Обычно я не вызываю у людей подозрений, меня даже в метро редко останавливают. Но в этот раз вот вызвал, правда, у врача, и это было подозрение на аппендицит. Поэтому мне порекомендовали вызвать скорую и поехать в больницу.
И я поехал, потому что не люблю, когда меня в чем-то подозревают, и стремлюсь при первой возможности развеять всяческие сомнения.
В больнице я тоже вызвал подозрения. Причем одновременно подозрение на аппендицит и подозрение в том, что у меня его нет. Поэтому у меня взяли кровь и паспорт, а ещё сделали ЭКГ, УЗИ, рентген и оставили сидеть в приёмном отделении.
В коридоре висел телевизор и там два часа показывали программу Малышевой «Жить здорово». Тема программы была такая: «Антиперспиранты не вызывают рак!» — и если раньше я вообще об этом не думал, то теперь будут относиться к антиперспирантам с ещё большим подозрением, чем дежурный врач к моему аппендициту.
Через два часа пришел медбрат и ответ меня на хирургическое отделение — видимо, чтобы распространить подозрения и туда тоже. И там я посидел в коридоре ещё два часа, чтобы подозрения настоялись.
Потом пришел дежурный врач, и он уже заранее меня подозревал. А тут пощупал и сказал, что если я буду такой же, как сейчас, то они меня вскроют и посмотрят глазами, а то нет сил подозревать человека и не мочь ничего доказать.
И меня определили в палату. Там было довольно уютно, только на койке напротив выл и катался по кровати от боли мужик в возрасте. Довольно занятное зрелище, когда один человек страшно мучается, а ещё пятеро вокруг него просто... лежат. В телефончиках.
Мужику напротив накануне сделали операцию, но после нее что-то пошло не так и у него наступило вот такое... состояние. И вот он воет и обзывает врачей суками, извергами и коновалами, а в 14 часов к нему приходит врач и говорит, что сейчас его повезут на повторную операцию. Мужик не кричит «ура», потому что не может, но в целом по характеру стонов понятно, что он «за».
А через полчаса еще заходит медбрат и говорит, что его повезут на операцию. А через час ещё один медбрат заходит и говорит, что да, все-таки будет повторная операция.
Между медбратьями заходили ещё медсестры и кололи мужику обезболивающее, которое совершенно не работало — поверьте, это было очень хорошо слышно.
В результате на операцию мужика забрали в 19:30, а за полчаса до этого опять пришла медсестра, чтобы взять у него кровь. Подготовила шприц, затянула жгут и сказала: «Надо потерпеть, сейчас будет немного неприятно».
Но мужику и так было неприятно, а в операцию он вообще уже верить перестал после шестого упоминания.
Но вернемся ко мне. Я стал медленно и совершенно самостоятельно улучшаться, постепенно снимая с себя подозрение на аппендицит, но оставляя общие размытые подозрения на что-нибудь ещё. Периодически заходил дежурный врач и с видимой досадой отмечал, что не получается порезать меня прямо сейчас и надо ещё подождать.
Так мы и ждали двое с половиной суток, в которые меня на всякий случай не кормили и не поили. Ну, один раз напоили, предварив это фразой: «Ладно, попейте сейчас последний раз».
В целом в больнице неплохо, там можно лежать на кровати и слушать как кто-нибудь орёт. А если захочется проветрить, то можно найти и взять единственную ручку от окна на всё отделение. А если нужно будет померить температуру, то тебе принесут единственный на всё отделение ртутный градусник.
В общем, резать меня не стали и просто выписали со следами поверхностных подозрений, потому что если резать нельзя, то нахрен я им на хирургическом отделении нужен. В результате самое болезненное, что мне сделали — это укол обезболивающего.
А мужик напротив — ничего так. Когда после повторной операции к нему время от времени заходил врач и спрашивал, как он — мужик всё время отвечал, что очень хорошо. Очень.
