Меоллан, взмахнув зажатым в побелевших пальцах револьвером, дернулся к выходу и застыл на мгновение, увидев, что над дверью пробежали трещины – сюда, когда раздался первый взрыв, прилетел флакон с очень сильным раствором. Мгновение сомнения оказалось губительным: кладка с грохотом обвалилась, камни завалили дверь.
Снаружи раздался жуткий скрежет, потом – рычание. Из глубины дома в ответ донесся детский плач.
Ригсби в отчаянии огляделся. Нет, тут ничего не поможет – все составы разлиты или бесполезны, клетки поломаны, да и были там одни крысы с кроликами… Теперь еще и выход наружу завален!
План дома сам вспыхнул в уме. Второй этаж башни – кабинет и спальня, первый этаж – кухня и гостиная. И пристроенная к башне лаборатория, из которой так просто выйти во двор.
Меоллан оглянулся на дверь, через которую только что вбежал, застав удручающую картину. Придется возвращаться в башню, иного выхода нет.
Оглядевшись, Ригсби заметил единственную полезную вещь – блестящую запертую шкатулку. Он поспешно нажал узорчатые пластины на ней, дождался щелчка, откинул крышку и вытащил похожий на скальпель резец с выгравированной на металле цепочкой знаков, залитых зеленоватой жидкостью-энервитом. Этим резцом Ригсби и наносил орны на пластины, но сейчас инструмент был малопригоден. Топливом для магии орнов служил именно что энервит, а он в доме почти кончился. Да и не «почти» – из разбитого флакона в углу вытекали последние капли.
Меоллан сунул резец в карман, крепко сжал рукоять револьвера, вскинул его перед собой и шагнул обратно в дом.
Башня встретила темными коридорами и тишиной – плач смолк. Меоллан нервно сглотнул и двинулся вперед, стараясь ступать как можно тише.
Подумать только, а ведь совсем недавно он еще спокойно работал над интереснейшим заказом!
Воспоминание некстати пронеслось перед глазами.
– Ранклин Селлиг, – представился заказчик. – Я много слышал о вас, мистер Ригсби.
– Надеюсь, хорошее, – едва заметно улыбнулся Меоллан. – Желаете чаю?
– Не откажусь, – кивнул гость.
Ставя на стол чашки, алхимик отметил про себя: заказчик просто ходячая противоположность самому Ригсби. Гость среднего роста – Меоллан высок. Гость чисто выбрит – Меоллан заплетал длинную бороду. Гость загорелый, словно долго прожил на южной границе – у Меоллана кожа почти полупрозрачная. На госте элегантный серый костюм и изящная трость в руках – на Ригсби потрепанная рабочая одежда с пятнами и рассованные по карманам орн-пластины. У Меоллана волосы темно-русые – у заказчика черные. Хоть что-то общее.
Селлиг пришел с псом: сейчас здоровенный серый зверь послушно лежал у ног хозяина и смотрел на Ригсби необычно глубокими черными глазами. Алхимик его оглядел один раз, и потом игнорировал. Животные его занимали лишь в исследовательских целях.
– Итак, – спросил Меоллан, когда они оба отпили по глотку чая, – чем могу быть полезен, мистер Селлиг?
– Для начала позвольте отрекомендоваться, – гость выложил на стол несколько документов.
Меоллан просмотрел их и поднял брови: Селлиг оказался агентом Южной Торговой Компании. Понятно, откуда загар. Неожиданно, что он вдруг появился в самом центре королевства.
Ригсби вернул бумаги Селлигу и вопросительно взглянул на него.
– Мы сейчас работаем в Ларсии, – объяснил тот. – И у нас возникла проблема с хищниками, каких раньше никогда не видели. Руководство полагает, что это не обычные животные, – что Доминион снова испытывает свои изобретения.
Меоллан поморщился. Вечный соперник его родины постоянно порождал каких-то новых тварей, одна другой страшнее.
– Вот именно, – кивнул Селлиг. – Компании пришлось нанимать солдат, усиливать охрану торговых путей и факторий… как понимаете, большие расходы. Директора ищут иные пути решения проблемы. Например, разработку эффективного яда или же отпугивающего состава.
– Этого вы от меня и ждете, мистер Селлиг?
– Совершенно верно. Я привез с собой сохранившийся образец, с которым можно работать.
– Вы хотите, чтобы я создал яд для зверя, которого в жизни не видел, и которого наверняка создали с усиленным иммунитетом – и только с одним образцом?
– Трудная задача, признаю. Поэтому мы и обратились к вам, у Компании нет алхимиков вашей квалификации.
Меоллан неопределенно хмыкнул. Даже если Селлиг пытался польстить – то был прав. Ригсби свое мастерство знал и заслуженно им гордился.
– У вас десятилетия безупречной репутации, – словно прочел его мысли Селлиг.
– Я старше, чем выгляжу, – усмехнулся Меоллан. – Но должен еще раз подчеркнуть – задача крайне сложная. Определенно.
– Я понимаю, – кивнул Селлиг. – Но вы или создадите яд, или докажете, что это невозможно. В любом случае Компания или получит оружие, или откажется от тупиковой идеи. И потому ваш труд будет оплачен, – он наклонился вперед и повторил: – я имею в виду, в любом случае.
– Сколько? – прямо спросил Меоллан.
Селлиг назвал сумму и Ригсби кашлянул, чтобы скрыть замешательство. За такие деньги стоит постараться. Да и проблема, что скрывать, интереснейшая. Очень трудная, но его всегда увлекали сложности. Особо радовало то, что работать надо исключительно в лаборатории. Меоллан был домоседом, и от башни и города последний раз удалялся лет пятнадцать назад.
Он помедлил; Селлиг и пес одинаково внимательно смотрели на него и ждали решения.
– Берусь, – наконец сказал Ригсби. – Не могу обещать успеха, конечно, но сделаю все, что в моих силах.
Меоллан как раз прошел мимо гостиной, где они с Селлигом беседовали. Проклятье, что случилось? Как? Ясно, что лабораторию разгромило это… это создание. Но так быстро и легко? Как?
Сама мысль о пропавших составах отдавалась болью в сердце. Одни из них могли защитить, другие – вылечить, третьи – сразить врага… и все пропало!
Теперь, когда путь из лаборатории был отрезан, оставался выход из самой башни. Может, хоть эта дверь не пострадала?
Из-за стен как раз снова раздался грохот и рык, и Ригсби ускорил шаг.
Напряженные до предела чувства спасли алхимика: Меоллан заметил смутный силуэт в тенях за долю секунды до того, как тварь прыгнула прямо к нему. Револьвер дважды грохнул, ослепив хозяина вспышками.
Чудовище вильнуло в сторону, врезалось в стену; Меоллан понятия не имел, попал ли – он уже мчался по коридору обратно. Позади раздался плач ребенка, и Ригсби содрогнулся, но ничуть не замедлил бег.
Плач и пробирал жуткой неуместностью, и будил какие-то странные мысли, казался смутно знакомым.
Но в уме вспыхнуло иное воспоминание, мгновенно превратившееся в идею. Едва не поскользнувшись, Ригсби влетел на кухню, захлопнул дверь за собой, прижал стулом.
Совсем недавно он обновлял орн-узор на холодильнике, залил все знаки – и не отнес флакон энервита в лабораторию. Не отнес же, правда?! Где он, чтоб его?!
Флакон обнаружился на полке, между солью и уксусом. Ригсби схватил его и выдохнул сквозь зубы: чудесной жидкости осталась едва ли половина. Может хватить, если соображать быстро.
Он резко обернулся к двери – по ней скрежещуще полоснули лапы твари. Меоллан выстрелил прямо в дверь, пуля пробила преграду насквозь. Но, похоже, промазал – в отверстие тут же сунулся коготь и принялся разламывать тонкое дерево.
Ригсби отступил назад. Вот проклятье... А как же все хорошо шло последний месяц!
Селлиг прислал образец вечером того же дня, в контейнере-холодильнике. Распаковывая посылку, Меоллан в который раз испытал гордость за магическое искусство своей страны. Стала бы она промышленным лидером, если бы не орнатика, искусство создания магических узоров? Стала бы орнатика столь сильна, не создай алхимики энервит?
Такие мысли часто посещали Ригсби за работой.
– Ага, – протянул Меоллан, разглядывая когтистые лапы в глубине контейнера. Представить облик хищника по ним никак не получалось, но это особо и не требовалось. – Фанд!
Послышались тяжелые шаги, и в дверях возникла массивная фигура, заслонив свет. Трехметровый бронированный гигант вопросительно уставился на хозяина выпуклыми глазами-линзами.
– Отнеси в лабораторию, – приказал Меоллан, – и положи на главный стол.
Фанд бережно взял контейнер и двинулся прочь. Можно было ожидать, что он будет при каждом движении рушить все вокруг, но для своих размеров автомат ступал удивительно плавно. Повод уже для личной гордости: детали его механизмов Ригсби разрабатывал сам и лично вывел каждый орн внутри корпуса и на ключевой пластине.
Да, всё можно было купить или заказать, но Меоллан предпочитал создавать инструменты своими руками и экспериментировать со всеми попадавшими в руки устройствами. По крайней мере, так он был уверен, что и голосовое управление, и контрольный браслет, и вообще любые механизмы в доме будут работать безупречно.
Само дело его увлекло. Лаборатория и покрытые орнами камеры синтеза и симуляции позволяли протестировать на присланном образце что угодно. С этого Ригсби и начал. Как и ожидалось, яды на плоть хищника подействовали слабо, кислоты – лучше, но не идеально. Меоллан тщательно изучил состав образца и несколько недель посвятил одним только напряженным расчетам химических соединений и опытам с токсинами и растворителями.
Базовая идея вскоре стала ясна: «общие» яды вряд ли подействуют, отраву необходимо подгонять под конкретные гены. Конечно, против других хищников и тварей Доминиона она не сработает, но хотя бы от одной своей проблемы Компания избавится.
Задача все равно оставалась сложной, но при отличной лаборатории, возможности экспериментировать хоть целыми днями, а также немалом мастерстве… можно было надеяться на успех. И совершенно без помощи коллег: Ригсби не любил чужого участия в своих достижениях и просил о помощи, только убедившись, что проблема в одиночку нерешаема.
Селлиг наведывался еще два раза, получал краткие отчеты и уходил. При последнем визите он попытался уточнить детали – но Меоллан раздраженно рявкнул так, что впечатлился даже пес заказчика. Еще чего не хватало – отвлекаться! Потеряешь мысль – и работа затянется надолго.
Месяц увлеченных опытов и расчетов с перерывами только на сон и еду изрядно вымотал алхимика. Меоллан ушел в создание яда с головой, не замечая ничего вокруг. Одежда покрылась новыми пятнами, под глазами появились мешки – но он своего добился! Яд был готов и работал, все испытания прошли безупречно.
Безмерно довольный собой Ригсби составил отчет, запечатал образец отравы в контейнер и отправил заказчику и то, и другое. Следующие три дня он просто отсыпался и восстанавливал силы.
Дверь трещала, постепенно поддаваясь. Меоллан было прицелился, но остановился. Он научился неплохо стрелять, но сейчас даже не видел цель. И не знал ее размеров. И совершенно не был уверен, что револьвер поможет – пусть даже надежный орн-механизм никогда не подводил.
Меоллан в отчаянии огляделся, потом опустил взгляд на пол. Вырезать цепочку защитных орнов прямо сейчас?
Не выйдет. Пол из камня, твердого камня. Слишком твердый! Резец его возьмет, конечно, но минут десять точно уйдет, а знаки надо еще залить энервитом, пробуждая силу заклинания. Нет времени – вон как щепки летят!
А вот рев и скрежет за стенами стихли. Меоллан резко выдохнул: теперь наспех слепленный замысел получил шансы на успех.
Придется рискнуть и бежать. И Ригсби, спотыкаясь, бросился по лестнице наверх.
К несчастному кабинету, пострадавшему первым.
Меоллан проснулся посреди ночи, и сперва сам не понял – отчего? Кажется, какой-то странный звук, будто что-то упало… Долгие годы занятия алхимией развивают чувства и интуицию, и Ригсби привык им доверять. Поэтому он поднялся с постели и вытащил из ящика стола револьвер. Его башня стояла в стороне от города, и уже бывали случаи, когда ей интересовались бандиты.
Проблемы прекратились, когда Меоллан собрал Фанда. На ночь Ригсби переводил его в режим охраны, и сам вид размеренно бродящего по двору автомата отпугивал кого угодно. Но один страж – все-таки не панацея, и именно по этой причие Меоллан хранил в спальне оружие и несколько опасных снадобий.
Он сделал пару шагов, когда за стенами башни внезапно раздался грохот, а потом – лязг и рев. Меоллан аж вздрогнул, распахнул дверь спальни и застыл.
За несколько секунд случилось многое
Пустой стол – контрольный браслет пропал. Разбитое окно – ясно, куда делся. Ясно, что за звук разбудил Ригсби.
И тут на него из темноты прыгнуло что-то крупное, вскинувшее лапы с когтями.
Меоллан дважды выпалил в чудовище. Кажется, попал, но спасло Ригсби лишь то, что он отдача толкнула его назад. Алхимик споткнулся о порог и рухнул на пол – монстр пролетел прямо над ним в глубину спальни. Чудовищу потребовался всего миг на разворот, но Меоллан его опередил. Он схватил первый попавшийся флакон с тумбочки у двери и запустил его в темноту.
Грохот и вспышка раскололи ночь: во флаконе была светошумовая смесь. Прозвучал обозленный вой, и Ригсби выскочил в кабинет, прихватив с собой еще две склянки – все что было.
Чудище кинулось за ним, но вместо воя из его пасти вырвался жалобный плач обиженного ребенка. Это было настолько не к месту, что у Меоллана волосы встали дыбом.
Дальнейшее он осознавал смутно.
Монстр кинулся за ним, алхимик швырнул в тварь оба флакона, они столкнулись в воздухе, и…
Взрыв пробил огромную дыру в стене, вышиб дыхание из легких Меоллана – и вышвырнул тварь наружу вместе с доброй частью бумаг и книг на столе.
Ригсби с трудом поднялся, не веря, что его самого не зацепило взрывом.
Он выглянул сквозь дыру наружу. Монстра видно не было, но источник грохота обнаружился: Фанд неуклюже ворочался под свалившимся на него подъемником. Раньше именно этим устройством Ригби поднимал слишком тяжелого для лестницы помощника наверх – а теперь оно обратилось против него.
Ранее прозвучавший рев даже не требовал объяснений. Эту систему тревоги Меоллан лично встроил в слугу.
«Не докричусь, – лихорадочно соображал Меоллан. – А браслета с его дальним действием нет».
Надо было спуститься вниз; проще всего добраться до Фанда было через лабораторию. Меоллан надеялся, что она цела – и очень сильно ошибся.
Он еще и половины пути не преодолел, когда грянул взрыв.
Он добежал до середины лестницы, когда внизу грохнула дверь – неведомая тварь прорвалась на кухню. Меоллан, не целясь, пальнул в ее сторону и взлетел на площадку, снова оказавшись в кабинете. Откуда только силы взялись!
Он захлопнул дверь, задвинул щеколду и кинулся в дальний конец кабинета. Рухнул на колени; боль от удара отозвалась во всем теле. Но хотя бы пол тут с деревянным настилом!
Покрытый орнами резец легко рассек дерево, прочерчивая знаки. Другой рукой Меоллан поспешно и неуклюже отвинчивал крышку флакона с энервитом, стараясь не пролить ни капли.
Дверь содрогнулась от удара: монстр не сдавался. Меоллан дернулся, стиснул зубы, заставляя себя смотреть на пол и выводить один знак за другим. По спине прокатилась холодная волна страха.
Кривые когти продрали дерево, следующий удар покрыл дверь паутиной разломов.
Последний знак замкнулся, Ригсби отшвырнул резец и поднес открытый флакон к первому орну.
Дверь снова вздрогнула, словно по ней колотил Фанд. Во все стороны полетели щепки, и трещины доползли до косяков.
Руки у Меоллана тряслись, но сноровка взяла свое: цепочка орнов постепенно заполнялась энервитом и уже начинала мерцать. Дверь трещала, но Ригсби усилием воли заставлял себя не дергаться и даже не смотреть в ту сторону. Нельзя. Нельзя.
Монстр обрушился на дверь всем весом, и по комнате разлетелись обломки.
Тварь змеиным движением втекла внутрь и молнией кинулась к Меоллану.
Энервит заполнил последний знак.
Мерцающая стена вспыхнула прямо перед чудовищем, оно врезалось в преграду; алхимик дернулся назад, больно ударившись плечом о стул.
Но экран выдержал, надежно отделив хозяина башни от монстра.
Теперь Меоллан наконец рассмотрел чудовище как следует. Размером со взрослого волка, узкая вытянутая морда с полной клыков пастью, четыре сильные лапы. Тело твари покрывала влажно блестевшие белесые чешуйки, наползавшие друг на друга и медленно менявшие форму. Кости и мышцы странным образом смещались и набухали под кожей – на глазах у Ригсби звериная лапа стала почти точной копией человеческой кисти, потом снова изменилась. Когти стали похожи на иглы, потом сократились и искривились.
Монстр поднял голову и уставился прямо на Меоллана неподвижными, непроглядно-черными глазами. Ригсби поспешно отполз назад, прижавшись лопатками к стене; у него мелькнула мысль, что чем-то ему эти глаза знакомы.
На экран обрушился новый быстрый удар, но преграда выдержала.
Монстр не сдавался. Меоллан понял это и заставил себя стряхнуть оцепенение. Экран не продержится вечно, энервит выгорит минут через пятнадцать от силы.
Алхимик зашарил по полу, нащупывая резец, и пальцы сомкнулись на прохладном металле. Меоллан торопливо поднялся, повернулся к стене. За спиной послышался скрежет когтей по полу, затем – звук нового удара.
«Не думать, – приказал себе Меоллан, проводя первую линию. – Не думать об ошибках в расчетах и слишком быстром выгорании».
Позади все на миг затихло. Потом раздался плач ребенка – надрывный, пронзительный.
Пальцы закостенели, и линия едва не ушла в сторону. Меоллан в последний миг исправил ошибку, не испортив орн. Кажется, он еще долго не сможет подходить к детям… Почему так случилось-то? Наверное, его зелья что-то замкнули в мозгу существа.
Он до крови прикусил губу, заставляя себя не спешить и вычерчивать каждую линию правильно, сплетая орны в точный узор. Хватит ли энервита на всю комбинацию? Должно…
Снова плач – и удар. В самом ли деле в плаче проглядывают злобные нотки? Или кажется?
Последняя линия легла на стену – хвала Инженеру, дерево режется легко! – и сложная комбинация орнов замкнулась. Меоллан поспешно вскинул флакон, начиная заливать узор вязкой жидкостью.
Сквозь детский плач прорезалось шипение; рука Ригсби дернулась, и несколько капель блеснули на стене. Он стиснул зубы, и жидкость потекла по правильному пути.
Сосуд стремительно пустел, и Меоллана пронзила ледяная игла: энервит и впрямь может кончиться. Что делать тогда? Стул, почти бесполезный револьвер, резец… не поможет.
Меоллан никогда не отличался религиозностью, но сейчас в его уме проносились молитвы. И словно на небесах его услышали – энервита хватило ровно настолько, чтобы заполнить последний орн. Флакон опустел в тот самый момент, когда Ригсби залил весь узор.
Вычерченные линии мгновенно загорелись мягким светом. Меоллан отшвырнул флакон и повернулся к экрану и бесновавшемуся за ним монстру.
Исходивший из клыкастой пасти детский плач стал еще громче. Алхимик сглотнул: сочетание чудовищной внешности с младенческим голосом казалось куда страшнее острых когтей и хищной грации.
– Тварь, – с отвращением выдохнул Меоллан.
Монстр словно понял его и злобно полоснул когтями по экрану. Черные глаза по-прежнему смотрели прямо на Ригсби, и алхимик искренне надеялся, что так и останется и хищник не заметит происходящего за спиной.
Снова блеснули когти, и Меоллан отшанулся. Чудовище огляделось, царапнуло пол лаборатории, подняло голову к потолку.
– Ищи, ищи, – резко бросил Ригсби. Страх на мгновение сменился негодованием: эта тварь считает, что его экран может иметь прорехи? Не дождется! – Еще отменяющую формулу напиши!
Монстр пригляделся к светящимся на полу орнам, снова перевел пристальный взгляд на алхимика. В черных глазах хищное бешенство мешалось с задумчивостью, словно он строил некий план. Меоллан побледнел: неужели эта тварь разумна? Если она найдет способ обойти защиту…
Пол содрогнулся под тяжелой поступью, и монстр мгновенно обернулся. Меоллан мог бы поклясться, что во всей фигуре твари проступили изумление и страх.
Фанду хватило двух шагов, чтобы оказаться рядом с чудовищем и обрушить на него исполинский стальной кулак. Тварь с удивительной ловкостью уклонилась, прыгнула вверх, оказавшись на груди автомата, и вцепилась когтями в его маску.
Но когти лишь скользнули по металлу и закаленному стеклу. Кулак Фанда грохнул о грудную пластину, но тварь мгновенно мгновенно переместилась на спину автомата. Тот тяжеловесно ринулся вперед, размахивая руками, словно пытаясь достать хищника на загривке…
И повернулся на бегу, впечатываясь в деревянные панели спиной и повисшим на ней монстром. Раздался хруст, автомат шагнул вперед, чудовище сползло на пол.
Меоллан был уверен, что оно сейчас залечит раны, стряхнет ошеломление и продолжит бой – и был уверен, что Фанд такого шанса врагу не даст.
Автомат повернулся и обрушил кулак на монстра – на сей раз не промахнувшись. Стальные руки заработали с размеренной неумолимостью парового молота, круша шкуру, кости и мышцы; кровь брызнула во все стороны – словно безумный художник широкими взмахами кисти покрыл алой краской стены, пол и панцирь Фанда.
Спустя несколько секунд все закончилось. Тварь обратилась едва ли не в порошок – такое бы и медведя свалило.
Меоллан шумно выдохнул и сам сполз по стене, усевшись на пол рядом с экраном.
Фанд повернулся и уставился на хозяина.
– Ничего, – слабо помахал рукой тот. – Все хорошо. Молодец, Фанд. И я молодец. Определенно.
Он не раз пользовался этим приемом в лаборатории. Создать комбинацию орнов притяжения, включить в нее ключевой узор иного предмета – и одно привлечет другое. И маршрут задать можно.
Ключевой узор Фанда Ригсби знал как свои пять пальцев. Вычерченная на стене комбинация сработала просто безупречно, переместив автомата в кабинет неслышно для чудовища. Если бы Фанд не выбрался из-под завала, было бы сложнее – но Ригсби правильно понял, почему прекратились грохот и тревожный рев.
Спасение! И все благодаря…
Он не успел закончить мысль: на лестнице послышались шаги.
Фанд повернул голову ко входу, и Меоллан озадаченно поднялся на ноги.
Спустя минуту он изумился еще больше. Сквозь разбитую дверь, пригнувшись и помахивая тростью, вступил человек, которого алхимик совсем не ожидал увидеть.
– Мистер Селлиг? – изумился Ригсби. – Что вы здесь…
Он не договорил – слова замерли на губах. Селлиг поднял правую руку и пробежал пальцами по запястью левой.
По охватывавшему ее контрольному браслету Фанда.
Автомат замер на месте, его глаза потухли. Прежде чем Ригсби успел вспомнить хотя бы одно командное слово, Селлиг набрал другую комбинацию. Броня у шеи Фанда разошлась; гость быстрым движением выдернул пластину с ключевым узором и бросил ее на пол.
Затем Селлиг повернул голову к ошарашенному хозяину дома и вкрадчиво улыбнулся.
И вот теперь Меоллан внезапно понял, почему глаза твари показались ему такими знакомыми.
У пса, которого приводил Селлиг, был точно такой же взгляд.
– Это вы! – выдохнул Меоллан. – Это вы его послали?
– Истинно так, – заказчик с сожалением поглядел в сторону расплющенной твари. – Да, такие травмы – слабость морфов. Пули или клинки они выдерживают куда лучше. Что ж…
Он перевел взгляд на Ригсби.
– Правильно говорят – если хочешь чего-то добиться, работай сам.
Селлиг переложил трость в правую руку и легко стукнул ей по полу, одновременно стискивая захрустевший набалдашник. Меоллан хотел было выругаться – но слова застряли в горле.
Внешняя оболочка трости спиралью сползла на пол, словно снятая с апельсина кожура. Под ней сверкнула маслянистая гладкая поверхность; на глазах Меоллана «трость» стала плоской, края заострились, рукоять превратилась в эфес шпаги.
Теперь Ригсби стало понятно все. Насчет твари еще можно было гадать, но живой клинок не оставлял сомнений.
– Доминион, – выдохнул Меоллан. – Вы не из наших! Вы из Доминиона!
– Будет уже глупо отрицать, не правда ли? – улыбнулся Селлиг. – Вы умный человек, мистер Ригсби. Иначе бы я не остановил на вас свой выбор.
– Но зачем… – Меоллан осекся. Все фрагменты внезапно сложились в единую картину, и она вспыхнула перед его глазами с пугающей ясностью. – Конечно же! Ваши ученые разработали новых тварей, да? Устойчивых? И вы хотели знать, можно ли их пронять хоть чем-то… но у вас нет таких алхимиков, как здесь. У вас другая традиция и принципы…
Селлиг улыбнулся еще шире.
– И вы наняли меня, – Меоллан запустил пальцы в длинные волосы. – Вы наняли меня, и поручили создать яд – и я смог! И теперь вы своих существ к нему адаптируете…
– Мистер Ригсби, – Селлиг развел руками. – Я, признаться, собирался сделать вам заслуженный комплимент, но вы сами все рассказали.
– А теперь вы решили убить меня! Чтобы тайна не вышла наружу, и чтобы я никак не выдал… Погодите. Что за идиотизм – убивать меня когтями твари? У нас не водится таких зверей, любой специалист опознал бы!
– Это немного сомнительно. Морфы – недавняя наша разработка. Они не так уж известны.
– Неважно, все равно стало бы ясно, что меня не дикий зверь задрал. Тем более – в собственном доме! Это же глупость! – у Ригсби мелькнула мысль, что разговор отдает безумием. Но он слишком уж не любил дурацких планов.
– В свою защиту, – Селлиг недовольно скривился и упер острие клинка в пол, – поясню. Морф должен был убить вас – верно. И лишить защиты автомата – тоже верно. Но все это была лишь подготовка; я собирался прийти после того, как он закончит работу. А следы я заметать умею.
Глаза Меоллана расширились; он невольно бросил взгляд вниз – где горела лаборатория.
– Верно, – правильно оценил его догадку Селлиг. – Алхимия – опасное дело. Орнатика – тоже. Сейчас вы уже отточили эти искусства, но все равно случаются досадные случайности, верно? Я сам не алхимик, конечно, но достаточно понимаю в этой науке, и даже смог точно указать морфу, какие флаконы использовать. Они умные, знаете ли. Их делали на основе подражателей с Двенадцати Островов.
«Точно! – некстати сообразил Меоллан. – Я о них читал, как раз про подражание детскому плачу – пару исследователей так заманили и сожрали. Мерзкие твари…»
– Но я отвлекаюсь, – вернулся к теме Селлиг. – Ваша башня выгорела бы дотла. Следов когтей на теле бы не нашли – потому как и тела бы не осталось.
– Но почему я?.. – только и смог спросить Меоллан.
– Вы очень хорошо подходите, – пожал плечами шпион. – Алхимиков вашей квалификации действительно мало. А вы еще и неуживчивый, гордый и самолюбивый человек. Я знал, что вы с удовольствием схватитесь за шанс решить сложнейшую задачу и уйдете в нее, забыв обо всем. У вас мало близких друзей, и они живут вдали от вас. Ваша лаборатория на отшибе, и когда в городе заметят пламя – то будет уже поздно спасать вас или находить улики. Создадите яд – вас легко устранить. Не создадите – никому не скажете о своей неудаче. И потому это выгодно – в любом случае.
– Специалист, – поправил Селлиг.
– Для специалиста, – разъярился Ригсби, – вы слишком много болтаете!
– Да? – изогнул бровь Селлиг. – Вы в самом деле считаете, что я разговариваю с вами только потому, что мне нравится звук своего голоса или же потому что хочу похвастаться, как какой-нибудь злодей из романов?
Меоллан чуть не ответил «да!», но его осенила внезапная догадка. Он опустил глаза.
Цепочка орнов вдоль экрана уже еле светилась. За время разговора энервит почти выгорел.
– Вот так, – тихо подтвердил Селлиг. – Даже если бы у вас и припрятан еще один флакон – вы уже просто не успеете вычертить и заполнить еще хоть что-то, опасное для меня.
Он поднял клинок и шагнул вперед. Меоллан нащупал рукоять револьвера и вскинул его перед собой.
– Мистер Ригсби, – поморщился Селлиг. – Не блефуйте так глупо. Я знаю эту модель – классический шестизарядник. Ожидая за стенами, я слышал шесть выстрелов, а в доме не нашел ни одной пустой обоймы, и рядом с вами ее не вижу. Я сильно сомневаюсь, что вы бы успели найти патроны и перезарядить оружие. Надеюсь, вы не будете утверждать, что носите под рубашкой запас пуль?
Меоллан чуть не спросил, как Селлигу вообще удалось что-то расслышать, но тут же сам нашел ответ. Люди Доминиона не только выводили новых существ – они и себя не стеснялись изменять.
В узоре выгорела последняя капля.
Селлиг со змеиной грацией рванулся вперед.
Ригсби нажал на спусковой крючок.
На такой дистанции даже у шпиона Доминиона не хватило скорости: он не успел уклониться, и пуля вонзилась между глаз, пробила голову и прошла навылет, разбрызгав кровь и осколки кости. Сила удара крутнула Селлига на месте, сбила выпад; шпион рухнул у стены.
Меоллан проскочил мимо него, торопливо схватил с пола пластину узора и сунул ее в прорезь на броне Фанда. Краткое слово-активатор – и оживший автомат послушно шагнул между хозяином и врагом.
Несколько минут протекли в напряженном ожидании – но Селлиг не поднимался. Видно, не до такой степени он был изменен, чтобы ему не хватило пули в голову.
Снова накатило облегчение, разом выпившее все силы. Меоллан прислонился к стене и нервно расхохотался.
– Знает модель, да? – бросил он в пустоту. – Шесть патронов, да? Как будто у меня – у меня! – в доме может лежать что-то, с чем я не экспериментировал!
Шпион с простреленной головой. Труп морфа у стены. Заляпанный кровью Фанд. Два узора орнов на полу и стене. Разбитая в щепки дверь. Гудение пламени из лаборатории.
Оружие Ригсби по-прежнему сжимал в побелевших пальцах. Алхимик повернулся к Фанду и отсалютовал слуге револьвером в дрожащей руке:
