Старый фотоаппарат
Старый фотоаппарат
Вика обожала блошиные рынки. Этот запах старого дерева, пыли и тайны — он будто обещал, что среди этого хлама найдется что-то особенное. В тот день обещание сбылось. Ее взгляд зацепился за старый фотоаппарат «Зенит-16» 1977 года выпуска в потертом кожаном чехле. Он лежал на разложенном клетчатом одеяле, а за прилавком сидел немолодой мужчина с бесстрастным, почти восковым лицом.
«С ним идет пленка», — сказал он, отвечая на вопрос Вики. Вика покрутила тяжелую железную коробку в руках. Механика исправно щелкала. Она почувствовала странное и очень сильное желание — немедленно его купить.
Торг был недолгим. Мужчина взял деньги и не глядя их, быстро сунул в карман, его пальцы, казалось, были холодными и сухими, когда они ненадолго коснулись ее ладони.
Дома Вика вставила пленку и, недолго думая, отправилась гулять по парку, делая случайные кадры: играющие дети, пара на скамейке, утки в пруду. Пленка закончилась быстрее, чем она ожидала.
Из фотолаборатории, куда она отдала пленку на проявку, ей позвонили на следующий день. «Виктория, у нас тут небольшая проблема с вашими снимками», — сказал растерянный голос в трубке. — «Вы точно снимали на эту пленку?»
Сердце екнуло. Вика поехала в лабораторию, предвкушая техническую ошибку — засвеченные кадры, брак производителя. Но технических ошибок не было.
Конверт с фотографиями был тяжелым. Она вскрыла его прямо у стойки. Первый снимок был не ее. На нем была кухня, освещенная тусклой лампочкой. За столом сидела незнакомая полная женщина, ее лицо расплывалось в полуулыбке. А прямо за ней, в полутени, стояла фигура, чья рука сжимала длинный кухонный нож, уже занесенный для удара.
Вика ахнула и перевернула следующую фотографию. Улица ночью. Мужчина в пальто оборачивался, словно услышав свое имя. Из тени подъезда на него надвигался другой человек, и в его руке тоже был нож. Третий снимок — детская комната, четвертый — подвал...
На всех фотографиях были разные люди, разные места, но одно оставалось неизменным: на каждом кадре кто-то держал нож. Снимки были четкими, проработанными до жутких деталей. Это не были случайные пятна или дефекты. Это была хроника. Хроника насилия, которая еще не случилась. Или уже случилась.
Вика лихорадочно перебирала снимки, ее пальцы дрожали. Она не узнавала ни лица жертв, ни лица палачей. От фотографий веяло леденящим холодом и безысходностью.
И вот в конверте осталась последняя, двенадцатая фотография. Она перевернула ее.
Сначала она не поняла. На снимке была ее собственная спальня. Снято с порога. Утром. Солнечный свет падал на неубранную кровать. И она сама стояла спиной к объективу, разглядывая что-то на комоде. Она помнила этот момент — всего пару дней назад.
Но что-то было не так. Вика всмотрелась. В правом нижнем углу снимка, из-за края приоткрытой двери в гардеробную, виднелась чья-то тень. И из этой тени выступала рука. Худая, с выступающими суставами. В руке был нож.
Вика бросилась домой, по дороге пытаясь дозвониться другу. Дверь в квартиру была заперта. Сердце бешено колотилось. Она вставила ключ дрожащей рукой, распахнула дверь.
В квартире было тихо. Ничего не было тронуто. Она осторожно прошла в спальню. Все было точно так, как на фотографии: неубранная кровать, солнечный свет. Дверь в гардеробную была приоткрыта ровно настолько, насколько это было видно на снимке. На комоде было что-то разлито. Она подошла к нему.
А потом ее взгляд упал на зеркало над комодом.
В отражении она увидела не только свое бледное, искаженное страхом лицо. Она увидела, как за ее спиной, из темного проема гардеробной, медленно выходит тень с тем самым ножом.
Щелчок затвора прозвучал у нее в голове и потемнело в глазах...
