CreepyStory

—Дед Игнат, глянь-ка, это кто с горы-то бежит? Не Глухариха ли часом?

—Лопнуть мне на этом месте, она, карга старая!

—Вот наяривает!

—Мужики, а она, часом, не по нашу душу?

Дед Игнат опустил руку, из-под которой разглядывал пылящую по дороге фигуру, зло сплюнул под ноги:

—Знамо к нам. Втравил ты нас, Васька, в историю. Сейчас будет нам.

Бегущая через поселок старая Глухариха, почитаемая в Мурюке за ведьму, произвела в поселке фурор. Не говоря уже о пришлых, все ныне живущие местные жители Мурюка, включая древнего деда Игната, помнили Глухариху с самого рождения, и уже тогда она была скрюченной да сморщенной старой каргой. Глухариху опасались, но с любой бедой шли к той же Глухарихе.

—Чтой-то вы тут затеяли, ироды? Олухи царя небесного! Игнашка, и ты тудой же! — бабка разошлась не на шутку, охаживая собравшихся охотников сучковатой клюкой по хребтам. — Вы чего, охальники, думали, ась? Отвечай, говорю. — Накинулась она на деда Игната. Несмотря на дряхлость, рука у Глухарихи была тяжёлой.

Увернувшись из-под молотящей палки, Игнат приосанился, приняв, по возможности, степенный вид, и важно ответил:

—Крокодилу мы ловим, Никитишна. Охолонь.

—Ась? Хрокодилу? Здесь? В заболотине? А отколь здесь этот хрокодиле взяться, не думали? Да, в чью пустую голову такая вумная мысля могла прийти?

Побитые мужики упираться не стали и сдали с потрохами Ваську Получерта, божившегося надысь, что своими глазами видел, как пятиметровый крокодил, вынырнув из болота, утащил под воду Петрову скотину. Сам Васька Получерт, не будь дураком, незаметно улизнул в самом начале экзекуции, и оглядевшись, мужики поняли, что предъявить виновника бабке не могут.

— Расходимся, мужики, — махнул рукой дед Игнат. Глухариха же задержалась подле болота.

Да было б болото, а так, тьфу, заболоченная лужа метров сто в окружности. Вот с другой стороны, за низинами, за полем, там да, болото. Километры и километры трясины, кое-где поросшей невысоким кустарником, с мертвыми черными стволами, торчащими тут и там. Гиблое место, мертвое. Мало кто знал путь, ведущий через то болото, да и зная, не рисковал там ходить. Дно болота мигрировало, и сегодняшняя тропа завтра могла вести прямиком в бездонную топь. А это болото, и не болото вовсе по местным меркам — светлая, заполненная черной водой, покрытая ряской и кувшинками, заросшая осокой в человеческий рост, дыра в земле. Говорят, бездонная, да разве кто мерил? Испокон веков наполняла дыру стоялая вода и никому не мешала. Обходили болотце стороной, делая круг по дороге к Китату, и всего делов-то. Но в этот год все поменялось. Стала тонуть в болоте скотина. С весны уж шестая корова сгинула. Не на пустом же месте такая напасть? А тут появляется Васька Получерт со своим рассказом про крокодила, утянувшего на его, Васькиных, глазах рыжую коровку на самое дно. Как тут не поверить? Было бы дело в другой местности, а тут Мурюк, где чертовщина из каждого угла так и лезет, а из любой щели сквозит древним, потусторонним ужасом. Вот мужики и собрались посмотреть на этого крокодила, да покумекать, как отвадить того поселкового скотину тягать. Собрались и не придумали ничего лучшего, как по болоту из ружей вдарить. Идея, признать, при зрелом размышлении спорная, ну да, а что оставалось?

К вечеру того же дня ведьма Глухариха сама заявилась к Игнату и повелела, как стемнеет, сыскать и привести к болотцу Ваську Получерта. Он заварил кашу, ему и расхлебывать. Привели. Укоротив сопротивление со стороны Васьки, по приказу бабки, сняли мужики с него всю одежду и, вывернув наизнанку, напялили обратно. Даже сапоги переодели — левый на правый и наоборот. На спину приладили берестяную корзину на лямках, по примеру рюкзака, с каким поселковые бабы ходят по ягоды.

Строго наказала Ваське Глухариха сидеть, ждать и ни в коем случае не оборачиваться. Как плеснет вода за спиной, не пужаться, когда потяжелеет корзина, а вставать и идти в обход села к великим болотам. Там, развернувшись спиной, присесть и не глядя за спину, ждать, когда пассажир выберется и пойдет обживать новый свой дом.

Наутро, распивая заслуженную свою литру, рассказывал Васька Получерт:

— Ох, мужики, страху-то натерпелся, страху! Я иду, а он пыхтит, иду, пыхтит. А тяжеленький-то, ма-ма дорогая!

С той поры скотина в болоте не тонула.

Начало здесь:

Кровь и Пепел - Вторжение. 1 - Пролог

Эмма – Абаддон, мыс Драконумов, около семидесяти лиг к северу от Тартароса, днем ранее

Узкая и обрывистая горная тропа, уходящая ввысь, как будто была бесконечной. Густые пепельные облака нависали над головой настолько низко, что казалось – лишь вытяни руку, и она исчезнет в грязно-сером тумане. Багровый полумрак скорее скрывал, чем показывал путь. Любой неловкий шаг мог стать роковым для Эммы, поэтому она была предельно сосредоточена. К счастью, по-настоящему опасных участков было всего несколько, и о них заранее предупреждал ее спутник, шедший чуть позади. Девушка буквально кожей ощущала уже знакомый, пронзительный как копье взгляд, неотрывно следящий за каждым ее движением. Однако звука его шагов, несмотря на обилие каменного крошева под ногами, почти не было слышно. Эмма время от времени опасливо бросала короткие взгляды назад, просто чтобы убедиться в том, что не одна. В очередной раз оглянувшись, она оступилась на осыпи мелких базальтовых камней и пошатнулась, едва не заскользив по крутому склону горы. В тот же миг идущий сзади, оказавшись рядом, подхватил ее под локоть и вернул обратно на тропу.

– Не отвлекайся от пути, смотри под ноги, – нахмурившись, рыкнул он на Эмму. – Я уберегу тебя от падения с обрыва, но от вывиха лодыжки уберечь не смогу. И придется возвращаться назад.

– Темнейший Азаэль… как насчет… небольшого отдыха? – девушка тяжело дышала, сказывалась усталость от подъема и его повышенная рискованность. В той, прежней жизни, она любила горы, и раньше, когда позволяло свободное время, выбиралась с друзьями в пешие походы по альпийским предгорьям. Но здесь сложность маршрута была почти на грани ее возможностей. Удобная одежда, как будто сшитая по ней – из плотной ткани в несколько слоев с защитными вставками из дубленой кожи – хоть и облегчала подъем, но не прибавляла сил.

– Через пару десятков шагов, за поворотом, будет небольшая ровная площадка, – все же смягчив тон, ответил принцепс, чуть ранее сменивший свой роскошный камзол на более скромный наряд. Его черный кожаный дублет с еле заметным затейливым багровым узором вдоль швов сверху прикрывал накинутый на левое плечо пепельно-серый плащ, почти в цвет окружающего пейзажа. – Вот и она.

Эмма, облегченно выдохнув, смахнула ладонью пепел и опустилась на теплый гранит, с наслаждением вытянув гудящие ноги. Осмотревшись, она не увидела продолжения тропы, лишь крутой обрыв с текущей далеко внизу неширокой, но быстрой рекой. Ее русло петляло меж горных склонов, теряясь вдали.

– А что это за речка? – поинтересовалась девушка. – Или у нее нет названия?

– Почему же, есть. Сия скромная река – ни много ни мало, всего лишь великий Ахерон, крупнейшая река Абаддона, – хмыкнул Азаэль. – В десятке лиг отсюда – ее исток.

– Ахерон?! Тот самый Ахерон?! – Эмма с изумлением вглядывалась в бурную речку с мутноватой водой. – Но в том Ахероне, вдоль которого мы ехали вчера, не меньше сотни метров в ширину!

– Немного ниже по течению в него впадает Коцит, берущий начало в холодном горном озере с тем же именем, – пояснил принцепс, указав когтистым пальцем на лишь ему знакомый ориентир вдали – группу клыковидных скал, почти не отличающихся от остальных вокруг. – Мы же пересекли реку в ее среднем течении, где она выходит из Ржавых Гор на Пепельные Пустоши, становясь шире. В устье, после слияния с Летой и Стиксом – Ахерон настолько широк и полноводен, что другой берег местами не всегда виден. Даже в твоем мире сию реку сочли бы крупной, в Абаддоне же ей нет равных. Ахерон течет с севера на юг, впадая в Море Крови и разделяя материк на западную и восточную половину.

– А тот город, рядом с которым мы проезжали после того, как миновали мост через Ахерон? Это…

– Тартарос, город-кузня Абаддона и обитель одного из Владык, – напомнил ей Азаэль, тем временем разворачивающий некий сверток из своего заплечного мешка. – Там ни на миг не смолкают тысячи кузнечных молотов, превращая раскаленный металл во все, что потребуется. Любое изделие, от железных подков и лопат до уникального оружия и доспехов Высших – изготавливается истинными мастерами. К слову, один из моих мечей, который ты недавно видела в деле – выкован самим Мельхомом, архикузнецом Тартароса. Я приложил и свою руку к его созданию, получив несколько бесценных уроков по работе со сложнейшими сплавами и попутно усвоив крупицу опыта признанного во всем Абаддоне творца. Его выверенное сотнями веков ковки плетение сплава нужного состава и внутренней структуры изумляет и восхищает даже столь искушенного зрителя, как я, не говоря о прочих. Отличных ремесленников в Тартаросе многие тысячи – Мельхом же создает произведения искусства, – Азаэль положил ладонь на рукоять меча, с которым видимо, не расставался никогда.

Эмма, заслушавшись, смотрела вдаль, на раскинувшуюся под ней горную долину, изрезанную крутыми гранитными и базальтовыми скалами. Кое-где поблескивали черным обсидиановым блеском огромные, наклонно торчащие из земли шипы, за многие века заточенные ветром и пеплом до бритвенной остроты. Вдали, на самом горизонте, рутинно дымил огромный вулкан. Из неровного края кратера изливалась лава, неспешно стекая со склона и собираясь в один поток, уходящий вдаль. И темные, без малейших разрывов, пепельные облака над таким же темным миром. При всей мрачности окружающего ландшафта Эмма вдруг ощутила, что этот мир, пребывая в этой хаотичной первобытности… по-своему красив. И поразилась этой мелькнувшей мысли.

– Вид отсюда завораживает, – поблагодарила девушка, еще раз оглядевшись и стараясь запомнить как можно больше деталей и ориентиров, просто на всякий случай. – Теперь двинемся обратно?

– Ты решила, что я поднял тебя ранним утром, тащился с тобой по горному склону больше двух часов, и все ради того, дабы показать тебе вид на свои владения с ближайшей скалы?! – насмешливо отозвался принцепс, наконец достав содержимое свертка. – Ты себе даже представить не можешь, что за зрелище тебя ожидает вскоре, – загадочно, держа интригу, произнес он, протягивая Эмме…

– …Это… дыхательная маска? – изумилась она, принимая нечто похожее на респиратор, закрывающий лицо, но из плотной кожи, с парой ремней и трубкой, уходящей в сумку. – Но зачем она мне?

– Наш дальнейший путь лежит через пещерные ходы, где без маски ты задохнешься от ядовитых сернистых газов уже спустя сотню ударов сердца, – пояснил Азаэль нарочито будничным тоном, как будто они собирались прогуляться по набережной.

– А моего согласия и желания на это, ты, Темнейший, конечно даже не собираешься спрашивать! – Эмма чуть не задохнулась, но от возмущения. – А если маска порвется?! А если трубка…

– Не порвется, – уверенно отрезал принцепс, оборвав ее на полуслове. – А что до твоего желания, то я его отчетливо вижу, хотя ты еще не знаешь о цели нашего небольшого путешествия. Понимаешь лишь то, что вряд ли оно повторится. Я бы в очередной раз предоставил тебе право выбирать – но выбор тобою уже заранее сделан. Посему, вместо того, чтоб тратить впустую воздух – вдохни поглубже, натяни маску и постарайся не умереть по пути.

Девушка, уже собираясь выпалить следующую фразу, замерла с открытым ртом, в очередной раз услышав про свою возможную смерть. Но затем Азаэль, не меняя сурового лица, подчеркнуто выразительно ей подмигнул, гротескно зажмурив один глаз на пару секунд. Эмма не выдержав, рассмеялась. – «А ведь он действительно прав – я не хочу останавливаться на полпути…» – и, глубоко вдохнув, натянула маску на лицо. Принцепс помог ей с ремешками, ловко затянув их на затылке, после чего проверил целостность трубки и резервуара в сумке. Отступив на шаг, он придирчиво осмотрел Эмму. Девушка сделала пару осторожных вдохов и кивнула, что все в порядке.

– На сей раз я пойду впереди, – пояснил Азаэль, направляясь к незаметной расщелине меж скал. – Для тебя там лишь кромешный мрак, посему дай мне свою руку, дабы не заплутать в пещерах. Не бойся, я проведу тебя.

Он протянул ладонь, и Эмма, после секундного колебания, сжала ее в своей, ощутив жар демона даже через перчатку. И они вместе шагнули во тьму.

Эмма, зажмурившись, шла на ощупь по узким галереям, пробитым не рукой человека или демона, но природной стихией в далекие времена. Одной рукой она то и дело непроизвольно касалась изъеденных кислотными газами пористых каменных стен, сразу ее отдергивая. Второй девушка сжимала ладонь принцепса изо всех сил, отчаянно борясь с накатывающими волнами паники. Закрытые глаза, несмотря на маску, немилосердно щипало, горло жгло и саднило, скалы и тьма вокруг давили на нее всей своей многотонной тяжестью. Страх того, что воздух закончится прежде, чем эта казавшаяся бесконечной пещера, холодными струйками пота стекал по шее и спине. Сердце билось все быстрее, дыхание участилось, и Эмма ощутила, что ей не хватает воздуха. Она закричала внутрь маски, но наружу прорвался лишь сдавленный хрип. Сквозь слезящиеся веки забрезжил мутный свет, и Эмма распахнула глаза, но помутневшие от налета стекла не давали понимания, в безопасности ли уже она. В следующий миг Азаэль сорвал с нее маску, и девушка рухнула на колени, заходясь в приступе надсадного кашля. Из глаз потоком хлынули слезы. Принцепс, достав из заплечной сумки кожаный бурдюк с водой, откупорил его и вылил немного на лицо девушке. Эмма, ругнувшись, на ощупь выхватила у него воду и, сделав несколько глубоких глотков, тщательно промыла все еще слезящиеся глаза. Затем, вернув бурдюк, вытерла лицо протянутым куском ткани все из того же заплечного мешка и осторожно приоткрыла глаза, опасаясь, что их снова начнет щипать. И замерла. Полотенце выпало из ослабевших вдруг пальцев, упав к ногам девушки. Азаэль оказался прав. Прав во стократ. Это зрелище стоило долгого и опасного пути.

Они по-прежнему были на склоне горы, но облачная пелена больше не нависала над Эммой. Теперь пепельные облака плыли ниже, клубясь и волнуясь бескрайним морем серого тумана до самого горизонта. А над головой… Над девушкой и демоном раскинулось прекраснейшее, густо усыпанное незнакомыми звездами, небо этого мира. Оно было совершенно не похоже на тот ночной небосвод, которым часто любовалась девушка в своих альпийских походах, лежа на привале. Звезд на этом небе горело десятикратно больше, они сплетались в сложные причудливые созвездия на фоне далеких туманностей разных цветов, создавая картину неописуемой красоты. Эмма на несколько бесконечных минут просто выпала из реальности, завороженно восхищаясь открывшимся видом.

– Это… потрясающе… – прошептала она, не в силах отвести взгляда. Контраст с мрачным, лишенным красок миром там, под облаками, был настолько разительным, что девушка не верила своим глазам.

Азаэль, стоявший рядом, едва заметно и немного загадочно улыбнулся, промолчав. Он явно был здесь не в первый раз. Эмма тем временем вновь всмотрелась в незнакомое, чужое, но такое ошеломляюще красивое небо. Одна из звезд, ярчайший, до рези в глазах, голубой бриллиант в сине-фиолетовом ореоле туманности – была гораздо больше или ближе остальных, выглядев не точкой, а крошечным диском. Свет от нее даже давал небольшую, но достаточно четкую тень на скале за их спинами.

– А что это за звезда? – Эмме стало любопытно. – Она же ближе остальных?

– Ближе, чем тебе кажется, – усмехнулся принцепс. – Это материнское светило сей звездной системы.

– Так значит… это ваше солнце?! – осознала Эмма. – А как оно называется?

– У него нет именования на Общем наречии, – Азаэль подошел ближе и тоже обратил свой взгляд на небо. – Ибо лишь драконумы, да Высшие в истинном облике способны подняться над пеленой, что закрывает небо Абаддона. Но небо их занимает мало. Я же знаком с астрономическими трудами ваших ученых, посему знаю, что звезды, подобные этой, называют волчьими – по имени того, кто открыл их. Название мне приглянулось, и я нарек сие светило Волчьей Звездой.

– И многие в Абаддоне знают об этом? – не удержалась от улыбки Эмма, заранее зная ответ.

– Сей миг – ровно вдвое больше, чем минутой ранее, – ответил ей улыбкой принцепс, подтвердив ее догадку.

– Почему вокруг него такой разноцветный туман? Необычно, хоть и красиво… – прищурившись, девушка вновь засмотрелась на местное солнце.

– Она дрожит в агонии, сбрасывая себя вовне перед тем, как исчезнуть в мощнейшем взрыве, – помрачнел Азаэль. – Волчьи звезды – умирающие звезды.

– Ты шутишь?! – Эмма даже отступила на шаг, вглядываясь в невозмутимое лицо принцепса, и не находя там ни намека на шутку. – Когда это произойдет?!

– Может завтра, может – через сотню тысяч лет, – пожал плечами тот. – Звезды живут гораздо дольше людей, и даже Высших. Но умирают так же внезапно как люди, и так же ярко, как Высшие. Просто живи и не думай о том, чего не можешь изменить, предугадать, предотвратить.

– Да уж, теперь зная, что солнце над моей головой может взорваться в любую минуту, я буду спать гораздо крепче, – нервно хмыкнула Эмма, в душе признавая правоту демона. В этом мире у нее неисчислимое множество реальных опасностей, а она печется о какой-то там звезде! – Сутки тут, кстати, по продолжительности похожи на земные, но ночью темнеет не слишком уж сильно, хотя ты говорил, что де «ночи Абаддона черны, как смоль» …

– Так и есть, – подтвердил Азаэль. – Но сперва дождись первой ночи, а затем уж суди. Чтобы она наступила, оба светила Абаддона должны скрыться с небосвода, а сие бывает нечасто.

– У вас два солнца?! – удивленно воскликнула Эмма, осматривая звездное небо. – А где второе? Оно больше или меньше?

– До сей поры – за горизонтом, – уклончиво ответил принцепс, на лице которого появилась все та же хитрая и загадочная улыбка. – Но совсем скоро его восход. Что до размеров, то Волчья Звезда в десятки раз крупнее вашего солнца. Второе светило же – в десяток раз мельче, посему смотри внимательно, дабы не упустить его появление на небесном своде.

Эмма пристально всмотрелась в небо, но пока не заметила изменений. Переведя взгляд ниже, она увидела, что линия горизонта разом как будто задрожала, размываясь. И затем начала… повышаться.

– Что… что вообще происходит? – непонимающе и потрясенно пролепетала девушка. Ее разум отказывался воспринимать разворачивающуюся картину. Зрелище было совершенно непредставимого масштаба.

Из-за облачного моря широкой дугой величественно восставал огромный, тускло-красный диск, отдаленно напоминающий Юпитер своими полосами, но эти были угольно-черными. От гиганта исходило тусклое свечение и волнами шло тепло. Он поднимался на глазах, занимая все больше места на небе, скрывая за собой звезды одну за другой. Спустя десяток минут уже треть небосвода пульсировала багрово-красным.

– Узри же Великий Инфернон! – торжественно изрек Азаэль позади нее. – Он обращает свой взор на Абаддон с небес каждые тридцать шесть часов ровно на половину от этого срока. В давние времена Эпохи Пришествия дни и ночи были гораздо короче, но с каждым годом наш мир замедляет свое вращение, ибо Инфернон влияет на него все сильнее. Однажды настанет день, когда лишь одна сторона Абаддона будет обращена к сему светилу, вторая же погрузится в вечную и холодную тьму, лишь изредка прерываемую тусклыми сумерками Волчьей Звезды.

– Это… не солнце… Но и не планета… – Эмма пыталась собрать мысли, завороженная и ошеломленная открывшимся видом. – Значит… мы на спутнике этого… Инфернона? И он вращается вокруг центральной звезды? Почему он такой тусклый, но настолько горячий? – стянув перчатку, она подставила ладонь и сразу ощутила жар, идущий от гиганта. – И что это за Пришествие? Я недавно уже слышала от тебя это, но не вполне поняла…

– Столько вопросов для той, кто еще пару дней назад была готова бежать без оглядки чрез Врата подальше отсюда, – усмехнулся принцепс, чуть удивленно вскинув бровь. – Утолю твое любопытство, почему бы и нет. Твоя догадка верна – Абаддон вращается вокруг своего старшего брата, как Луна вокруг вашего мира. И в своем танце они описывают круг за кругом, в центре коего ярко горит Волчья Звезда. Не спрашивай, есть ли рядом иные миры, ибо мне сие неведомо, – развел руками Азаэль. – Великий Инфернон же скорее светило, чем планета. Это мир, сотканный из огня и тьмы. Его толщу каждый миг прорезают яростные смерчи бушующего пламени в десятки тысяч лиг высотой. Металл и камень там кипят, обращаясь в раскаленный газ, уносясь ввысь вихрями и остывая лишь на грани бездонной черноты. Затем мелкой пылью они опускаются ниже – лишь для того, чтобы сгореть в очередной вспышке всепожирающего огня. В ученых трактатах твоего мира предполагается некая твердь в самом центре таких светил, но подтвердить сей факт вряд ли кто-либо из них осмелится. Что же до Пришествия, то… – принцепс замер на полуслове.

Эмма, вытянув руку в указующем жесте, направила ее на море пепельного тумана, вдруг потерявшему свое спокойствие. Ее пальцы и губы дрожали, все тело охватило предчувствие безотчетного, невыразимо глубокого страха, как будто сама смерть положила свою костлявую руку ей на плечо. Но она продолжала смотреть как будто в оцепенении, не в силах отвести взгляда. На то, как километровыми вихрями вздымаются вверх пепельные облака от огромных невидимых взмахов. На то, как наливается тьмой непроглядная бездна ниже. На нечто невообразимо колоссальное, ужасающее, погружающее в пучину паники и безумия одним своим видом – само олицетворение этого адского мира, уже почти явившее себя.

Опомнившийся Азаэль, выругавшись уже на ходу, метнулся к девушке. Он сгреб ее в охапку, накрывая обоих своим пепельно-серым плащом, и вжался в рассщелину, сливаясь цветом со скальной стеной. Спустя миг красно-багровое небо почернело – исполинская крылатая тень вырвалась из тумана и, закрыв собой полнеба, зависла в воздухе. Следом раздался инфернальный, всесокрушающий рев, от которого облачная пелена рваными волнами разлетелась в стороны. Эмма, ничего не понимая, лишь чувствуя, как ее захлестывает иррациональный бешеный ужас, зажимая уши, истошно, до хрипоты, закричала, пытаясь вырваться из стальных объятий принцепса и размозжить голову о ближайшую скалу. Через бесконечную секунду ее сознание выбило из тела, и девушка безвольно обмякла в руках Азаэля.

…Эмма понемногу приходила в себя. Вначале вернулся слух, спустя минуту удалось слабо пошевелить ладонью, и только затем разлепить тяжелые веки. Тело все еще не слушалось, ее била мелкая дрожь. С трудом повернув голову, она поняла, что лежит на том же месте, где ее настиг обморок, укрытая плащом своего спутника. Он сам с нескрываемой тревогой осматривал окрестности, временами бросая на нее обеспокоенные взгляды. Лишь убедившись в чем-то, известном лишь ему одному, принцепс подошел к девушке и опустился на камень рядом с ней. Положив свою горячую ладонь на голову девушки, он замер на мгновение, а затем облегченно выдохнул.

– Все закончилось, он уже не вернется. Но ты… ты не перестаешь меня удивлять, – медленно проговорил он, как-то по-новому смотря на нее. – Все еще жива и даже умудрилась сохранить рассудок. Невероятно…

– Это был… твой очередной сюрприз… Темнейший? – Эмма с трудом собирала звуки в слова, а слова – во фразы. Злость, поднявшаяся было темной волной, вдруг разом схлынула, едва она поймала взгляд Азаэля. В нем было многое – от удивления и непонимания до… волнения? Не как за дорогую собственность, а нечто иное… в горевших багровым глазах демона она прочитала почти человеческие эмоции.

– Сие было волею одного из тех случаев, кои не в силах предвидеть даже я, – отрицательно качнул головой принцепс. – И сей случай едва не стал роковым. Раньше я ни разу не видел в этих краях…

– Что… что это за… – Эмму перетряхнуло от одного воспоминания, и она застонала от боли, пронзившей виски.

– Владыка Ужаса. Его имя на Общем звучит как Вельзевул. Он один из Трех, правитель Тартароса. Само его присутствие вселяет страх и лишает разума людские души. В рудниках Ржавых Гор, в скалистых отрогах коих высечен Тартарос, твои сородичи живут не более года во многом из-за его зловещего ореола. В самом же городе-кузне люди могут находиться, лишь будучи сосудами для мортусов. Все прочие почти сразу обезумеют и лишат себя жизни. Даже Низшие часто испытывают там беспричинное беспокойство.

– Но… ты же Высший! Почему ты не почувствовал его раньше?! – девушка уже достаточно пришла в себя, чтобы в очередной раз возмутиться.

– Я слишком привык к постоянному давлению ауры Владыки Ужаса, работая с Мельхомом над очередным клинком или доспехом в Тартаросе, – задумчиво ответил Азаэль скорее себе, чем Эмме. – Если бы мне ранее было ведомо о том, что Вельзевул почтит своим присутствием мои края – я бы ни за что не повел тебя в горы. И я искренне рад, что ты сохранила как свою жизнь, так и разум.

– Ты сейчас удивишься, но и память тоже, – слабо улыбнулась Эмма, опираясь на руки. С третьей попытки ей наконец удалось сесть. – Пока я прихожу в себя, расскажи про то, что не успел, – напомнила она принцепсу. – Если мне позволительно это знать…

– Ты о Пришествии? – Азаэль откинулся на локтях, смотря на гигантский багрово-черный шар, закрывший треть неба. – Всем ведомо, что так называют в Абаддоне великое сошествие Трех, положившее начало первой из эпох и покорению сего мира. Многие знают, что Абаддон не всегда был таким – когда-то здесь росли леса, сквозь чистые речные воды виднелись косяки рыб, а небосвод не закрывала пепельная пелена. Прежние его обитатели называли свой мир Э`Дем – в буквальном переводе «для людей». Их научные и культурные творения были на гораздо более высокой ступени, чем человеческие твоего времени. Однако яростная битва, коя сразу вспыхнула меж Тремя Владыками за первенство – погрузила сей мир во тьму и отбросила цивилизацию Демов в своем развитии на тысячелетия назад…

– Но почему они не сопротивлялись?! – невольно перебив принцепса, воскликнула девушка.

– О, поверь мне, сопротивлялись, еще как, – мрачно усмехнулся тот. – Примерно, как муравьи, пытающиеся усмирить сражающихся драконов. Ты даже не представляешь, что здесь происходило – океаны кипели от жара, величественные горные хребты превращались в пыль за минуты, а на месте плодородных равнин тут же, изливаясь лавовыми потоками, возникали новые вершины. Кора сего мира трещала под мощью Владык, прорываясь магмовыми извержениями, кои накрывали целые континенты. К концу эпохи Пришествия у Э`Дема сместилась даже ось вращения и орбита. Впрочем, все Трое Владык утратили большую часть энергии в борьбе с равными себе, и разрушение мира замедлилось. Здешние обитатели же оставили тщетные попытки уничтожить, или хотя бы помешать Трем – и сосредоточились на своем выживании. Свой мир, к слову, они тогда, утратив всякую надежду, переименовали в Абад`Дем – на их языке «обезлюдевший»...

– А что тогда означает «Абаддон»? – Эмма завороженно слушала рассказчика, впитывая каждую крупинку знания. – Это же слово из их языка?

– Да. – Азаэль сделал паузу, размышляя, стоит ли ему раскрывать подробности. – «Абад`Дон» буквально переводится как…

– «Отвергнутый»… – прошептала девушка.

Принцепс удивленно уставился на нее, не сразу поняв, как она угадала значение слова. Лишь спустя долгую секунду осознание настигло его.

– Похоже, я обучил тебя не только Общему наречию, – задумчиво изрек Азаэль. – Весьма, весьма странно…

– Позволь мне задать вопрос… – Эмма повернулась к принцепсу, уже бесстрашно, почти привычно выдержав его пронзительный взгляд. – Текущее название этому миру, немного изменив прежнее, дал один из Трех?

– Хм… верно. В рукописях эпохи Огня сказано, что Темнейший Люцифер, не победив, но одержав верх над Темнейшими Вельзевулом и Белиалом, и став Первым среди Трех, торжественно даровал имя сему миру. Более того, я был тому очевидцем. Но к чему ты…

– Он назвал его в свою честь, – уверенно заключила Эмма. – И я теперь поняла, откуда они родом… все они.

Ее взгляд переместился вверх. Она вглядывалась в бушующее море огня и мрака над головой, занявшее треть небосвода. Дрожь волной пробежала по коже, когда девушка лишь попыталась представить, сколько…

– Их тысячи… миллионы… миллиарды… – зашептала Эмма торопливо, неразборчиво, почти беззвучно, чувствуя, как кружится голова. Теперь ей казалось, что поверхность нависшего над ней багрового гиганта бурлит не под силами стихий – но от мощи неисчислимого множества могущественных существ – каждое из которых могло бы уничтожить все живое на Земле.

– Забудь о сказанном! – прорычал Азаэль. Демон резко развернул девушку к себе, охватив когтистыми ладонями ее лицо. – Даже думать не смей! Ибо за сие кощунство, за саму мысль о том, что Трое Владык не боги, а лишь одни из многих… я не смогу спасти тебя, а твоя казнь растянется на годы невообразимых мучений!

– …Да, Темнейший. – выдавила Эмма, чуть снова не потеряв сознание от направленного в упор, яростного, раскаленного добела взгляда демона. – Кто я, чтобы судить о повелителях Абаддона? Мне чудом удалось пережить встречу с одним из них. Они… поистине боги. Темные боги этого темного мира.

Азаэль еще с десяток секунд впивался взглядом в девушку, буквально пронзая ее насквозь, пока не убедился в полной искренности сказанного.

– Не заставляй меня пожалеть о том, что привел тебя сюда, – процедил он медленно и весомо, заставляя прочувствовать каждое свое слово. – Многие знания – многие печали.

– Никто и никогда не узнает, что я видела и слышала здесь, – отозвалась она с полной серьезностью. – По крайней мере, не от меня.

– Что же, сей ответ меня вполне устраивает, – качнул головой принцепс, снова доставая ненавистную дыхательную маску. – Нам же пора в обратный путь.

– Пока мы наедине, хотелось бы внести окончательную ясность в один мучающий меня всю дорогу вопрос, – Эмма, сделав несколько глубоких вдохов, забрала маску и начала сама ее надевать. – С какого возраста у Высших начинают расти рога? – И выразительно подмигнув, сразу туго застегнула ремешки, не дожидаясь ответа.

– В смысле? Это вообще не зависит от… Тьфу, забери тебя Бездна! Да что ты себе позво... – опешил Азаэль, невольно проведя ладонью по волосам, где не было ни намека на рога. Замер на полуслове. И ухмыльнулся, по достоинству оценив подколку. Напряжение между ними как рукой сняло.

– Что ж, дерзкая, признаю – мы квиты, – и он взял ее руку в свою. Спустя миг девушка и демон вместе шагнули обратно во тьму.

(Продолжение следует)

Это перевод истории с Reddit

Всё началось с одного вопроса — вопроса, который мучил меня почти всю жизнь. Почему? Почему он это сделал? Что его толкнуло? Бабушка запретила мне навещать его. У моего брата Винсента была своя версия событий. А у меня — лишь смутное воспоминание о том дне. Мне было всего шесть. Что могло подтолкнуть человека на такой поступок? Что могло заставить кого-угодно сделать это? В день, когда мне исполнилось восемнадцать, я решил поехать к отцу и наконец спросить. Мне больше не нужно было ничьё разрешение, чтобы добраться до Райкерс-Айленда.

Я проснулся рано утром; бабушка уже готовила завтрак. Винсента, как обычно, не было дома — он почти никогда не ночует. Мне не нравятся его друзья. Она поздравила меня с днём рождения и сделала омлет. Она почувствовала, что со мной что-то не так, но я держался спокойно. Я знал: скажи я ей правду, она тут же заперла бы дверь. Настолько серьёзно она к этому относилась. Я сел на автобус и доехал до Райкерса меньше чем за час. Там меня продержали ещё около часа, прежде чем я увидел его. Он выглядел совсем не так, как я представлял. Он подошёл и сел напротив. Я поднял телефон, и в голове у меня была только одна мысль.

Он вёл себя так, будто я ему не сын. После того, что он сделал, я и сам уже не чувствовал себя им. Первое, что он сказал: «Зачем ты пришёл? Мария тебя прислала? Она никогда не была слишком умной». Честно говоря, я вскочил — мне хотелось уйти и не иметь с ним ничего общего, но что-то заставило меня снова сесть. «Почему? Почему ты это сделал?» — потребовал я. Он ответил: «Сынок, ничего из того, что я скажу, не сделает этого лучше». Я спросил снова: «Почему ты отнял у меня мать?» Тогда он просто протянул мне маленький красный кожаный дневник. «У тебя была сестра», — бросил он. Я сначала отказался верить — как я мог доверять хоть слову? «Ты всё ещё не ответил на мой вопрос», — сказал я. «Её звали Селест», — парировал он. «Она была твоей сестрой». После этого он встал и ушёл. Я кипел от ярости. Он не ответил на самое главное и передал мне эту красную книжицу, которая стала началом очень тревожного периода моей жизни.

Тем вечером, отработав смену в «Тако Тьюздэйс», я вернулся домой и включил Xbox. Бабушка сварила рис с курицей, даже Винсент вернулся и поел. Его куртка была разорвана, на брюках запёкшаяся кровь. Он вёл себя странно. Бабушка легла спать, за ней — и он, а я, поддавшись любопытству, открыл дневник. Первое, что я увидел, было её имя — Селест. Записи начинались, как у любого ребёнка: рисунки динозавров, кукол, всяких животных и несколько заметок о жизни. Завершила научный проект и получила «А+», нашла упавшего из гнезда воробышка, весёлые дни в парке с мамой и папой — пока от страницы к странице не стало что-то меняться. Селест писала: «Кто-то наблюдает за мной» и «Он приходит в мою комнату каждую ночь. Он пугает меня. Он говорит мне плохие вещи». Дальше было ещё хуже — целые листы, густо исписанные чернилами, на которых был изображён высокий человек в широкополой шляпе.

Я положил дневник обратно в рюкзак и лёг спать, обдумывая всё это... Я не мог уснуть часами... пока наконец не погрузился в дрему. Только показалось, будто прошло мгновение, как я снова проснулся — и не мог пошевелиться. Руки. Ноги. Всё тело. Замерло. Шевелились лишь глаза. Бабушка спала как убитая в своей кровати, Винсент тоже. Я ощутил, как в комнату входит холод, а вместе с ним из коридора потянулась тьма, заполняя каждый дюйм пространства. Единственное, чего я хотел, — чтобы всё это закончилось, но я ничего не контролировал. Я понимал: я не сплю. Это не сон. И тогда я увидел его.

Он стоял прямо в дверном проёме. Я различал лишь силуэт. Глаза поблёскивали из-под шляпы. Он приблизился, словно скользя по воздуху — я не мог шевельнуть ни одной мышцей. Меня поглотил страх, всепоглощающая, удручающая обречённость. «Вся твоя вина», — холодный, горький голос разнёсся по комнате. «Это сделал ты», — произнёс он, вытягивая ко мне палец — и вдруг мне стало нечем дышать. Как ни старался, я не мог вдохнуть. Грудь сдавила невыносимая тяжесть. Я понял: это конец. Пока я не взглянул вправо и не увидел её, стоящую рядом со мной. Её глаза сияли точно так же, как его. Поза была перекошена, лицо — словно расколотая фарфоровая кукла; треснувшее и измученное. Я не мог поверить тому, что видел собственными глазами — и тут она произнесла: «Теперь помнишь меня?», — своим детским, далёким голосом — и всё погрузилось во мрак.

На следующее утро я очнулся, стоя на кухне. Бабушка волновалась: я бродил во сне, и она не решилась разбудить меня. Первое, что я сделал, — вышел на улицу и выбросил дневник в мусорный контейнер. Я отработал смену, вернулся восемь часов спустя — и нашёл дневник прямо у порога… Он ждал меня.

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Это перевод истории с Reddit

Как и все, я видел это в заголовках: «17-летняя девушка всё ещё числится пропавшей».

Джасмин пришла в школу лишь однажды после того, как объявили о пропаже её сестры, но уже ко второй паре исчезла. Это напомнило мне прошлый год, когда её мать упала с лестницы и разбилась. Тогда Джасмин тоже пряталась — будто старалась скрыться от самой боли.

Я слил уроки и нашёл её, съёжившуюся у фонтана во дворе школы: по её лицу текли слёзы. Не раздумывая, я протянул ей салфетку и позволил опереться на моё плечо, пока она не успокоилась.

Осторожно обнял её.

— Знаю, для тебя и твоего отца это ад.

Она отдёрнулась.

— Не смей говорить так, будто ты его знаешь.

— Что? Я что-то не так сказал?

— Нет, — она сжалась в себе. — Просто… ты понятия не имеешь, какая у меня дома жизнь. Папа… он другой.

Да, я никогда не сталкивался с такой острой потерей. Но я помнил деда после смерти его второй жены. Он учил меня фокусам с монетами, как перекатывать их между пальцами, а стоило мне попытаться подбодрить его, он вспылил и сказал, что это пустая трата денег.

— Думаю, никто не переживает такое легко. А после твоей мамы? Он же всего лишь человек.

— Иногда, — прошептала она, — мне кажется, что нет.

Она дала словам повиснуть в воздухе. После этого я не слышал о ней три недели.

Был июнь, на носу промежуточные экзамены. Я зубрил к тесту AP по математике, когда телефон пискнул.

Как у нас дела? — написала она.

Никогда прежде она не была так прямолинейна, но я понял: когда жизнь рушится, хватаешься за всё стабильное, выясняешь, какие отношения важнее. Я глубоко вдохнул и ответил: Я хочу чего-то серьёзного — настоящих отношений. Пойму, если тебе нужно сделать паузу.

Три колеблющихся точки держали меня несколько минут, прежде чем пришёл ответ: Давай обсудим у меня.

Я буду у тебя сегодня вечером, — отправил я.

Я надел рубашку с воротником, узкие джинсы и даже почистил машину на случай, если поедем куда-нибудь. Ей нравилось кататься ночью: так мы могли говорить о чувствах, не глядя друг другу в глаза.

Телефон пикнул, когда я уже притормозил у её дома. Я представил, как она ждёт у окна, но вместо этого прочёл: Задерживаюсь по делам. Ключи под горшком — заходи сам.

Я повернул ручку и вошёл. Свет горел везде, но дом казался пустым, стерильным, как образцовый экземпляр на показе недвижимости. В воздухе висел химический запах — то ли отбеливатель, то ли средство для посудомойки.

Вдоль коридора висели семейные фото: Джасмин, её пропавшая сестра Серена и их отец Исаия. Лишь на одном снимке была их мать. После несчастья он снял все её фотографии, и на стенах остались лишь бледные прямоугольники.

Телефон снова завибрировал: В какой ты комнате?

Странно — может, боялась, что я буду рыться.

Только что вошёл, — написал я.

Жди в гостиной.

Внезапно над моей головой раздался глухой, влажный стук — будто тяжёлые шары для боулинга падали с полки. По идее, отца дома не должно быть — он работал в ночную смену, — но что-то заставило меня пойти проверить.

Я поднялся.

— Алло?

С каждым шагом возня становилась настойчивее. Я понял звук: обувь. Кто-то пытался встать, скользя по полу. И запах — резкий, кислый, будто в жару забыли смыть туалет. Я зажал нос, но вонь въелась. На площадке я вышел к полуоткрытой двери спальни: язычок замка не защёлкнулся.

Я толкнул дверь. Серена лежала прикованная наручниками к кровати, во рту носки и клейкая лента. Кожа бледная, глаза округлились. Завидев меня, она дёрнула пальцами и зажевала кляп.

— Ммф!

Пол и её платье были испачканы выделениями, которые никто не удосужился убрать. Она забилась сильнее.

— Ч-чёрт… ты в порядке? — Заминаясь, спросил я. И сразу осознал: если Серена числилась пропавшей недели, что она делает здесь? — Ключи знаешь где?

Я обыскал комнату, но ключей не нашёл. Наручники были пристёгнуты к деревянной стойке. Я прикидывал, не выбить ли перекладину, когда внезапно погас весь свет. Внизу хлопнула дверь, тяжёлые шаги грохнули по лестнице. Я юркнул в шкаф, едва успев. Внутри лежали скотч, стяжки, отбеливатель и пакет медицинских скальпелей.

Он остановился в темноте, втянул воздух, как зверь. Узкоплечий, жилистый — было в нём что-то нечеловеческое, пока он не обернулся, и я различил лицо: Исаия, её отец.

Он сорвал ленту с рта Серены.

— Где он? — грозно спросил он. Когда она покачала головой, он ударил её по виску. — Он привёл внешнюю скверну к твоей сестре. Её форма не выдержала. Она разорвалась. Только его кровь сможет искупить.

Он заново заклеил рот и достал телефон; свет экрана был единственным в комнате. Я увидел его лицо яснее: глаза закатились кверху и подёргивались, будто их тянуло изнутри. С подбородка свисала бугристая складка мяса, как индюшачий зоб, усеянный красными бородавками.

Телефон завибрировал в моём кармане — на экране выскочило лицо Джасмин. Исаия напряг слух; к счастью, звук был отключён.

Не добившись ничего, он потянулся к пульверизатору на тумбочке.

— Мммхп! Мммхп! — забилась Серена.

— Он трогал тебя? — Он распылил струю. — Придётся начать всё заново, если мы хотим, чтобы твоя кожа пригодилась.

Серена сделала последнюю попытку протеста:

— Мммхххп!

Исаия её не слушал, брызнул ей в лицо. Она снова закричала, извиваясь, как умирающий жук. В воздухе резануло хлором — отбеливатель.

Когда он заговорил снова, голос был уже не его, а Джасмин:

— Последний раз спрашиваю: где парень, осквернивший деву?

Со слезами, моргая от жжения, Серена подняла голову. У меня сжалось сердце. Всё, это конец. Не надо было сюда приходить — я чувствовал неладное с первой минуты. Но она лишь тихо хмыкнула и кивнула под кровать. Исаия опустился на четвереньки. Заглянув под раму, он ничего не увидел, а она метнула взгляд на меня и беззвучно выговорила: Беги.

Меня скрутило от вины, но я проглотил её и выскочил из шкафа. Исаия дёрнул голову слишком резко и грохнулся о каркас. Пока он приходил в себя, Серена сумела выбить у него ногу. В эти драгоценные секунды я ринулся вниз по лестнице и выскочил в ночь. В горле колотился пульс. Ноги налились свинцом, и только когда я остановился перевести дух, понял, как быстро летел. Меня вырвало на асфальт.

На улице Исаию не было видно. Я вызвал полицию.

Когда сине-красные огни мелькнули в конце дороги, я осмелился выйти из-за машины и встретил их у тротуара.

— Оставайтесь здесь, — приказали они.

Я и собирался, но прежде чем понял, подошёл к окну и заглянул внутрь. Лучи фонариков скользнули по полу — один задержался на куче розового, сложенной в гостиной. Этого там раньше не было. Офицер приблизился, свет стал ярче. И только тогда я понял: дряблые складки кожи, вывернутый наизнанку кожаный костюм. Кровь, соки, волосы, но ни костей, ничего твёрдого. Его можно было надеть, как пальто. Я подумал, не найдут ли они Серену в таком же виде — будто её расстегнули молнией. Меня замутило, и я отступил, пока не стало хуже.

Они закончили осмотр и вышли ко мне.

Офицер Айк снова и снова показывал фото Исаии.

— Вы уверены, что это он — проповедник? Это её отец сделал?

Я смог только спросить:

— Вы что-нибудь нашли в комнате Джасмин?

Айк поморщился.

— Подушка изъята как улика. Пока не будет ДНК-анализа крови, ничего наверняка. Но… — он запнулся. — Не буду врать, парень. Вряд ли там случилось что-то хорошее.

— Это могла быть чужая кровь! — выпалил я, хотя сам не верил. В голове звенели слова Джасмин: Ты понятия не имеешь, какая у меня дома жизнь.

Айк виновато улыбнулся.

— Крови уже несколько недель. Когда ты последний раз видел Джасмин лично?

— Три недели назад, — отвечаю безжизненно.

Он похлопал меня по плечу.

— Покажешь сообщения? Можем подождать, если нужно собраться с мыслями.

— Нет, — сказал я. — Давайте сейчас.

Я достал телефон. И тогда заметил новое сообщение от «Джасмин»:

Не жди. Я тебя найду.

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Это перевод истории с Reddit

Я услышала тихий писк и щёлчок карт-ключа в замке. Похоже, они как следует развлеклись. Их смех гулко отражался в коридоре задолго до того, как они добрались до номера. Женщина, хихикая, проплыла внутрь, сбросила туфли на шпильках, прошла по низковорсному ковролину и открыла мини-холодильник. Я услышала резкий скрип пенопластовой коробки, когда она поставила её внутрь — наверное, остатки ужина. Пахло мексиканской едой. Энчиладами, может быть, или чиле рельено. Это было любимое блюдо Тома, ублюдка.

Я наблюдала, как их ноги приближаются, пока они не встали друг напротив друга. На Томе всё ещё были ботинки тринадцатого размера. Чёртовы клоунские башмаки. Женщина поднялась на цыпочки, и я услышала влажные чмокающие звуки их поцелуев. К лицу прилила такая жара, что я подумала, голова вот-вот лопнет, как в мультике с градусником. Я потянулась к кухонному ножу, который привезла из дома, прижала его к груди, руки дрожали. Это было оно. Мой момент.

Я попыталась пошевелить руками и ногами, потянуться, готовясь к предстоящей работе. Том — здоровяк. Если я не сделаю всё в точности по плану, точно так, как репетировала, дело пойдёт для меня плохо и быстро. Суставы ныли, пока я сгибала их туда-сюда. Я пряталась под этой проклятой кроватью уже часы.

Одежда посыпалась на пол — именно туда, откуда, по моему замыслу, я должна была выскользнуть и наброситься на него, вонзив лезвие в его толстую шею. Ноги женщины оторвались от пола и исчезли. Она захихикала ещё громче, шалава, затем матрас прогнулся так, что едва коснулся кончика моего носа, — он швырнул её на кровать. Ноги Тома исчезли по одной, когда он взобрался следом.

Я заметила, что жар ушёл из лица. Ещё минуту назад я кипела, а теперь почувствовала что-то другое. Перед глазами поплыли пятна, и слёзы потекли по щекам, пока кровать поскрипывала надо мной. Я оставила нож на груди и вытерла слёзы. Ненавидела себя за то, что плачу.

Всё должно было быть иначе. Сегодня этот ублюдок должен был заплатить. Заплатить за бесконечные ночи липовых совещаний — как раз достаточно далеко от дома, чтобы не возвращаться на ночь. Эта сцена прокручивалась в моей голове бесчисленное количество раз. Я знала, куда воткнуть нож, под каким углом, знала, что скажу этой суке, когда она, визжа, вылетит из номера, тушь потекла, сиськи болтаются, моля горничных спасти ей жизнь. И я знала, что для меня это конец пути. Он будет мёртв, а я сяду в тюрьму, наконец-то свободная от его лжи.

Слёзы теперь не останавливались. Я думала о Райане и Ханне и о том, что это с ними сделает. Уговаривала себя, что они справятся. Сестра примет их. Она сильная. Она не даёт мужчинам вытирать о себя ноги, врать ей, обращаться, как с использованным мешком. У неё хороший муж. Они позаботятся о детях. К тому же им почти конец школы. У них уже своя жизнь. Им больше не нужна я и уж точно не нужен их лживый отец.

Я схватила нож с груди и сжала так крепко, как могла. Если хочу сделать всё правильно, нельзя выпускать его из рук. Но лезвие дрожало так сильно, что я едва удерживала его. Оно выпало на пол рядом со мной, и рукоять глухо ударилась о ковёр. Я застыла, гадая, услышали ли они, но кровать продолжала раскачиваться и скрипеть.

Я нащупала нож сбоку, и, когда пальцы его коснулись, не смогла поднять. Чаша здравого смысла в моих внутренних весах рухнула вниз, и я поняла, что не узнаю женщину, в которую превратилась. Неужели я действительно собиралась это сделать? Бросить жизнь ради этого куска дерьма?

Я сложила ладони рупором к губам, чтобы заглушить рыдания, рвущиеся наружу. Это не я. Я не убийца. Я мать. Я, на минуточку, была председателем родительского комитета. Сознание сделало сальто, и я начала придумывать, как можно быстрее убраться из этого паршивого гостиничного номера. Наконец весь груз последних недель — подготовка, слежка, мысли о том, что состарюсь в тюрьме — всё это растворилось.

Женщина начала тяжело дышать, потом заорала страстно.

Чёрт, мне не надо было это слышать. Зачем я ввязалась?

Внезапно она оборвала крик на полуслове. Из глубины её горла посыпались хриплые хлипы и щелчки, а плавное покачивание кровати сменилось бешеной тряской и ударами матраса. Я пыталась понять, что с ней происходит.

Сердечный приступ? Нет, Том не настолько хорош, этот ублюдок.

Наконец тряска прекратилась. В комнате стало тихо, и я услышала собственную кровь в ушах — так громко, что боялась, будто и они услышат. Матрас сдвинулся, словно кто-то перелез, затем тело женщины шлёпнулось на пол. Она лежала рядом со мной, широко распахнув глаза. Контур толстых фиолетовых пальцев отпечатался на её шее. Раньше я не думала, что смерть может выглядеть свежей. Хотя она не дышала, где-то внутри всё ещё теплится слабый огонёк. Я представила, что если её быстро реанимировать, она могла бы выжить.

Две босые ступни тринадцатого размера грохнулись по обе стороны её тела, и я отпрянула, мозг наконец догнал события. Том опустился на колени, и на секунду мне показалось, он наклонится и заглянет под кровать, чтоб поздороваться. Но нет. Он сбил с тумбочки клатч женщины, рассыпав содержимое.

Том схватил тюбик помады. Сжав её подбородок пальцами, сложил губы трубочкой и аккуратно, с хирургической точностью, нанёс ярко-красный цвет. Потом подправил тени, стирая шалую мазню с края лица мизинцем. Затем Том поднялся и взял её за лодыжки.

Я наблюдала, как её тело скользит по полу в ванную. Я была пленной зрительницей этого сольного представления, которое, боялась, могло быть повтором. Клянусь, её мёртвые глаза так и не оторвались от моих, словно она всё ещё где-то там, умоляя меня схватить кухонный нож и закончить начатое. Потом дверь в ванную с грохотом захлопнулась.

Может, бежать? — подумала я. Сейчас. Сразу в дверь. Но что, если он вернётся, как только я выскользну из-под кровати? Я не хотела закончить, как она. Потом подумала о Райане и Ханне. Они не знают, кто он. Чёрт, я сама не знаю, кто он. Он может навредить и им. Хотя… не посмеет? Посмеет?

Я глубоко выдохнула и решила остаться. Я подожду до утра, если придётся. Пока он не выйдет, чтобы избавиться от тела. Что бы он ни делал, что бы я ещё ни увидела этой ночью, в этом номере, мне придётся всё вынести. Я должна вернуться к своим малышам.

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6