В нос ударил густо замешанный запах пыли, старой бумаги, расплавленного воска и чего-то ещё - слабого, но устойчивого аромата сушёных трав, витающего в воздухе, как призрак забытого сада.
Тяжёлый фолиант из-под мышки, глухо шлёпнувшись на деревянный пол. Дверь с размаху захлопнулась, снова противно пропищав ржавыми петлями, и в тот же час в неё, словно, что-то ударило. Казалось, что-то массивное и тяжёлое грохнулось снаружи. Раздался оглушительный яростный рёв, что невольно сжались челюсти до скрипа зубов. Через мгновение вой стал приглушённым, точно раздавался из-за очень толстого стекла, или доносясь из глубин океана. А может быть это просто заложило уши. По деревянной поверхности двери заскребли, забарабанили десятки невидимых кулаков и ногтей, заставляя массивные дубовые доски вибрировать.
Свет. Его было много. Мерцающий, тёплый, живой свет десятков свечей, расставленных на всех доступных поверхностях. На столах, на стопках книг, служащими подставками, даже на полу, где они были выставлены в собственные наплывы застывшего воска, образуя причудливые узоры. Этот мягкий свет заливал небольшую комнату, больше напоминающую келью монаха, отбрасывая на стены, заставленными книгами, местами до самого потолка, длинные, пляшущие тени, которые сливались в единый хоровод. Этот густой, насыщенный воздух показался таким плотным, осязаемым после леденящей пустоты за дверью, что, поначалу, было трудно дышать, будто их окунули лицом в таз с водой.
В центре этого святилища, в большом кожаном кресле с высокой спинкой, потёртом до блеска на подлокотниках и посеревшим под гнётом времени, сидела женщина. Она смотрела на них поверх очков в тонкой металлической оправе, и её лицо, испещрённое сетью морщин, казалось обтянутым старым, пожелтевшим от ветхости, пергаментом. Седеющие волосы, собранные в небрежный пучок, были убраны с высокого лба и лишь одна забытая тонкая прядь падала ей на щёку. В её тонких, костлявых, почти прозрачных руках, с выступающими синими венами, лежала раскрытая книга в тёмном потрёпанном переплёте, а взгляд, устремлённый на незваных гостей, был не испуганным, а, скорее, усталым и оценивающим. Она была спокойна, но приподняла бровь, что придало её выражению лица строгости. Словно эти двое молодых людей отвлекли её от увлекательного чтива своей суетой и устроенным шумом.
Как же долго они приходили в себя, если эта старушка уже успела устроиться в своём кресле? Олег задумчиво уставился на неё в ответ, не зная, что сказать, собственно, как и Катя. В голове пролетали тысячи мыслей, за которые они тщетно пытались ухватиться и даже забыли, не замечали, что лежат на полу в довольно неприличной позе. Парень даже не обращал внимания на упругую грудь девушки, упёршуюся ему в подбородок.
- Вы могли бы просто постучать, - произнесла, наконец, их спасительница. Голос её был низким, хрипловатым, но довольно приятным, а тон абсолютно ровным, без тени волнения. - Дверь старая и совсем не железная. Сомневаюсь, что в нынешних реалиях найдётся умелец, способный её починить, а вы её ломать удумали.
Олег так и лежал на холодном, пыльном полу, прижимая к себе перепуганную Катю, не в силах выдавить из себя ни слова. Адреналин всё ещё бушевал в крови, заставляя сердце колотиться где-то в горле, отдаваясь пульсирующими ударами в висках. Он перевёл взгляд на дверь, которая так и вибрировала от громких воплей, затем на свечи, и снова на женщину. Казалось, что реальность треснула и они провалились в какой-то иной, параллельный мир, где нет вездесущего гнилостного смрада, где тепло и почти уютно, где можно почувствовать себя в безопасности.
Катя пришла в себя первой. Она осторожно высвободилась из цепкой хватки своего спутника. Её пальцы дрожали, когда она опёрлась о шершавые, неприветливые половицы, чтобы подняться. Широко раскрытые от страха глаза девушки теперь, с жадным любопытством и робкой надеждой, скользили по полкам, ломящихся от книг, по стопкам бумаг, по сушёным растениям, висящим пучками у дальней стены, по невозмутимой хозяйке этого скромного убежища.
- Так мы постучали, - почти прошептала она, но этот полушёпот прозвучал неожиданно громко. - Там... эта тьма. Мы едва не погибли. Было очень страшно. Ещё бы пара мгновений и она бы нас настигла.
- Она настигнет нас всех, милая моя, - женщина закрыла книгу и отложила её на стол рядом с коптящей керосиновой лампой, чьё стекло было почти чёрным от нагара. - Меня зовут Ирина Витальевна. Можно просто - тётя Ирина, если угодно. Библиотекарь, получается, бывший. Теперь - пленница этой библиотеки, или города. Уже не важно. - Она сняла очки, потёрла их уголком своего просторного, застиранного кардигана, цветы высохшей охры. - А вы кто? На мародёров, вроде, не похожи. Те читать не любят, или не умеют. Что ищите здесь?
- Олег, - хрипло выдохнул он, поднимаясь и чувствуя, как саднит плечо, которым он таранил дверь, и как тёплый воздух проникает под одежду. - Это Катя. Вы уж простите за дверь, нам и правда было очень страшно. И спасибо. Мы только благодаря вам ещё дышим.
- Не за что. Сидеть здесь одной, коротая последние дни, тоже совсем не весело. Да и свечи, увы, рано или поздно закончатся. Керосин для лампы тоже. - Она надела очки, и линзы на мгновение вспыхнули, отразив с десяток огоньков. - Вы не ранены?
Олег машинально коснулся обрубка пальца, ощущая под повязкой тупую пульсирующую боль. Катя отрицательно покачала головой, поправляя спутанные, пыльные волосы и смахивая с колена прилипший мусор.
- Что ж. Это хорошо. Можете располагаться, приходить в себя. - Ирина Витальевна кивнула на два табурета у противоположного стеллажа, на одном из которых лежала стопка пожелтевших газет. - И, всё таки, расскажете, что привело вас в могилу мирового знания в столь скорбный час? И что такое вы с собой привели? Оно обычно ведёт себя не так активно. Вы чем-то спровоцировали тьму?
Пока Олег и Катя, перебивая друг друга, дополняя и поправляя, рассказывали о своих злоключениях, Ирина Витальевна молча слушала, сложив руки на коленях, а её глаза внимательно следили за их лицами. Лишь изредка её взгляд скользил к двери, когда оттуда доносился особенно громкий крик, заставляя древесину вибрировать и в щель, на мгновение, пробивался ледяной ветерок, от которого ровное пламя свечей начинало танцевать. Её лицо оставалось непроницаемой маской архивариуса, в чьи обязанности входило выслушивать и фиксировать самые невероятные истории. Лишь глубокие морщины вокруг глаз и тонких губ, казалось, становились чуть глубже, впитывая в себя их боль и страх, как сухая губка воду.
- ... и мы нашли эту книгу, - закончил Олег, с трудом поднимая с пола массивный том. Пыль, полетевшая с одежды парня, заставила Катю чихнуть. - И там было изображения этого... - он ткнул пальцем в сторону двери, за которой стало на порядок тише, словно тьма затаилась, выжидая момента для атаки. - Как будто это сама чёрная дыра, но в форме хрен... чудовища, то есть. И тени вокруг него.
- Покажите, - велела библиотекарь.
Её голос приобрёл лёгкий, чисто профессиональный интерес. Ирина Витальевна и сама много часов провела за этой книгой, когда всё началось. Ей казалось, что она сможет понять, что это, и найти способ от этого избавиться, но у неё было слишком мало данных, а может быть она просто пролистала нужную страницу, не заметив в ней ничего интересного.
Олег с усилием развернул книгу на столе, аккуратно отодвинув лампу, чтобы не опрокинуть, и открыл её на той жуткой иллюстрации. Пляшущий свет пламени оживил изображение и показалось, что бездна на пергаменте зашевелилась, а крошечные, искажённые тени на шипах застонали в бесконечной агонии.
Ирина Витальевна наклонилась ближе, её тень накрыла лист. Она провела тонким пальцем по непонятным буквам под рисунком, губы беззвучно шевельнулись.
- Это древнегреческий язык, - сказала она, посмотрев на уставившиеся на неё две пары глаз. - Это Аполлион. Так его называют в Откровении Иоанна Богослова, или в Апокалипсисе. Глава девятая, стих одиннадцатый. Этот ангел бездны более известен под именем Абаддон. - Женщина откинулась в кресле и кожа сидения тихо вздохнула под её весом. - В переводе с еврейского его имя означает - «губитель». Он есть порождение самой пустоты, которая была изначально. И он же есть - владыка тьмы, питающийся страданиями поглощённых душ.
Олег почувствовал, как по спине побежал холод. Примерно так он себе это описание и представлял, но что-то было не так. Он, почему-то, вспомнил компьютерные игры, за которыми провёл огромное количество времени, и там у каждого монстра была своя чёткая механика.
- Да, этот образ хорошо соответствует тому, что сейчас происходит за дверью, но... - парень нахмурился, перебирая в памяти все кошмары, но ни как не мог понять, что именно не так в нарисованном образе. - Есть кое-что ещё и выходит так, что это не тот демон, которого мы ищем.
- Ищете демона? - Ирина Витальевна приподняла бровь, выражая свой скептический настрой и покосилась на книгу. - Демона не нужно искать. Он без этого прекрасно знает, где вы и вряд ли вы его найдёте, за исключением того случая, если он сам этого захочет.
- Мы это понимаем, - вставила Катя, ощупывая плотные страницы древней книги, - Олег хотел сказать, что нам нужно узнать, с каким демоном мы имеем дело, чтобы понять, как его победить.
- Да... - Олег слабо улыбнулся, потирая больное плечо. - К тому же, ночь только началась. Почему бы не скоротать время за чтением в библиотеке?
- Что ж, - уголки губ женщины дрогнули в подобии улыбки на усталом лице и она придвинулась к рукописям. - Заняться всё равно нечем. Почему бы не перечитать книгу ещё раз?
Она начала медленно, почти торжественно, перелистывать страницы. Свет огней падал на кошмарные образы в книге. Некоторых она пропускала, понимая, что в данный момент они не представляют никакого интереса и не желала тратить время на описание каждого демона. Однако, Олег, или Катя, иногда, всё же, просили притормозить и рассказать о том, что им предстало увидеть на очередной странице.
- Это Аммит, или Аммат, - отвечала Ирина Витальевна, стараясь как можно короче и понятней описать рисунок, чтобы двигаться дальше. - Демон египетской мифологии. Чудовище с головой крокодила, передней частью льва и задней частью бегемота. Она обитала в подземном мире, пожирая сердца грешников, чьи сердца оказывались тяжелее пера богини Маат.
После такого ответа Олег понял, что библиотекарь не просто так листает страницы, не задерживаясь на них. Однако до Кати, видимо, эта мысль не дошла, от чего та просила остановиться на том, или ином образе.
- А это Герион, - монотонно отвечала женщина, словно школьник у доски, вызубривший домашнее задание, - или Герионей. Тварь, рождённая из крови обезглавленной Персеем горгоны Медузы. Крылатый монстр, у которого было три тела. Если верить мифам - был сражён стрелой Геракла. Ничего интересного. А этого ангела зовут Белиал. Безжалостный, лицемерный и жестокий. Хотя, по его юному безобидному облику такого не скажешь. Когда-то он был богом плодородия. Кстати, о нём есть занимательная запись в дневнике известного оккультиста - Алистера Кроули, проводившего обряд по призыву этого демона. Там сказано, что Белиал стал первым падшим из представителей старой Небесной знати. В общем, ничего больше о нём сказать не могу. Точнее, не вижу смысла тратить на него время.
Ирина Витальевна продолжила листать эту жуткую энциклопедию, не задерживаясь на картинках дольше секунды. Всех их она знала и хотела поскорее закончить с фолиантом. Однако, пролистав до конца, поняла, что книгу изначально открыли чуть ли не в середине. Женщина с тяжёлым вздохом открыла первую страницу, на которой Катя её тут же остановила.
На них со страницы смотрел мужчина, который, как показалось девушке, был совершенным. Прекрасный, величественный ангел с огромными крыльями за спиной, снаряжённый в латы, словно, куда-то падал. Однако, его божественные свет и красота неуловимо менялись в танцующем свете свечей.
- Кто это? - с живым интересом спросила Катя, не в силах оторвать от него глаз.
- Это? - Ирина Витальевна усмехнулась, поправив съехавшие очки, посмотрела на девушку. - Это, милая моя, Утренняя звезда, Венера, Светоносец, или Несущий Свет. Самый могущественный и прекрасный из ангелов. Вы его знаете под именем Люцифер, изгнанный с небес за свою гордыню и непослушание.
- Сам Сатана? - неловко спросил Олег.
- Не совсем так. Согласно аду Данте Люцифер так же отбывает наказание на девятом кругу, вмёрзшим в лёд, наравне с Иудой и Марком Брутом. Предатель с тремя пастями, которыми пожирает таких же предателей. Стало быть Сатана или, если удобнее, Дьявол, это то, что было изначально вместе с Богом, а Люцифер - его старший сын, поэтому они являются разными сущностями. Хотя, согласно другим трактатам, этот мятежник стал злым духом после того, как был низвергнут, олицетворяющим собой чистое зло и искушение. В любом случае, это не владыка ада, а его пленник. Он может быть связан с дьяволом, но от этого являться им он не будет. В общем, думаю, о нём вы сами знаете немало. Последнее, что хотелось бы добавить - это тот, кто прекрасно показывает то, насколько внешность бывает обманчивой.
Обманчивой. Олег зацепился за это слово так, словно это ключ ко всему. И тут он вспомнил, что здесь не так
- Точно! - вскрикнул он радостно и громко, что все вздрогнули от неожиданности.
- Ты чего? - раздражённо спросила Катя. - Совсем с катушек поехал?
- Нет, нет, - сказал он уже тише. - Я понял, что не сходится с Абаддоном.
- И что же? - девушка скрестила руки на груди, блеснув холодом в синих глазах.
- Обман, - почти прошептал парень, желая спрятаться от взгляда Кати. - Иллюзии. Сны, зеркала... Ну, ты же знаешь. - Он повернулся к Ирине Витальевне, - я видел, как зеркало ведёт себя неестественно, коверкая отражение и создавая ощущение, что в зеркале находимся мы.
- Хм... - женщина ненадолго задумалась. - Если б ты пораньше вспомнил об этом, то мы бы продвинулись в наших поисках гораздо быстрее.
- Ну, видимо, на фоне стресса из головы вылетело.
Олег виновато склонил голову, уставившись на картинку Люцифера.
- Действительно, - ухо сказала женщина, но в её глазах, наконец, мелькнула искорка живого интереса. - Абаддон не славится такими розыгрышами. Как и Люцифер. Их, к сожалению, в этой книге не мало, хотя... - она снова немного задумалась и перевернула страницу. - Хотя, вот жена Люцифера, вполне может сойти за вашего иллюзиониста.
На пожелтевшем пергаменте был изображён демон, от которого повеяло леденящим злом. Его форма была обманчиво стройной, почти элегантной, но при этом лишённой всякой стабильности. Контуры, словно, дрожали и были готовы рассыпаться. Казалось, он состоял не из плоти, а из жидкого дыма, готового рассеяться при малейшем дуновении ветра, чтобы собраться вновь уже в иной, более пугающей форме. Его кожа, если это можно было так назвать, отливала мерцающим, перламутровым, ядовитым блеском, как радужная плёнка на гниющей воде, или как поверхность мыльного пузыря. Лицо было скрыто за сложной, неестественной маской, сплетённой из множества зеркальных осколков, сцепленных вместе каким-то непостижимым образом, и в каждом осколке отражалось искажённое, полное ужаса или безмолвного отчаяния, лицо того, кто на него смотрел. Длинные, тонкие, женские пальцы были унизаны множеством крошечных, сверкающих, как софиты, глаз, которые, казалось, видели всё и сразу. Видели все боли и страхи смотрящего. Он стоял в зале, стены которого были сплошь из зеркал, и каждое зеркало показывало свою версию реальности. Печать демона на странице рядом представляла собой разбитое зеркало, семь главных осколков которого складывались у асимметричную звезду, а в самом центре, в точке схождения, смотрел один всевидящий, вертикальный, как у кошки, зрачок.
Олег с Катей даже отпрянули от книги, дивясь тому, насколько это изображение показалось им живым. Этого просто не могло быть, но оно было. Или этот демон хотел, чтобы они его узнали? Или нарочно вводит в заблуждение?
- Гласиа-Лаболас, - тихим, благоговейным голосом сказала Ирина Витальевна, при этом в нём проскользнули ноты некоего страха. - Так же известна, как Касикандриэра... Упоминается в «Псевдомонархии демонов» Иоганна Вира, в «Гоэтии» Мазерса и в дневниках того же Алистера Кроули. Королева ада, а так же богиня, покинувшая высший астральный мир. Она потерпела поражение в войне за власть против небесных сил и была отправлена в судное озеро огня, из которого смогла выбраться. - Палец женщины пробежал по строчкам. Глаза её быстро скользили по символам, освежая память. - Касикандриэра является искусным создателем иллюзий, способна сделать человека невидимым, исказить любое видение, заставить видеть то чего нет, и не видеть то, что есть. Питается не плотью, а разумом. Её оружие - сомнение, страх, безумие. Может подменять воспоминания, искажать восприятие, заставлять вас доверять лишь самым ужасным кошмарам, которые она же и порождает. Зеркала - её врата, её глаза, её сети. Через них она может проникать в мир, в дом, в голову. Она - шёпот в темноте, ваша тень, которая не слушается, отражение, которое улыбается вам, когда вы плачете. В общем, она мастер обмана и величайший её дар в том, что вы сами начинаете верить в то, что это вы сходите с ума.
Олег застыл, глядя на изображение. Всё встало на свои места. Его пьяное отражение, Катины сны, о которых она рассказывала... Это была не слепая сила. Это была игра. Изощрённая, жестока, растянутая пытка, где боль, ужас и безумие были конечной целью.
- Так их, получается... двое? - с трудом выдавила Катя. Её руки бессознательно сжали край стола. - Они борются друг с другом за наши души?
- Вряд ли они борются, милая, - горько усмехнулась Ирина Витальевна, снимая очки и потирая переносицу. - И уж точно не между собой. Скорее, они делят пирог. Идеальный симбиоз. Касикандриэра подрывает разум, сеет панику, разрушает волю к сопротивлению, заставляет людей самих бежать из укрытий, убивать своих близких и доверять самым чудовищным видениям. Она делает душу хрупкой, растерянной, готовой к принятию любого ужаса, лишь бы прекратить этот кошмар. А затем, когда защита ослаблена до предела, приходит Абаддон со своей бессмысленной, всепоглощающей пустотой и стирает всё, что нашла и подготовила для него Гласиа-Лаболас. Одна убивает надежду и рассудок, другой - забирает жизнь, душу и саму реальность.
Олег тяжело опустился на табурет. В голове у него гудело, и картина апокалипсиса приобрела новый, невыразимо более чудовищный масштаб. Два конца света в одном. Две неудержимые силы, направленные на тотальное уничтожение. И где сам Бог? Любящий и всепрощающий отец. Неужели он забыл о нас? Почему он не вмешивается? Может быть, потому что мы сами себя убиваем? И они лишь решили ускорить процесс? Или силы ада, всё-таки, взяли реванш и победили? От этих мыслей закружилась голова.
- В этой книге... - парень с надеждой, почти с мольбой, ткнул своим обрубком в фолиант. - Здесь должно быть что-то. Какой-нибудь способ их остановить. Какой-нибудь ритуал? Или, может быть, заклинание? Ключ?
Ирина Витальевна смотрела на него с вселенской тоской и скорбью в глазах.
- Мальчик мой, - тихо сказала она, и её голос впервые дрогнул, - это всего лишь, как бы сказать?.. каталог. Как «Псевдомонархия демонов» Вира. Очень качественный и подробный справочник. Я бы и рада была помочь, но здесь есть лишь описания. Имена, обличия, символы и звания. Здесь нет инструкций по их призыву, или изгнанию. Это всё равно, что найти исчерпывающий атлас по всем болезням. Он расскажет вам, как выглядит раковая опухоль, как метастазирует, как называется, но не даст рецепта лекарства от него.
Она отодвинулась от книги, как от чего-то горячего, и полным безысходности, взглядом обвела свои владения - тёмные, уходящие в сырую мглу потолка стеллажи, груды бумаг, похожие на руины древних городов, дрожащие островки свечного света, отчаянно борющиеся с окружающей тьмой.
- А можно посмотреть, как выглядит сам Сатана, если Люцифер - это другая сущность? - прорезал, вдруг, тишину голос Кати.
Она выглядела подавленно и Олег подумал, что она хочет отвлечься от мрачных, забивающих голову, мыслей.
- Увы, милая моя, - вздохнула библиотекарь, - сам Дьявол, собственной персоной, не является смертным. Ему нет до нас особого дела. Какая разница, когда душа попадёт к нему? Он бессмертен и подождать несколько десятилетий ему всё равно, что нам простоять в очереди у кассы, чтобы купить хлеба. По их меркам сюда лезет одна лишь мелочь, желающая вкусить прелестей смертной жизни.
- Что-то Абаддон со своей подружкой не очень похожи на мелочь, - мрачно высказал Олег, глядя на догорающую свечку.
- Может быть это и не они, - пожала плечами Ирина Витальевна. - Это всё лишь наши догадки, ничего больше мы узнать не можем. Во всяком случае - пока что. Кстати. Помню, в нашем фонде была одна похожая книга, содержавшая в себе ритуалы и обряды. Бесценный манускрипт, который выкупил, наверное, какой-нибудь коллекционер, одержимый оккультизмом, или такими предметами. Баснословную сумму заплатил. Я не хотела отдавать, да только кто ж меня спрашивать то будет? Официально сказал, что для изучения и сохранения, а неофициально... - женщина снова пожала своими узкими плечами и тяжело вздохнула. - Кто знает? Может, он хотел поиграть с огнём, призвать кого-то для своих низких целей, а может быть искал защиты от чего-то...
От чего? - об этом думать никому не хотелось, но все именно об этом и задумались. В комнате воцарилась тишина, которая, казалось, как и тьма, поглощала любые звуки. Не было слышно тяжёлого, прерывистого дыхания Олега, потрескивания горящих свечей, даже тьма за дверью, будто, притихла, чтобы насладиться их окончательным и беспросветным отчаянием.
