Она простая женщина, потрепанная семейным бытом, но Мария была счастлива. Примерный муж и двое детей: сын и дочь. Что ещё нужно?
Так вышло, что она почти всю супружескую жизнь не работала. Было необходимо следить за детьми или же, чтобы дома было чисто и вкусно. Хоть Андрей был примерным семьянином, но щепетильным вопроса быта. И вот ей уже тридцать пять. В итоге муж ушел к другой: К той, что по моложе. К той у которой сверкают глаза. К той, которая не замучена в четырех стенах. Так и рухнул её уголок счастливой жизни.
И уже бывший, а когда-то любимый, муж пытается отнять детей. Мария устраивается на работу, а между делом носится по судам и молит бывшего оставить ей самое ценное. Женщину выматывали слезы и мольбы, но кроме детей у неё ничего нет.
Андрей считает, что именно он является более перспективным родителем.
В итоге вся эта борьба за остаток семьи, стало бессмысленным для Марии в один из дней. Женщина на работе потеряла сознание.
Скорая сказала, что это простое переутомление, но посоветовали обратиться к кардиологу. Тогда Мария не приняла это во внимание, просто стала пить успокоительное и не нервничать. Тут и бывший охладел к идее забрать детей, но всё же проблема со здоровьем осталась.
Однажды дома готовя утреннюю кашу, сознание Марии погрузилось в темноту. Пришла в себя, когда младшая дочь рыдала на взрыв, а каша полностью сгорела и чуть не начался пожар. Тогда женщина по-настоящему испугалась за свое состояние, это ведь опасно и для неё, и для детей.
Интересно то, что Мария не чувствовала себя больной. Возможно, быстрее уставала и часто болела спина. Ведь так у всех в таком возрасте или нет? Женщина все же замечала, что после тридцати она стала резко стареть. Может потому что и не ухаживала за собой?
Обдумывая все, что с ней происходит, поняла: изначально Мария не так уж сильно была расстроена разводом. Ей настолько не хотелось стараться для отношений, что даже где-то внутри чувствовала некое облегчение, когда Андрей заявил о любовнице. Единственное, что её волновало это дети.
Ради них Мария пошла к врачу, выбрала самую дорогую клинику. У неё были накоплены сбережения. Откладывала на черный день или же на жилье для детей.
– У вас хроническая сердечная недостаточность. – Маша смотрела на красивую женщину, которая была кардиохирургом. Все, что было сказано врачом пролетело мимо осознания – Вернее, все намного хуже. У вас были миокарды, не заметные, но это может привести к полной остановке.
– Что? – женщина хлопала глазами, не понимая.
Что за миокарды? Это инфаркты? Остановка, это смерть?
– Вам необходимо остаться в клинике и пройти курс терапии.
Дыхание, Маши стало учащенным, а в груди стоял комок.
– Мария Викторовна, успокойтесь. Вы попадаете под квоту на бесплатное лечение, сейчас вам опасно нервничать.
– Анна Александровна, – женщина запнулась – я… – вздохнула пациентка – я… Это конец?
Врач, вздохнула её холодный вид, был маской.
– Буду откровенна, вам следует подготовиться. – Анна заметила, как лицо женщины побелело от ужаса, именно из-за этого иногда ей хотелось завершить врачебную деятельность. – Есть шанс, пересадка.
– Пересадка? – Мария перекручивала в своей голове.
Это не реально: для пересадки нужен донор. Неужели она умрет?
– У вас есть, кому рассказать?
Анна попрощалась с пациенткой и ушла в ординаторскую. Ей нужно было выпить кофе и зайти к другим. Конечно, эта женщина не первая кому был поставлен столь серьезный, можно сказать безвыходный, диагноз, но сейчас она в клинике единственная чьей жизни угрожает серьёзная опасность.
У Анны Александровны уже был один пациент, которого потеряла. Ей как врачу не хотелось повторения. Ведь у этой женщины дети и могла бы быть целая жизнь впереди.
Мария сутулилась сидя на мягком стуле в кафе. Сейчас она сделает шаг, пути назад не будет.
– Решила сдаться? – Андрей, как всегда, в деловом костюме, высокий и красивый.
Этот мужчина всегда был лучшим. Всю жизнь Марию преследовало чувство, что никогда не дотягивала до него. С самой школы, она тихая невзрачная серая мышь, а Андрей лидер, не обделенным вниманием.
– Верно, но надеюсь ты по-прежнему хочешь сам воспитывать Лешу и Вику?
– Конечно, – усмехнулся бывший муж – Что может дать детям столь ограниченная женщина?
– Верно, ограниченная, – Мария вздохнула.
Бывший муж прав её здоровье и жизнь в целом ограничены и по времени и по качеству.
– Вот это меня всегда бесило в тебе. Почему ты соглашаешься с этим так спокойно? Хотя я начал, было, уважать тебя, когда ты так яростно старалась удержать детей. Занялась карьерой, занялась хоть чем-то.
– Андрей, я ведь всегда была такой. Почему тогда меня выбрал? – женщина схватила его за руку.
Мужчина немного опешил, но ответил, вырывая руку:
– Думал, что ты удобная, чистая и мне будет легко с тобой.
– Понял, на сколько ты скучная, а с возрастом… – он встал. – Ты реально хочешь это слышать? Гордости нет?
– "Понял, что скучная." А ты уверен, что не станет скучно с ней?
– Ха! – усмехнулся Андрей – Все-таки у тебя есть коготки. Оля это другое, я влюбился в нее. Она другая, понимаешь? – мужчина выдохнул. – Все довольна? По выходным сможешь забирать детей. Мне пора уходить на встречу. Вечером приготовь их к переезду.
Маша подняла на него глаза. От этого взгляда даже, что ёкнуло у Андрея в груди.
– Спасибо, тебе, что сказал всё это, – проговорила Мария. – Прощай.
Андрей направился к машине, раздумывая о поведении бывшей жены. Что это было? Она была странной, этот взгляд в нем не было мольбы, но и радости тоже. Было в нем, что-то другое.
Хотя зачем ему размышлять над этим, сегодня он снова победитель.
После терапии, Марии стало легче. Хотя она и раньше не особо страдала.
Потеря сознания — это не то что можно назвать страданием или болью. Теперь нельзя нервничать, но ей хотелось плакать и рыдать.
Жизнь становится ценнее, когда ты стоишь возле порога. Вспоминаешь родителей, которых нельзя расстраивать. Вспоминаешь детство и яркие моменты, от этого тоскливо на душе. Больше такого не повторить. Маша задается вопросами: Что, я могу ещё успеть? А это больно? Больно умирать? Я больше не увижу детей. И самое больное: Они больше не увидят меня.
В такие минуты раздумий, женщине становилось по-настоящему страшно. Она пыталась смириться с одиночеством и новой жизнью на краю, когда каждая секунда может стать последней.
И в один прекрасный день фортуна повернулась к Марии лицом. Ей судьба дала второй шанс на жизнь. Удача в этот раз оказалась на её стороне. Донор нашелся.
А дальше все как в тумане: клиника, операционная, наркоз.
Выходить из него было сложно, но Маше запомнился странный сон. Хотя что не присниться под действием анестезии. Она в чужом теле, а вокруг непонятный мир. Самое странное, что запомнилось, она знает это место. Словно она это не она, а кто-то другой. Даже голос в мыслях не её.
И тут её вырвали из «дома». Кожа на груди саднит и чешется, очень чешется. Услышала встревоженный голос, который завет, но там дом! А тут нужно отвечать.
– Вы помните своё имя? Как вас зовут?
– Эрик Мор, – проговорила пациентка.
Анна без паники спросила снова.
Это стандартная процедура вывода пациента из наркоза, и многие в первый раз говорят белиберду.
– Маша, меня зовут, Маша.
Кардиохирург выдохнула с облегчением. Сейчас с уверенностью, можно сказать, операция прошла успешно. Пациентка пришла в себя в течение первых четырех часов.
– Отдыхайте, теперь всё будет хорошо, – Мария уже опознала голос своего врача.
Дальше помнит, как ей сменили капельницу на катетере. И чувство жажды.
Очень хотелось пить, но сколько бы не просила воды. Так её и не принесли. Это не из-за жадности. Просто было нельзя, но под остатками наркоза Мария никак не могла это осознать и принять.
После ночи ей стало ещё лучше. И единственное, что чувствовала Мария — это голод, но ей разрешили только пить. Где же они были ночью? Подумала женщина. Завтрак будет в девять, а её желудок в предвкушении начал гудеть.
Хотя не обещали ничего сытного и ей не от кого ждать гостинцев. Мария так и не рассказала об операции родителям, которые были в возрасте, жили далеко и даже не знали о разводе.
– Я осмотрю ваш шов и уберу дренаж.
Анна Александровна пришла до долгожданного завтрака. Врач дежурила всю ночь. Наверное, переживала за своего пациента.
Хирург стала проводить манипуляции и на мгновение остановилась. Маша уловила ужас в её взгляде.
– Что-то не так? – спросила пациентка.
Мария съёжилась от страха, но она чувствует себя хорошо. Даже лучше, чем до. Хотя и раньше не чувствовала себя больной. Вернее, болезнь пришла в её жизнь постепенно так, что она просто привыкла и не заметила.
– Всё хорошо, Мария Викторовна, – протянула Анна, посмотрев на пациентку улыбнувшись.
Что же это происходит? Раздумывает кардиохирург. Показатели хорошие, даже слишком. У пациента через семь часов нет шрама от операции. Лишь дренаж, который она удалила, доказывал то, что операция все же была. Но стоило ей его вытащить, как дыра от силиконовой трубки моментально заросла.
Что это было? Стоп ей нужно собраться с мыслями. Она медик и ученый. Нет ничего, что было бы нельзя объяснить.
– Это нормально, что даже шрама нет? – Маша не понимающе рассматривала свою грудь.
Анна посмотрела на Марию озадаченным взглядом.
С этими словами кардиохирург покинула палату. В голове врача был хаос из вопросов. Надо осмотреть того чьё сердце им предоставили. Он в морге на цокольном этаже. Достаёт телефон и вталкивает гарнитуру в ухо.
– Игорь, скажи, где донор вчерашнего сердца? И дай мне его бумаги, я спускаюсь.
– Я ещё завтракаю, а ты ела или спала? Твоя смена скоро закончиться. – Игорь, как обычно, тараторил без умолку. Ведет себя так словно они до сих пор встречаются. – Ань зачем тебе этот труп? Его и правда не забирали с морга. Ни одного родственника или хотя бы знакомого. По документам его имя Эдуард Скрябин. Номер сто тринадцать. Найдешь?
– Разберусь, но не клади трубку. - Анна торопливо, прошла по лестнице к моргу. Ей не было страшно, но интуиция кричала об опасности.
– Анечка, я на связи. Никогда сам не бросаю ни трубку, ни девушек. В отличие от тебя.
– Прекрати, – ей не хотелось обсуждать личное в такой момент.
Она отряхнула от себя наводящие мысли об их отношениях. Сейчас необходимо узнать... Так, а что узнать? Да, хоть что-то узнать, сделала умозаключение Анна Александровна.
Вот бирка с номером на ноге. Странно, труп был без трупных пятен, словно свежим.
– Игорь, у него нет половины черепа. Как сердце было ещё функциональным?
– Аня, какой пол черепа? У него вообще нет головы, то и было странно. Потому его сердце и отдали тому, кто по ближе и подходит.
– Игорь, ты за старое? Шутишь? – она осмотрела место где должна была быть дыра от сердца. – Ты снова вставил сердце пациента в донора? Ты должен был утилизировать это!
– Хоронить это тело никто не будет. Дорога ему в крематорий, так пусть хотя бы с сердцем раз нет головы.
– Есть у него голова, – в телефоне появились шумы, так часто происходит в этом месте. – Алло, алло! – связь оборвалась. – Да чтоб вас, Игорь Иннокентьевич!
Кардиохирург вытащила гарнитуру из уха. И услышала позади себя шаги и обернулась.
– Мария, что вы тут делаете?
Пациентка и сама не понимала почему её ноги повели по следу врача. Она словно завороженная шла за ней. В груди ломило от желания спуститься в это жуткое место.
Осознала где находится. Увидела во круг бетонные стены, а тело щипал холод.
– Анна Александровна, мне необходимо спросить… Что это? Кто это?
У Маши сердце, новое сердце, сейчас выпрыгнет из груди, смотря на труп перед врачом. Неведомая сила снова тянуло вперед.
– Что? Ты, о чем?! Вам необходимо вернуться в палату!
Кардиохирург пыталась остановить пациентку, но Мария шла к ней медленно и уверенно, разглядывая труп. Его лицо было изуродовано: виднелись кости, жилы и мышцы, а кожи не было. Тогда Маша протянула к нему руку.
Неожиданно, труп схватил ее запястье. Анна Александровна вскрикнула, но быстро сориентировалась в столь непривычной ситуации и попыталась отцепить "зомби" от пациентки.
Это реально "зомби"?! Думала врач про себя, а монстр в это время её откинул. Анна пролетела, утащив за собой два стола с трупами. Боль в голове от удара, но она не потеряла сознание и ей пришлось наблюдать страшное.
Монстр впился своей челюстью в запястье Марии. Потом оторвавшись от руки, выгрызает свои оголенные зубы в шею пациентки. Та повисла в его руках, словно иссушаясь, пока он вставал. Зомби высасывал не только кровь, но и плоть. Кожа слиплась с костями.
Наконец отпустил жертву. Его ужасные черты стали приобретать человеческий вид: на черепе проросли мышцы и кожа, глаза светились золотом. Было похоже, что живой труп испытывал боль при этом странном, и пока для Анны не понятном, восстановлении или регенерации.
А Мария? Что с пациенткой за жизнь, которой врач боролась? Кардиохирург посмотрела на тело женщины, которое надувалось и приобретало жизненный цвет.
Маша села, пошатываясь, а чудовище бубнило на непонятном языке. Мгновения спустя можно было разобрать слова.
– Почему, это у тебя? Верни…
Шатаясь, это человекоподобное существо, двигалось к пациентке. При этом тело покрывалось кожей. С каждой секундой он больше походит на человека, вернее на здоровенного мужчину.
– Отдай мне это! – повторяло чудовище.
Мария поднялась на ноги и попятилась назад.
Анна Александровна медленно подходила к ним. Что двигало кардиохирургом, сама понятия не имеет. Это опасно, как не посмотри. Это даже не клятва Гиппократа, что-то другое, Аня всегда была такой. Монстр заметил ее и мгновение ока оказался рядом с женщиной.
Он был высоким почти два метра. У него хорошо развитая мускулатура, которая перекатывалась с каждым движением. Странные золотые глаза, словно не земные. Его сильная рука схватила врача за шею. Поднял женщину на полметра над полом. Анна задыхается. Ещё чуть-чуть и чудище, которое выглядит как человек, её убьет.
Мария почти с такой же скоростью, как и он, оказалась рядом с ними. Схватила руку, державшею доктора. Он замахнулся на пациентку другой рукой кулаком, но та остановила его удар прямо перед своим лицом. Рука на шее Анны стала ослабевать, казалось слышен хруст его костей. Звук исходил от кулака, которым держала Маша. Она словно сминала его здоровое запястье, как пустую металлическую банку от газировки.
Наконец Анна упала на пол. Воздух раздирал ее легкие. Кардиохирург начала откашливаться стоя на четвереньках.
Мария держала обе руки этого существа, не понимая откуда у нее столько сил. Все казалось таким медленным. Словно она способна следить за всеми его движениями, но все же этот зомби силен. Маша не могла допустить, что бы Анна Александровна пострадала. Поэтому не отпускала, в какой-то момент их взгляды встретились. Женщина подумала какой странный цвет радужки. Он словно искусственно создан мультипликатором.
Рука монстра восстановилась быстрее, чем её после укуса. Сейчас Мария не задумывается о том, что с её телом происходит необъяснимое. В какой-то момент мысли Марии стали стратегическими, кажется не только физические данные изменились, но и часть разума. Это тело хочет выжить, несмотря на угрозу.
Поэтому пнула его, как можно сильнее. «Зомби» отлетел в сторону стены почти проломив ее. Женщина, как в замедленной съемке, наблюдала, как вокруг него рисуется узор из трещин на бетонной стене.
В эти доли секунды дверь открывается, а монстр сидя возле стены повалился на бок и тут же словно провалился сквозь пол. Он исчез. Мария видела дымку той дыры. Подбежала к месту исчезновения, но там уже не было и следа странного явления.
Анна Александровна продолжала прочищать горло. В двери стоял Игорь Иннокентьевич, недоумевая что происходит. Опомнившись подбежал к коллеге, помог ей подняться.
– Что здесь произошло? – оглядывая своё рабочее место, произносит патологоанатом.
Чего-то не хватает? Может трупа? Что за трещины в стене? Что за грохот? Размышлял патолог. Чувствовало его сердце, что-то неладное, когда связь с Аней оборвалась.
– Что ты тут делаешь? – обратился он к Маше – Ты кто вообще?
Мария медленно отошла от стены, смотря на мужчину. Что ей сказать? Сама не понимает почему пошла за своим врачом.
– Игорь. – Анна отдышалась – Когда я тебе расскажу, ты меня отправишь к Сергею Дмитриевичу.
Патологоанатом поднял брови, так как Сергей Дмитриевич, это психиатр в их клинике.
– Значит труп ожил, а после исчез? – мужчина в белом халате переспрашивает, потирая свой подбородок.
Много чему Игорь мог верить и не верить. Временами и сам бывал суеверным, но зомби?
– Да, мы тебе это и говорим, – он смотрит в лицо Ани.
Она слишком взволнована, но опять-таки «зомби»?
– Зомби значит, без головы? – иронично подытожил Игорь.
– Была у него голова! – Анну трясло от пережитого – Мария Викторовна подтвердит!
Машу немного передернуло от упоминания о ней в их диалоге.
– А кто это, Мария Викторовна? – проговаривает патолог, смотря на Анну. Как же она мило выглядит, когда испугана. Так и хочется укрыть эту женщину собой. Мужчина даже готов снова принести ей свои осколки, те которые она же и разбила.
Игорь держал в одной руке ладонь кардио хирурга, а другой гладил ей спину. Его лицо было так близко к Анне, но до нее только сейчас дошло. Он не меняется, с универа всегда таким был несерьезным и ветреным, всё переворачивал в шутку черного юмора. Это основная причина их расставания.
– Ты, как всегда, – кардиохирург небрежно оттолкнула его, но он же не выпустил ее руку.
– Аня, волнуюсь за тебя, – на этот раз его взгляд стал серьезным. Анна нахмурилась, ожидая очередную шутку от приколиста. Его пальцы слегка коснулись ее щеки. – И верю тебе. Поэтому пытаюсь, разрядить… ах – Игорь отпустил коллегу, потер себя по лбу – Прости. Сколько ты уже в смене?
– Это не из-за того, другое… – он продолжал давить на неё взглядом. В итоге ей пришлось ответить. – Вторые сутки, но повторюсь… – он не дал ей договорить, прикладывая палец к её губам.
– Я же сказал, что верю, но это не отменяет того, что тебе необходим отдых. – Игорь смотрел на следы на ее шее, нахмурился. Здесь точно, что-то произошло. – Когда это появилось? Ты в порядке?
– Я же говорила, – проговаривает Анна, вздыхая.
Игорь чувствует, как не приятно сдавило под лопаткой. Забавно причина боли в сердце только она, та кто лечит этот орган.
– Обязательно сделай КТ шейного отдела, прямо сейчас, – задумчиво провел пальцем по гематоме. Добавил: – Нет, всего тела.
Наверное, впервые Анна слышала такой тон от него. Приказной и более мужественный, но ей некогда удивляться. Она чувствовала ужасную усталость. Сил спорить не было. Да и боль в теле давала о себе знать. Поэтому Анна мирно побрела к выходу.
– А ты чего стоишь? Гринёва Мария Викторовна, тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года рождения, шуруй в палату.
Маша удивленно посмотрела на Игоря Иннокентьевича. Он же вроде и понятия не имел кто она, пару минут назад.
– Что? – ответил мужчина на её взгляд. – Я всегда смотрю дела своих потенциальных пациентов.
Женщина вспомнила, она же могла умереть. И оказаться на одном из его столов… Спорить с «Аидом» клиники женщина не стала и задумчиво ушла в палату.
Когда двое, незваных гостей в обители мертвых ушли. Патологоанатом присел на корточки перед трещинами на стене. Задумчиво потер подбородок.
