Вытащить воспоминания из головы и забыть
я хочу рассказать. не уверена, зачем я это делаю. и не уверена, зачем это вам.
не знаю, сколько мне было: ни малейших ассоциаций с конкретным возрастом. знаю, что, вероятно, была достаточно мелкая, чтобы спать в трусах, без майки. но и в этом не уверена до конца. при этом, по словам брата, я была достаточно взрослая, чтобы его возбуждать. впрочем, он тоже не знает, когда точно это было.
я внезапно проснулась среди ночи в диком страхе. было лето, мы спали на матрасах на полу из-за нестерпимой жары. я лежала на животе, раскинув руки-ноги. было абсолютно темно и тихо. но я знала, что кто-то есть. и что нельзя, чтобы заметили, что я не сплю. кажется, я почти не дышала. и пыталась уловить малейший шорох, и понять, что происходит.
не знаю, сколько времени прошло. я что-то слышала, но звуки не укладывались во что-то понятное. кто-то был близко. потом, кажется, я ощутила касание к ногам. или нет? всё-таки да — касались внутренней стороны бедра. не руками. ногой, может быть. что точно помню, что с меня начали стаскивать трусы. почему-то в этот момент я смогла скинуть оцепенение и убежать к родителям. молча.
наверное, я всё-таки была мелкая, если маму не удивило, что я к ней прибежала ночью. и, наверное, так у неё и осталась. нет, всё же странно, что не удивило: мне совершенно не свойственно было прибегать к ней ночами. и странно, что утром никакого продолжения не было. меня ни о чём не спрашивали. во всяком случае, я такого не помню. и мама тоже совсем не помнит ничего похожего.
не уверена, что я тогда знала хоть что-то о сексе и всяком сопутствующем. это долго оставалось в моей памяти чем-то жутким и непонятным, и очень страшным. не могу сказать, что я вытеснила это воспоминание полностью. я знала, что такое было. просто не думала об этом. и конечно, ни секунды не думала, кто это был. потому что стоило бы задаться этим вопросом, и ответ родился бы сразу. очень вряд ли кто-то чужой. очень вряд ли. и, конечно, я никому ничего не рассказала.
он сам заговорил об этом, я тогда уже закончила универ. помню, внутри всё похолодало, мысли стали медленные и вязкие. и было очень стыдно и виновато. спросил, что я помню. рассказал, что помнил сам: как он хотел меня, как маструбировал на меня ночами. как представлял, как мы занимаемся сексом. как у него душа ушла в пятки, когда я проснулась и убежала. в каком диком страхе он жил после этого, ожидая наказания. просил прощения. только явно или не явно — не помню детально разговор, — сквозило: да ладно, ты же сама меня хотела, признание за признание. ходила полуголая, соблазняла меня. и упивалась, поди, моими страданиями и страхом.
ему сказала, что прощаю. и ещё пару лет после этого мы продолжили близко общаться. я по прежнему болезненно хотела его одобрения и принятия. он был для меня важен — с детства такое было.
ещё через год-полтора у меня стали размораживаться эмоции по поводу случившегося. помню, мне безумно было жалко Патрика Мелроуза из сериала. меня редко что так трогает. и в моменте я вдруг подумала: меня, конечно, не насиловал отец. но ведь это тоже было насилие. и как будто открылся доступ к тому, чтобы направить эту жалость на себя.
тяжелее всего было со злостью. очень долго я не могла злиться. наверное, и сейчас я в полной мере не могу этого сделать. честно, я крайне хотела бы, чтобы это всё не звучало так драматично. чтобы это не имело такой власти надо мной. чтобы я могла забыть и забить. и, как будто, я многое сделала для этого.
но прошла, наверное, пара десятков лет. мне не спится, четыре утра. и в голове калейдоскоп этих картинок снова. мне не раз приходила идея где-то как-то всё рассказать. может, от этого действительно станет проще.
начало положено. думаю, теперь сложно будет не дорассказать всё.
благодарю, что дочитали.




