Эту жизнь живу я словно кстати,

Заодно с другими на земле.

Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,

Перстень счастья ищущий во мгле,
Эту жизнь живу я словно кстати,
Заодно с другими на земле.

И с тобой целуюсь по привычке,
Потому что многих целовал,
И, как будто зажигая спички,
Говорю любовные слова.

«Дорогая», «милая», «навеки»,
А в уме всегда одно и то ж,
Если тронуть страсти в человеке,
То, конечно, правды не найдешь.

Оттого душе моей не жестко
Ни желать, ни требовать огня,
Ты, моя ходячая березка,
Создана для многих и меня.

Но, всегда ища себе родную
И томясь в неласковом плену,
Я тебя нисколько не ревную,
Я тебя нисколько не кляну.

Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
Синь очей утративший во мгле,
И тебя любил я только кстати,
Заодно с другими на земле.

t.me/l66days

Все быстро начинают завидовать, проклинать, желать и насылать холода...

Ну пожалуйста... У меня смородина цвести начала, почки на фруктовых деревьях вот-вот распустятся... Звиздец урожаю опять будет..

Я верю , что моя душа бессмертная после смерти моего я обретёт Свободу
И у меня есть билет для того
Кого я хотел бы взять с собой
Для союза родственных душ
Которым не скучно
Будет оставаться одним
Корабль Асов
Которому быть может предстоит
Бороздить просторы вселенной
Мы будем отличной кампанией
Застрявшей в вечности
Но мы найдем своих
И наше счастье станет безграничным
Наши души на пути к безграничному счастью
Нас много
Ограненных алмазов
Наша Сила наша крепость
Союз души и сознания
Которым достался
Билет в безупречность
Но только у души есть билет в Высшний Свет
Как ни прискорбно
Для личного я просто погаснет свет
Просто потеряешь сознание навсегда
А душа только искорка
Не более
Которая либо потухнет
Либо перейдет далее согласно наработанной карме
Либо обретёт Свободу
И попадет в Высшний Свет

Комната была не большой, но вмещала в себя все что нужно для настоящих мужских посиделок. В центре под старинным медным абажуром бросавшим теплый уютный свет стоял шикарный покерный стол. Его зеленое сукно потертое от многочисленных партий было безупречно чистым. На нем лежали фишки синие, красные, черные, аккуратно сложенные стопками и две колоды новеньких запечатанных карт. Справа от стола разместился бар. Настоящий, из резного дуба с бесконечным арсеналом разнообразных напитков: от дешевой водки кубинского рома и французского коньяка до виски в красивых бутылках возрастом по старше многих присутсвующих. Воздух был наполнен смесью ароматов крепкого кофе, кожи и легкого дыма от сигар.

Константин, именинник, сидел в центре стола, улыбаясь. Ему исполнилось... Тридцать, сорок или пятьдесят, в общем это не имело значения. Он был в расцвете сил, важно было другое, в этот день его окружали самые близкие и верные друзья. Нет, даже не так, братья по духу проверенные временем. Лёха, его лучший друг со школы, с седеющими висками. Костя профессор истории в своих модных очках с тонкой оправой. Виталий с огромной окладистой бородой самый старший из них, капитан дальнего плавания. Сашка айтишник шуплый в растянутом свитере. Серега двухметровый гигант, спортсмен и заядлый охотник. Всего их было четырнадцать, таких разных и по-настоящиму близких друг другу. Громкий хохот, звон бокалов, перебивающие друг друга шутки — все сливалось в один радостный гул.

— Знаете, а я, кажется, забыл подарок в машине! — вдруг сказал Игорь, хлопнув себя по лбу. Все зашумели, стали подтрунивать.

— Стареешь, Игореша! — крикнул кто-то.

Игорь только отмахнулся, улыбнулся Косте широкой, немного грустной улыбкой и вышел, пообещав вернуться через минуту.

Затем поднялся Димон, вечный балагур. Лицо его вдруг позеленело.

— Что-то я, кажется, перебрал с вискарем... пойду воздухом свежим подышу. Он вышел, пошатываясь, и дверь за ним закрылась с тихим щелчком.

Третим был Андрей. Он получил смс, долго смотрел на экран, потом грустно улыбнулся.

— У девушки, опять проблемы. Простите, мужики, надо ехать, тушит пожар.

Его все понимали. Так, под разными, самыми правдоподобными предлогами, уходили они один за другим. Кто-то — «к ребенку», кому-то — «рано вставать». Жизнь, с ее неотложными делами, будто бы взывала к каждому. Шумная, пьяная радость сменилась теплой, задумчивой атмосферой. Тосты стали тише, разговоры — лиричнее. Вскоре за столом остались только трое: сам именинник Костя, Леха и молчаливый, спокойный Илья. Они уже не играли в покер, а просто сидели, попивая коньяк и глядя на пустые стулья.

— Вот и молодость наша разбежалась, — усмехнулся Леха, проводя рукой по сукну стола. — У всех свои дела, заботы.

— Никуда она не делась, — тихо сказал Илья. — Она просто... перетекает во что-то другое.

Он допил свой бокал, встал и пожал им руки, крепко-крепко, глядя в глаза каждому.

— Мне тоже пора. Спасибо за сегодня. И вышел бесшумно, как тень.

Их осталось двое. Друзья, которые знали друг о друге все. Они сидели в полной тишине, и в этой тишине было больше смысла, чем в предыдущих часах громкого веселья.

— Помнишь, как мы с тобой на рыбалке, на той зорьке, когда ты чуть не утонул? — спросил Леха, глядя в глубь своего бокала.

— Как же не помнить, — улыбнулся Константин. — Ты меня за волосы вытащил. Я тебе потом месяц коньяком отпаивал!

Лешка медленно кивнул, потом поднял на Костика усталые, добрые глаза.

— Ладно, старик... И мне пора, засиделся, жена будет беспокоиться.

Он обнял Константина, похлопал его по спине и направился к двери. На пороге он обернулся.

— С днем рождения братка. Береги себя.

Дверь закрылась. Комната, ещё несколько минут назад наполненная жизнью и смехом, теперь была пуста и непривычно тиха. Только бар с его немым великолепием да покерный стол с разбросанными фишками напоминали о недавнем веселье. Константин подошел к бару наполнил бокал коньяком забросил пару кубиков льда. Пить уже не хотелось. Навалилась непонятная усталость и тоска о тех веселых мгновения которые убегали как песок сквозь пальцы. Пришло время и ему покинуть этот уютный уголок. Он подошел к двери взялся за ручку и толкнул ее. Казалось что дверь весит не меньше тонны, навалившись плечом она поддалась, тут же в глаза как битое стекло впился яркий солнечный свет...

Константин проснулся. Единственный лучик солнца падал ему в глаза сквозь плотно закрытые шторы. Сердце бешено колотилось в груди пытаясь выпрыгнуть, тело казалось налитым свинцом. Он поднял голову и увидел свое отражение в пыльной поверхности зеркала. Из зеркала на него смотрел глубокий старик. Лицо — сеть морщин, седые, жидкие волосы, мутные, запавшие глаза. Он вспомнил. Вспомнил не вечеринку, а... свою жизнь. Длинную-длинную жизнь. Игорь тот что ушел первым погиб в автокатастрофе. Димка которому стало плохо забрал инсульт. Илюха тихо умер во сне. Лешка его лучший друг умер у него на руках в больнице, прошептав то самое: «Береги себя, старик».

Они все ушли. Каждый в свой срок. Одни — молодыми и нелепо, другие — давно и от старости. Но для него, в этой странной реальности сна, они снова собрались вместе — такими, какими он запомнил их лучше всего: в расцвете сил, с блеском в глазах, с готовностью рассмеяться до слез. Это была не вечеринка. Это было прощание. Последний, подаренный ему милостью сна, шанс увидеть их всех вместе — не скорбя на кладбище, а живыми, хохочущими, жульничающими за картами, хлопающими его по плечу. Каждый уход из комнаты был символом, точной датой в календаре его потерь. Грусть и отчаяние охватила его. Не просто печаль, а осознание того, что он остался один. Последний из всего их когда-то шумного братства. Он лежал и смотрел в потолок. Грусть постепенно отступала, сменяясь странным, горьким умиротворением. На нем заканчивалась их общая история, но прежде чем уйти, они пришли к нему. Чтобы попрощаться. Чтобы сказать, что помнят. Чтобы поздравить его в последний раз.

Это был подарок. Самый ценный подарок на его последний день рождения. Он закрыл глаза, и на его морщинистом лице появилась легкая улыбка и по щекам потекли слезы. Он снова был среди них. За столом. Слышал смех. И это было реальнее, чем белые стены палаты и тиканье часов в коридоре.

Он был не один. Пока он помнил, они все были живы. И очень скоро он снова их увидит.