой сучкой?

- Потому что у неё отличная попка! Разве ты мог такую упустить?

- О Господи.

- Здорово, да? Когда я думаю о задницах, о женских задницах... ...Со мной что-то происходит.

Советская комедия ищет голос: сквозь штампы, цензуру и абсурд.

«Совершенно серьёзно» невозможно воспринимать серьёзно. Хотя ирония в том, что именно так ты хочешь его смотреть. Как будто открываешь пожелтевший альбом и находишь там не семейные фото, а смешные открытки, которые внезапно рассказывают многое о стране, времени и о нас.

Сюжетно фильм состоит из пяти новелл, каждая из которых пытается поймать свой угол смеха.

Рязанов блестяще открывает сборник. В экранизации Ильфа и Петрова Папанов и Филиппов превращают мета-ситуацию в настоящий аттракцион: писатель вынужден вырезать Робинзона из романа про Робинзона. Сатира, в которой слышишь живой хохот, а не скрежет зубов. Классический Эльдар Александрович.

Потом идут «Пирожки», и фильм сбивается с дыхания. То ли это про бюрократический абсурд (Кафка?), то ли критика универмагов (в СССР?), но убедительно смешная здесь только одна реплика:

— Я филолог!

— Пройдемте, гражданин Филонов.

Следующая история («Иностранцы») сначала интригует образом стиляг, а потом перегибает палку: слишком уж демонстративно их выставляют фарцовщиками, дармоедами и богемой. Вместо комедии мне предлагают лозунг, вышитый на красном шёлке. И, боюсь, не самый остроумный.

Далее лёгкая музыкальная пауза — «Приятного аппетита». Даже не антракт, а скорее чирканье спичкой: на мгновение тепло и светло, но почти сразу забывается. Милое напоминание о том, что: «Если людям ты товарищ, в них друзей всегда найдёшь». Назидательно? Возможно. Смешно? Не очень.

Последняя новелла всё переворачивает. «Пёс Барбос и необычный кросс» — это, конечно, маленький шедевр. Первое появление трио Труса, Балбеса и Бывалого, и ты сразу видишь энергетику. Это искрящий комедийный фарс, который работает на каждом движении, прыжке и в каждом трюке. Я смотрел и видел всё будущее советской комедии, которую запомнил с детства.

В начале альманаха была ещё попытка связать всё в «рамку» про работу киностудии. Идея смелая и даже современная. Но её в финале будто забывают в монтажной. А жаль: ирония над самим процессом киноделания (тем более комедийным) — это очень модерново. Ценителям советую посмотреть Киностудию с Сетом Рогеном.

В целом впечатление складывается честное: на пять новелл один шедевр, одно крепкое попадание и три «окей». И всё равно я рад, что посмотрел. Да, я не нашёл отреставрированной версии, и, возможно, плёнка в лучшем качестве засияла бы мягче. Но даже сквозь зерно видно главное: советская комедия в тот момент искала себя. И, я думаю, нашла.

7 из 10.

За кино, похожее на коробку новогодних игрушек: половина стеклянных шаров побита, пара кривых зайцев без ушей, но среди них попадается яркая звезда. И она одна освещает всю коробку.

_________

Заглядывайте в мой Telegram-канал — там посты выходят раньше.