Книжная лига

Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.

Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.

В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.

Итак, поехали.

“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен

На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.

Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!

“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен

Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.

Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.

“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон

Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.

Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.

“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф

Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.

Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.

“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм

Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.

Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.

“Волшебный мелок”. Синкен Хопп

Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.

У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.

“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер

И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.

У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.

Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?

Источник: Литинтерес (канал в ТГ, группа в ВК)

Что ж, кажется, получилось более-менее вернуться к старому режиму выкладки обзоров. Хорошо. Сделаем паузу в игровых статьях и поговорим немного о книгах.

Этот обзор будет не очень большим, на нём, так сказать, разомнёмся.

Сегодня речь пойдёт о любимом мною «Дертском Цикле» (раз, два) Руслана Бирюшева. Вот только если раньше речь шла о событиях до Всесожжения или сразу после него, то сегодня мы обсудим события, отстоящие от основной истории на целые века.

В повести «Холодное солнце» события разворачиваются в середине местного двадцатого века.

Какие события? Ну, сейчас это и обсудим.

Поехали.

Капелька сюжета

В огромном городе милионнике Одисйотле, столице Зеериге, завёлся маньяк, убивающий детей. Убивающий плохо. Ритуально. В центре магического круга.

И всё бы ничего, но последним похищенным оказался ребёнок эльфа, прибывший вместе с отцом на экскурсию. А остроухие подобного не спускают никому и никогда.

Назревающий международный (или правильнее сказать – межвидовой?) конфликт было решено тушить в экстренном порядке, подключив к расследованию не только местную полицию, но также и эльфийку (в противном случае пришлось бы терпеть иностранных дознавателей, чего, естественно, никому не хотелось).

Вот только проблема заключалась в том, что в полиции Одисйотля не служили листоухие, а потому выбор был невелик – подключить стороннего специалиста, частного детектива. И таковой, а вернее – таковая нашлась. Кто?

Наша старая знакомая Вэлрия - героиня прошлых книг цикла.

На старости лет она обосновалась на севере континента, где занималась частным сыском и преподаванием в университете. А, ну и конечно же обольщению маленьких невинных юношей и девушек, куда ж без этого.

Впрочем, к заданию эльфийка отнеслась серьёзно и сразу же принялась рыть, подбираясь всё ближе к преступнику, с которым далеко не так всё просто, как могло показаться на первый взгляд…

Мир, магия и боги

Итак, автор снова вернул нас в мир Дерта, но спустя сотни лет после событий книг.

И за это время изменилось многое, очень, очень многое!

Зажили страшные раны, нанесённые во время ночи Всесожжения, но магия не вернулась. Каждое новое поколение чародеев становилось чуточку слабей, а их число уменьшалось, и в результате в повести даже средненьких (по меркам первых романов) колдунов найти не так и просто.

Про настоящих титанов магии я и не говорю – они превратились почти что в легенду, о которой не позволяют забыть разве что живые свидетели событий вроде той же Вэлрии.

Впрочем, и без магии мир неплохо так помотало.

Тут была своя местная Великая Война, а ещё, хе-хе-хе, имела место быть некая Красная Угроза, которая, впрочем, на момент событий, разворачивающихся в повести, отошла на задний план.

Общество неплохо так развилось – аналог шестидесятых годов двадцатого века на Земле, а потому старое постепенно отходит на задний план, уступая место новому, давая прогрессу возможность привести мир к светлому будущему. Возможно. Наверное.

Что ж, о мире и магии сказали пару слов. Что по богам?

Как ни странно, всё ещё присутствуют (ет), не мешает и даже чуточку помогает, не отрываясь от чилла в персональной коммуне хиппи. Кто понял, тот понял.

Персонажи

В повести хватает персонажей, но я сознательно не буду говорить ни о ком, кроме Вэлрии.

Почему?

А потому, что это исключительно её история.

Эльфийка стара. Чудовищно стара даже по меркам своего народа.

Она видела всё, она испробовала всё, она пережила всё.

Она воевала на сотне фронтов в сотне армий.

Она помогала заниматься Алому Расвет.

И она устала. Чудовищно устала.

Вэлрия не может нормально уснуть, потому что по ночам её мучают обрывки воспоминаний. Лица давно умерших людей, которых она не помнит, события, всплывающие из небытия, слова и признания, казалось бы, уплывшие в потоке времени… Всё это не даёт покоя, лишает рассудка и сна.

Но словно бы говорит: «остановись, отпусти, ты видела слишком много, хватит, время отдохнуть». Но Вэлрия слишком очеловечилась и просто не может себе позволить роскошь забвения.

Она жаждет помнить, и в результате рискует забыть.

Автор, надо отдать ему должное, задался интересным вопросом: «а как будет воспринимать мир, существо, разменявшее едва ли не седьмую сотню лет?»

Ответ вышел интересным и крайне печальным на взгляд вашего покорного слуги.

И на этом я бы хотел закончить с персонажами… Хотя нет, замечу ещё одну интересную черту Вэлрии.

Она – самое извращённое создание на этом континенте. Мисс настолько знает толк в извращениях, что остаётся только утирать пот ушанкой.

Не, серьёзно, бабушка в таком возрасте, что уже хватит быть хорни, но Вэлрия вместо этого решает быть суперхорни в режиме двадцать четыре на семь.

За и против

Итак, что же мне понравилось в повести?

Для начала, сама история.

Мрачная и очень, очень грустная. Полная тоски об ушедшем без возврата, о выборах, верных и не очень, о том, что было. Что прошло.

Стилистически и интонационно повесть здорово напоминает великолепную Disco Elysium. Разве что героиня бухает меньше, да и то лишь потому, что она в завязке и предпочитает смолить, аки паровоз.

Ну, хорошо хоть вещества всякие не употребляет, да.

История Вэлрии в повести, особенно – финал – это одно большое достоинство, про которое я не могу сказать ничего плохого.

Сюда не могу не добавить и весьма выверенную, пусть и лаконичную, детективную составляющую.

Что ещё понравилось?

Мир.

Всегда было интересно посмотреть на то, как разовьётся Дерт. Получилось очень неплохо.

Хочу ли я что-нибудь поругать?

Ну, было бы здорово, если бы миру автор уделил больше внимания. Да, в небольшую повесть он умудрился запихать массу интересных отсылок и намёков, но я бы не отказался от большего.

И, в принципе, предъявлять «Холодному Солнцу» что-нибудь ещё я не хочу.

Хороший финал истории.

Заключение

Переходим к подведению итогов.

Я уже не первый раз замечаю, что у Руслана хорошо получаются минорные произведения, наполненный тоской по тому, что ушло безвозвратно, тому, чего нет и больше не будет.

«Холодное солнце» - именно такое, а потому оно удалось на славу.

Тут есть всё: и интересная история, и отличный главный герой, и неожиданный, но до боли закономерный финал.

Хорошая история.

Хорошая точка в истории.

Всем, кто читал «Дертский цикл», приобщаться в обязательном порядке!

И на этом всё. Хомяк устал и уходит спать в кубло. В следующий раз мы поговорим о галактическом сообществе, пожарных, важной работе, развитых гуманоидах… и прапорщике Шматко.

Нашла на Яндекс музыке аудиокнигу, слушаю с удовольствием. Потом поискала и нашла на Озоне. Заказала. Сегодня получила. Буду получать двойное удовольствие)

Одним вечером, когда у Анны собралось много молодого люда, электрик (Корчагин) неожиданно избавился от одного старого нездорового наследства. Он, привыкший к табаку почти с детских лет, сказал жестко и бесповоротно:

— Я больше не курю.

Это произошло неожиданно. Кто-то завязал спор о том, что привычка сильнее человека, как пример привел куренье. Голоса разделились. Электрик (Корчагин) не вмешивался в спор, но его втянула Таля, заставила говорить. Он сказал то, что думал:

— Человек управляет привычкой, а не наоборот. Иначе до чего же мы договоримся?

Цветаев из угла крикнул:

— Слово со звоном! Это Корчагин любит. А вот если этот форс по шапке, то что же получается? Сам-то он курит? Курит. Знает, что куренье ни к чему? Знает. А вот бросить — гайка слаба. Недавно он в кружках «культуру насаждал». — И, меняя тон, Цветаев спросил с холодной насмешкой: — Пусть-ка он ответит нам, как у него с матом? Кто Павку знает, тот скажет: матершит редко, да метко. Проповедь читать легче, чем быть святым.

Наступило молчание. Резкость тона Цветаева неприятно подействовала на всех. Электрик ответил не сразу. Медленно вынул изо рта папироску, скомкал и негромко сказал:

— Я больше не курю.

Помолчав, добавил:

— Это я для себя и немного для Димки (Цветаева). Грош цена тому, кто не сможет сломить дурной привычки. За мной остается ругань. Я, братва, не совсем поборол этот позор, но даже Димка признается, что редко слышит мою брань. Слову легче сорваться, чем закурить папиросу, вот почему не скажу сейчас, что и с тем покончил. Но я все-таки и ругань угроблю.

P.S. я вот так не могу, признаюсь честно.