Чуть в стороне от основной толпы, в тени массивной голографической колонны, стояли Евгений со своей свитой лоялистов. Рядом с ним, бледнее обычного, замерла Анна «Щит». Её пальцы бессознательно теребили серебряный браслет на запястье, а взгляд был отсутствующим и напряжённым. Евгений демонстративно зевал, изображая пресыщенную скуку, но его глаза предательски скользили по стендам с новыми кольцами Всезнания, оценивая и вычисляя.
На стратегической точке с идеальным обзором замерла Ирина «Протокол». Её блокнот был уже открыт, рука с ручкой замерла в готовности. Её аналитический, лишённый эмоций взгляд скользил по толпе, фиксируя всё. Периферийным зрением она сразу отметила Тельдаира Дивита, застывшего метрах в пяти от неё.
Он стоял на краю людского потока, неподвижный, как изваяние. В отличие от остальных, его взгляд не блуждал по ярким стендам. Он был пристально сфокусирован на сцене, на прозрачном демонстрационном куполе и на серебряной паутине, натянутой над ним. Затем его зрачки совершили едва заметное, молниеносное движение, сменив фокус. Теперь он изучал Анну, а точнее — серебряный браслет на её запястье. Ни тени любопытства или восхищения на его лице — только холодная, бездушная фиксация данных. Рука Ирины заработала, выводя в блокноте чёткие строчки: «14:00. Субъект Дивит Т. Аномальный фокус наблюдения: демо-купол/Паутина. Переключение: Субъект Щит (браслет). Интенсивность: высокая».
Внезапно в центре сцены возникла голограмма Осмира, а его голос, усиленный магией, мощно прорвался сквозь шум толпы:
— Граждане Фидерума! — прогремел он, и площадь взорвалась аплодисментами. — Сегодня мы покажем вам будущее безопасности — «Серебряную Паутину — Городской Щит»!
Когда аплодисменты стихли, сменившись напряжённой, гулкой тишиной, в прозрачный демонстрационный купол на сцене ввели пойманную Шепчущую Тень. Существо, похожее на клубок чёрных, извивающихся нитей с мерцающими точками-«глазами», яростно билось о стенки, издавая тихий, назойливый шёпот, который усилители едва доносили до толпы. Люди невольно отшатывались, раздавались испуганные возгласы.
— Эта тварь — угроза нашему спокойствию, — голос Осмира прозвучал твёрдо и властно. — Но теперь посмотрите на мощь Агоры! На силу нашей защиты!
Над куполом вспыхнула «Серебряная Паутина». Яркий, чистый, почти слепящий серебряный свет залил пространство под ней. Шепчущая Тень сжалась в комок, зашипела и через несколько секунд растворилась, превратившись в клубящуюся чёрную дымку, которая тут же рассеялась. Толпа взорвалась восторженными аплодисментами и громкими вздохами облегчения. Павлин, впечатлённый зрелищем, хлопал вместе со всеми. Виктор же лишь хмурился, его взгляд был прикован к угасающему свечению, мысленно анализируя спектр и интенсивность света.
— Но истинная сила Щита — в защите живых! — продолжал Осмир, и экстаз толпы достиг пика. — Для демонстрации его абсолютной безопасности мы просим выйти добровольца — верного защитника Фидерума, легионера первого ранга, капитана Веру Неро!
— Капитана? — удивлённо переспросил Виктор, пробираясь ближе к Павлину. — Я знал, что твоя мать в Легионе, но не думал, что у неё высшее звание.
Павлин лишь пожал плечом, стараясь сохранять равнодушный вид, но в его глазах читалась смутная смесь гордости и досады.
— Ну да, — буркнул он, не отрывая взгляда от сцены. — Она редко дома, зато звания получает.
На сцену поднялась мать Павлина в своей парадной форме. Её поза была идеально выправленной, взгляд — твёрдым и уверенным. Она гордо вошла под купол, и толпа приветствовала её новыми, ещё более восторженными аплодисментами.
Система активировалась снова. Серебряные нити над куполом вспыхнули, на этот раз создавая не агрессивный луч, а мягкое, сияющее поле вокруг капитана Неро, окутывая её в кокон безопасности.
И в этот самый момент браслет на руке Анны «Щит» судорожно сжался, будто удавка, став ледяным. Её пронзила жуткая галлюцинация: вместо гордой легионерки под куполом стоял Евгений. Серебряные нити не защищали его, а пронзали насквозь, как раскалённые иглы. Его лицо было искажено немой агонией, а глаза выжжены изнутри тем же серебряным светом. Она услышала его внутренний, разрывающий душу крик.
Слепой, животный ужас за Евгения — тот, что был в её видении, — заставил её непроизвольно вскинуть руку с браслетом. Произошёл крошечный, почти невидимый всплеск её магии — не осознанный щит, а нервный сбой, короткое замыкание воли. Свет, вырвавшийся из её пальцев, был странным, похожим на чёрную искру статического электричества, и он рванул в сторону сцены. Евгений, стоявший рядом, лишь брезгливо поморщился от неожиданного и неприятного всплеска чужой энергии так близко.
Ирина «Протокол», не сводившая с Тельдаира глаз, заметила, как его тело на мгновение замерло в ещё более неестественной концентрации. Его пальцы слегка дёрнулись, будто совершая невидимый расчёт или отдавая тихую команду. В ту же секунду её собственная голова будто на миг сжалась от едва уловимого, резкого пси-импульса, исходящего от Анны, который внезапно усилился, став почти физически ощутимым.
Лица членов Агоры на гигантских голографических экранах поплыли, исказившись в жуткие, размытые маски. Но это было лишь началом. Картинка сменилась, и на мгновение, с леденящей душу отчётливостью, на всех экранах проступили страдальческие лица Глеба, Ольги, Вадима — тех, кто пал жертвами во время школьного инцидента. Их безглазые, искажённые ужасом лики мелькнули и исчезли. Музыкальная фонограмма сорвалась в пронзительную, диссонирующую какофонию.
В это же время мягкое серебряное сияние, окутывавшее капитана Неро, померкло. На долю секунды сквозь него проступили тёмные, шевелящиеся тени, которые тянулись к ней из самой структуры защитного поля. Они шевелили безгубыми ртами, и из всех динамиков на площади, неестественно громко и чётко, прорвался усиленный электроникой жуткий шёпот: «Имя… Где… Хиит… Там… Ложь…».
Шёпот так же внезапно оборвался, и поле стабилизировалось, вновь озарив капитана Неро ровным светом. Та вздрогнула, потерянно оглянулась, но стояла невредимая, хотя вся её былая уверенность испарилась, сменившись растерянностью. Тельдаир Дивит продолжал стоять неподвижно, лишь его зрачки бешено двигались, с холодной точностью фиксируя каждую реакцию толпы, каждый крик, каждое искажение реальности. Он был островком спокойствия в самом эпицентре зарождающегося хаоса.
Толпа взорвалась. Крики «Тени! Они в системе!», «Щит убивает!», «Это их голос! Я слышал в школе!», «Что за ложь?!» слились в единый рёв паники. Люди напирали друг на друга, пытаясь бежать с площади. Легионеры с трудом сдерживали напор, пытаясь формировать коридоры для отхода.
— Спокойствие! — голос Осмира, напряжённый, но всё ещё властный, попытался перекрыть хаос. — Произошёл кратковременный сбой визуализации и аудиопотока! Внешний магический фон высокой интенсивности вызвал помехи! Система «Городской Щит» функционирует штатно! Доброволец в безопасности! Технические службы устраняют последствия! Просим сохранять спокойствие!
Голограммы на экранах вернулись к «нормальному» виду, но трещина в доверии уже зияла, глубокая и нерушимая.
Анна стояла белая как мел, дрожа всем телом. Она смотрела то на свою руку, на злополучный браслет, то на купол, откуда уже спускалась невредимая, но глубоко потрясённая мать Павлина. Ужасное осознание ударило её с новой силой: это она была тем самым «внешним фоном». Ужас и всепоглощающее чувство вины сковали её по рукам и ногам.
Евгений грубо схватил её за руку выше локтя и дёрнул.
— Ты что, с ума сошла?! — прошипел он, его лицо искажали раздражение и презрение, а не забота. — Дёргаешься тут как пугливая чернь! Соберись! Ты позоришь нас! — Он озирался по сторонам, боясь, что её странное поведение заметили и связали со сбоем. Он был не защитником, а лидером, чей солдат опозорил его перед всеми.
В кармане Виктора компас бешено завибрировал, а затем его стрелка резко и недвусмысленно замерла, указывая прямо на Анну. Он чётко видел её микро-всплеск света и последующую панику. Его глаза широко открылись от осознания: она — источник. Её магия как-то взаимодействует с системой Агоры катастрофическим образом. Его мозг лихорадочно искал объяснение. Браслет! Дело точно в этом проклятом браслете, вот на что всё время указывал компас! Он мельком заметил и неестественно спокойную фигуру Тельдаира, но хаос вокруг отвлёк его.
Павлин был шокирован до глубины души. Он видел искажённые лица одноклассников, слышал тот леденящий душу, оглушительно чёткий шёпот, видел тени, тянущиеся к его матери. Его взгляд метался между ней, старающейся сохранить достоинство, но явно потрясённой, странной Анной и окаменевшим от догадок Виктором. Его вера в непогрешимость технологий Агоры дала глубокую, неизбежную трещину. «Хуже Легиона…» — эхом отозвалась в памяти его же собственная фраза.
Толпа медленно, нехотя расходилась, возбуждённая, напуганная, пронизанная недоверием. Праздничное настроение развеялось, как дым. Повсюду слышались приглушённые, но взволнованные перешёптывания: «Видели? Глеб и Ольга! Их лица!», «Слышали шёпот? Это был тот самый голос из актового зала!», «А если это случится с моей меткой? Исчезну, как они…», «Осмир врёт, систему взломали! Тени уже внутри всего!».
Анну, почти без сознания, под руку вёл раздражённый Евгений. Он шипел ей что-то на ухо, грубо заставляя идти прямо и не оборачиваться. Она была живым воплощением шока и неосознанной вины, марионеткой в цепких пальцах своего разгневанного лидера.
Тельдаир Дивит, всё ещё стоявший в стороне, продолжал изучать толпу. Он увидел слабую вибрацию в кармане Виктора и последующий жест, когда тот сжал компас, не сводя глаз с Анны. Он запомнил шок и первые проблески осознания на лицах обоих друзей. Он закончил. Без единой суеты он плавно развернулся и растворился в расходящейся толпе, как невидимка. Ирина «Протокол» проводила его взглядом, делая в блокноте последнюю, подводящую черту, пометку.
Виктор и Павлин остались стоять посреди редеющей площади, оглушённые и подавленные. Виктор всё ещё сжимал в кармане компас, чувствуя, как стрелка упрямо указывает туда, куда увели Анну.
— Тени в сетях… — тихо проговорил Павлин, его голос дрожал. Он смотрел вслед матери, уже скрывшейся из виду в сопровождении других легионеров. — Вик… что это было? Этот шёпот… он был точь-в-точь как в школе… но громче… и он шёл из системы… Лица… Глеб, Ольга…
— Это была она, Пав, — голос Виктора звучал прерывисто, полный леденящего душу понимания. Он сжал компас ещё сильнее. — Анна. Её свет… что-то в этом проклятом браслете на её руке… Он как-то взаимодействует с Паутиной. Как болезнь. — Он поднял взгляд на серебряные нити над опустевшей сценой, которые теперь тускло и укоризненно поблёскивали в искусственном свете. — И эта «защита»… она видела тени внутри себя. Слышала их шёпот… А кто-то сделал этот шёпот громче. Кто-то показал нам эти лица… — Его взгляд бессознательно метнулся в сторону, безуспешно пытаясь найти в толпе уже исчезнувшую фигуру Тельдаира. Последние слова он произнёс чуть ли не про себя, с горьким осознанием новой, куда более страшной глубины лжи:
— Это не просто глюк, Пав. Это… управляемый хаос.
После хаоса на выставке Дня Фидерума тревожная тишина в школе казалась обманчивой. Виктор и Павлин шли через двор, обсуждая вполголоса искажённые голограммы и тот леденящий душу шёпот из «Серебряной Паутины». Их путь лежал мимо крыла третьего курса, где у одинокой скамейки они заметили Анну.
Она сидела сгорбившись, словно невидимый груз придавил её к каменной плитке. Её взгляд был пуст и устремлён куда-то вглубь себя, пальцы судорожно сжимали и разжимали складки юбки на коленях. Под отворотом манжеты школьной формы угадывался чёткий контур странного браслета. Карман Виктора отозвался на него низким, настойчивым жужжанием. Он сунул руку внутрь, нащупал холодный металл компаса и почувствовал, как стрелка дёргается, указывая прямо на Анну.
— Пришло время узнать, в чём тут связь, — тихо, почти беззвучно прошептал он Павлину, замедляя шаг. — Пошли спросим.
Павлин кивнул, на его лице застыла смесь тревоги и решимости.
— Давай попробуем. Только быстро, пока он не появился.
Они приблизились. Тень упала на Анну, и она вздрогнула, словно очнувшись от кошмара. Глаза её, широко распахнутые, метнулись на них, полные немого испуга.
— Анна? — осторожно начал Виктор, присаживаясь рядом на скамейку. — Слушай, вчера на выставке... твой свет, он вёл себя... странно. И этот браслет... Мы видели.
Анна слабо, вымученно улыбнулась, но улыбка не дотянулась до глаз. Её пальцы инстинктивно сомкнулись вокруг металлической полоски на запястье.
— Я... я в порядке. Просто... устала. Это... — она нервно мотнула головой, — просто украшение. Ничего особенного.
— Анна, это важно! — вступил Павлин, оставаясь стоять. Его голос звучал настойчивее, чем он планировал. — Мы думаем, он может быть опасен! Для тебя! Для всех! Дай нам посмотреть, мы...
Резкий, ледяной голос разрезал воздух, заставляя их обоих вздрогнуть:
— Кто разрешил вам беспокоить мою помощницу?
Евгений вышел из-за угла здания. Он не спешил, его движения были плавными и полными скрытой угрозы. Лицо выражало лишь скучающее презрение. Он подошёл к скамейке, намеренно не глядя на Анну, его взгляд буравил сначала Виктора, затем Павлина. Его метка — обычно яркая и яростная — сейчас казалась приглушённой, почти невидимой, что делало его спокойствие ещё более зловещим.
— Опять копошитесь возле того, что вам не принадлежит? — его голос был ядовит. — Она уже сказала — это украшение. Или вы возомнили себя вправе диктовать Анне, что ей носить?
Анна съёжилась ещё сильнее, её глаза метались между Евгением и мальчиками, словно ища спасения, которого не было.
— Евгений, это не просто украшение! — не сдавался Виктор, чувствуя, как компас в кармане вибрирует в такт его сердцу. — На выставке он повлиял на её магию! Мой компас...
— Твой дешёвый гаджет? — резко перебил Евгений, сделав шаг вперёд и начисто проигнорировав упоминание о компасе. — Смешно. Вчера был рядовой сбой системы, точка. Анна справилась как смогла. — Он бросил короткий, уничижительный взгляд в её сторону. — Хотя, да, могла бы и лучше. Но это её проблема. Не ваша. И не повод для вашего жалкого расследования. Вы что, решили, что раз пару раз справились с какими-то тварями в подземелье, то теперь эксперты по всему на свете?
— Евгений, они говорят... — тихо, почти шёпотом начала Анна, её пальцы белели от напряжения, сжимая браслет. — Он вредит... но он единственный, кто не требует... — голос её дрожал и срывался.
— Помолчи, Анна, — обернулся к ней Евгений, и его голос стал резким, нетерпеливым. — Они тебя дурачат. Ты и так достаточно позора навлекла вчера своей истерикой. Не усугубляй.
Он снова повернулся к Виктору и Павлину, его глаза сузились до щёлочек.
— А вы... Вы слишком много о себе возомнили. И слишком много суёте свой нос не в свои дела. Тоннели, подпольщики, пропавшие ученицы... — он произнёс это с откровенным отвращением. — И теперь вот — моя правая рука. У вас есть пять секунд, чтобы исчезнуть. Пока я не решил, что ваше навязчивое внимание к Анне требует... более радикальных мер.
Он сделал ещё один шаг вперёд. Воздух вокруг него затрепетал и сгустился. Его метка на миг вспыхнула кроваво-красным — неестественно ярко, без обычных ограничивающих всплесков, излучая волну грубой, подавляющей энергии. От неожиданности Анна вскрикнула и прижалась к спинке скамейки.
— Если я ещё раз увижу вас рядом с ней, — произнёс Евгений тихо, но с абсолютной, леденящей уверенностью, — если услышу хоть слово про этот дурацкий браслет или вчерашний инцидент... Я сотру вас в пыль. И никто даже не заметит, как вы исчезнете. Ни ваши родители, ни ваши подпольные дружки. Поняли? Исчезните. Сейчас.
Виктор и Павлин молча обменялись взглядами. Спорить было бесполезно и опасно. Евгений видел в Анне не человека, а инструмент и свою собственность, а их вмешательство — как угрозу своему контролю. За его спиной Анна выглядела не утешённой, а окончательно подавленной и запуганной — и его угрозами, и его отношением.
— Ладно, — сквозь зубы процедил Виктор, отступая. — Идём, Павлин.
Они развернулись и зашагали прочь. За спиной им донёсся голос Евгения, обращённый к Анне, лишённый даже намёка на тепло:
— Встань. Пора идти. И хватит ныть. Ты мне ещё нужна вменяемой. Этот браслет... если он тебя отвлекает — сними его. Но не теряй. Он ещё пригодится.
Они не оборачивались, но Виктор чувствовал её унижение и свой собственный гнев жгучим комом в горле. Ответ они не получили. Но теперь они знали наверняка — браслет был ключом. И Евгений его яростно охранял.
Хотите поддержать автора? Поставьте лайк книге на АТ.
