Истории из жизни

- Давай рассказывай.

- Да, разбирал тут насос. А болты старые и гайки заржавели, все слизаны, не раскрутишь. Ну, беру зубило, кувалду и потихоньку рубаю гайки. А тут Стас идёт.

Мужики ухмыляются. Стаса недолюбливают. Слесарь, метящий в начальники, пытающийся быть руководителем, но постоянно тупивший в самых простых делах.

Гриша меланхолично продолжает.

- Стас подходит, говорит давай помогу. Ну, и помогает. Берёт кувалду и бьёт с размаху меня по пальцу.

Мужики ржут.

- А потом ещё раз.

Мужики заходятся, - ну, а ты? ты то - что?!

- Забираю у него кувалду, и говорю, знаешь, что Стас, иди ты знаешь куда?

Все затихают заинтересованно.

- Куда?

- Иди, говорю, ещё кому-нибудь помоги.

Мужики разочарованно выдыхают.

- Ну, Гриша…

Гриша всё так же спокойно смотрит в окно. Очень уравновешенный и невероятно спокойный парень.

Рассказал знакомый.

Переехал в Лос-Анджелес. Там снова попытался сдать на права. И сдал с первого раза! Говорит: "жирной негритянке, которая у меня принимала, настолько фиолетово было, чем я там болен, и как я еду"! Там говорит, во всех службах такие. И стал он радостно кататься пока не заснул на шоссе. Все чудом обошлось, скорость маленькая была, правда из-за него пробка образовалась. Ну, он пересрался, конечно. Больше сам не водил.

Так это я к чему: к тому, что с его слов, Америка очень разная. В благополучном пригороде так просто на права не сдашь, потому что у жителей дети рядом с дорогой играют. А в большом городе всем похуй, кого ты там убьешь, заснув за рулем.

Потом этот знакомый вернулся в Россию. Ну это уже другая история.

– Там нет ничего... – коротко бросает мне папаша.

– Уверен? – с трудом сдерживаясь от мата при ребёнке спрашиваю я?

–Уверен!

И мы расходимся левыми плечами.

Я понимаю, что это всего лишь игрушка, но на игрушках учатся! И мне казалось, что взрослые мужики должны понимать это. Но такое поведение, это зачем?

И вот я, весь такой красивый, стою посреди сувенирного магазинчика где-то на Оксфорд-стрит. В брюхе эль плещется, в голове туман, в теле приятная гибкость. Вяло размышляю, что лучше взять в подарок знакомым панкам: туалетную бумагу с британским флагом или резиновую какашку, поющую "God save the queen". И слышу сзади родную речь:

— Ля, Серёга, йопта, куда ты меня привёл? Чё за бедлам, на? Я манал такие шутки!

— Слы, Вованчик, не хипешуй. Конкретно британское чувство юмора, понял? Вот, возьми своей, гы-гы...

Незаметно кошусь. Два в целом прилично выглядящих мужика вертят в руках пластиковый шванц с глазками и ручками, одетый как типичный "бобби" — шлем, мундир, дубинка. Приставными шажками отхожу в сторону , чтобы не мешать, когда одному из них приходит в голову гениальная мысль:

— Та паажжи, давай у местных спросим! Вон пацан трётся... Диар сёр, кулд ю плиз хелп аз?

Да, именно с таким акцентом. А "диар сёр" — это я. Вздыхаю, поворачиваюсь к ним анфас. Наблюдаю слегка вытянувшиеся лица — потому что на мне футболка с Егором Летовым, которую до этого со спины закрывала купленная уже на месте куртка. Говорю:

— Сорян, мужики, сам голову ломаю.

И показываю свою добычу — пипифакс и резиновую фекаль.

Следующие пару минут скучавший до того момента продавец не без удовольствия наблюдал, как три случайных посетителя хором ржут в голосину. В итоге мужики таки купили своего "бобби", а я не стал выбирать и взял оба экспоната. Потому что Россия — щедрая душа.

Чтобы прокормить семью, держали большое хозяйство: корова, поросенок., бычки, гуси, утки, а кур было столько, что не сосчитать. Меня родители отправляли на летние каникулы к бабушке и не понаслышке знаю, что такое забота о животных- огромный труд с раннего утра до позднего вечера и никаких поблажек нет, типа взять отгул из-за плохого самочувствие, хоть падай, но иди и корми. убирай- постоянная, неотложная забота. Конечно, дети (мои дяди и тети) помогали, но у них у всех свои семьи, поэтому по возможности, основной удар всегда принимала на себя бабуля. Не могла она себе представить до конца своих дней, что можно жить иначе: лежать на диване, смотреть телевизор, ожидая, когда дети принесут поесть, до последней минуты в движении-такая вот труженица.

Так же случайно я узнал, что моя бабушка стала сиротой, когда ей было всего 4 года. Родители умерли от тифа. Хотели ее отдать в детский дом, но ее на воспитание взяла тетя Клава, родная сестра ее матери, женщина с очень жестким характером. Моя мама застала бабу Клаву и рассказывала, что в ее доме без ее разрешения никто присесть не мог, не то чтобы слово сказать, в таком вот окружении росла моя бабуля, приученная с ранних лет к тяжёлому труду, никто и некогда ее не баловал, даже слова такого она не знала.

В жизни она не была многословной, очень требовательной к себе и другим, вещи называла своим именами. Если человек прохвост, она ему говорила это в глаза, безо всяких ужимок, за любую помощь всегда благодарила, последнее отдавала, очень любила детей- сама не съест, но чтобы ребенок был сыт, обут и одет.

Мое детство прошло в те счастливые годы, когда бабушка была рядом. Да, трудился на огороде, помогал по хозяйству, хулиганил конечно, за что получал по жопе, но и знал искреннюю бабушкину ласку и заботу. Приедешь на велике с картофельного огорода (где собирал колорадских жуков), подзовет к себе рядом на лавку, приобнимет, угостит шоколадной конфетой (я очень любил конфеты «Маска», и она это знала) и так становилось тепло и хорошо внутри. За работу разрешала поехать с пацанами на дальнее озеро искупаться. Так я рос, и считаю, что у меня было самое счастливое детство, потому что рядом со мной была она- моя бабушка. И если сейчас что –то идет не так, не знаю.,как поступить, я всегда вспоминаю ее и думаю, как бы она сделала, потому что это всегда было просто и по справедливости, иначе говоря, по душе.