Истории из жизни

Горячая точка Кавказа.

У нас был наряд в четвертом патруле. Это который за пределами гарнизона находится. Там, где если задремлешь, подползет злой бородатый radikal terrorist и проснешься уже без яиц, ну или без головы, тут уж как повезет.

Мы сидели. Вообще у четвертого патруля есть маршрут, по которому надо шароебить всю ночь, пока не произойдет смена группы. Но мы приутомились, поэтому сидели на бетонной плите, посреди маршрута, лузгали заранее закупленные семечки, да вели неспешные тихие беседы, о жизни. О том о сем. Конечно меры предосторожности соблюдали, сидели в тени кустов от лунного света, чтоб наши силуэты не было видно, и контролировали обстановку вокруг. На фоне трещали сверчки, и можно было подумать что просто сидят молодые парни, общаются, теплой летней ночью. Звона бутылок пива только не хватало в этой всей идиллии. Если конечно не брать в расчет место действия этих событий.

На холме движение - тихо, но четко сказал один из нас. Дальше не требовалось уже никаких команд, пояснений. Наша тройка быстро и молча развернулась в боевой порядок, заняла позиции. Насколько возможно бесшумно автоматы были сняты с предохранителей и передернуты затворы.

Я лежал и чувствовал как сердце начинает ускоряться, адреналин впрыскивается в кровь. Организм и мозг расширяют восприятие, обостряются ощущения, слух, реакция. Скорей всего сейчас кого-то убьют, возможно даже меня, или я. Попутно в голове кружились мысли, как быть. Открыть огонь сразу, или понаблюдать. Или доложить дежурному по части, но раций то у нас нету. Ебат же духи обнаглели, прям вплотную к гарнизону пробрались, одной из мыслей в голове проскочило у меня.

Мы замерли на изготовке в ожидании приказов. У нас есть офицер. старший группы, ему и принимать решение. Холм был через дорогу от нас. Вся дорога освящалась дежурной лампой магазина у дороги, бизнес модель которого состоялась на торговле с солдатами, офицерами и их семьями.

Казалось прошла уже целая вечность, но по факту - несколько секунд от момента как мы еще сидели безмятежно и вели разговоры щелкая семечки. Лейтенант довел до нас - я сейчас двигаю по краю света в темноте туда, попробую выяснить что и кто это. Если начнется стрельба, кладите всех кто там есть. И он исчез в кустах. Мы начали прикрывая друг друга передвигаться стараясь занять более выгодные позиции, при этом не попадая на свет.

Не было ни страха, ни злобы, ни азарта. Только легкая нервозность. Что тут говорить, мы бойцы разведроты, большинству из нас около 20 лет. И до конца контракта наш смысл жизни - бороться с террористическими бандформированиями в горах Кавказа. Ты особо не задаешься какими-либо вопросами, смыслами, причинами. Есть приказ - выполняешь его. По возможности оставшись в живых. Ключевое - по возможности.

В книгах встречается такой речевой оборот - время тянулось томительно. То что происходило в момент пока мы ждали какой-либо развязки, в полной мере этот речевой оборот описывает.

Спустя какое-то время так же бесшумно как и исчез, возник наш командир. Отбой пацаны прошептал он нам, то наши. Спецназ с РПД возвращается. Мы поставив автоматы на предохранители стали подниматься, отряхиваться и стягиваться к тому месту где мы сидели. Там остался лежать открытый пакет семечек. Я зачерпнув горстку, попытался начать их щелкать но не смог, у меня появился мандраж рук, все, адреналин отработал свое, наступала побочка от пережитого. Я присел на корточки, стараясь успокоится, попутно доставая патрон из автомата и вставляя его обратно в магазин. В ту ночь тревога была ложной, в ту ночь никому не пришлось умирать.

А НЕ СТУКАЧОК ЛИ ТЫ ЧАСОМ, МИЛ ЧЕЛОВЕК?

Я ликвидатор последствий аварии на ЧАЭС.
И первые годы у нас была льгота - бесплатный проезд на общественном транспорте.
В случае когда входил в трамвай, особенно переполненный, и кондуктор не замечала меня, то и я не рвался с демонстрацией удостоверения.
Еду так однажды. Кондуктор щемится по вагону со своим:
- Приобретаем билетики. Кто ещё не оплатил проезд?
Я никак себя не проявляю: скромненько стою в сторонке. И тут одна тётка, не поднимая руки, просто пальчиком показывает в мою сторону.
Жест был настолько незаметным, что кондуктор прошла мимо.
Зато, то что меня сдали, заметил я.
И тетя заметила, что я её заметил. Смутилась, потупив взгляд.
Достаю удостоверение, раскрыл, жду. Наконец глаза поднимает, свечу ей своими корками. Опять глазоньки в пол, и до конца поездки так их и не поднимала.
Нет, я сам против безбилетников. И даже если бы она откровенно меня сдала:
- Вот он, смотрите, этот хмырь без билета едет!
Ноль вопросов.
Молодец, проявила гражданскую сознательность.
Но когда вот так вот, втихаря, - с души воротит.

Перед сном дворник Сергей снова проверил прогноз. Его белый друг, снег, обещал нагрянуть только к семи утра. Это возмутило Сергея. Он всегда выходил на уборку в полпятого, в пять, но никогда — после шести. Опоздание дорогого гостя лишило дворника и покоя, и крепкого сна.

Проснулся Сергей в шесть. Вскочил, подошёл к окну — наблюдал первые снежинки. Потом снова лёг в кровать. Через час он вновь стоял у окна и видел снегопад, который с завидной уверенностью разгулялся не на шутку. К восьми, а затем и к девяти утра картина не менялась. Только в десятом часу добрый белый друг окончательно прибыл и установил свои порядки.

Сергей к тому времени сделал зарядку, проглотил завтрак и выполнил унылую дистанционную работу. Тут же пришло сообщение от менеджера управляющей компании: та интересовалась, как там со снегом.

Дворницкая совесть пнула Сергея в нутро и заставила собираться быстрее, несмотря на полный желудок. Начальству дворник пообещал: вот-вот нагрянет во двор и всё расчистит.

На улицу уборщик снега вылетел берсеркером. Его прыть и злость спонсировали кофеин, синефрин и йохимбин, принятые ещё до зарядки. А в ушах орал Aggrotech — искажённый кибер-бит с криками «I hate you!». Ещё сильнее Сергея раздражала необходимость работать при всех — на виду у школьников и жильцов. Он предпочитал быть Бэтменом: героем, скрытым во мраке, а не слугой при свете дня.

Дворник взял лопату, начал кидать снег — и шкала его недовольства снова поползла вверх.

Больше всего Сергей ненавидел три вещи:
– Когда кто-то заявляет, что «понял жизнь»;
– Когда он в спортзале занимает ящик, свободный от людей вокруг, а рядом тут же кто-то появляется;
– И когда снег только выпал, а через час ударяет плюс. Вот в эту третью ситуацию Сергей и попал.

Минусы мокрого снега очевидны: он тяжёлый, липнет к лопате, как малолетка к айфону. Едва мокрый снег уберёшь — остатки тают, превращаются во дворе в слякоть, грязь и лужи. А если плюсовая температура сменится на минус, вся эта мешанина тут же замёрзнет. Сделать с этим ничего нельзя.

К снежным сражениям Сергей начал готовиться ещё летом: качал пресс, укреплял плечи, тренировал мышцы-стабилизаторы. Дури и здоровья хватило почти на полтора часа беспрерывных махов. Любой физиолог сказал бы, что это верный путь к износу. Но Сергей давно решил: умереть, сражаясь со снегом, — доблестный конец. «Путь самурая — смерть», — твердил он себе.

Уборку снега в провинциальном дворе можно сравнить с дракой. Лопата то и дело застревает в неровном асфальте. У Сергея несколько лопат. Если застревает обычная — удар приходится по кистям, отдаёт в локти и плечи. Но когда он работает широким скрепером, он упирает рукоять в корпус и толкает снег вперёд. Со стороны смотрится, будто конь с плугом — только плуг спереди. Если такая лопата врежется в асфальт, удар примет на себя солнечное сплетение. Каждый такой удар вызывает у Сергея оскал. После десятого удара оскал уже не сходит с лица до конца уборки.

По этой причине не стоит заговаривать с дворником, который чистит снег. Выглядит и чувствует он себя избитым — тротуаром и собственным инструментом. Вот и Сергей: оскалился, тяжело дышал, раскраснелся. А из-за плюсовой температуры из носа у него то и дело выглядывала слизь. Плюс кофеин, синефрин, йохимбин, Aggrotech, людские взгляды, усталость, промокшая от пота одежда. Все причины не здороваться с этим человеком — налицо. Скорее бы всё это закончить или окочуриться, но уж точно не отвечать на благодарности.

Однако во втором дворе к Сергею подошёл молодой человек. Его звали Павел. Он трижды поблагодарил за труд и спросил, нет ли лишней лопаты, чтобы раскопать его «Ниву». Рядом стояла девушка Павла — а может, жена — Вика. Растаявший от благодарности дворник засуетился в поисках второй лопаты, поискал в подсобке, но не нашёл. Потом пришёл в себя, сказал: «Мне пора», — откланялся и продолжил уборку.

Одно из увлечений Сергея — цифровая живопись. Он рисует афиши, постеры, даже картины, которые у некоторых тверитян висят дома. Так вот, его внутренний художник-дизайнер осмотрел двор после уборки и скорчился от отвращения: остатки мокрого снега, лужи, грязь — зрелище отвратительное. Будь начальство хоть немного связано с высоким искусством — в этот день Сергею выписали бы штраф.

Уходил из дворов дворник почти бегом. Лишь бы не встретить кого-нибудь из жильцов, не выслушивать их мудрые рекомендации о том, как нужно убираться и как наводить красоту.Визит белого гостя закончился банально. Белый, словно забухавший друг, через пару часов выглядел непрезентабельно. Жалко его. Зато хорошо размялись — дружеский махач.

Противостоять стихии человек не способен, даже если у него четыре разные лопаты. Но вот-вот со снегом управится другая стихия — тепло. Сейчас на улице плюс четыре, и скоро от снега останется рыхлая каша. Ночью погода сменит плюс на минус — и приедет новый друг.

В имени этого друга столько же букв, сколько в том месте, на какое его хочется послать.

Всё-таки начальство второго двора как-то связано с высоким искусством, потому что, по его мнению, дворник сегодня не выходил на уборку: двор в непотребном состоянии. Сергей прикрылся Павлом и Викой, но лишь от председателя ТСЖ — не от совести.

Внутренний голос разбухтелся ещё больше, когда Сергей прочитал в городских пабликах комментарии жильцов к новостям о снегопаде. Дворы утонули в снегу, дороги тоже, люди злятся. Зима пришла неожиданно.