Книжная лига

Я увлеклась изучением документов и почти не вслушивалась в монотонные голоса следователя, Лазарева и его подзащитного, как вдруг в кабинет влетела женщина в расстёгнутом засаленном пальто и накинулась на Дениса:

— О! И ты здесь, мразь! — воскликнула она, тыча в адвоката пальцем. — Из-за тебя этот урод уйдёт от ответственности! И где только денег на тебя наскрёб?! Все вы как проститутки — где больше денег дадут, там и лижете!

Лазарев, который на моей памяти никогда не лез за словом в карман, молчал, позволяя крикливой оппонентке выговориться. Застыл, словно каменное изваяние, и слова отскакивали от него, не причиняя вреда. Он оставался равнодушен, даже когда она стала крыть адвоката трёхэтажным матом и проклинать его и всю его семью до пятого колена. И женщина, наверное, не остановилась бы, если бы следователь не забрал у неё какие-то документы и не вытолкал за дверь.

Она продолжила шуметь уже в коридоре, выкрикивая что-то вроде: «Как вы все, сволочи, спите спокойно по ночам?!» — а в кабинете как ни в чём не бывало продолжился допрос.

Лазарев вёл себя спокойно, ни один мускул не дрогнул на его лице, словно этого цирка одной актрисы и вовсе не было. А я долго не могла собраться с мыслями и понять, что вообще произошло. Однако спросить напрямую при всех не решалась, а возможность поговорить выдалась, лишь когда Семён вёз нас обратно в бюро.

— Не хотите пообедать, Ева Сергеевна? — спросил Денис вместо ответа.

Я кивнула, потому что и правда успела проголодаться.

Вскоре мы оказались за столиком ресторана на верхнем этаже высотки, соседней с нашим бизнес-центром. Всё вокруг было верхом эстетики и совершенства: облицованные деревом стены, тяжёлые портьеры панорамных окон, накрахмаленные скатерти на круглых столах и сверкающая чистотой фарфоровая посуда. Это, пожалуй, напоминало бы свидание, если бы не разговоры, которые мы вели:

— Кем была эта женщина? — снова спросила я, когда нам принесли заказанные салаты.

— Жена погибшего потерпевшего в том уголовном деле, которое вы фотографировали сегодня, — флегматично отозвался Лазарев. — Даже странно, что вы не догадались.

Не то чтобы не догадывалась, просто уголовных дел в его производстве достаточно много, потерпевших по ним — тоже. Я могла её понять. Когда погибает близкий человек, желание найти виноватых вполне объяснимо, а до содержащегося в изоляторе обвиняемого женщине было не дотянуться. Но зачем вообще следователь, зная её настрой, позволил им с адвокатом встретиться?

— Вам что, не захотелось ничего сказать ей в ответ? Оправдаться как-то? Это выглядело как… — запнулась я, подбирая подходящее слово.

— Трусость? Унижение? — любезно предложил варианты он, а я, доев и позволив официанту забрать пустую тарелку, пожала плечами. Денис усмехнулся: — Так выглядит достоинство, Ева Сергеевна.

— И вам совсем не хотелось ответить ей что-нибудь столь же оскорбительное? Эмоции всё-таки никто не отменял.

— Ответив, я лишь затянул бы этот конфликт до бесконечности. Я ведь не первый год работаю и успел испробовать разные варианты. Можно сыпать ответными оскорблениями, можно оправдываться и объяснять, что просто делаешь свою работу, но игнорировать — лучшее решение из возможных. Ругаться и драться нужно с равными, а с такими, как она, это лишено смысла.

Подали горячее, и я позволила себе насладиться истекающим соком говяжьим стейком, какой точно не сумела бы приготовить сама. Да что там сама! Такой бы, наверное, даже Аллочка не приготовила.

— И всё же, наслушавшись подобного, наверное, непросто спать по ночам? — полюбопытствовала я, вспомнив, что он обычно допоздна переписывается с Яной, которая на самом деле — я.

— После нескольких лет работы приобретаешь определённую толстокожесть и перестаёшь воспринимать все эти заявления близко к сердцу. Адвокатом вообще редко бывает кто-то доволен, и людская злоба со временем воспринимается как неотъемлемая часть профессии.

— А как же подзащитные?

— Они — в первую очередь, — хмыкнул Лазарев, разрезая ножом свой стейк. — Получив обвинительный приговор, считают, что виноват адвокат, а не их признательные показания, лица на видеозаписях и откровенные разговоры с подельниками по прослушиваемому телефону. Мягкий им обычно тоже не нравится — значит, адвокат недостаточно постарался и приговор мог бы быть оправдательным.

— А оправдательный? Слышала, в вашей практике и они не редкость.

— Оправдательный подзащитные считают своей заслугой, мол, это означает, что они невиновны, а адвокат срубил с них денег и ничего особенного не сделал, — усмехнулся Денис, пожав плечами.

Я позволила себе улыбнуться, потому что его слова звучали как анекдот, хотя после сегодняшнего представления я не сомневалась в их правдивости. Лазарев говорил отвлечённо, даже с некоторым цинизмом, словно ничего из сказанного его не касалось. Хотя всего пару часов назад я была свидетелем того, что касалось, и ещё как.

— Тогда не проще ли было бы выбрать работу поприятнее?

— Может, и проще, но я не любитель искать лёгкие пути. Адвокатская профессия позволяет не нуждаться ни в чём, какой бы она ни была. Я не привык упускать очевидную выгоду. К тому же порой бывает интересно.

Отрывок из книги «По ту сторону экрана». Автор — Татьяна Миненкова. Издательство — Империя Илин.

Авторы обещают некоторые вольности - само собой разумеется, еще бы наши экранизировали Стругацких без розовых танков вольностей - нонсенс!

Но меня больше занимает другой вопрос. И он обращен к знатокам творчества АБС и к умеющим в дискурс. В повести рассказывается о том, что в прекрасном коммунистическом будущем, грубо говоря, менты остаются ментами. А чекисты - чекистами.

На фото ниже, кстати, кажется, Щекн Итрч (простигосподи)

Как современная повестка сможет принять в себя провокационную (ха-ха, хотел сказать новаторскую) идею Стругацких? Сохранят ли экранизаторы авторскую задумку и колебания мастеров относительно драмы Льва Абалкина или в дивном новом мире Абалкин явится нам как инагент, желающий странного, а Максим Каммерер - ловкий и смелый чекист под управлением мудрого Сикорски (его кстати вроде как Ярмольник будет играть).

Заинтриговали, черти! Не знаю, что и думать! Кто что думает?

Судя по всему о полицейских расследованиях Тилье узнал из сериалов, и явно не из самых лучших. Читая описание летучек на местах преступлений или планёрок в полицейском участке, складывается впечатления, что все окружающие Люси полицейские мужчины – клинические идиоты, за исключением Пьера Нормана, с которым у главной героини обязательно начнётся роман.

Расследование проводится с помощью аномальной интуиции, невероятных случайностей, карт Таро и ретроградного Меркурия. Но вы можете быть уверены главная героиня благодаря своей неопытности в проведении следственных действий, знаниям, полученным из книг про маньяков, и случайным совпадениям, выйдет на след преступника и за секунду до смерти будет спасена Пьером!

В целом книга напомнила мне плохо переработанный роман Томаса Харриса «Молчание ягнят» (1988), а антураж сцен в логове похитителя - его экранизацию.

Фантомная память (2011).

Роман продолжает историю о фее французского сыска Люси Энебель. Его начало показалось мне настолько интригующим, что я чуть не проехал свою станцию метро.

Рядом с домом Люси находят еле живую девушку — на её ладони вырезано «Пр вернулся», на запястьях — следы от верёвок. Она не помнит ни дня недели, ни месяца. Следы указывают на серийного убийцу по прозвищу Профессор, за которым полиция охотится уже много лет. Девушка, Манон Муане, считает его виновным в смерти своей сестры. Ключ к разгадке скрыт в её памяти, однако у Манон редкое заболевание — антероградная амнезия.

Но если Люси берётся за дело, значит преступник будет найден, а все тайны раскрыты. К сожалению, методы расследования остались прежними: тыкание пальцем в небо, гадание на кофейной гуще и внезапные озарения, к ретроградному Меркурию добавилась ещё и антероградная амнезия.

Автор выходит на новый логический уровень восприятия действительности:

Теперь мы знаем, что связь между жертвами есть, но, к сожалению, не знаем какая.

Через 5 страниц:

И так, чтобы закрыть вопрос с жертвами: между ними нет абсолютно ничего общего.

Многогранный образ Люси постепенно теряет глубину под напором безудержной фантазии компьютерного инженера Тилье. Она любит своих дочек, но меньше, чем работу, а работу — меньше, чем новую подругу, Манон.

Сюжетный ход с «обменом убийствами» и образом загадочного Профессора встречается в литературе и кино достаточно часто. Однако в исполнении Тилье он срабатывает лишь потому, что в романе попросту отсутствуют нормальные полицейские.

Кроме того, история с потерей памяти вовсе не нова: Кристофер Нолан мастерски реализовал её ещё в 2000 году в фильме «Memento» с Гаем Пирсом в главной роли.

Как вишенка на торте — в конце вас ждёт «загадка Эйнштейна», которую могут решить лишь два процента людей. Речь, по всей видимости, идет о двух процентах тех, кто смог дочитать эту книгу до конца.

Итоги.

Совершенно непонятно, как эти романы смогли стать бестселлерами. Возможно, дело в моде на психологические триллеры или во внешней «загадочности» сюжета.

Если вам интересны детективы с главными героями женщинами — почитайте «Последнее шоу» Майкла Коннелли, он не понаслышке знает о настоящих полицейских расследованиях.