Миры Фэнтези

Список не в качестве хит-парада, так что, места распределялись рандомно.

1. Джоан Роулинг . Цикл "Гарии Поттер".

Особенности мира :

Действие серии происходит в мире, в значительной мере аналогичном реальному, в Англии, в 1990-х годах. В отличие от реального мира в мире Гарри Поттера среди обычных людей живут волшебники (или маги), обладающие способностью к применению магии. Обычные люди (волшебники называют их маглами) не знают о существовании волшебников, так как последние тщательно маскируются. Сообщество магов замкнуто и самодостаточно, живёт среди маглов, но не зависит от них и старается не соприкасаться.

Книги:

1. Гарри Поттер и Философский камень

2. Гарри Поттер и Тайная комната

3. Гарри Поттер и узник Азкабана

4. Гарри Поттер и Кубок огня

5. Гарри Поттер и Орден Феникса

6. Гарри Поттер и Принц-полукровка

7. Гарри Поттер и Дары Смерти

8. Гарри Поттер и Проклятое дитя (Дата выхода книги 31 июля 2016)

2. Терри Пратчетт. Цикл "Плоский мир".

Особенности мира:

Действие книг происходит на фантастической планете. Планета эта, как понятно из названия, плоская и имеет форму диска. В этом мире свои законы физики: свет здесь движется медленно, магия материальна, а в радуге восемь цветов. В этом мире возможно всё; то, что мы считаем мифами, там — правда. Плоский мир покоится на спинах четырёх слонов, которых держит гигантская черепаха Великий А’Туин, плывущая сквозь космическое пространство.  Этот мир населен различными расами: тролли, гномы, эльфы, големы, вампиры, оборотни, зомби — все они не просто сосуществуют в этом мире, но и борются за свои права и равенство при приеме на работу.

Книги:

1. "Цвет волшебства"

2. "Безумная звезда"

3. "Творцы заклинаний"

4. "Мор, ученик Смерти"

5. "Посох и шляпа"

6. "Вещие сестрички"

7. "Пирамиды"

8. "Стража! Стража!"

9. "Эрик, а также Ночная стража, ведьмы и Коэн-Варвар"

10. "Движущиеся картинки"

11. "Мрачный Жнец"

12. "Ведьмы за границей"

13. "Мелкие боги"

14. "Дамы и Господа"

15. "К оружию! К оружию!"

16. "Роковая музыка"

17. "Интересные времена"

18. "Маскарад"

19. "Ноги из глины"

20. "Санта-Хрякус"

21. "Патриот"

22. "Последний континент"

23. "Carpe Jugulum. Хватай за горло"

24. "Пятый элефант"

25. "Правда"

26. "Вор времени"

27. "Последний герой"

28. "Удивительный Морис и его учёные грызуны"

29. "Ночная стража"

30. "Маленький свободный народ"

31. "Пехотная баллада"

32. "Шляпа, полная неба"

33. "Держи марку!"

34. "Шмяк!"

35. "Зимних дел мастер"

36."Делай деньги"

37. "Незримые академики"

38. "Я надену полночь"

39. "Дело табак"

40. "На всех парах"

41. "Корона пастуха"

3. Роджер Желязны. Цикл "Хроники Амбера".

Особенности мира:

Вселенная книги состоит из непрерывного множества параллельных миров, которые являются «тенями» (или, в другом переводе, «отражениями») Амбера (мира порядка) и Дворов Хаоса (мира хаоса). Эти вторичные миры называются Тенями и чем они ближе к одному из полюсов, тем больше они похожи на него.

Во вселенной есть особая категория людей, которая способна перемещаться между параллельными мирами, а также доставать из них различные предметы, используя своё воображение и силу одного из центральных артефактов. Это все законные и даже некоторые непризнанные дети короля Оберона — правителя Амбера.

Книги:

Пятикнижие Корвина:

1. "Девять принцев Амбера"

2. "Ружья Авалона"

3. "Знак Единорога"

4. "Рука Оберона"

5. "Владения Хаоса"

Пятикнижие Мерлина:

1. "Карты судьбы"

2. "Кровь Амбера"

3. "Знак Хаоса"

4. "Рыцарь теней"

5. "Принц Хаоса"

4. Джордж Рэймонд Ричард Мартин. Цикл "Песнь льда и пламени".

Особенности мира:

Действие происходит в вымышленном мире, напоминающем Европу Позднего Средневековья. В мире лето и зима длятся годами; события книг охватывают несколько лет, на которые приходится конец долгого десятилетнего лета, осень и начало тяжёлой и неопределённо долгой зимы. Здесь с концом лета появляются Иные — зловещие сверхъестественные существа, связанные с холодом и смертью.

Книги:

1. "Игра престолов"

2. "Битва королей"

3. "Буря мечей"

4. "Пир стервятников"

5. "Танец с драконами"

5. Анджей Сапковский. Цикл "Ведьмак".

Особенности мира:

Мир произведения по своей структуре напоминает Америку после первой волны европейской колонизации. Полоса суши, тянущаяся вдоль западного побережья континента, уже в достаточной степени заселена и обустроена, коренное местное население («нелюди») — принуждено к ассимиляции, загнано в резервации и гетто, либо вытеснено в горы и другие малопригодные для жизни места. В этом мире действует множество фракций — народов, рас, государств, организаций и тайных обществ, борющихся за свои, зачастую корыстные, интересы, причём отношения между ними и главными героями саги отличаются нестабильностью — бывшие союзники легко превращаются во врагов, и наоборот.

Книги:

1. «Последнее желание» 

2. «Меч Предназначения» 

3. «Кровь эльфов» 

4. «Час Презрения» 

5. «Крещение огнём» 

6. «Башня Ласточки» 

7.«Владычица Озера» 

8. «Сезон гроз» 

6. Клайв Стейплз Льюис. Цикл "Хроники Нарнии".

Особенности мира:

Мир Нарнии полон волшебных тайн и загадок. Его населяют сказочные существа из разных мифологий мира: фавны, кентавры, гномы, говорящие животные. Целью автора было создать новую, но легко узнаваемую реальность из известных элементов. Этот мир сотворён львом Асланом с помощью песни, его стройную гармонию сохраняют законы, который он написал и вместе с тем не может преступить.

Книги:

1. "Лев, колдунья и платяной шкаф"

2. "Принц Каспиан"

3. "Покоритель зари или плавание на край света"

4. "Серебряное кресло"

5. "Конь и его мальчик"

6. "Племянник чародея"

7. "Последняя битва"

7. Джон Рональд Руэл Толкин. Цикл "Средиземье".

Особенности мира:

Большая часть Средиземья населена людьми, которые, в свою очередь, достаточно неоднородны по национальному признаку. Так же его населяют и другие виды: Эльфы, гномы, тролли, хоббиты, орки и гоблины. В мире присутствует магия. Некоторые животные (и даже растения) Средиземья наделены даром речи.

Книги:

1. "Хоббит, или Туда и Обратно"

2. "Властелин колец:

"Братство кольца"

"Две крепости"

"Возвращение короля"

3. "Сильмариллион" (под редакцией Кристофера Толкина)

4. "Неоконченные сказания" (под редакцией Кристофера Толкина)

5. "Дети Хурина" (под редакцией Кристофера Толкина)

6. "История Средиземья" 12 томов. (под редакцией Кристофера Толкина)

7. "Приключения Тома Бомбадила"

8. Филип Пулман. Цикл "Тёмные начала".

Особенности мира:

Мир состоит из бесконечного количества параллельных миров. Благодаря магии можно попасть из одного мира в другой. Действия романов происходит, в основном, в четырёх мирах, которые можно условно назвать «мир Лиры», «мир Уилла», «мир Читтагацце» и «мир Мулефа».

Книги :

1. "Северное сияние" ("Золотой комапс")

2. "Чудесный нож"

3. "Янтарный телескоп"

4. "Оксфорд Лиры" (рассказ)

5. "Однажды на севере" (рассказ)

6. "Книга пыли" (публикация ожидается).

9. Роберт Сальваторе. Цикл "Забытые королевства".

Особенности мира:

На планете Торил или Абейр-Торил есть несколько частей света: Фаэрун, на котором фокусируется сеттинг, Кара-Тур (мир средневекового Востока), Закхара (мир арабских сказок), Мацтика (мир доколумбовой Америки) и ещё не открытые и не описанные континенты. Существует несколько расовых и географических пантеонов, каждый из которых насчитывает большое количество богов разной степени силы. В целом они напоминают греческий пантеон, лишь с тем отличием, что между богами нет родственной связи. Боги влияют на все аспекты жизни обитателей мира. Фактически, мир ЗК — это арена их борьбы за последователей, а как следствие за могущество. Их вмешательство в дела смертных не ограничивается лишь божественными силами, но и прямым вмешательством через свои церкви, а также аватаров (смертных воплощений богов).

Книги:

1. Трилогия «Тёмный эльф» 

2. Трилогия «Долина Ледяного Ветра» 

3. Тетралогия «Наследие Дроу» 

4. Трилогия «Тёмные тропы» 

5. Трилогия «Клинки Охотника» 

6. Трилогия «Превращения» 

7. Трилогия «Наёмные Мечи» 

8. «Невервинтер» 

9. Серия «Квинтет Клерика» 

10. Серия «Камень Тиморы» 

10. Роберт Джордан. Цикл "Колесо времени".

Особенности мира:

В мире нет ни начала, ни конца-всё циклично. Эпохи сменяют друг друга, повторяясь вновь, а души перерождаются. Реинкарнация является неотъемлемой частью всего сущего. Действия цикла происходят не в одном мире, а сразу в трёх - в мире Яви, в Теларанриоде (Мире Снов) и в Синдоле (мир существ Элфин и Илфин). Политическое устройство и экономика государств практически идентичны Средневековым монархиям, но в то же время религия как таковая отсутствует. Магия,как таковая, тоже отсутствует, а заменившая её Единая Сила подчиняется особой форме законов термодинамики. Именно с её помощью были созданы все диковинные технологии Эпохи Легенд.

Книги:

1. "Новая весна" (рассказ)

2. "Око мира"

3. "Великая охота"

4. "Возрождённый дракон"

5. "Восходящая тень"

6. "Огни небес"

7. " Властелин Хаоса"

8. "Корона мечей"

9. "Путь кинжалов"

10. "Сердце зимы"

11. "Перекрёстки сумерек"

12. "Нож сновидений" ("Кинжал снов")

13. "Грядущая буря"

14. "Башни полуночи"

15. "Память света"

Надеюсь, кому-нибудь пригодится. Спасибо за внимание.

Огромные ладони с узловатыми пальцами легли на плечи хоббитам и мягко, но решительно повернули их на месте, потом две большие сильные руки подняли их в воздух.
И хоббиты увидели перед собой необычное, удивительное лицо, принадлежавшее не то человеку, не то троллю, громадному, локтей в пятнадцать ростом, с продолговатой головой, сидевшей почти без шеи на крепком туловище. Трудно сказать, была ли на нём одежда из какой-то серовато-зелёной, похожей на древесную кору ткани, или то была его собственная кожа-кора. Руки от плеч были гладкими и тёмно-коричневыми. На ногах — по семь пальцев. Нижняя часть лица заросла густой косматой бородой. Борода была седая, волосы в ней были жёсткими, как прутья, и волнистыми, а по краям пушились, как мох.
Больше всего хоббитов поразили глаза великана, которые рассматривали их неспешно, серьёзно и проницательно. Карие, с каким-то бронзовым оттенком, с прозеленью, они были глубокими, как колодцы.

(Дж. Р. Р. Толкин, "Властелин колец")

"Ent" было ещё одним неизвестным словечком (после "orc"), с которым столкнулся профессор Толкин в своей профессиональной деятельности (а работал он переводчиком и преподавателем древних языков). В англо-саксонских поэмах IX-X вв. для описания древних величественных сооружений и руин, которые будоражили воображение германских варваров, неоднократно использовалось словосочетание "enta geweorc" ("работа энтов"). "Ent" было аналогично готскому "ant" и означало нечто гигантское или величественное. Поэтому было сделано предположение, что в поэмах шла речь о строителях-гигантах далёкого прошлого, но больше о них ничего не было известно. Так что профессор решил взять это мёртвое слово и подарить ему новую жизнь в своих книгах.

Ещё в школьные годы он прочитал трагедию Уильяма Шекспира "Макбет" и остался недоволен тем, как там был описан "поход" Бирнамского леса. По ходу действия пьесы, узурпатор Макбет получил пророчество о том, что он не будет побеждён, пока Бирнамский лес не пойдёт на Дунсинанский замок. Однако принц Малькольм, выступив в поход против Макбета, отдал своим солдатам приказ нарубить веток в этом лесу и нести их перед собой, чтобы сбить с толку вражеских разведчиков и скрыть от них численность нападающих. Это было изящное исполнение пророчества, но юный Толкин был разочарован прочитанным: ему хотелось, чтобы лес на самом деле пришёл.

Как гласит известное высказывание, "если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам". Поэтому Толкин, будучи уже зрелым писателем, реализовал свою детскую фантазию в эпической трилогии "Властелин колец". Он описал одушевлённый лес Фангорн, который, пробудившись, своим ходом отправляется на штурм крепости Изенгард, где укрывается предатель Саруман. Хозяевами и покровителями этого леса были древние величественные "пастухи деревьев", которые получили название "энты".

"Пастухи деревьев". Художник - Тед Несмит.

Энты заботились о лесе с незапамятных времён. Изначально это были высокие существа, отдалённо похожие на троллей (только не такие уродливые и злые), но чем больше столетий они проводили рядом с деревьями, тем больше сами становились на них похожими.

Ведь мы, старые энты, — пастухи деревьев. Мало нас осталось. Говорят, что с годами овцы становятся похожими на пастухов, а пастухи на овец. Только перемена эта происходит медленно, а овцы и пастухи живут недолго. У деревьев и энтов подобие наступает быстрее, а живут они бок о бок веками.

Сменялись эпохи, множились народы Средиземья, и от некогда огромного древнего леса осталось лишь несколько островков, самым большим из которых был лес Фангорн на южных отрогах Мглистых гор, к востоку от Изенгарда. Именно там жили энты. Они всё ещё были двуногими великанами, только их волосы стали больше похожи на прутья, кожа - на кору, а пальцы - на мощные корни деревьев.

Ласково, но крепко держа хоббитов в руках, Древесник сначала поднял одну ногу, поставил, поднял и поставил другую, подвигаясь к краю карниза. Потом, цепляясь, как корнями, пальцами ног за камни, медленно и уверенно пошёл по ступеням вниз. Когда он оказался внизу между деревьями, то сразу зашагал большими размеренными шагами в глубь леса…

Несмотря на свои размеры, энты (в отличие от троллей) не производили много шума при ходьбе, поскольку ступали мягко, с носка на пятку.

Только теперь они увидели, как Древесник ходит: почти не сгибая колен и при этом делая великанские шаги. В каждом шаге он сначала касался земли большими пальцами — очень широкими и сильными, — а затем уже опирался о землю всей ступнёй.

Они отличались друг от друга ростом и обликом, как отличаются разные породы деревьев.

В первую минуту Мерри и Пипина ошеломила разнородность лесного племени, разные цвета кожи, несходство силуэтов, всевозможные формы и пропорции, разнообразие роста, толщины, числа пальцев на руках и ногах (от трёх до девяти). На Древесника были похожи немногие. Эти напоминали буки или дубы. Были энты, напоминавшие каштаны, — бурые, на коротких толстых ногах, с широко растопыренными пальцами; были похожие на ясени — высокие, с сединой, с множеством пальцев на руках и длинных ногах; были высоченные с небольшой головой, как елки; были похожие на берёзы, на рябины, на липы…
Но когда все энты собрались вокруг Древесника и, слегка наклонив головы, зашептались спокойными гудящими голосами, внимательно вглядываясь в двух странных маленьких незнакомцев, хоббиты заметили, что все они имеют какое-то внутреннее родственное сходство, глаза у них были похожие — правда, не такие глубокие и мудрые, как у Древесника, но тоже задумчивые, внимательные и с зеленоватыми искрами.

"Древесник и собрание энтов". Художник - Тед Несмит.

Но их всех объединяла медлительность, больше характерная для растений. Даже сравнительно молодой Брегалад, которого энты считали торопыгой, нам с вами таковым бы не показался.

Брегалад несколько минут стоял молча, разглядывая хоббитов, а хоббиты, в свою очередь, разглядывали его, ожидая, когда же он проявит свою «расторопность». Роста он был довольно высокого, казался ещё молодым, кожа на руках и ногах у него была гладкая, губы яркие, а волосы серо-зелёные. Он гнулся и покачивался, как стройное дерево на ветру. Наконец заговорил, голосом звучным и не таким басовитым, как у Древесника.
— Ага. Ну, друзья, давайте погуляем по лесу? — предложил он. — Меня зовут Брегалад, на вашем языке Скороствол. Это, конечно, только прозвище. Меня им наградили, когда я однажды ответил «да!», не дослушав до конца вопрос старшего энта.

Речь у энтов тоже неторопливая, а язык сложный и не похож на другие. Хотя разговаривать их научили эльфы, ещё на заре времён.

В незапамятные времена энты встретились с эльдар, и вероятно, обязаны им если не языком, то, во всяком случае, желанием заговорить.
Язык они создали себе сами, не похожий на все остальные: медленный, гортанный, высокопарный, в нём много повторений и слитных словообразований; чтобы говорить на нём, надо медленно и глубоко дышать. Язык этот настолько странен и сложен, в нём столько разных смысловых интонаций, тонов, оттенков гласных и акцентов, что даже учёные эльдар не пытались его описывать. На своём языке энты разговаривали только между собой. Им не надо было окружать его тайной, ибо, кроме них, и так никто не смог бы его выучить. Сами энты к языкам были очень способны, выучивали новые слова очень быстро, а раз узнав, никогда ничего не забывали.

Желая собраться для разговора, энты зовут друг друга громким гудением, которое далеко слышно в лесу.

…энт вдруг остановился, опустил хоббитов в траву, поднёс к губам сложенные ладони, и зазвучал странный призыв: «Гу-у, гу-у… гу-у…» — как басистый звук большого рога. Гул разнёсся по лесу, эхом рассыпался между деревьями, и тут же со всех сторон на разные голоса зазвучали ответные отклики.

Встретившись, они говорят на своём языке, но даже сама их манера вести разговор не похожа на то, как это делают люди.

Как только на дне оврага получился широкий круг, началась странная, непонятная хоббитам беседа. Все энты начинали очень тихо: кто-нибудь один подавал голос, будто бы про себя, потом начинал говорить чуть громче, так что его слышали остальные, кто-то вторил, другие постепенно присоединялись, сливаясь в хор, чей медленный речитатив-распев то взвивался высокими нотами, то стихал, то явственнее звучал в одной стороне, то в другой, то опять там, где начали.

"Древесник". Художник - Тед Несмит.

Жилища энтов тоже сильно отличаются, но всегда расположены рядом с источником воды и по своей конструкции одновременно просты и изящны. В качестве пола используется большой плоский камень или подножие скалы, а стены сделаны из плотно стоящих деревьев с густой вечнозелёной листвой.

Вдруг хоббиты увидели перед собой что-то вроде широких ворот. Два огромных дерева стояли по обе стороны, как живые столбы, а вместо дверей между ними переплелись ветки. Когда старый энт подошёл, ветки поднялись и раздвинулись, темные блестящие листья на них задрожали и зашелестели. По-видимому, эти листья не опадали вообще. За «воротами» открывалась широкая площадка, как пол большого зала, высеченного в склоне горы. «Стены» зала косо поднимались вверх, достигая в конце высоты локтей в пятьдесят, а вдоль каждой тянулся ряд деревьев — чем глубже, тем выше.
Противоположная входу стена была гладкой, в ней темнела неглубокая ниша, над которой нависал карниз — единственная «крыша», если не считать переплетённых ветвей, где смыкались кроны деревьев, прикрывавших зал с боков. Посредине оставалась широкая открытая дорожка. Горные источники собирались в небольшой водопадик, и он звенящими жемчужными брызгами падал с карниза, образовывая нечто вроде тонкой серебристой завесы у получившегося таким образом грота. Вода стекала в большую каменную чашу под деревьями, затем выливалась из нее в желобок вдоль центральной дорожки и бежала в начинающуюся речку, чтобы вместе с ней пробираться по лесу.

Древесник поднял с земли две большие чаши и поставил на стол. В них, как показалось хоббитам, была чистая вода, но когда энт протянул над ними руки, жидкость вдруг заискрилась, в одной чаше — золотистым, в другой — изумрудным светом, грот осветился, будто солнце залило его сквозь весенние листья. Хоббиты оглянулись и увидели, что деревья вдоль стен тоже светятся, сначала слабо, потом всё ярче, пока каждый лист не оказался словно в сияющем ободке, горя своим огнём: бледно-зеленым, золотистым, ярко-золотым, медно-красным, — а стволы стали похожи на бронзовые и малахитовые колонны.

Энты могут принимать лежачее положение, но, в отличие от людей, уснуть так не могут. Они, наоборот, спят стоя, и могут нечаянно задремать, застоявшись на одном месте. Твёрдую пищу они не едят, только пьют. Но не простую воду, а два особых напитка: вечером - лёгкий и расслабляющий, утром - питательный и сытный.

Напиток по виду и вкусу напомнил им воду, которую они на краю леса пили прямо из реки, но в нем был ещё какой-то привкус, хоббитам незнакомый, и запах, напоминающий ночной аромат цветущего леса, принесённый издалека легким ветром, — описать его было невозможно.
Сначала они почувствовали, как из всего тела, начиная от пальцев ног, уходит усталость, как оно наливается силой и свежестью. Им даже показалось, что волосы их зашевелились, начали расти и крепче завиваться.

"Родниковый грот". Художник - Тед Несмит.

Неизвестно, как выглядели женщины энтов, но почти наверняка они были не такие "древесные". Ещё в давние времена они все перебрались на равнину за рекой Андуин, чтобы там заниматься земледелием и садоводством, в то время как энты-мужчины остались в диком лесу, и так их народ разделился на две части.

В давние-давние времена, когда мир был молод, а леса — раскидистые и дикие, энты жили в них и бродили по земле вместе со своими жёнами. Были у энтов и девы. Ах, какой красавицей была Фимбретиль, по-вашему её звали бы Веточка… Какая она была легконогая, когда мы были молоды… Мы вместе жили и вместе гуляли. Но сердца и мысли наши росли по-разному. Энты думали обо всём, что видели в мире, а жёны — о том, чем владели. Энты любили большие деревья, дикие чащи, склоны высоких гор; пили воду из горных потоков, ели только то, что деревья сбрасывали им под ноги на лесные тропы, а когда эльфы научили нас говорить, говорили с деревьями. Жёны энтов больше любили малые деревья, ровные полянки и солнечные луга, гуляли по краям лесов, собирали ежевику в кустах, весной рвали цвет диких яблонь и вишен, летом плели венки из душистых цветов над ручьями, осенью — из колосьев, роняющих семена. Они с ними не разговаривали, они хотели только, чтобы их слушались и выполняли их волю. Жёны энтов приказывали растениям расти там, где они их сажали, носить листья, которые им нравятся, и давать плоды по заказу. Они любили порядок, изобилие и покой. По их словам, это означало, что все вещи должны оставаться там, где они им найдут место. Жёны завели сады и огороды и жили в них. А мы, энты, продолжали бродить по лесам и лишь иногда возвращались в сады.

Итог этой истории очень печальный: сады на восточном берегу Андуина были уничтожены армией Саурона, и энты навсегда потеряли своих женщин. Теперь они обречены на вымирание.

Нас никогда не было много, и наше племя не растет. Нет потомства, нет энтят, много веков никто не рождается. Надо вам объяснить: мы потеряли жён.

Я думаю, мораль здесь такова: мужчины и женщины устроены по-разному и предпочитают разный образ жизни; и те, и другие по-своему правы, но если они не научатся понимать друг друга и ударятся в крайности, тех и других ждёт печальная участь. Не будьте эгоистами, котейки, и не разделит нас широкий Андуин.

"Прощание с Фангорном". Художник - Luca Bonatti.

Не то, чтобы энты часто гибли или умирали от старости. Но некоторые из них, утомившись от жизни мирской, совсем перестают двигаться, засыпают и обрастают листвой.

Некоторые из нас до сих пор остаются настоящими энтами и, — как бы это сказать? — в них много жизни; но многих клонит сон, и они начинают деревенеть…

Впрочем, есть и обратный процесс: деревья, за которыми ухаживают энты, оживают и начинают двигаться. Такие существа называются "хуорны" (или хьорны).

Много деревьев — просто деревья, но есть и наполовину пробуждённые. А некоторые хорошо проснулись и становятся почти энтами. И эти перемены всё время происходят.

Вроде бы это заслуга не энтов, а эльфов, которые "пробудили" деревья, научив их говорить.

Конечно, всему этому положили начало эльфы. Это они будили деревья, учили их своему языку и сами узнавали лесные наречия. Эльфы всегда пытались понять мир и заговаривали со всеми живущими в нём.

Несмотря на определённое сходство, хуорны отличаются от энтов своим происхождением и нравом. Хуорны не имеют жилищ, их нельзя назвать добрыми (если вообще деревьям ведома концепция добра). Напротив, хуорны могут быть жестоки к тем, кого сочтут врагами леса.

Хуорн. Рисунок Дмитрия Бурмака для карточной игры "Берсерк".

Рассказывая о хьорнах своим друзьям, хоббит Мерри, похоже, путается, когда говорит, что они происходят от энтов:

На сокращённом языке энты называют их хьорнами. Древесник о них очень неохотно говорит. Я думаю, что это такие энты, которые стали перерождаться в деревья, во всяком случае, на вид. Они стоят молча в лесу или по краям леса и наблюдают за деревьями, а в глубине тёмных урочищ их, наверное, много сотен.
В них кроется огромная сила, но они умеют окутываться тенью, и их трудно увидеть в движении. Однако иногда они ходят, и даже очень быстро, особенно когда разгневаются. Например, стоишь ты тихо, наслаждаешься погодой или слушаешь шум ветра, и вдруг вокруг тебя оказывается толпа деревьев. Голоса они сохранили и могут объясняться с энтами, — Древесник говорит, что их поэтому хьорнами зовут, — но одичали. Стали опасными. Не будь рядом настоящих энтов, которые за ними присматривают, я бы очень боялся с ними встретиться.

Похоже, что хуорны, в отличие от энтов, используют шелест листвы и скрип ветвей для переговоров между собой.

Воздух был горячий и какой-то густой, полный шелеста, шорохов, скрипов, в нём плавали невнятные голоса. Я думаю, что это были сотни хьорнов, которые проходили мимо нас, спеша к вам на помощь.

Хуорн, закрывающий проход. Художник - Katy Grierson.

Энты и хуорны не всегда так флегматичны и медлительны, как может показаться на первый взгляд. Обычно они спокойны, терпеливы и нерасторопны, но если их сильно разозлить, свирепеют и действуют очень решительно.

После того, как хоббиты пришли в лес Фангорн и рассказали Древеснику о связи Сарумана с орками и Тьмой, он очень разозлился, тем более что орки уже давно портили лес, вырубая деревья на его окраине. На следующий день энты все собрались и три дня совещались, после чего приняли твёрдое решение вместе со множеством хуорнов выступить в свой "Последний поход" на крепость Изенгард.

Так лес Фангорн пошёл на крепость Сарумана. В решительном штурме энты и хуорны разбили орочье войско и разрушили укрепления Изенгарда.

Стрелы энтам не опасны. Они их царапают и раздражают, как докучливые мухи. Если энта утыкать стрелами, как подушку для иголок, он ещё не считает себя раненым. Во-первых, энты нечувствительны к ядам, а во-вторых, у них толстая кожа, твёрдая, как кора. Надо взять хороший топор, чтобы ранить энта по-настоящему. Они топоров терпеть не могут. Но и тогда против одного энта надо десятка два дровосеков выставить, ибо если кто-нибудь его заденет, то удара уже не повторит, — энт может руками согнуть стальную плиту, как тонкий лист.
Когда в лоб Древеснику вонзилось несколько стрел, старый энт рассердился так, что его почти можно было назвать «расторопным», как он сам любил говорить о других. Он громко крикнул свое «Ах-ха!», и несколько энтов подошло к воротам. В гневе энты страшны. Пальцами рук и ног они впивались в скалу и драли её, будто корку хлеба. Я видел, как в считанные секунды они выполняли работу, с которой корни деревьев справляются веками.
Они толкали, тянули, трясли, топтали, давили. Бум, трах, хрясь…
Через пять минут ворота с треском и скрежетом рухнули, и часть скалы развалилась. Другие в это время вгрызались в стены, как кроли в песчаный склон.

Пока энты крушили укрепления, хуорны уничтожали орков. Книга не говорит об этом прямо, но Толкин, похоже, расставил акценты таким образом, чтобы сохранить миролюбивый образ энтов, а на долю полуразумных хуорнов выпала вся жестокость и кровь.

"Энты разрушают Изенгард". Художник - Джон Хоу

Вот и закончилась описательная часть, долгая как разговор энтов. Если вы впервые наткнулись на мою статью, вам может показаться неуместным следующий раздел. Но если вам так же, как и мне, интересна история варгеймов, D&D и видеоигр - читайте дальше, ибо вот с этого оно всё началось.

В статье, посвящённой истории варгеймов, я писал о том, что с 1970 г. некоторые группы варгеймеров стали играть фэнтези-сеттинги по простеньким "Правилам для Средиземья", опубликованным в журнале "The Courier". Энтам в этих правилах был посвящён отдельный раздел.

- Во-первых, что интересно, автор правил учёл изменчивые "скоростные характеристики" энтов: там было отмечено, что, разъярённые и атакующие, они передвигаются вдвое быстрее, чем обычно.

- Вместо не очень понятных хуорнов там фигурируют деревья, которых "пробуждают" энты, после чего они начинают медленно двигаться.

- Энты и "ожившие" деревья топчут и убивают вооружённых людей (в половине случаев) и орков (в 2/3 случаев), которые посмеют к ним приблизиться.

- Лес энтов вообще считается неприступным. Если орки туда сунутся, они точно будут убиты. Энты же, напротив, неуязвимы и неустрашимы, когда находятся в своём лесу.

- Стрелы практически бесполезны против деревьев и энтов.

- Зато деревья и энты боятся огня:

И вдруг из-под земли стал вылетать огонь с вонючим дымом. Из всех люков. Многие энты получили тяжёлые ожоги. Один из них, если не ошибаюсь, его звали Буковик, высокий, красивый, оказался как раз под струей жидкого огня и вспыхнул, как факел. Это было очень страшно.

Чтобы понять, удалось ли врагам поджечь дерево, нужно было бросить 2 кубика. Оркам для успешного поджога требовалось выбросить результат 11-12, людям 9-12, героям/антигероям - 8 и больше. Ещё страшнее были фаерболы волшебников (успех от 7 и больше), ну а драконы всегда жгли деревья со 100% успехом. Загоревшееся дерево останавливалось и считалось уничтоженным.

Теперь точно всё. Надеюсь, вам понравилось!

П.Е.Р.И.М.Е.Т.Р. Выживание

Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)

Постапокалипсис; Фэнтези.

Глава про Лекс. Снова разбита на две части, эта - вторая, первая часть главы тут: Где безопасность? (глава 18-1). Будьте внимательны.

В конце главы картиношшка.

Со следующей вспышкой затряслись стены и баррикады, зазвенели недовыбитые осколки стёкол. Пол станции затрясся так, что стоящий в углу мангал заходил ходуном и опрокинулся. Угольки бросились врассыпную, и все, кто был рядом с ним, повскакивали с мест. Откуда-то издали донеслись грохочущие раскаты, но то был не гром, а треск раздираемой на части земли, раскалывающегося асфальта и бетона.

Несколько мгновений затишья – никто и дух не успел перевести – и новый залп в те же самые места. Так повторилось ещё несколько раз.

– Это что же такое делается? – запричитали женщины, всего их на станции оказалось трое — две дамы неопределенного возраста в форме РЖД и пожилая старушка, жавшаяся к своему, видимо, супругу, такому же пожилому.

– Бомбят как будто, – сказал Павел.

Прямо на их глазах зарницы снова сместились. Мерцающие точки переплыли на новые места, словно совершили плановый переход в хитроумном построении, и вновь пульсировали, готовясь к залпу. Один из таких сгустков образовался совсем недалеко, на подъезде к платформам, над путями. Люди торопливо отступили в дальний угол помещения, завороженно наблюдая за разгулом неземного оружия.

Столбы света водопадами обрушились на железнодорожное полотно. Света ли? С небес явно била какая-то смертоносная энергия. Щебень и обломки шпал взлетели на воздух. Несколько цистерн отшвырнуло в стороны, будто они были игрушечные, и вагоны посыпались с насыпи, сопровождаемые отчаянным скрежетом и лязгом. Но громче всех рокотала сама земля. Лучи всё били, шпалы лопались, проваливались куда-то вниз. Вдоль путей к станции устремился разлом, расширяющийся и углубляющийся прямо на глазах. Да никаких путей уже не было в помине. Несколько залпов, несколько оглушающих, ослепляющих и ужасающих выстрелов, и вот крайние платформы стоят на двух краях свежей пропасти, куда, словно ленточные черви, извиваясь и гудя, сползают оплавленные и измятые рельсы. Центральная платформа надломилась и частично рухнула вниз вслед за ними.

Став на дыбы, под землю сползал горящий вагон с углём. С обеих сторон осыпалась земля и щебень. Всё пришло в движение, а залпы лучей прекратились лишь для того, чтобы снова сменить дислокацию.

Если в первый день обстрел молниями больше казался хаотичным, то теперь у небес как будто был чёткий план по истреблению всего и вся, и этот план был только что приведён в исполнение.

Сашка молча плакал, прижимаясь к Кате, Карину Олеся снова подняла на руки, и теперь та ревела, уткнувшись ей в шею. Лекс растерянно оглядывалась по сторонам, пытаясь найти выход из ситуации, и гладила дочку по волосам, шепча ей что-то успокоительное. Слава встал рядом, обняв ее за плечи рукой, но она, казалось, и не заметила. Виктор тоже напряженно осматривался.

– Знаете что? – сказал вдруг Павел. – Ну его на хрен, надо выбираться отсюда!

Уверенными движениями он стал разгребать завал, загораживающий выход со станции.

– Мужик, ты сдурел? – попытался возразить один из парней в полицейской форме, но дальше слов возражения не пошли.

– Я не настаиваю, можете оставаться тут, – съязвил пожарный.

Зал ожидания снова встряхнуло. Молнии теперь громили пути с обратной стороны станции. Штукатурка обильно отлетала с потолка. Со звоном опали информационные табло. Трескалась и облетала плитка со стен, обнажая трещины в кладке. Мужчины бросились помогать Павлу. Дамы суетились тут же, оттаскивая в сторону обломки.

Виктор не спешил к ним присоединяться, напротив, отрицательно мотнул головой дернувшемуся, было, им на помощь Славе. Он кивнул друзьям на противоположные двери и, стараясь держаться подальше от края платформы, поспешил к решётке, служившей и оградой, и перилами платформы. На рынке и бывшей стоянке царил хаос. Невесть откуда взявшаяся стая Мясников бесновалась среди руин. Сверкание молний и дрожь земли приводили их не то в ярость, не то в восторг. Они носились во все стороны, сшибались лбами, рычали, ревели и доламывали чудом уцелевшие постройки.

Слава сделал несколько шагов обратно, по направлению к залу, и крикнул оставшимся там людям, увлеченно разбирающим баррикаду:

– Стойте! Там монстры! Полным-полно!

Но никто особо не отреагировал. Зал ходил ходуном, это было настоящее землетрясение, и выжившие спешили прочь, чтобы подольше побыть выжившими.

– Да стойте же, они там вас всех затопчут! - проорал Слава, силясь перекричать грохот и активную возню.

– А что ты предлагаешь? Умереть под обломками? – возразил вынырнувший из этой кучи-малы Павел.

– Нет! - покачал головой подошедший Виктор, на ходу разворачивающий карту. - Но мы ещё можем перейти на другую сторону! В Люберцы. Там тоже открытая местность!

Павел отшвырнул в сторону сломанный стул, протиснулся между турникетами и доковылял до выхода на платформу. Через дыру в двери он сурово зыркнул на мост, соединяющий платформы. Мост перекосило, опоры с дальнего края основательно просели вместе с участком земли под ними, но вроде ещё как-то держались. Однако цилиндрическая отделка моста осыпалась, железные листы летели в пропасть.

– Мост сейчас обрушится, мужики. Не видите, что ли, всё на соплях висит!

– А с этой стороны — толпа монстров, которая по нам протанцует и не заметит! – возразил Виктор.

– А-а-а, ч-чёрт с вами, пошли, – прорычал Павел и крикнул остальным: – Отставить эвакуацию, идём через мост!

Но, оглянувшись, не увидел большую часть товарищей. Лишь неунывающие старички стояли тут как тут, остальные уже исчезли снаружи. Среди грохота, раскатов и рёва не было слышно их криков. А может, и вскрикнуть никто не успел.

– Так, граждане пенсионеры, ноги в руки и на выход, – скомандовал Павел и тут же добавил: – Без вещей! Кабачки в эвакуации не участвуют!

Виктор кинул на него недоуменный вопросительный взгляд, но Павел отмахнулся.

Прихватив пенсионеров, выжившие выбрались на платформу. Всего в каком-то метре от них разверзлась пропасть, края которой постепенно осыпались, подтачивая опору платформ. Каринка, увидев провал, заревела еще громче, да и взрослые заметно побледнели.

Стараясь не смотреть вниз и двигаться как можно быстрее, спутники взбежали по лестнице. Павел, несмотря на хромоту, двигался довольно уверенно и резво, старички семенили следом, охая на каждой ступеньке. Лестница дрожала, перила шатались, демонстрируя опасную непрочность всей конструкции. Но обошлось без жертв, и дело оставалось за малым — перебежать над пропастью на другую сторону. Несколько раз пол уходил у беглецов из-под ног. Он шатался, выгибался зигзагами и проседал.

Где-то неподалёку вновь шарахнула цепь молний. От ударной волны мост закачался из стороны в сторону. Оступившись, покатилась по полу Лекс, изо всех сил сжимая визжащую дочку. Виктор и Павел распластались на полу, Катя вцепилась в перила одной рукой, чтобы не упасть, а второй крепко держала Сашку за куртку. Старики последовали её примеру.

Слава, проявляя чудеса акробатики, скользил вслед за Лекс, пытаясь поймать девушку. Они были уже на середине. С левой стороны по стене поста пробежала трещина, и мост начало разрывать. Прямо под ними зиял чёрный разлом, уходивший дальше вдоль путей, до поворота, где ещё уцелевшие рельсы задрались вверх, как тонкие смертоносные иглы, кроваво поблёскивающие во вспышках молний. Лекс запаниковала, вокруг нее моргал, зажигался и гас золотой щит. Щит, так надежно защищавший от монстров, но вряд ли имевший возможность спасти от землетрясения.

Но все-таки он тормозил их скольжение, каким-то чудом, но тормозил.

Слава, двигаясь уже на четвереньках, подполз к ним. Вцепившись одной рукой в нависающие под углом над пропастью перила, второй рукой дотянулся и схватил девушку, надежно прижимая к себе и вытягивая обратно, на более-менее целую часть моста.

Мимо, так же держась, по перилам уже прополз Павел, затем Виктор, подталкивающий впереди себя Сашку и Катю.

– Ну, чего застряли?! Видами любуетесь? – мужчина охрип, тщетно пытаясь перекричать исступлённые раскаты, но его голос всё ещё звучал грозно. – Шевелитесь!

– Да идём мы, идём… – Слава опомнился, тряхнул головой и потащил девчонок дальше вдоль перил. Каринка от ужаса уже не могла кричать, по бледному личику с крепко зажмуренными глазами текли потоки слез. Лекс тоже плакала, но скорее от злости, яростно искусывая губы в кровь.

Остаток пути дался им чуть легче. Молнии переместились, качка ослабла, но протяжные стоны снимаемых опор и скрежет металла свидетельствовали о том, что позади беглецов мост обваливается. Уже спускаясь по лестнице с обратной стороны, Павел увидел, как рассыпается зал ожидания, приютивший его несколько дней назад: сначала обрушилась крыша, затем стены ввалились внутрь одна за другой, как в карточном домике. Он молча порадовался, что его молодой и более легкий на подъем спутник - Дима - покинул злополучную станцию днем раньше. Хотелось верить, что хотя бы он теперь где-нибудь в безопасном месте.

Местность по ту сторону путей не сильно отличалась от противоположной. Здесь тоже когда-то стояли палатки и ларьки, и точно так же их сравняли с землёй неведомые силы. Но монстров поблизости не было видно, среди руин и на шоссе за ними царило запустение, если не считать обилие автомобилей, застрявших в своей последней пробке.

Молнии теперь били преимущественно справа и слева, над соседними кварталами. Оттуда валом бежали люди, невольно стекаясь к площади перед станцией. Оборванные, грязные, полураздетые, со множеством увечий и животным ужасом в глазах, они потоком неслись прочь из города. Видимо, им тоже было где пережидать последние несколько дней, но теперь вариантов не осталось. Кто-то пытался бежать на другую сторону по подземному переходу под путями, но теперь эта дорога вела прямиком в ад. С глухим криком они исчезали во тьме тоннеля, в то время как другие неслись дальше вдоль Волковской улицы, где сталкивались со встречным потоком людей. Впрочем, их было не так уж и много, чтобы создать давку.

Выжившие во главе с Виктором и Павлом двигались наперерез всем в сторону Октябрьского проспекта, устремлённого из Москвы. Навстречу им не бежал никто, и это был скорее хороший знак, нежели плохой.

– Ходу, товарищи, ходу, – подбадривал всех Павел, хотя и отдувался на бегу сильнее остальных. Этот марш-бросок давался ему нелегко. Земля не переставала дрожать, асфальт трескался и то выпирал наружу бесформенными буграми, то, наоборот – пластами проседал на несколько сантиметров вниз, а то и глубже. Старушка вскрикивала и хваталась за руку своего седовласого спутника, который реагировал на всё спокойнее – во многом потому, видимо, что не слышал всей этой оглушающей какафонии и мог ощущать лишь вибрации поверхностей.

Здания по обе стороны улицы тоже не стояли на месте. Вот справа съехала набок стена, рассыпавшись на мелкие кирпичики. Внутри, как маленькие чёрные муравьи, засуетились люди, до последнего прятавшиеся в своих квартирах. Через дорогу от них длинное жилое здание вспучилось посередине и лопнуло, надломилось, взметнув обломки стен и крыши на десяток метров вверх. Казалось, будто плиты земной коры вдруг столкнулись в этом месте. В ту же секунду левая половина здания резко осела вниз почти на целый этаж. Из окон второго (теперь уже первого) этажа полезли люди. Многие из них едва держались на ногах. Они выбегали на дорогу, присоединялись к другим беглецам, и через несколько минут выходцы со станции уже не были одиноки в своём бегстве в сторону проспекта.

- Лишь бы там тоже обрыва не оказалось! – крикнул на бегу Слава.

Но Октябрьский проспект оставался целёхонек, не считая многочисленных трещин и целой свалки искорёженных автомобилей прямо на перекрёстке.

Здесь было непривычно людно. Беженцы стекались тонкими струйками со всех четырёх сторон. По обеим концам проспекта сверкали непрерывные мощные лучи, прошивающие земную твердь вдоль и поперёк. Колоссальные раскаты, глубокие и мощные, доносились со стороны Москвы. Пригород тоже не безмолвствовал, но там было куда тише во всех смыслах. А впереди, в глубине Люберец, молнии выстреливали отдельно, точечно.

– Ну что, куда теперь? – спросил Павел.

Виктор тяжело привалился к машине и перевёл дух. Рядом с ним, обнявшись, замерли Катя и Сашка. Лекс подсадила Инку на капот и пыталась отдышаться, не выпуская её из рук, Слава маячил рядом. По обе стороны автомобильного «островка» неслись люди, выкрикивая что-то нечленораздельное, волоча за собой пожитки, иногда — других выживших, а иногда — и не совсем выживших. У кого-то не было рук, кто-то остался без волос, ушей, глаз. Усталые, грязные, лишённые крова, они слились в одно сплошное пятно, безликий поток искалеченных душ. У них больше не было дома, не было будущего.

И, помимо всего прочего, у них не было плана. Никто из них не знал, куда и зачем он бежит.

А стоило ли вообще бежать?

– Знаете… Может, нам прямо здесь остаться? - вымученно улыбаясь, предложил Слава.

– То есть как это «здесь»? – изумилась старушка. – На дороге?!

Слава кивнул:

– А куда еще? В домах опасно, в переходе вон – тоже опасно, засыплет только так.

– Да там и не протолкнёшься, по ходу, – вставил Павел.

– Ну вот и остаётся либо бежать дальше – под обстрел, либо во дворах прятаться, там тоже толкотня… Да и дома сыпятся...

Виктор молчал, размышляя. Павел морщился — у него кровоточили бинты на ногах, но он не жаловался. Лекс беспомощно оглядывалась, пытаясь решить как лучше.

– На открытой местности мы – мишень, - задумчиво протянул Виктор. - Не молнии достанут, так монстры припрутся. Давайте пока вон хотя бы в тот сквер, – он указал чуть левее, где темнели несколько уцелевших деревьев с зачатками нежной листвы. – Там и зданий нет, и всяко не голая местность. Там отдышимся и решим куда дальше.

Никто не стал возражать.

Гроза не утихала. Лучевые атаки окружили район, снова и снова громили станцию и другие отдалённые объекты, постепенно приближаясь к перекрестку. Пахло гарью, воздух был полон пыли. Земля дрожала, и порою тряска доходила до того, что деревья в сквере выворачивало с корнем. Дети испуганно взвизгивали и прижимались к взрослым. Людской поток иссяк, лишь одиночки время от времени пересекали проспект, забегали в подземный переход или, наоборот, выскакивали оттуда и устремлялись прочь. В сквере, заметив большую группу выживших, тоже на время задерживались люди, но, не обмолвившись и словом, тут же устремлялись дальше.

По всей округе дымились дома, многие рушились, то выворачивая наружу всё своё естество, то оседая под землю, оставляя после себя глубокую воронку. Трещины покрыли автостраду. Одна из них расширилась настолько, что уместила в себе несколько машин. Потолок подземного перехода вскоре тоже обвалился и, судя по сдавленному вскрику и противному хрусту, погрёб под собой немало людей. Выжившие бросились наутёк и вскоре скрылись во дворах.

Атака не прекращалась. Лучи замирали, били несколько минут по одному месту, перестраивались, набирались силы и снова били. Зарницы сверкали везде, куда мог дотянуться взгляд — и на горизонте, и всё ближе к выжившим. Земля под их ногами вибрировала всё сильнее.

- Надо уходить, - бросила резко Лекс, всё это время молча и напряженно наблюдавшая за бьющими лучами.

- Куда? Они со всех сторон! - возразил Слава.

- Да! И скоро будут здесь!

- Но тут хотя бы нечему рушится! Укроемся от луча под щитом…

Лекс изумленно уставилась на него. Взгляд полковника был не менее «говорящим»:

- Ты с ума сошел? Олесина магия такого не выдержит!

- Ну, мы не знаем… - смутился Слава.

- И проверять не будем! - отрезала Олеся. - Смотрите. Они бьют примерно полторы минуты. Три залпа по тридцать секунд. Затем смещаются полностью, против часовой стрелки, на соседнее место.

- Ты можешь их просчитывать? - удивился Павел, внимательно к ним прислушивающийся.

- Не буду загадывать, но надеюсь…

- Надо будет бежать, - поймав взгляд Лекс, негромко заметил Виктор, - старички вряд ли добегут, - кивнул он на пенсионеров.

Лекс пожала плечами.

- Если бы я со стороны вот так увидел, как кто-то решает чью-то жизнь — я бы ему в морду дал, - вызверился Слава.

- Тащи, - предложила Олеся.

- Когда я Карину тащил, ты не особо против была.

Она упрямо посмотрела ему в глаза:

- Так я и не против. Тащи. Но обстреливают методично квадрат за квадратом, надо перемещаться, так что полковник прав - пожилым людям перебегать будет тяжело. Не здесь, так где-то потом их придется оставить. Если ты выбьешься из сил - вместе с тобой. – И, проигнорировав его изумленный взгляд, закончила: - Я понесу дочь. Катя ведет Сашу. - Она подозвала подростков взмахом руки. - Уходим. Надо перемещаться.

Виктор укоризненно взглянул на Славу, но бросить старичков одних в сквере тоже не смог, подхватил под руку бабушку:

- Давайте, гражданка, поищем место побезопаснее.

- Только вот где она, эта безопасность... - проворчал Павел, ковыляя вслед за ними.

П.Е.Р.И.М.Е.Т.Р. Выживание

Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)

Постапокалипсис; Фэнтези.

Глава про Лекс. Снова разбита на две части, эта - первая. Будьте внимательны. В конце второй половинки главы будет картиношшка.

9 апреля 2018 года, Люберцы.

Ранее серо-красное утро. Комната, где расположились на ночлег путники, единственная в квартире сохранила стёкла в окне – к нему приставили высокую, широкую тумбу от телевизора, рядом поставили комод, сверху навалили небольшой двухместный диванчик. Сквозь немудрёную баррикаду внутрь игриво проникали лучики солнца, обещая хорошую погоду.

Но из-под двери во вторую комнату, где стёкла выбило напрочь, тянуло холодным сквозняком.

Сашка жался к спине Виктора, даже во сне инстинктивно определив самое безопасное и теплое место в комнате. Хотя с теплым он, пожалуй, самую малость прогадал — это было заметно по вольготно раскинувшейся на полу Кате, поперек которой пушистой шубой развалился Лаки. Инка спала в середине комнаты в уютном гнездышке из спального мешка, одеяла и курток — собственной и материнской.

Лекс сидела на баррикаде у окна и в щёлку разглядывала улицу. Она не слышала, как сзади тихо подошел Слава, и вздрогнула, когда он тронул её за локоть:

- Ты как? Извини, не хотел напугать.

Лекс кивнула и, немного помедлив, ответила:

- Не знаю как… Никак… В голове всякая чушь про то, что мыслей нет вообще, или о том, когда же будет возможность принять душ...

Слава хмыкнул и протянул с улыбкой:

- Де-е-евушка.

Лекс поморщилась:

- Ну вот, сразу — девушка. Не девушка, а цивилизованный человек.

- Цивилизованные люди — не девушки? Девушки — не цивилизованные люди?

- Цивилизованные люди пола не имеют, - отрезала Олеся.

Слава снова хмыкнул:

- А дети у них из пробирок появляются?

- Ты чего такой умный с утра? Выспался?

- Ладно-ладно, - поднял он шутливо руки. - А ты, видимо, нет? Чего тогда сидишь тут так рано, хмурая?

Девушка не ответила, вновь отвернувшись к окну.

Слава облокотился на баррикаду:

- Чего ты такая колючая? Я тебе подошел «доброе утро» сказать.

- Говори.

- Доброе утро, - улыбнулся парень.

- Капец, - фыркнула Лекс.

- Чем сегодня займемся?

- Возьмешь вещи, какие хотел, и двинем в Раменское. Отсюда можно по рельсам прям, не сворачивая никуда. Ну, если ты еще не передумал с нами.

Слава ответил, внимательно смотря на нее и улыбаясь:

- Нет, не передумал.

Ответив ему таким же внимательным взглядом и почувствовав, как по телу пробежали мурашки, Лекс потёрла лицо ладонями и заметила:

- Мы не в кино, нам выжить надо.

- Угм, - согласно кивнул парень

- Выживать, а не… В общем, выживать.

- Не понимаю о чем ты, - фыркнул Слава, развеселившись. - Я пока чудесно выживаю. Технику выживания понял: держаться к тебе поближе.

- Вот и я о том же. Не надо ко мне.… Слишком близко.

- Я буду аккуратен, - пообещал Слава, всё ещё весело улыбаясь.

Закатив глаза, девушка снова отвернулась.

В комнате послышалась возня, чей-то громкий зевок, и сонный голос Кати спросил:

- А-а-а что, уже утро? Надо соби-а-а-раться, да? - пытаясь побороть зевоту, она потёрла глаза, фыркнув, спихнула с себя пса, и села, зябко кутаясь в тонкий плед. - Бли-и-ин, вот проснулась в квартире и по инерции думаю, что надо бы идти умываться, душ принять…

Лаки, тоже пофырчав, пошел укладываться на Сашку. Мальчик беспокойно задвигался, и Виктор Павлович сквозь сон проворчал:

- Лаки, гребаный ты будильник...

Слава, снова улыбнувшись, искоса бросил взгляд на Лекс. Та поджала губы и отвернулась, но, не сдержав улыбку, заметила:

- Это ничего не значит!

- Да-да.

- Мы не умывались с пятого числа!

- А я не ел со вчерашнего дня.… Поэтому думаю, чего бы пожрать. Ага, а вот теперь ты презрительно фыркнешь и скажешь: «Муж-ж-жчина».

- Нет, не скажу.

- Конечно, я же уже сказал за тебя.

- А потом они поженились и жили долго и счастливо, - снова зевнув, прокомментировала Катя, поднимаясь. - Пойду-ка я в ванну. Вдруг вода есть…

Вскоре поднялись и остальные. Наскоро позавтракав и подождав Славу, бегло пробежавшегося по шкафам, осторожно двинулись на улицу.

Велосипеды ждали там же, где их бросили вечером – на газоне у подъезда.

Сонный город тих и безлюден. В утренней прохладе отчетливо тянет сладко-тошнотворным душком гниющей плоти: жертвы нападения пятого и последующих дней начали разлагаться. Лаки тревожно заскулил, поведя носом по ветру, и нервно завертел головой.

- Фу-у, мамочка, чем так неприятно пахнет?

Лекс обеспокоенно взглянула на дочь, переглянулась с полковником и вздохнула:

- Не знаю, солнышко. Может быть, дворники не успели убрать мусор…

- А кто эти дворники?

- Ну, такие люди, которые подметают дворы, дорожки. Убирают мусор.

- А-а-а, это такая работа у них, да?

- Да, малыш…

- А ты кем хочешь стать, когда вырастишь? – спросил девочку Слава, помогая усадить ее в вело-кресло.

- Я буду Человек-Паук! Ну, или Флэш. Я же быстрая!

- Ну здрасьте. А строителем быть не хочешь? Или космонавтом?

- Да, космонавтом тоже буду. Буду на космосе делать жизнь!

Защелкнув последнее крепление, Слава кивнул Олесе.

- Спасибо, – поблагодарила его девушка, седлая железного коня.

Катя стояла рядом со своим велосипедом, как и Виктор.

- Как думаете, куда они все делись? Богомолы эти.

- Странные монстры, - смотря по сторонам и недовольно косясь на труп мужчины, лежащий в паре подъездов от них, заметил Виктор. – Страшные. Ни одно животное так не страшно, как создание, убивающее не для еды.

- Прям как люди, - ехидно ответила ему Лекс, но полковник шутки не принял:

- Да. Как люди. Человек самый страшный хищник на нашей планете. Но чей жестокий разум прислал сюда вот этих?

- Ну, кем бы он ни был, - пропыхтел Слава, помогая Сашке усесться в кресло, - он явно не рассчитывал, что у нас тут будут крутые боевые маги.

- Да-а-а… - протянул Виктор. – Но это явно не совпадение… Ты же не была магом до этой катастрофы? – повернулся он к Лекс.

- Ну да, - фыркнула она. – Равно как и Кэт. Что за вопрос вообще, у нас же магии как бы не существует… В нас попала молния. Ну, я так предполагаю, что это из-за нее, – она медленно пошла рядом с полковником через двор, когда Слава закончил пристегивать Саню. - Все, в кого попадали молнии, как я видела, погибали. И довольно жутко. А я – нет. Хотя я все еще допускаю, что молния по мне промазала. Но Катя говорит – ей тоже показалось, что в нее попали. И она тоже выжила. И тоже ведьма…

Катя согласно кивнула, осторожно шагая следом и придерживая за пушистую холку жавшегося к ней пса.

- Что, пришельцы сами своими молниями создали у нас магов? – хмыкнул Слава. Лекс пожала плечами.

- Или у вас был иммунитет, - медленно проговорил полковник.

- К молниям? – удивилась Лекс.

- Не знаю, - помотал головой Виктор. - Странно это…

- Ну, то, что всё это странно, было понятно еще с пятого числа, - снова хмыкнул Слава. - Потом разберемся. Да и нам ли разбираться? У нас для этого правительство…

- Было, - едко заметила Лекс, перебив парня.

- Ну, может, и было, – покладисто согласился он, - но, мне кажется, кто-нибудь где-нибудь еще есть. Не могли только мы в этой богадельне выжить. Нам вообще отчасти везет, отчасти ты прикрываешь. А президента, поди, мигом в бункер запихали.

- Ага, в котором сразу отказала связь, электричество, да и вообще, судя по всему, любая техника.

- А у них могли быть какие-нибудь запасные генераторы там? – сев на велосипед и стараясь ехать с их скоростью и держаться рядом, спросила Катя.

- Да однофигственно, - мотнула головой Олеся, - техника вся не работает. Из-за магии, наверное.

- Из-за магии? – недоуменно переспросил Виктор.

- Ну да. Что, если … Хм… Ну-у, что, если вот это оружие пришельцев не техническое, или как там, технологическое, а магическое… Богомолы вон вполне себе клешнями магию запускают. И в нас магия появилась… Потому, что… Нам надо защищаться. Хм… Ладно, это не столь важно, откуда именно у нас магия, но магия сейчас есть – и наша, и чужая...

- И что, фонит, что ли? – улыбнулся Слава, пытающийся понять ход её мысли.

- Да! Вот да! Примерно так. Что, если техника и магия входят в какое-то… Ну, ммм, черт, забыла слово, - психанула Лекс. - Короче, вы поняли. Магия есть – техника отрубилась. Не работают они вместе.

- У техники от магии когнитивный диссонанс? – захихикала Катя

- Всё, - оборвал их Виктор, - щас у меня будет когнитивный диссонанс. Мы всё равно не знаем точно, вся ли техника не работает. Часы механические твои, Лесь, нормально так идут. Возможно, та звуковая волна вырубила какую-то нежную электронику. И, возможно, мы сможем ее починить, - и переведя взгляд на небо, заметил: - А вот это мне совсем не нравится…

- Что, небо? Да оно с пятого числа красное, - заметила Лекс, но, кинув взгляд наверх, резко затормозила. И, словно вторя её оцепенению, где-то вдали визгливо завыл охотник.

Небо на востоке начало мерцать, облака пронзила вспышка.

- Да бли-и-ин! – тоскливо протянула Лекс. – Неужели снова?

- Мама! Мне страшно!

Резко залаяв, срываясь на визг и вой, Лаки сорвался с места и скрылся среди домов. Катя успела лишь охнуть: «-Лаки!» - и растерянно спрыгнуть с велика, резко затормозив.

- Мама, мама! Собачка!

Мужчины, матерно обругивая пса, останавливали велосипеды.

Лекс спрыгнула с сиденья и, удерживая велосипед ногами и одной рукой, второй крепко обняла дочку.

- Может, пронесёт? – Катя нервно переводила взгляд с подруги на подворотню, в которой скрылся пес.

- Даже не знаю, прятаться или искать открытое пространство, - пробормотал Слава.

- Мама, а как же песик? – хныкала Каринка.

Лекс, не обращая внимания на писк дочери, напряженно смотрела на Виктора.

Полковник молча разглядывал небо и о чем-то сосредоточенно думал.

- Неясно. Двигаем к станции, - наконец приказал он. – По дороге будем определяться. Кариша, милая, не волнуйся: Лаки животное, животные лучше знают, как спасаться от катастроф, пусть бежит. Лекс, твой щит защитит от звуковой волны?

Лекс перевела на него растерянный взгляд и пожала плечами. Снова сев на велосипеды, они медленно выехали со двора, объезжая брошенные тут и там автомобили и не сводя глаз с разбушевавшихся небес.

Зашелестели деревья, потревоженные поднимающимся ветром. Облака заклубились и разгоняясь полетели по небу, вихрясь и опускаясь, нависая над землей. Где-то за ними зарождались сгустки пульсирующей энергии. Они возникали в разных местах, но тут же стекались в одно, как крупные капли на дно прозрачной чаши. Это происходило высоко, над облаками, быть может, даже в верхних слоях атмосферы, но яркости и мощи хватало, чтобы просвечивать даже сквозь самые густые тучи. Сгусток света набухал, наливался энергией и начинал пульсировать всё шире и ярче. Такие же сгустки начинали возникать и в других местах. Вскоре всё небо усыпали зловещие зарницы, беззвучные, но не сулящие ничего хорошего.

– Да что ещё за хренотень… – пробормотал Слава, притормозив у забора и встав, задрав голову. Путники доехали до Инициативной улицы, идущей недалеко от железнодорожных путей, и теперь, обернувшись, смотрели во все глаза.

– Сейчас как громыхнёт! – предположил Сашка.

– Спокойнее. Давайте-ка… Организованно двигать дальше, – скомандовал полковник. – Ни к чему не подходим, металлические конструкции не трогаем. По возможности лучше…

- У нас велики металлические, - перебила Катя.

- Значит, шевели педалями, - предложил Слава, садясь обратно на свой велосипед. Но с места не двинулся.

Послышался топот, и не успели выжившие, наплевав на все заветы полковника, вжаться в железный забор рынка, как мимо пронеслась небольшая стайка бегемотов, вернее бегемотоподобных монстров, обозванных Олесей мясниками. Стая, насчитывающая семь особей, не обратила никакого внимания на побледневших людей, отчаянно загораживающих собой детей. Лекс от неожиданности даже щит наколдовать не успела. Мясники сосредоточенно, ни на что не отвлекаясь и никуда не сворачивая, утопали вдаль.

- Не нравится мне всё это, - отмирая, пробормотал полковник. - На станцию! Живо!

Въезжая в ворота рынка, они увидели, как одно из светящихся пятен вдали вдруг исторглось на землю мощными прямыми лучами. Это уже совсем было не похоже на молнии. Ни на обычные, ни на те молнии, что били по земле пятого числа. Теперь удары приходились строго вниз, длились долго и были во много раз ярче. Молнии ударили одновременно, группой, до странности одинаковыми лучами, и в целом это напоминало залп какого-то неземного лазерного орудия.

И от этого удара где-то вдали содрогнулась земля.

А огни в небе закружились, будто перестраиваясь, и вот уже снова наливается светом за облаками смертоносный залп.

- Надо найти укрытие! – крикнул Слава, соскакивая с велосипеда и на ходу выдергивая из сиденья Сашку. Лекс торопливо отстегивала Карину, Катя бросилась ей помогать.

Вынимая дочь из кресла, прижав к себе, Лекс крикнула вслед поднявшемуся по ступенькам на крыльцо станции Виктору, тревожно осматривающему окрестности:

- Если такая молния попадет в станцию – нас завалит вместе с ней!

- Скорее, сожжет на хрен! - бросил Слава.

Но Виктор призывно махал рукой, торопя их:

- Да! Давайте живее! Бросайте велики!

Слава нетерпеливо приплясывал у подножия, поджидая Лекс, Катя с Сашкой бежали вверх по ступенькам.

Внезапно послышался жуткий скрежет со стороны дверей станции. Слава, тащивший Лекс с Каринкой на руках за локоть вверх по ступенькам, резко затормозил, прикрывая девушку с ребенком собой. Катя тоже резко подалась назад, хватая Сашку. Виктор схватил топор.

Вдали снова бахнули столбы света, но теперь, кажется, немного сместились. Снова до них донесся подземный толчок. Нарастали гул и грохот.

- Тут баррикада! – вдруг крикнул Виктор, замерший на месте и внимательно рассматривающий двери станции, которые продолжали скрежетать.

- Может, богомолы? – крикнул в ответ Слава.

- Да нет, я вижу людей. Эй! – подошел полковник ближе к дверям. - Эй, слышите нас?

Спутники не расслышали получил ли Виктор ответ, но он вдруг замахал им:

- Давайте сюда, скорее, скорее!

Катя и Сашка тут же взлетели к нему, следом поднялись Слава и Лекс с Инкой.

А за дверьми станции и правда виднелись суетящиеся фигуры. Чей-то голос причитал:

- Ох, бедненькие! Да двигай же ты скорее, смотри-ка, у них там дети!

Наконец железные щиты были оттащены в сторону, и несколько рук протянулись навстречу путникам:

- Сюда, народ, давайте, ну!

Виктор мотнул головой Кате и Саше, и те порхнули в приветливо протянутые руки, мигом втащившие их внутрь. Следом Слава уже подталкивал Лекс и Карину, он и полковник вошли последними. За их спинами тут же кто-то заскрежетал железом, стаскивая баррикаду обратно к дверям.

- Ни хрена вас много! - потрясенно выдал Слава.

- Да вас тоже, гляжу, не кот наплакал, - заметил крепко сбитый мужик в форме пожарника, пожимая ему руку. - Павел.

- Вячеслав.

Следом руку протянула Лекс, одной продолжая удерживать дочку: - Лекс. Это Инка, Виктор, Катрин и Сашка. Умоляю, скажите, что у вас есть поезд на ходу.

- У меня даже ноги не все на ходу, а ты про поезд, - фыркнул Павел.

Парочка женщин с жалостью разглядывали Сашку и Каришу. Одна уговаривала девочку взять явно припрятанное на черный день печенье, но девочка смущалась и пряталась за маму.

Снова резанула глаза вспышка, и подземный толчок под ногами на этот раз прокатился отчетливей.

- Надо двигаться, - резко бросил Виктор, - станция нас не укроет.

Жили-были дед да бабка. Если кашу с молоком.

Дед:

— Фу, она с комками!

Бабка:

— Ешь!

Бьет ложкой по лбу. Дед помолодел. Стал мужчиной в годах. Бабка еще раз полбу. Юноша пригожий. Третий раз. Младенец не смышленый.

Увидав это она возмалилась:

— Дед, дорогой прости меня. Не правильно приготовила. Ну куда мне на старость лет с детьми возиться. Я не ровень час умру. Да и незнаю, как это.

Дед услышал это и вновь стал собою.

Жили больше не тужили. А бабка перестала плоховать в готовке.

Рисовал для собственного фентези-романа. Пока стопнул процесс производства, но скоро, чувствую, возобновлю:) Внутри есть еще версия с более проработанной рамкой. Но она мне не очень нравится, потому что лицо тогда теряется.