TL;DR
Зумеры делают всё «по правилам»: учат языки, проходят курсы, строят карьеру.
Но сценарий успеха родителей-миллениалов не работает. Вместо этого — режим постоянной аренды: жилья, времени, даже надежд.
Это не просто статья, а манифест поколения, у которого украли будущее.
Чего хотят зумеры?
Пока с твоей пенки на альтернативном кокосовом ещё не слезла смешная рожица лягушки, давай подумаем: чего вообще хотят зумеры?
Ни революции, ни дворца, ни советского трикотажа. Просто жить «свою лучшую жизнь». Не хуже, чем у блогеров. Снять «норм хату», трудиться головой, ездить куда-то раз в год (а лучше чаще), не умирать от стресса. Ну и чтобы работа — не «ради отчётов», а с пользой. Кажется, не так уж и много.
И вот куда идут зумеры с этими желаниями? Правильно. В IT, маркетинг, продакт-менеджмент, аналитику — во всё, что не связано с каской и тачкой в лизинг. Кто-то — сразу после вуза. Кто-то — после смены профессий. Каждый с мыслью: «Сейчас построю нормальную жизнь, там куча денег». А дальше — знакомый сюжет.
Ты стараешься. Растёшь. Учишься. Проходишь курсы. Берёшь задачи. Работаешь. Не отлыниваешь. И вот он — успех. Руководитель. Средний менеджмент. Своя команда. Ответственность. В офисе подарили кружку «Прорыв года», и в момент, когда всё вроде бы «пошло», ты узнаёшь главный спойлер: это не рост. Это потолок. Мягкий, но очень прочный.
Средний менеджмент больше не ступень наверх, это тупик.
От тебя требуют компетенций топ-уровня, но платят как дорогому стажёру, при этом ожидая, что ты будешь универсальным солдатом и вытащишь любой проект.
И пока собственники рассуждают, как один менеджер способен вести не пять, а сразу 15–20 проектов, на местах всерьёз спорят, по прямой идти на перекур или в обход, «буквой П». Мол, если идти напрямую, сэкономишь пару минут — и вот тебе прирост эффективности. А ты ведь, как «дорогой сотрудник», ещё обязан трекать каждый свой шаг в «Битриксе», чтобы наверху могли убедиться: каждая копейка твоей зарплаты превращается в «маржу».
Раньше работа была лифтом, теперь — сервисом по поддержанию уровня выживания.
Капиталу не нужно, чтобы ты рос, нужно, чтобы ты не мешал оборачиваемости. Ты приносишь прибыль, но доступ к ней закрыт: вместо неё — задачи, подписки, KPI и понты в корпоративной «Телеге». Образование, курсы, опыт — не капитал, а только пропуска в игру без правил. В ней нельзя выиграть, можно лишь продлить абонемент.
И вот здесь оказывается, что зумеры пришли слишком поздно, чтобы урвать дешёвую квартиру, и слишком рано, чтобы автоматизация расчистила им поле. Активов нет, стартового капитала нет, поддержки нет. Зато расходы — как у топа, а требования — как к роботу. Родители имели меньше, но жили лучше.
Чего на самом деле хотят зумеры?
Нормальной жизни
Получать не только задачи, но и отдачу. Чтобы твой труд не исчезал в чьей-то прибыли, а возвращался к тебе в виде условий жизни. Зумер чувствует: он приносит ценность, но остаётся без неё. Это и есть отчуждение — когда ты работаешь, но результатом не распоряжаешься;
Человеческой работы
Без тотального контроля, дедлайнов в ночь и KPI ради KPI. Это про борьбу не за удобство, а за субъектность: когда ты не просто винтик в процессе, а человек с правом сказать: «Нет». Сейчас такого права почти нет — и это проблема;
Перспектив
Чтобы были не только зарплата, но и путь. Возможность что-то построить, накопить, перейти на новый уровень. Сейчас же — всё устроено так, чтобы ты всегда оставался на месте. Это выгодно системе: удобный, предсказуемый, зависимый;
Личного времени
Не чтобы «полениться», а чтобы не потерять себя. Чтобы думать, учиться, жить. В условиях, где твой мозг постоянно занят чужими задачами, — ты просто перестаёшь быть собой. Это форма отчуждения — уже не от продукта, а от самого себя;
Уважения к труду
Потому что интеллектуальный труд — тоже труд. А не привилегия. Твоя экспертиза, навыки, даже усталость — это не каприз. Это вклад. И он должен признаваться. А не списываться на «зажрался в офисе»;
Честного признания: система сломана
Зумеры не ленивые, они просто первые, кто массово почувствовал: старые правила больше не работают. Ты выполняешь всё, что «нужно», — и всё равно остаёшься внизу. Это не ошибка. Это логика капитала. Всё утекает вверх.
И вот в чём суть: у зумеров формируется зачаток классового сознания. Не в теоретических терминах и не через книги, а через повседневный опыт. Они остро чувствуют несправедливость устройства системы: ты работаешь, выполняешь все правила, а результат всегда достаётся кому-то наверху. Эта интуиция — ещё не политика, но уже шаг к пониманию, что дело не в «лени» или «неудаче», а в самой логике капитала.
Поколение зумеров ещё можно вытащить из воронки «работай больше — получай меньше».
Что не так с зумерами?
С зумерами всё не так. И всё так — одновременно.
С одной стороны, это поколение, у которого есть всё: образование, языки, курсы, подписки, нейросети, скорость, гибкость, стрессоустойчивость и доступ к любой информации. С другой — нищета, тревожность, выгорание, ипотека на 30 лет (чаще аренда) и шесть созвонов в день.
Если верить мифу, зумеры сами виноваты. Но — проблема в системе, в которую они попали.
Во-первых, это поколение выросло на обещаниях. Нам с детства объясняли: учись, развивайся, работай и достигай. Нам показывали путь, где труд и знания приводят к успеху. Условный зумер — это человек, который всё сделал «по правилам» — но остался внизу. Потому что правила изменились, пока он был на курсах.
Во-вторых, зумер — это рабочий нового типа, но без прав старого. Это человек, который технически может всё: проектировать интерфейсы, кодить, анализировать поведенческую экономику, вести «Ютуб», действовать на нескольких рынках одновременно. Он знает, как работают конверсии, маркетплейсы, финтех и бизнес-процессы. Но его главная проблема — в том, что он ничем не владеет. Он не владеет компанией. Не владеет результатом. Не владеет даже своим временем. В лучшем случае — он арендованный мозг. В худшем — статист.
В-третьих, зумеры — это поколение в режиме перманентного стресса. Нет стабильных рынков, нет понятного будущего, нет гарантий. Зато есть неопределённость, токсичная гибкость, экономия на всём и постоянная гонка за нормой. Выходишь за рамки — вылетаешь. Ставишь границы — тебя обходят. Открыто говоришь про усталость — теряешь клиента.
Формально поколение зумеров живёт в «комфорте»: нажал кнопку — еда у двери, такси у подъезда, шмотки с Wildberries, «сериальчик» в 4K.
Но всё это — аренда. Аренда еды, аренда подписки, аренда жизни.
Это даже не потребление, а временный доступ: перестаёшь платить — исчезает всё. С утра включается счётчик, и если за сегодня не заработать денег, то через некоторое время всё благополучие исчезнет. Этот комфорт липовый — ты в нём полностью зависим.
Зумеры не свалились с потолка. Их «жизнь напрокат» выросла из чужих надежд. Это миллениалы первыми поверили, что можно устроиться в «нормальности»: взять кредитку, купить машину, съездить в Турцию и думать, что жизнь постепенно станет лучше. У них было ощущение пути. У нас — только подписка на путь.
Что не так с миллениалами?
Миллениалы — это поколение, которое хотело просто жить лучше. Без революций, без миссий, без геополитики. Просто жить лучше, чем их родители. И поначалу казалось, что это возможно: в 2000-х у них был рынок труда, были университеты, был выбор, были кредитки. Они поехали на Юг, съездили в Европу, купили первую «Киа Рио» и поверили, что всё идёт по плану…. Не к богатству, но к нормальности. Которую в России редко кто вообще видел.
У миллениалов не было шансов изменить систему — она уже оформилась без них. Их задачей стало найти своё место в существующей конфигурации. Не нарушать, не ломать, а встроиться. Отсюда и «культурный код»: работа, квартира, отпуск, ипотека, кредит на технику, ремонт через боль. Всё как у людей.
Не «двигать вперёд», а настроить под себя. Миллениалы — это поколение, которое придумало себе счастье на базе «того, что есть». Просто чтобы было немного комфортнее, чем в детстве.
Миллениалы сыграли по правилам, которые им навязали.
А потом оглянулись и поняли, что бежали не за своей мечтой, а за её суррогатом. Квартира — обременение, работа — рутина, отпуск — просто передышка между дедлайнами, а ребёнок — ещё одна статья расходов, которую надо вписать в этот загруженный график. Они не бунтуют, как зумеры, а тихо выгорают, потому что потратили лучшие годы на достижение целей, ценность которых оказалась иллюзией.
Часть миллениалов доросла до руководителей. Но не потому, что хотели командовать, — просто так было легче выжить.
Руководство стало не властью, а лишней обязанностью, чтобы хоть как-то удержаться в системе.
Не хищники, а такие же загнанные. В лучшем случае — успели урвать квартиру до скачка цен. В худшем — две ипотеки, старый «Макбук» и вечное чувство вины, что всё идёт «не по плану».
Миллениалы — поколение отсрочки. Вместо жизни получили бесконечное «потом». Потом квартира, потом стабильность, потом отдых. Только «потом» никогда не наступает: вещи ломаются быстрее, чем выплачиваются, выходные сгорают в бытовухе, а мечта о нормальном превращается в бег по кругу.
Зумеры — отрицание быта миллениалов. Им не интересно ждать. Им надо «здесь и сейчас»: квартиру, работу «по кайфу», отпуск хоть раз в год. Но миллениалы жили в рассрочку, зумеры живут в аренду.
Две разные формы одной и той же пустоты.
И именно в этой пустоте вырастают альфы — поколение, которому достанется не иллюзия «потом» и не аренда «сейчас», а полный ноль.
Что не так с поколением альфа?
Поколение альфа — это дети, родившиеся примерно с 2010 года. Самые младшие ещё в садике, самые старшие — уже в старшей школе. Это первое поколение, которое с рождения живёт с телефоном в руках. У них не было времени «до интернета». Они с самого начала в TikTok, YouTube и Roblox. Их воспитали экраны.
Альфа — идеальные потребители. Их не нужно уговаривать. Они не читают упаковки — они уже знают, что купить. Они смотрят, кто что носит, кто что ест и во что играет. Им всё продаётся с первого раза. Им не надо объяснять — им нужно просто показать. Они видят рекламу не как рекламу, а как часть жизни. Блогер сказал — значит, надо. Герой мультика ест чипсы — значит, вкусно. Всё просто.
У альфа нет баннерной слепоты, как у взрослых. Но и защиты от рекламы — тоже нет. Алгоритмы крутят им одно и то же — пока не купят. Или не попросят купить. Они не воспринимают контент как что-то нейтральное. Для них контент — это всегда призыв что-то делать, покупать, смотреть, хотеть.
Телефон, планшет, приставка — это уже не техника. Это часть тела.
Без гаджетов у альфа паника. Они не умеют сидеть без экрана. Даже в транспорте, в туалете, в очереди — нужно что-то смотреть. Никакой тишины, никакой паузы, никакого «Просто посиди». Мозг на постоянной скорости. И на этой скорости им «впаривают» всё подряд — от одежды до фастфуда.
Альфы ещё дети. Но уже не просто «поколение будущего», а готовый рынок. Их с пелёнок учат не копить, не ждать, не сомневаться — а покупать. Не задавать вопросы, а свайпать. У них нет привычки откладывать. Зато есть привычка к удобству, яркости и мгновенной награде. Пять секунд — и всё должно быть понятно. Не нравится — дальше.
Что будет, когда альфы вырастут? Чёрт его знает.
Скорее всего, альфы будут покупать больше, чем все предыдущие поколения. Потому что их с детства дрессируют. Увидел игрушку шкибиди-туалета? «Чёрт, мне точно это нужно. Скибиди доп доп ес ес».
Вырос идеальный потребитель.
Альфе плевать на всё, кроме следующего ролика. Среда делает его таким — и изменить это можно будет только временем и сменой общества.
Поколения и система
Объяснять социальные и экономические провалы одним словом «поколение» — это удобно, но неверно.
От миллениалов до альфы — все они живут в разных исторических условиях, но при этом включены в одну и ту же систему. Не возраст определяет уровень жизни — а структура исторического развития общества.
Если человек вышел на рынок труда в эпоху дешёвых ипотек, он с большой вероятностью живёт лучше того, кто работает в эпоху персональных KPI.
Но у поколений есть поведенческие паттерны — и их нужно учитывать, особенно в агитации.
Зумеры стали первыми, кто массово начал не просто ворчать, а открыто не соглашаться с правилами, по которым работает система. Это поколение не верит в карьерный рост ради опыта, в офисную лояльность, в культ труда.
Не готовы зумеры работать за копейки. Они не хотят вкалывать по 12 часов в день, чтобы потом получить возможность купить студию в ипотеку на 30 лет. Они увидели, что труд не ведёт к собственности, и отказались от иллюзий. У них нет классового сознания в прямом смысле этого слова — пока что. Но у них уже есть базовое чувство: «С нами что-то не так делают». И это — точка входа (или выхода).
Миллениалы — поколение компромисса. Они хотели жить лучше, чем их родители. Где-то получилось. Они стали управленцами, фрилансерами, проектными менеджерами. Но за это заплатили другой ценой — кредитами, выгоранием, неврозами, постоянным чувством, что «не дотягиваешь».
Многие из миллениалов пошли по пути «Я просто хочу спокойной жизни» — и не стали разбираться, кто именно эту спокойную жизнь у них отбирает. Сейчас они застряли: и вверх уже не вырасти, и вниз страшно падать. Их поколенческий страх — это страх потерять то немногое, что удалось собрать.
Альфа — пока ещё дети, но уже полностью встроенные в систему как «идеальные потребители». Это первое поколение, у которого не было жизни без интернета: с самого детства они в TikTok и YouTube, где реклама воспринимается не как реклама, а как часть повседневности. Их желания алгоритмы формируют быстрее, чем взрослые успевают заметить.
Ждать и копить альфа не привыкли, зато привыкли к мгновенной награде. Их с ранних лет учат свайпать и не думать. Какими они вырастут — сказать трудно, но очевидно одно: капитализм готовит их к роли рынка ещё до того, как они узнают, что такое труд.
Говорить с разными поколениями нужно по-разному.
С зумерами — через факты, через опыт, через конкретику. С миллениалами — через недосказанное, через «Ты и сам всё понимаешь». С альфа — через язык визуала, игры, короткой мысли. Нет универсальной агитации — но есть универсальное содержание: капитализм выжимает всех.
Новая эксплуатация
Эксплуатация сегодня — это не только заводы, шахты и тяжёлый физический труд. Это и офис. Это зумер, который сидит в рабочем чате до полуночи. Это разработчик, который на выходных дорабатывает чужие задачи. Это маркетолог, который обязан быть экспертом в чужом бизнесе, вытаскивать чужие цели, спасать чужую выручку.
Современный работник — особенно в маркетинге — это не просто исполнитель. Он должен понимать чужой бизнес лучше, чем его владелец. Мышление сводится к поддержке чужих процессов. Внутреннего почти не остаётся. Своё вытесняется чужим.
А когда чужое становится нормой, это — отчуждение.
Маркс писал об отчуждении, когда превалировал физический труд, но сегодня принципы те же: человек отрезан от продукта своего труда, от его смысла и даже от самого его производства. Просто теперь эксплуатируются не только тело, но и внимание. Сознание вроде бы политизировано, теория понятна, классовое чутьё не исчезло. Но пока открыт рабочий чат — всё это не включается.
И в этом главная ловушка: ты всё понимаешь — но не успеваешь это прожить.
