Почему СССР не подписало Женевскую конвенцию об обращении с военнопленными (далее просто Женевской конвенцией)
Вот с чем не повезло, так это с тем, что объяснение все же причин неподписания Женевской конвенции об обращении с военнопленными, наши историки «забывают» рассказать всю цепочку событий, ограничившись лишь событиями 1931 года
Почему СССР не подписало женевскую конвенцию до 1934 года?
Дело тут не в Сталине дело было, а в самой сути Советского государства.
СССР, в том виде, в котором было до середины 1930 – ых годов, все еще было носителем идеологии, что:
1. Коммунистический строй (а до этого Советский строй) должен быть установлен на всей Земле, и для этого возможны использовать любые методы (в том числе и военные)
2. Каждый человек является равным другому человеку: то есть независимо какой ты расы, какой национальности - вы обладаете равными правами. И рабочий, и крестьянин (ну и часть интеллигенции), а уж тем более «белый, черный, желтый», «немец или француз» - все равны и «братья и сестры»
Эта действительно объективная причина на год подписания и вступления конвенции (замечу, что не все государства, которые подписали, ее ратифицировали).
Это видно по различиям, которые есть между Женевской конвенцией и советским «положением о военнопленных»
«в целях согласования этого Положения с общими принципами советского права в Положение введены следующие отличия от Женевской конвенции:
а) отсутствуют льготы для офицерского состава, с указанием на возможность содержания их отдельно от других военнопленных (ст. 3);
б) распространение на военнопленных гражданского, а не военного режима (ст. 8 и 9);
в) предоставление политических прав военнопленным, принадлежащим к рабочему классу или не эксплуатирующему чужого труда крестьянства, на общих основаниях с другими находящимися на территории СССР «иностранцами (ст. 10);
г) предоставление [возможности] военнопленным одинаковой национальности по их желанию помещаться вместе;
д) так называемые лагерные комитеты получают более широкую лагерную компетенцию, имея право беспрепятственно сноситься со всеми органами для представительства всех вообще интересов военнопленных, а не только ограничиваясь получением и распределением посылок, функциями кассы взаимопомощи и т.п. (ст. 14);
е) воспрещение носить знаки отличия и неуказание на правила об отдании чести (ст. 18);
ж) воспрещение денщичества (ст. 34);
з) назначение жалования не только для офицеров, но для всех военнопленных (ст. 32);
и) привлечение военнопленных к работам лишь с их на то согласия (ст. 34) и с применением к ним общего законодательства об охране и условиях труда (ст. 36), а равно распространение на них заработанной платы в размере не ниже существующей в данной местности для соответствующей категории трудящихся и т.д.»).
Ну что же мешало СССР присоединиться после 1933 года, -допустим в 1938, или 1939 году, или в 1940 году?
СССР имело военные конфликты, и как советские бойцы, попадали во вражеский плен, так и зарубежные военнослужащие попадали в советский плен.
Тем более что советская редакция «Положения о военнопленных» менялась.
А вот тут, советские историки молчат как рыбы. И было почему.
Механизм контроля и руководства гуманитарной частью выполнения Женевской конвенции о военнопленных, должна была оказывать такая организация, как Международный Комитет Красного Креста (далее МККК)
Отношения Советского Союза были с ним следующие:
До ВОВ контакты с МККК носили эпизодических характер, связано это было с настороженным отношением швейцарцев (а тогда МККК состоял сплошь из швейцарцев) к деятельности СССР на территории Швейцарии в 1920 ые годы
Сильно осложнили отношения МККК и руководство СССР, желание МККК посетить советские лагеря и тюрьмы, в частности Соловецкий лагерь в 1926 году (переписка велась до конца 1927 года) в чем руководство СССР отказало МККК (в 1926 году в Лондоне вышли мемуары Мальсагова, сбежавшего из Соловецкого лагеря , в котором он описывает издевательства и пытки над заключенными (в том числе и над женщинами) со стороны охраны и руководства лагеря) Подробнее можно почитать тут.
Понятно, что ситуация с 1928 года, в СССР в части системы лагерей, где отбывали наказания и «перевоспитывались» люди, лучше не стала - и рассказ о том, что в самой «передовой стране» полным ходом попираются права граждан, никому из советского руководства такой PR был не нужен.
Поэтому, Поэтому, вполне обходились и без сотрудничества с МККК, и Женевской конвенции о военнопленных.
Тем более, что в 1939 году случилось два события, которые убедили Сталина и остальное советское руководство , что вполне можно обойтись без подписания Женевской конвенции.
Первое событие – это «освободительный поход Красной Армии» по территории Западной Украины и Западной Белоруссии.
Как мы помним из курса истории, 01 сентября 1939 года нацистская Германия напала на Польшу, довольно быстро ее разгромила. Согласно ранее заключенным тайным договорённостям между СССР и Германией по разделу сфер влияния (территории), часть территории Польши «отходила» СССР.
Собственно, согласно этой линии разграничения были заняты территории.
В плен Красной Армии попало примерно 250 тысяч польских военнослужащих и полицейских.
И хотя далеко не все бывшие военнослужащие польской армии попадали в лагеря (те части, что не оказывали сопротивления, просто разоружали, а их личный состав из рядового состава отпускали по домам), в руках НКВД в конце сентября 1939 года, по его собственным данным оказалось 130 242 человека. (см.: Международная жизнь, 1990, №5, с.113 )
В течение октября — ноября 1939 года из советских лагерей было отправлено по домам 42 400 украинцев белорусов, поляков, постоянно проживающих в Новогрудском воеводстве, Полесье, Волыни, Львовщине и других районах Западной Белоруссии и Западной Украины.
В середине октября по инициативе германской стороны была достигнута договоренность об обмене военнопленными в соответствии с их местом жительства до войны. 14 октября СНК СССР принял постановление №1691—415, по которому в октябре и ноябре 1939 г. немцам было передано 42 492 военнопленных поляка. Передача проводилась в двух пограничных пунктах: у Брест-Литовска и между станцией Яготин и г. Дорогуском .
Со своей стороны германские власти с октября 1939 по весну 1941 года передали СССР 13 757 бывших польских граждан.
Кроме того, выявляли и ловили польских военнослужащих и после 1939 года на территории теперь уже СССР
Таким образом , к зиме 1939-1940 года в советских лагерях для военнопленных находилось в общей сложности около 69 тысяч поляков.
Часть из них (около 25 тыс. человек), привлекли к строительным работам (строили дороги), и добычи руды (в Запорожье и на Донбассе), что было прямым нарушением что Женевской конвенции, что советского положения о военнопленных.
Следует отметить, что перед советскими властями в то время стояла и некая юридическая проблема: непонятно было, что с пленными делать в дальнейшем.
Поскольку война Польше в сентябре 1939 года официально не объявлялась, то их статус как военнопленных был весьма сомнителен.
Кроме того, поскольку Польша прекратила существование как государство, то польские офицеры не подлежали и послевоенному обмену пленными.
Из условий содержания поляков в Козельске следовало, что рассматривались они не как военнопленные, а скорее как «объекты перевоспитания» - иначе трудно объяснить такой казус как ноябрьский концерт с участием местных школьников (инструкции по обращению с военнопленными строжайше запрещали контакты местного населения с пленными).
Не исключено, что советские власти готовы были либо вовсе освободить «перевоспитанных» шляхтичей, либо начать формирование из польских пленных «польской освободительной армии» на случай войны с Германией.
Поэтому весь ноябрь 1939 г. в Старобельском, Козельском и Осташковском лагерях работали следственные бригады из работников центрального аппарата НКВД во главе соответственно с Е. М. Ефимовым, В. М. Зарубиным и Антоновым.
Выводы уполномоченных оказались неутешительными: поляки по-прежнему считают себя находящимися на военной службе своего правительства – стало быть, отпускать на все четыре стороны шляхтичей сейчас совершенно неразумно, гораздо лучше запечатать их в лагерях до той поры, пока политическая ситуация не прояснится.
Рекомендации оперуполномоченных очевидно возымели действие…
Тем более, что произошло и совершенно непредвиденное событие: в середине ноября 1939 польское эмигрантское правительство, образованное во французском городе Анжере, ОБЪЯВИЛО ВОЙНУ СССР (поводом для столь «решительного шага» послужило решение СССР об официальном включении Виленской области в состав Литвы).
Польская армия во Франции насчитывала в июне 1940 года только офицеров и младших командиров 8739 (это без рядового состава и авиации и военно-морского флота).
В дальнейшем, зимой 1939-1940 года, польское эмигрантское правительство даже решило направить польскую бригаду на помощь воевавшей против СССР Финляндии. Польское правительство дало на это согласие 29 января 1940 года, а 9 февраля началось формирование отдельной бригады горных стрелков для этой цели.
(Кстати, я не нашел, когда польское правительство "в изгнании" отменило войну, но в 1941 правительство Сикорского уже общалось с СССР на дипломатическом уровне)
После этого ситуация с польскими офицерами изменилась кардинально: они перестали быть «пленниками необъявленной войны» и…. превратились в «классовых врагов».
03 декабря Политбюро ЦК ВКП (б) утвердило предложение НКВД СССР об аресте всех взятых на учет кадровых офицеров бывшей польской армии.
Дальше – часть офицеров расстреляли, часть отправили дальше в лагеря, откуда была сформированы в годы ВОВ армия Андерса, которая через Иран, поступила в распоряжение Британского командования, часть польских военнопленных- послужила основной для формирования «просоветской» польской армии (армия Берлинга, в последующем Армия Людова).
Второе событие – это советско-финская («зимняя») война 1939-1940 года.
Если поход Красной Армии в сентябре 1939 года в Западную Украину и Западную Белоруссию прошел без объявления войны, то советско-финская война, хотя также начата была без объявления войны, формально все же закончилась Московским мирным договором, то есть СССР признавал, что это была война. Впрочем, ни у кого и не было сомнений, про статус вооруженного конфликта, после обращения Молотова 29 ноября 1939 года
Поэтому статус финских военнопленных изначально рассматривался согласно положению о военнопленных 1931 года с изменениями от 20 сентября 1939 года .
Необходимо отметить, что по результатам войны, где в советском плену оказалось 876 военнопленных финской армии, в финском - 6116 бойцов Красной Армии.
Обе стороны старались придерживаться Гаагских правил, поэтому смертность военнопленных была минимальна.
Финские военнопленные войны 1939–1940 гг. использовались, в основном, на работах внутри лагерей (работы по самообслуживанию, по благоустройству лагеря и своего быта и т. п.).
Их труд на производстве вне лагеря фактически не использовался (частично привлекались к работе на лесоразработках, строительстве и ремонте дорог и отдельных зданий). Это объяснялось тем, что их было незначительное количество и потребность в их труде не вызывалась необходимостью. Более того, НКВД не считало целесообразным лишний раз выводить их из мест содержания.
В Финляндии, советские военнопленные использовались на лесозаготовительных работах, а также строительстве укреплений.
Из всего количества финских военнопленных осталось на постоянное жительство в СССР и приняло советское гражданство 20 граждан Финляндии, из них трое русских по национальности. Из советских военнопленных, в СССР было возвращено 6017 чел., 99 чел решили остаться в Финляндии.
Как сложилась судьба советских военнопленных: 232 были приговорены к смертной казни, 450 человек были освобождены, остальные (более 5000 чел.приговорены к срокам от 3 до 10 лет)
Как видно из этих двух случаев, Советское руководство весьма вольно трактовала статус военнопленных, когда политически ей это было выгодно, не допускало МККК к военнопленным на основании того, что это не военнопленные, да и не обязаны они этого делать, так как это не предусматривалось Гаагской конвенцией.
В то же время, считало, что советские военнопленные достаточно защищены международным правом.
Неподписание Женевской конвенции рассматривалось как благо, ведь в этом случае нет необходимости допуска иностранцев с инспекцией в лагеря содержания военнопленных, а значит, возможность трактовать их статус и права в зависимости от политической необходимости.
