Даня мечтал стать хоккеистом. С тех самых пор, как папа взял его на хоккей. Дане было три или четыре годика. Стадион запомнился ему праздничной атмосферой и огромным количеством людей. И двумя командами. Которые гоняли по льду чёрную шайбу. Одни были свои, донецкие. А другие - иностранные, из далёкой Чехии.

Родная команда проиграла. И это было обидно. Пропустили всего одну шайбу.

- Я когда вырасту, стану хоккеистом, - сказал папе Даня, - и мы будем всё время только побеждать.

- У тебя вся жизнь впереди, - ответил папа, - кем захочешь стать, тем и вырастешь. Отдадим тебя в хоккейную школу, и будешь чемпионом.

Папа у Дани работал электриком. У него была сумка с различными инструментами и приборами. Дане запрещалось в неё даже заглядывать. Мама называла папу Богом электричества. А папа называл маму Повелительницей младших классов.

Даня любил и маму, и папу. И верил им. И поверил папе, что когда он вырастет, то станет хоккеистом.

Но оказалось, что всё не так просто.

Стадион закрылся. Часть его сгорела. Часть вещей растащили какие-то серые люди. Хоккейная школа тоже закрылась. И некому стало учить Даню играть в хоккей.

Потому что началась война.

Вроде бы было всё то же самое. Но люди стали меньше улыбаться. А ещё иногда прилетали снаряды. Они где-то взрывались, и в окнах лопались стёкла.

Их сосед, дядя Лёва, очень любил, когда прилетали снаряды. Он работал стекольщиком, и ему нравилось, что стёкла в окнах бьются.

- Кому война, а кому мать родна, - говорил дядя Лёва, - стёкла бьются к счастью. А счастья на всех не хватит.

Даня за эти слова не любил соседа. Даня считал, что счастье должно быть у каждого. Но именно дядя Лёва вызвался отвезти Даню и папу в хоккейную школу.

Папа откуда-то узнал, что курсы молодых хоккеистов проходят где-то за городом. Кому-то позвонил. Договорился. Потом договорился с дядей Лёвой. И они рано утром поехали поступать. В хоккеисты.

- А почему летом? - спросил Даня. - Сейчас же тепло и нет льда.

- Готовь сани летом, - ответил дядя Лёва, - и коньки тоже.

Он любил пословицы и поговорки. И иногда даже придумывал свои.

- Мы поедем и запишем тебя, - пояснил папа, - тренер посмотрит на твою физическую форму, увидит, что ты умеешь. А занятия начнутся осенью.

Даня не просто обрадовался. Даня был счастлив. Наконец-то сбывается его мечта.

Из-за этого он плохо спал ночью. Вскакивал. Подходил к окну. Смотрел в ночь.

Где-то далеко грохотало. То ли гроза, то ли взрывы.

Рано утром полусонного Даню посадили на заднее сиденье. Папа сел впереди, на пассажирское. Дядя Лёва завёл машину. Поехали.

Даня вначале смотрел в окно. На город.

Но от тряски его сморило. И он уснул.

Проснулся Даня из-за того, что его подбросило в воздух и куда-то кинуло. Он на несколько секунд перестал что-либо слышать и видеть.

Наконец-то открыл глаза. Потряс головой. Из волос посыпались земля и песок.

Даня сидел на краю большой ямы. Машины, папы и дяди Лёвы не было.

- Я опять всё проспал, - сказал Даня.

Так говорила его мама, когда он просыпался поздно.

В небе над Даней летели снаряды. Справа налево.

- Вы что тут разлетались?! - закричал им Даня. - Летите обратно.

Снаряды на несколько минут перестали летать. А потом полетели обратно. Слева направо.

- Они меня слушаются? - удивился Даня.

- Нет, - ответил подлетевший к Дане один из снарядов, - мы тебя не слушаемся. Ты кричал тем, которые к нам летели. А теперь мы летим к тем, которые по нам стреляли.

- А зачем они по вам стреляли? - спросил Даня.

- Как зачем? - удивился Снаряд. - Потому что мы по ним вчера стреляли. Они теперь в ответку по нам стреляют.

- А зачем вы по ним вчера стреляли? - опять спросил Даня.

- Потому что позавчера они по нам били, - терпеливо объяснил Снаряд, - вот мы вчера им и ответили.

- А позавчера почему они по вам били? - не сдавался Даня. - С чего это вдруг?

- Позавчера они по нашим стреляли, потому что раньше мы по ним стреляли, - ответил Снаряд.

- Я уже запутался, - сказал Даня, - кто в итоге первый стрелять начал?

- А я откуда знаю? - удивился Снаряд. - Это давно было. Кто-то первый стрельнул. А те, в кого стрельнули, в обратку. Вот так и летаем туда-сюда.

- А договориться не пробовали, чтобы никто не стрелял? - спросил Даня, уже заранее зная ответ.

- Пробовали, - сказал Снаряд, - много раз уже договаривались. Но всё никак не получается остановиться. Начать войну очень просто. А вот остановить её практически невозможно.

- Ну, а если снаряды закончатся? - спросил Даня. - Тогда и война закончится.

- Мы никогда не закончимся, - рассмеялся Снаряд, - быстрее живые люди закончатся, чем мы. Человеку родиться - девять месяцев требуется. А снаряд на заводе за несколько минут делают.

Дане от этих слов стало как-то неуютно.

- Лети отсюда, - сказал он, - только туда лети, где никого нет. Некогда мне тут с тобой разговоры разговаривать. Мне надо хоккейную школу найти.

Снаряд не обиделся на Данины слова.

- В школу дальше по улице и потом по дороге, - сказал он, - а я полетел. Действительно, заболтался я с тобой.

И Снаряд усвистел. Куда-то далеко.

А Даня пошёл вдоль какого-то забора по улице. Забор был высоким, из деревянных досок. И без единой щелочки. Нельзя было посмотреть, что там, за забором. Поэтому Даня просто шёл и считал доски. Считать его научила мама. Повелительница младших классов.

После улицы с забором потянулась дорога. По полю. Но перед самой дорогой стояло странное сооружение из бетонных блоков. Над блоками развевалось знамя. Знамя было трёхцветным.

Около блоков на табуретке сидел мужчина в военной форме. Чуть вытянутое лицо, наголо побритая голова, усталые глаза. Рядом автомат, прислоненный к бетонному блоку.

- Здравствуйте, - сказал Даня, - красивый у вас флаг.

- Здравствуй, - сказал мужчина, - ты кто, откуда и куда идёшь?

- Я Данила, - сказал Даня, - иду из города учиться на хоккеиста.

- Так лето же, - удивился мужчина, - какой сейчас хоккей?

- Готовь сани летом, - повторил пословицу дяди Лёвы Даня. - А что ваш флаг обозначает? Вот эти три полоски.

- Флаг? - мужчина поднял глаза вверх. – Красный - это наша кровь, чёрный - это уголь, который мы добываем, а синий - это море.

- Так тут же нет моря, - удивился Даня.

- Вот возьмём Мариуполь - и будет у нас море, - убеждённо сказал мужчина.

Даня не знал, что такое Мариуполь, и поэтому промолчал. Лишь согласно кивнул головой. На всякий случай.

- Я пойду? - спросил Даня. - Мне вот по этой дороге надо.

- Иди, - кивнул мужчина, - только будь внимательным. С дороги не сворачивай. Береги себя. И без родителей не ходи больше.

- Спасибо, - сказал Даня и пошёл по дороге.

Дорога шла через поле. Хотя полем оно было раньше. Наверное. А сейчас на поле росла трава. Где-то густая, а где-то не очень. Да кое-где лежали охапки прошлогоднего сена.

Солнце припекало. Дане стало жарко.

Он остановился. Запрокинул голову. Поглядел на небо, заслонив солнце ладошкой.

Рядом раздалось какое-то жужжание.

- Ой, кто это? - удивился Даня.

Рядом с его лицом на тонких, как у стрекозы, крылышках, парила блестящая капелька.

- Здравствуй, Даня, - ответила капелька, - меня зовут Пуля. Будем дружить?

- Будем, - ответил Даня, - пуля дура, а штык молодец. Так дядя Лёва говорит.

- Ну вот, - обиделась Пуля, - только познакомились, а ты уже обзываться.

- Это не я, - возразил Даня, - это всё дядя Лёва. Я просто повторил.

- Эх, дети-дети, - вздохнула Пуля, - зачем же повторять за взрослыми всякие глупости? Живи своим умом. А не чужим.

- Хорошо, - пообещал Даня, - постараюсь.

- А дядя Лёва твой дурак, - добавила Пуля.

- Дурак не дурак, а червонец с окна имеет, - сказал Даня, и, помолчав, добавил: - Это тоже дядя Лёва так говорит.

Пуля рассмеялась. Хихикнул и Даня. За компанию.

- Смешной ты мальчик. - сказала Пуля. - А что ты один тут ходишь? Где родители?

- Мама дома, - начал рассказывать Даня, - у неё сейчас каникулы. А папа пропал, когда меня с дядей Лёвой вёз в хоккейную школу. Потерялся я от них. Я думаю, что они меня в этой самой школе и ждут.

- Логично рассуждаешь, как взрослый, - похвалила Даню Пуля, - только лучше родителей дома искать. Они всегда домой возвращаются. Как будто им там мёдом намазано.

- Я не знаю, где дом, - вздохнул Даня, - так бы я в первую очередь домой бы и пошёл.

Ему вдруг сделалось грустно-прегрустно. И захотелось домой, к маме.

Пуля, видимо, почувствовала настроение мальчика.

- Не грусти, хоккеист, - сказала она, - ты пока топай до блокпоста. А я полечу, гляну. Может, твоего дядю Лёву найду.

- Он не мой, - сказал Даня, - он общий дядя Лёва.

Пуля пролетела над Даней, сделав круг, и умчалась в ту сторону, откуда он пришёл.

А Даня продолжил свой путь. И уже через минут десять или пятнадцать подошёл к блокпосту, о котором говорила Пуля.

Это были всё те же бетонные блоки. Только флаг над ними развевался другой. Двухцветный.

У блоков на табуретке сидел лысый мужчина в форме. Один в один похожий на того, с соседнего блокпоста. Такое же вытянутое лицо, лысая голова, усталые глаза. Только у этого были усики. Рыжие.

- Здравствуйте, - поздоровался Даня, - красивый у вас флаг.

- Здравствуй, - сказал усатый мужчина. - Ты кто, откуда и куда идёшь?

- Я Данила, - сказал Даня, - иду из города учиться на хоккеиста. А почему у вас на флаге два цвета?

Усатый посмотрел вверх, на знамя.

- Жёлтый цвет - это цвет пшеницы, - гордо сказал он, - наша Родина богата полями. А синий - это цвет моря.

"Они, наверное, из-за моря, которого нету, и воюют", - подумал Даня. Но вслух сказал другое:

- Так тут же нет моря.

- Ничего, - усмехнулся усатый, - вот вернём Крым, и будет у нас моря столько же, как и раньше. Много, и всё наше.

Даня на всякий случай кивнул. Что толку спорить о море, которого тут нет?

- Можно, я пойду дальше? - спросил он.

- Нельзя, - ответил усатый, - сегодня был обстрел. Школа закрыта. Так что иди обратно, домой.

Даня вздохнул.

- До свидания, - сказал он, - и спасибо.

- Иди, - махнул рукой усатый, - только с дороги не сворачивай. Береги себя. И без родителей не ходи больше.

Даня развернулся и пошёл обратно.

"Странно, - думал Даня, - вроде бы одинаковые люди. Похожие. Говорят одинаковые слова. И на флагах у них одно и то же море. Но воюют друг с другом. Почему?"

Даня шёл по дороге. Один. Где-то далеко, вверху, синело небо.

Даня устал. Он решил сойти с дороги и отдохнуть.

Вдоль обочины кое-где стояли короткие шесты с табличками. На табличках было написано слово. Слово начиналось на букву М. Эту букву Даня знал. С этой буквы начиналось слово МАМА.

Но остальные буквы Даня не знал. Он научился только считать. Считал он хорошо.

Даня увидел стожок прошлогодней соломы. Сошёл с дороги. Солома пахла травой и детством. Как у бабушки в деревне.

Даня сел на солому и вытянул ноги. Потянулся.

И увидел, что сразу за его ногами из земли торчат железные усы. А из-под усов на Даню смотрят маленькие глазки.

- Здравствуйте, - сказал Даня, - я вам не помешаю?

- Нет, не помешаешь, - ответили усы, - наоборот. Мне тут одной грустно. Лежу на солнцепёке целый день. Одна. Даже поговорить не с кем.

- Я могу с вами поговорить, - сказал Даня, - и мы можем даже подружиться.

- Как здорово, - обрадовались усы, - как это замечательно. Я хочу рассказать тебе одну тайну. Иди ко мне, мальчик. Я тебе что-то на ухо скажу.

Даня хотел подняться, но не успел.

- Стой, - услышал он знакомый голос, - не шевелись.

- Пуля, - обрадовался Даня, - ты где так долго пропадала?

- Твоих искала, - ответила Пуля, - нашла. В ближайшем госпитале.

- Ой, а что с ними случилось? - испугался Даня.

- Контузия у одного и другого, - ответила Пуля, - до свадьбы заживёт.

- До какой свадьбы? - удивился Даня. - Папа ещё до моего рождения с мамой свадьбу сыграл. Они больше жениться не собирались.

- Да это твой дядя Лёва так сказал, - рассмеялась Пуля, - любитель присказок и поговорок.

- А я тут познакомился кое с кем, - Даня показал пальцем на торчащие из земли усы, - мы поговорили немного.

- Не слушай её, - сказала Пуля, - это Мина. Она тебя к себе специально подзывала, чтобы ты до её усов дотронулся.

- А что будет, если дотронусь? - спросил Даня и поёжился.

- Разорвёт она тебя на части, - ответила Пуля, - на мелкие-мелкие кусочки.

- За что? - удивился Даня. - Я же ей ничего плохого не сделал. За что меня на кусочки?

- Ни за что, - ответила Пуля, - просто так. Добрые люди на обочине указатели повесили, что тут Мина лежит. Ты почему их не послушался?

- Я читать не умею, я маленький, - сказал Даня.

Вдруг раздался чей-то смех. Это смеялась Мина. Усы у неё от смеха дрожали. А глаза под ними стали красными от злости.

- А ты-то, Пуля, чего рядом с этим мальчиком крутишься? - спросила Мина. - Твой мальчик-то? Вижу, что твой. Что же ты его не укусишь? В плечо или в ногу. Или сразу в голову, чтобы не мучился.

Пуля зависла между Даней и Миной. Помолчала несколько мгновений.

- Да, - ответила, - мой мальчик. Только мне его не хочется кусать. Он ни при чём в этой войне. Вся его вина, что он тут родился и тут живёт.

- Но тебя же выстрелили для того, чтобы в мальчика попасть, - удивилась Мина, - что же ты медлишь? Это твоя работа. А моя - разрывать тех, кто на мои усы наступит.

- А я Сентиментальная Пуля, - ответила Пуля, - мне не хочется никого убивать. Надоело. Не хочу я в будущего чемпиона попадать. Я вот лучше усы твои сейчас пощекочу. Даня, отойди подальше. Мне тут кое с кем поближе познакомиться надо.

- Не надо, - сказал Даня, - давайте лучше прекратим всё это. Разрывать, убивать. Я что-то устал от всего этого.

- Устал, отдохни, - сказала Пуля, - а Мину мы в мирных целях используем. На карьере будет скалы взрывать.

- А тебя куда используем? - спросила Мина. - Вместо сувенира на верёвочку повесим?

- Можно на верёвочку, - кивнула Пуля, - а можно в рентгеновском кабинете. Свинец для защиты используют там. Даня, тебе когда-нибудь флюорографию делали?

Пуля обернулась к Дане. А Даня уже спал. Свернувшись клубочком на соломе.

Дане снилась бабушка. И кот Матвей. Чёрный как сажа. Он любил, когда Даня гладил его под мордочкой. Тогда Матвей громко мурчал и счастливо закатывал глаза...

Даню нашли два сапёра. Уже поздно вечером. Они были одеты, как инопланетяне. В тяжёлые защитные костюмы.

Если бы Даня проснулся, он бы испугался их.

Но он не проснулся. Его укусила Сентиментальная Пуля. Она же дура.

Вадим Фёдоров ©