С парты справа донёсся шёпот Павлина: «Интересно, а как они там загорают? В печке, что ли?»
Сдержанный смех прокатился по рядам. Даже тень Гарадаева на мгновение дрогнула, будто улыбнулась. Сам учитель лишь бросил взгляд в сторону Павлина, но продолжил, а тени на стене ожили, сменив панораму на динамичную сцену: люди в лохмотьях, с лицами, искажёнными ужасом, бежали вглубь гигантской пещеры, спасаясь от ослепительной вспышки у них за спиной.
«Исторический экскурс, — провозгласил Гарадаев. — Хомосмерть убивала не всех. Некоторых заражённых она не умертвила, а... переписала. Они потеряли меланин. И теперь их потомки, асланцы, платят вечный налог тьмой. Живут в вечных сумерках, питаются грибами, что светятся так же тускло, как и их надежды когда-либо увидеть настоящее небо».
Евгений, развалившись на стуле, лениво поднял руку, даже не дожидаясь разрешения.
«Вопрос. Почему они до сих пор не вымерли? Генетический брак налицо. Должны были отсеяться по естественному отбору».
«Официально — они верят, что их хранит Беланин, богиня подземного света, — ответил Гарадаев, и в его голосе зазвучали знакомые учительские нотки. — Но мы с вами, фидеранцы, должны видеть глубже. Это не милость богов, Евгений. Это — адаптация. Голая, безэмоциональная наука».
Тени снова перестроились, сформировав призрачный рынок. Полупрозрачные торговцы с бледными лицами обменивали причудливые светящиеся грибы на слитки тусклого металла.
«Ими правит Люмпин Третий — настоящий король, как в древних сказках — продолжил учитель. — Его династия держит монополию на оружие и роботизированную рабочую силу. Каждый асланец с пелёнок — капиталист до мозга костей. Там даже воздух, я не шучу, продают в ампулах за заслуги перед династией».
Виктор, до этого лишь конспектировавший, резко поднял голову. Идея ударила его с такой силой, что он выпалил, почти не думая: «А серебро... Они его экспортируют? Например, к нам, в Фидерум?»
Гарадаев замолк и медленно повернулся к Виктору. Его живая тень на стене замерла, уперев руки в боки.
«Таранис, вы что, забыли базовые положения Устава? Настоящее серебро — стратегический ресурс, доступный только Легионерам. Но если говорить гипотетически... — он прищурился, и по классу пробежал возбуждённый шёпоток, — то да. По неофициальным, разумеется, каналам, они его поставляют. Но если вас спросят, я этого не говорил. Впрочем, вас и не спросят».
Павлин тут же наклонился к Виктору, и его глаза блеснули азартом. «Слышал? — прошептал он, едва сдерживая улыбку. — Наша тема. Прямо из первых рук».
На стене тени снова задвигались, изображая теперь ритуал: толпа асланцев стояла коридором, а по нему вели, сгорбившихся, нескольких неудачливых торговцев, обливая их с ног до головы струями белой, светящейся краски.
«Культура и религия, — голос Гарадаева вновь стал наставляющим. — Беланин — их всё. Богиня, символ, оправдание своего существования. И не думайте, что жизнь под землёй сделала их слабыми. Их глаза привыкли к иному свету. Они — мастера ближнего боя и скрытного перемещения. В их мире тьмы вы даже не поймёте, откуда придёт удар, который вас убьёт».
Соня тихо спросила, не поднимая руки:
«А они... они нас ненавидят? За то, что мы живём на поверхности?»
«Ненависть — иррациональное чувство, а асланцы крайне рациональны, — усмехнулся Гарадаев. — У них нет врагов и союзников. Только деловые партнёры. Они торгуют со всеми, кто уцелел в этом мире. И благодаря этому у них есть технологии, о которых мы в Нищуре можем только мечтать».
«Хотя до Мидира и Элитара им далеко», — добавил он.
Финальным аккордом на стене возникла тень огромного робота-грузовика с маркировкой «Дин’Аслан» на борту, везущего ящики в Фидерум.
«Итак, официально мы обмениваемся технологиями: их кристаллы постоянного света — на наши технологии и медикаменты. Всё остальное — из разряда конспирологических теорий».
Зазвенел звонок. Тень на стене мгновенно опала, растворившись в обычных школьных тенях. Гарадаев взмахнул рукой.
«Домашнее задание: эссе на тему: «Почему Дин’Аслан — не союзник, а конкурент Фидерума?». Аргументы искать в экономике и политике, а не в местных суевериях. Тех, кто упомянет в работе богиню Беланин, ждёт незачёт с моментальной отправкой на пересдачу. Все свободны».
Последний урок подошёл к концу. Класс загрохотал партами, зашумел, начал собираться. Павлин уже толкал Виктора в бок, что-то взволнованно шепча про подземные ходы и грибные рынки. Виктор же смотрел на уже чистую стену, где только что был целый мир, и в его голове складывался новый, дерзкий план. Серебро было не просто мифом. У него был адрес.
Лучи заката, густые, как расплавленная медь, пробивались сквозь частокол ржавых вентиляционных труб и ажурных мостов-переходов. Они цеплялись за острые углы крыш, окрашивали в багрянец клубы пара, поднимавшиеся из-под плит, и ложились длинными, искажёнными тенями на потрескавшийся асфальт. Улицы Нищура оживали вечерней суетой: грохот воздухатов над головами, крики разносчиков, тарахтение старого трактора, запряжённого двумя магами земли.
Виктор и Павлин шли по своей привычной дороге, огибая груду металлолома, оставшуюся от какого-то древнего завода. Воздух пах озоном, пылью и сладковатым дымком с ближайшей фермы.
— Ты же говорил, что твоя мать — легионер, — резко, без предисловий, начал Виктор, не отрываясь от голографической схемы Дин’Аслана, мерцавшей над его кольцом. — У неё есть должен быть доступ к серебру.
Павлин, балансируя на узком бордюре, как на канате, фокусничал с каплей воды, заставляя её принимать форму то рыбки, то спирали.
— О, спасибо, кэп! — фыркнул он, и капля на миг рассыпалась. — А то я забыл, что она каждый вечер приносит домой серебряные слитки вместо ужина. «Мам, а можно на десерт немножко запрещённого металла?» — он изобразил наигранно-детский голос.
Виктор щёлкнул пальцем, перелистывая невидимые страницы проекции. Данные урока Городоведения плясали в медном свете заката.
— Легионеры получают его через чёрный рынок. Гарадаев всё сказал, не называя имён. Дин’Аслан, контрабанда, теневая логистика… — Он резко поднял взгляд, и его глаза были тёмными и серьёзными. — Ты живёшь с ней. Можешь выведать, где хранят запасы.
Павлин спрыгнул с бордюра, и водяной шар в его ладони вдруг помутнел, стал вязким, как жидкая грязь.
— Выведать? У неё лицо — как у сейфа с биометрией. Она даже про погоду говорит так, будто это гостайна. «Сынок, передай соль» — это максимум откровений, которые я от неё слышу. — Шар с тихим хлюпом разорвался, обрызгав его поношенные ботинки серой жижей.
Виктор сделал шаг вперёд, и тень от шеста за его спиной легла на Павлина длинным острым клинком.
— Ты можешь заметить детали. Новые пропуска, ящики с чужими печатями, разговоры по кольцу… Может, склад в их казарме? Он должен быть где-то рядом.
— Ага, — фыркнул Павлин, рисуя в воздухе струйкой воды треснувший герб Агоры. — И в тот момент, когда я буду ковыряться в её документах, она войдёт. — Он изобразил её низкий, ровный голос, лишённый всяких эмоций: «Павлин. Объясни, почему ты счищаешь ржавчину с моего служебного дипломата? И чья это схема у тебя за пазухой?»
Виктор схватил его за плечо. Меж его пальцев проскочила крошечная искра статики, заставив Павлина дёрнуться.
— Это наш единственный шанс! Ты помнишь, что там, в тоннелях? Тени не остановить без серебра. Ты хочешь, чтобы они вырвали твоё имя, как чуть не сделали тогда?
Он резко замолчал. Давление его пальцев ослабело. В памяти у обоих всплыло одно и то же: кромешная тьма, шепот, обрывающий мысли, и животный, панический страх.
Павлин отвёл взгляд, наблюдая, как нарисованный герб расплывался и каплями падал в пыль.
— Она даже не знает, что я в курсе про серебро, — тихо сказал он, вертя мокрую прядь волос. — Думает, я всё ещё верю в её сказки про «доблестных защитников порядка» и «чистоту мундира».
Виктор отпустил его плечо. Его голос потерял металлические нотки, став почти умоляющим.
— Тогда спроси… как бы невзначай. Скажи, что тема для эссе по Городоведению. Про Дин’Аслан.
Павлин саркастично хмыкнул:
— Супер-план. «Мам, а вы, Легионеры, случайно не торгуете запрещённым металлом с подземными капиталистами? Мне для урока надо». — Он вздохнул, и водяная змейка обвила его шею, словно пытаясь утешить. — Ладно. Попробую. Но если меня посадят на цепь у входа в казарму за шпионаж — ты меня выручишь. Придёшь с твоим шестом и своей чёрной молнией.
Виктор повернулся к уходящему за крыши солнцу, и тень наполовину скрыла его лицо, но Павлин видел, как уголок его рта дёрнулся в скупой улыбке.
— Договорились. А если что — скажем, это Спортин подкинул идею. Для общего развития.
Павлин оживился. На его ладони из пара и остатков воды возникла крошечная, карикатурная фигурка учителя физры, лихо закладывавшего вираж на воздухате.
— Он точно не откажется. Особенно если намекнуть, что Камико будет впечатлена нашей… э-э-э… инициативностью.
Фигурка взорвалась с весёлым хлопком, брызги рассыпались радугой в медном свете. И тут же, где-то совсем близко, в переулке, раздался нарастающий, механический вой сирены Легиона. Вечерний патруль. Мать Павлина выходила на работу.
Улыбка мгновенно сошла с его лица. Он посмотрел в сторону звука, а потом на Виктора. В его глазах была неподдельная тревога, прикрытая бравадой.
— До завтра, Вик, — он направился в сторону дома, оставив Виктора наедине с мыслями о серебре и Шепчущих Тенях.
Лучи утреннего солнца, бледные и разряжённые, словно стыдились своего визита в это забытое место, пробивались сквозь паутину трещин в бетонном куполе старой насосной станции. Они подсвечивали ржавые трубы, оплетающие стены словно окаменевшие лианы, и ложились золотистыми пятнами на пол, усеянный осколками стекла и хлопьями рыжей ржавчины.
За время, прошедшее с их первого бегства сюда, станция преобразилась. Из грязного заброшенного убежища она медленно превращалась в их базу. Виктор аккуратно сгрёб мусор в один угол, обнажив фрагмент старой мозаичной карты Нищура на полу. Рядом валялся притащенный им же обломок робота-добытчика, служивший теперь импровизированной скамьёй. Павлин со своей стороны расставил по нишам несколько коробок с полезным хламом, а в самой большой луже у входа плавали его водяные скульптурки — замысловатые спирали и кольца, медленно вращавшиеся под потоками света.
Виктор сидел на своем металлическом троне, сосредоточенно чистя тряпкой длинный шест «Бо». Скрип ткани по полированному бамбуку был единственным звуком, нарушавшим тишину, пока её не разорвал грохот отодвигаемой двери.
В проёме возник Павлин. Его лицо было озарено кривой, наигранной ухмылкой. Не говоря ни слова, он швырнул в ближайшую лужу камень. Вода вздыбилась грязным фонтаном, но тут же, послушная его воле, опала, снова образовав идеально гладкую поверхность.
— Ну что, — срывая с плеча потрёпанный рюкзак, он начал с фальшивой небрежностью, — миссия «выведать у мамы-легионера государственные тайны» провалилась. Она жёстче, чем та дверь в тоннелях.
Виктор не поднял головы, лишь провёл пальцем по едва заметной трещине на шесте, проверяя гладкость.
— Спросил про Дин’Аслан, про логистику — а получил часовую лекцию о «важности порядка и доверия к Агоре», — продолжал Павлин, строя гримасу и передразнивая её низкий, ровный голос, — «Павлин, ты слишком много фантазируешь. Займись лучше учёбой» — вот её итог.
— Значит, мы потеряли ещё один шанс раздобыть серебро, — тихо, почти себе под нос, произнёс Виктор. В его голосе звучала усталая горечь.
— Я ещё не договорил! — Павлин перебил его, с торжествующим видом вытаскивая из рюкзака смятый листок с официальной печатью Легиона. Бумага шуршала, будто жалуясь на грубое обращение. — Пока мама мыла посуду и напевала свой легионерский марш, я «случайно» наткнулся на это в её папке.
Он развернул листок и ткнул пальцем в несколько строчек, напечатанных сухим казённым шрифтом.
— Смотри. Сегодня. Шесть вечера. Рейд на склад у старых очистных сооружений. — Его глаза блестели азартом. — Контрабандисты, серебро, слёзы нарушителей… Всё как мы любим. Прямо подарок судьбы.
Виктор наконец поднял голову. Лучи солнца поймали стёкла его очков, превратив их на мгновение в два слепых белых зеркала.
— Идеально, — произнёс он, и в его голосе зазвучала сталь. — Мы найдём их раньше Легиона. Предупредим — они успеют эвакуировать товар. А мы возьмём скромную плату за информацию.
Павлин притворно ахнул, и на его ладони из пара и влажного воздуха возникла крошечная, карикатурная фигурка контрабандиста, судорожно прижимавшая к груди чемодан.
— Гениально! Прямо учебник по геройству. — Фигурка засеменила ножками. — Только вот маленький нюанс, оракул: как мы найдём этих романтиков подполья? По запаху ржавчины и палёной изоляции? Или по следам слёз на асфальте?
Виктор встал. Его тень, удлинённая шестом за спиной, легла на ржавую карту Фидерума у его ног, словно указывая путь.
— Найдём место, похожее на склад, — ответил он без тени сомнения. — Наверняка они будут там. — Он резко, почти без усилия, ударил концом «Бо» по проходящей рядом трубе. Низкий, гудящий удар, словно погребальный колокол, покатился эхом по подземным тоннелям, отходящим от станции. — Значит, если мы успеем до облавы — станем их спасителями. Если нет… — он холодно посмотрел на Павлина поверх очков, — …то трупами с благодарственной запиской от твоей мамы.
Водяная фигурка контрабандиста на ладони Павлина взорвалась с тихим хлюпающим звуком, обрызгав его.
— Второй вариант звучит… крайне атмосферно, — пробормотал он, внезапно серьёзнея. Он скрестил руки на груди. — Вик… а если это ловушка? Мама обожает такие игры. Приманка, слежка, а потом — бац! — и герои оказываются в центре зачистки.
Виктор медленно поправил очки. Его лицо было невозмутимым.
— Тогда, — сказал он тихо, — мы сыграем в их игру. Но по нашим правилам. Ты боишься?
Павлин фыркнул и отряхнул мокрые руки, но не сделал ни шагу назад.
— Я? Да я с трёх лет знаю, как прятаться от Легионерских патрулей! — Он сделал шаг к выходу и обернулся с кривой, бесшабашной улыбкой. — Ладно. Просто напомни этим подпольщикам, когда найдём, — если кинут нас без серебра, их драгоценный склад взорвётся от одной случайно залетевшей чёрной молнии.
Уголок губ Виктора дрогнул в скупой, едва заметной ухмылке.
— Думаешь, я сам не догадался?
Они выскользнули наружу, в утренний воздух Нищура, оставив за собой станцию. Где-то в её ржавых, сырых недрах с протяжным скрипом провернулась шестерёнка, словно старый, циничный дух этого места смеялся над их новой, безумной авантюрой.
Заброшенный склад у старых очистных сооружений был похож на ржавые лёгкие умирающего великана. Высокие потолки терялись в бархатной темноте, с которых, словно слезы, сочился конденсат и свисали обрывки проводов. Воздух был густым и спёртым, пропитанным запахом старой плесени и окисленного металла. Единственным источником света служили призрачно мерцающие голубые кристаллы магического воздуха, разложенные на ящиках с зияющей маркировкой «Дин’Аслан». Их холодное сияние отбрасывало на стены гигантские, дергающиеся тени контрабандистов в плащах с капюшонами, спешно переносивших тяжелые слитки. Где-то в глубине, за стеной ржавых труб, мерно гудел и вздыхал древний насос, заглушая собой любой случайный звук.
Двое фигур, прижавшихся к стене, двигались в такт этим гулкими вздохам, сливаясь с чернильной тенью. Павлин внезапно замер и ткнул пальцем в группу у грузовика с потухшими, слепыми фарами.
— Смотри, — его шепот был едва слышнее скрипа ржавчины под ногами. Он указал на ящик с треснувшей восковой печатью. «Асланское серебро — чистота 99,9%». Хоть бы пару слитков на зубы оставили…
Виктор, сжимая в потной ладони шест «Бо», даже не взглянул на ящик. Его взгляд был прикован к более подвижной тени, отделившейся от грузовика.
— Тихо. Их тут больше, чем крыс в здешней канализации, — его голос был беззвучным выдохом.
Павлин, пытаясь переступить через груду обломков, нечаянно задел ногой ржавую шестерню. Пронзительный скрежет, громкий как выстрел в этой гулкой тишине, пронесся по складу.
Тень у грузовика резко обернулась. Слепящий луч фонаря выхватил из мрака прищуренные глаза Виктора.
— Шпионы! — прохрипел часовой, и из-за плаща мгновенно блеснул клинок.
Мгновение — и их уже окружили. Из-за ящиков, из темных проходов между трубами возникли фигуры. Клинки, зазубренные ножи и заряженные арбалеты с тонкими иглами были направлены на двух друзей. Из толпы вышел мужчина с необычными перчатками с лезвиями-когтями. Его тихий голос давил сильнее любого крика.
— Легионеры-недоростки? Или просто воришки, решившие поживиться?
Виктор медленно поднял руки, но его пальцы лишь крепче сжали шест. По древку пробежала крошечная, злая искра статики.
— Мы здесь, чтобы спасти ваши шкуры. Скоро здесь будет рейд Легиона.
Его слова повисли в воздухе, а затем были разорваны грубым смехом. Один из бандитов, коренастый и плечистый, грубо толкнул Павлина в спину.
— Ого, ребятки решили поиграть в героев? — просипел он, и его дыхание пахло дешевым самогоном.
Но тут же смех стих. Из-за грузовика, из самой густой тени, вышла еще одна фигура. Длинный черный плащ сливался с темнотой. Капюшон откинулся, и под ним открылось знакомое лицо с холодным глазом и шрамом через другой.
— Эй, Коготь. Остынь. За этих я поручусь.
Голос Марка «Шрама» звучал как скрежет металла по камню. В наступившей тишине он был оглушительным.
Лидер, «Коготь», не опуская перчатки, бросил на Марка колкий взгляд.
— Ты уверен, Шрам? Если это ловушка…
— Тогда я сам перережу им глотки. Но они не дураки, — Марк уставился на Виктора оценивающим взглядом. — Ты всегда играл по правилам, Вик. Зачем рисковать?
— Нам нужно серебро, — ответил Виктор, не отводя глаз. Его голос был твердым и ровным, как сталь клинка. — Для борьбы с проблемами гораздо хуже Легиона.
И словно в подтверждение его слов, из-за стен донесся, нарастая, далекий, но неумолимый вой сирен. Сначала один, потом другой, сливаясь в угрожающий хор. Контрабандисты встревоженно зашептались.
Коготь плюнул на заплесневелый пол.
— Черт! Рейд… — он резко обернулся к своим людям. — Собираемся! Весь груз в восточный тоннель! Быстро!
Марк, не теряя ни секунды, подскочил к ближайшему ящику, сорвал крышку. Внутри, на черной ткани, лежали слитки матового, лунного металла. Он схватил два из них и с силой швырнул Виктору.
— Бери свою мзду, спаситель. Но запомни, — его глаза сузились до щелочек, — если вылетишь из игры, я найду тебя раньше, чем эти твои «проблемы».
Павлин, подобрав упавший к его ногам слиток, с наслаждением взвесил его на ладони.
— Тяжеленько. А сдачу не дадите? В виде совета, как отсюда выбраться?
Виктор, уже засовывая драгоценный металл в рюкзак, не поднимая головы бросил:
— Тоннель на востоке заблокирован обвалом еще с прошлой недели. Идите через дренажную шахту номер семь — патруль только что прошел, следующий будет через десять минут.
Марк, уже растворяясь в тени, лишь коротко кивнул.
Сирены выли уже прямо над их головами, свет фар резал темноту снаружи. Контрабандисты, словно призраки, один за другим исчезали в лабиринте ржавых труб и люков. Павлин схватил Виктора за рукав и потащил к их собственному выходу.
— Надеюсь, они оценят наш жест доброй воли и не отправят нам «открытку» с благодарностью прямо в спину! — его голос срывался от адреналина.
Виктор, оглянувшись, увидел, как у главного входа уже мелькают головы Легионеров. Лучи их фонарей скакали по стенам.
— Бежим. Если Марк прав, то это только начало.
Они нырнули в зияющий черный люк буквально в тот момент, когда на складе грохнули сапоги и раздались резкие команды. Холодная, вонючая темнота канализации поглотила их. Павлин, тяжело дыша, поднял перед собой серебряный слиток. Его холодный, матовый свет резал тьму вокруг них, словно самое острое в мире лезвие.
— Интересно, — прошептал он, — Шрам… он тоже борется с Тенями?
Виктор смотрел на свое искаженное отражение в безупречной поверхности металла.
— Нет, — тихо ответил он. — Он борется за то, чтобы выжить. Как и все мы сейчас.
Где-то совсем рядом, в лабиринте труб, эхом раздался короткий, сухой смех, похожий на лай, и растворился в вечном, безразличном рычании насосов.
В ту же ночь мать Павлина, снимая начищенную до блеска форму, с раздражением швырнула наплечник на полку.
— Ничего! Пустой склад, пыль да ржавчина! — проворчала она, обращаясь больше к себе, чем к безмолвной квартире. — Спасибо, Динами, за блестящую наводку. Опозорил меня перед всем взводом.
«Динами!?» — прошептал подслушивавший Павлин, благо мать не заметила его реакции, она поприветствовала сына и быстро прошла в свой кабинет.
Хотите поддержать автора? Поставьте лайк книге на АТ
