За тысячелетие до золотого века Афин на острове Крит уже процветала первая высокоразвитая культура Европы. Мы привыкли называть её минойской в честь легендарного царя Миноса, хотя археологам до сих пор не удалось обнаружить ни одного царского имени в древних текстах.

В те же столетия, когда фараоны Нового царства в Египте возводили монументальные храмы в Карнаке и погребали своих правителей в Долине Царей, а в Вавилоне утверждали свою власть Хаммурапи и его преемники, на Крите возводились многоэтажные дворцовые комплексы, оснащённые водопроводом, украшенные изысканными фресками и управляемые посредством сложной системы администрации и письменного учёта. Скорее всего это общество не было единой державой. Дворцы Кносса, Феста, Малии и Закроса функционировали одновременно, в то время как их корабли достигали берегов Эллады, Кипра, Леванта, Египта и, вероятно, Сицилии. В минойском искусстве доминируют женские образы, однако учёные до сих пор спорят, изображены ли на них богини, жрицы или знатные женщины.

Именно в этом сложном мире около 1800 года до н. э. на западном склоне холма Кефала в Кноссе было возведено крупное святилище, которое столетия спустя оказалось погребено под римским храмом и оставалось скрытым от глаз исследователей до наших дней. В период с 2011 по 2017 год греко-британская экспедиция под руководством Элени Хатзи-Валлиану и Александры Карецу провела раскопки под фундаментами римской постройки, вскрыв 525 кв. метров минойского культового комплекса. Исследователям удалось обнаружить восемнадцать помещений, сложенных из каменных блоков ещё в додворцовый период, но настоящая сенсация ожидала их под полом комнаты 14, в тайнике, получившем название «Хранилище слоновой кости».

В тайнике покоился хрупкий артефакт, который специалисты с осторожностью именуют «религиозным скипетром». Предмет состоит из открытого эллиптического кольца из слоновой кости диаметром около четырнадцати сантиметров и рукояти длиной тринадцать сантиметров. Два симметричных сквозных отверстия на кольце свидетельствуют о том, что когда-то к нему крепился недолговечный элемент, который давно истлел. Сохранившаяся же поверхность покрыта самой длинной из известных надписей, выполненных Линейным письмом А. Сто девятнадцать знаков вырезаны на кости с ювелирной точностью.

❯❯ ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ В ЖУРНАЛЕ ❯❯

МЕСОПОТАМИЯ • О чём повествует «Маска Варки»

Примерно пять тысячелетий назад на территории Южной Месопотамии возникло первое государство, или, по крайней мере, протогород, который своими размерами не имел себе равных. Этим центром стал Урук, чья площадь достигала восьмидесяти гектаров, вмещая по тем меркам колоссальное население в десятки тысяч человек. На тот момент ничего сопоставимого по масштабу не существовало ни в одной точке земного шара.

Символом всей деятельности этого огромного, формирующегося сообщества является один-единственный артефакт. Он, к счастью, оказался не в Британском музее, не в Метрополитене и не в Пенсильвании, а в Иракском музее. Недавно предмет пережил целый ряд приключений, но в конечном итоге все благополучно разрешилось. Теперь эта скульптура вновь принадлежит мировому и научному сообществу, и мы имеем возможность видеть ее, она не сгинула в какой-нибудь частной коллекции.

С одной стороны, для тех, кто знаком с историей мировой художественной культуры, маска может показаться совершенно скромной. Античные образцы и древнеегипетские статуи, такие как знаменитый «бюст Нефертити», демонстрируют крайне высокую точность изображения человеческого тела. Добавьте к этому, что большинство античных изваяний были раскрашены, причем, скорее всего, не сплошным потоком одного цвета, а с тщательной проработкой всех деталей. Учитывая, что в Древних Афинах, как известно, работали художники, писавшие прекрасные, но не дошедшие до нас картины, можно предположить, что и античные статуи расписывались таким образом, чтобы придать им максимальное сходство с живыми людьми.

И вот, мы переносимся на пять тысячелетий назад в Южную Месопотамию. Совсем недавно то, что здесь создавалось из камня и глины, было совершенно абстрактным и не походило на людей. Мы смотрим на эти древние человеческие образы и узнаем их, но они даже близко не претендуют на реализм, по которому можно было бы сказать: «Да, я увижу этого человека в толпе и узнаю его». Ничего похожего просто не существовало. И тут появляется Маска Варки.

❯❯ ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ В ЖУРНАЛЕ ❯❯

ЛЕВАНТ • «О, Великая Никкаль...»

Мы в бронзовом веке, примерно в 1400 году до н.э., то есть около 3425 лет назад. Это Ближний Восток. Египетская империя процветает при могучем Аменхотепе III. Касситская династия Вавилона противостоит воинственному царству Митанни, на которое оказывают давление хетты под властью успешного царя Тудхалии I. На Крите после падения минойцев ахейские греки управляют возрождённым Кноссом и используют Линейное письмо Б. В Волго-Окском междуречье распространена Поздняковская археологическая культура: бронзовые орудия, керамика, сложные погребальные обряды.

Город под названием Угарит был перекрёстком культур, где хурритские мотивы вплетались в местные традиции. Здесь на глиняной табличке был записан гимн богине садов Никкаль. Текст написан на хурритском языке, а музыкальные пометки — на аккадском, языке тогдашних дипломатов и купцов. Археологи обнаружили его в 1950-х и назвали Хурритским гимном Никкаль или Гимном №6 (из 36 найденных в Угарите музыкальных текстов). Артефакт отражает музыкальные традиции, общие для Ближнего Востока того времени. Стоит заметить, что Угарит тогда находился в зоне политического и экономического влияния Нового Царства Египта и признавал его верховную власть.

Считается, что хурриты (хуррито-урартский язык) пришли на Ближний Восток из горных районов Армянского нагорья и Кавказа. Во II тыс. до н. э. их самым влиятельным государством было царство Митанни. Культура хурритов впитала в себя достижения предшественников (и достижения в области музыки), затем оказала ощутимое влияние на соседей, особенно на хеттов, передав им своих богов и мифы.

Знаки нашей таблички — не ноты в привычном смысле. Это инструкция для музыканта, который знал своё дело. В ней указаны интервалы для девятиструнной лиры, в системе, близкой к современной диатонике. Но начальная нота настройки не указана. Без этого любая реконструкция становится предположением. Учёные, такие как Энн Драффкорн Килмер, предлагают свои варианты, и каждый даёт разную мелодию.

Гимн дошёл до нас в обломках, и часть знаков стёрта. Некоторые термины, возможно относящиеся к ритму или стилю исполнения, остаются неразгаданными. Ритм вообще не прописан, его пытаются восстановить по тексту гимна. Как пел исполнитель? Следовал ли он за лирой или создавал отдельную линию? Ответов нет.

Хурритский гимн №6 остаётся загадкой. Это самая ранняя запись подобного рода. Любое его исполнение - лишь попытка представить звучание Древнего мира. Но ничего другого у нас нет. Пока нет!

МЕСОПОТАМИЯ • Цвета для «молящихся статуэток»

Посетители музеев давно привыкли видеть древнюю и античную скульптуру в монохромном виде, в белом мраморе или темном камне. Исключения составляют египетские образцы. Однако исследования последних десятилетий доказали: древние статуи, включая греческие и месопотамские, изначально были раскрашены. Несмотря на то, что следы пигментов не всегда заметны невооруженным глазом, современные технологии позволяют восстановить утраченные цвета, открывая совершенно новые грани восприятия древнего искусства.

Долгое время вопрос полихромии месопотамской скульптуры оставался на периферии научных исследований. Одни ученые считали, что статуи покрывали краской лишь для маскировки дефектов камня. Другие полагали, что тщательно отполированная поверхность не требовала дополнительной окраски. Однако находки, подобные раскрашенной глиняной голове из Тель-Ишчали (Tell Ishchali), обнаруженной в 1943 году, заставили археологов задуматься: возможно, цвет был неотъемлемой частью скульптурного образа.

Сегодня благодаря спектроскопическим методам анализа, ученые могут изучать пигменты, не повреждая сами артефакты. Ультрафиолетовая и рентгеновская спектроскопия выявляют даже микроскопические следы красителей. Из 178 исследованных статуй в 59 случаях были обнаружены явные следы окраски. Этот факт, подтвержденный, среди прочих, работами Генри Франкфорта и Ирены Винтер, окончательно подтверждает: цвет играл в создании этих скульптур важную роль.

Древние мастера Древней Месопотамии использовали достаточно ограниченный набор пигментов. Чаще всего встречался красный, гематит, черный, битум или углеродные соединения, и изредка белый, свинцовые белила или гипс. Синие и зеленые оттенки на статуях практически не встречаются, что, возможно, связано с культурными предпочтениями или технологическими ограничениями того времени.

❯❯ ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ В ЖУРНАЛЕ ❯❯

ЭГЕИДА • Кровавый спорт немирных минойцев

Хотя представление о минойцах, древних жителях Крита, как о мирном и безобидном народе уже полностью рассеяно на страницах научных работ, в сознании многих любителей древней истории это устаревшее мнение Артура Эванса всё ещё живёт. Поэтому мы обратимся к одному из самых ярких артефактов Древнего Крита, который наглядно покажет нам образ агрессивных, прекрасно подготовленных и смертельно опасных мужчин новодворцового периода истории Крита бронзового века.

Сцены боксёрских и борцовских поединков занимают центральное место на фрагментированном ритоне из комплекса административных зданий в Агиа Триаде. Этот конический сосуд для ритуальных возлияний является подлинным шедевром резьбы по камню. Вся его поверхность покрыта рельефными изображениями, разделёнными на четыре зоны, дающие всеобъемлющее представление об основных атлетических состязаниях минойского Крита в период его расцвета.

Верхняя и две нижние зоны сосуда посвящены именно этим схваткам. Атлеты изображены с «фирменной» узкой талией, длинными ногами и развитой мускулатурой. Их анатомия, напряжение в лицах и телах, а также физическая сила переданы с большим искусством, что создаёт композицию замечательной динамичности.

На ритоне можно увидеть пары «боксёров» в перчатках и специальной обуви, участвующих в двух различных видах кулачного боя. Мы различаем это по разному снаряжению. Также представлены пары борцов. Согласно одной из интерпретаций, различные позы, такие как фронтальная атака с ударами в лицо, преследование и триумф победителя над коленопреклонённым врагом, являются последовательными «эпизодами» схватки одной пары атлетов в каждой зоне.

Наряду с этими сценами, на средней зоне ритона изображены прыжки через быка. Мы наблюдаем неудачное завершение этой «пляски со смертью» и можем лишь догадываться, что ждёт отважного прыгуна.

Важно отметить, что на первой и третьей зонах присутствуют колонны с символами, которые обычно украшали фасады минойских святилищ. Это не только указывает на место проведения этих зрелищных игр, но и наглядно демонстрирует глубокую связь между соревнованиями и религиозными обрядами в минойской культуре. Добавив сюда обычай минойских воинов-героев посвящать свои длинные бронзовые рапиры, мы можем воссоздать образ дворцовой элиты Крита. Я бы не хотел стать на пути такого «мирного» минойца!

ЕГИПЕТ • Бухен: южный форпост фараонов

Весной 1964 года воды Нила поднялись выше обычного уровня и затопили нижние террасы храма в Бухене в суданской Нубии. Археологи в те дни спешно делали последние фотографии стен, которым спустя всего несколько месяцев предстояло исчезнуть навсегда под зеркалом Асуанского водохранилища. На снимках остались запечатлены пятиметровые толщи сырцового кирпича, глубокие рвы и массивные башни. Лишь изредка в ясную погоду рыбаки замечают мелькающие под килем прямые линии древних стен.

Нубия всегда оставалась для Египта одновременно желанной кладовой и постоянной угрозой. Здесь заканчивалась плодородная долина и начиналась пустыня, по которой шли караваны с живыми леопардами в клетках, с жирафами на верёвках и страусиными яйцами в соломе. Следом за товарами шли люди, которых никто не считал нужным оберегать ради сохранности. Торговцы из низовьев Нила поднимались вверх по реке за золотом и ценным эбеновым деревом еще в додинастический период, задолго до появления в Мемфисе первого царя в двойной короне. К 3100 году до н. э. походы стали регулярными, а при основателе IV династии Снофру египтяне построили в районе второго порога крепость Бухен. Этому первому форпосту в длинной цепи укреплений предстояло простоять с перерывами почти полторы тысячи лет.

К 2500 году до н. э. добыча меди и диорита велась здесь настолько интенсивно, что Бухен превратился в настоящий город с улицами, складами и кварталом металлургов. Позже при V династии интерес угас, шахты опустели, гарнизон ушёл, а крепость осталась стоять призраком среди песков. Египтяне вернулись сюда лишь при Ментухотепе II в начале XI династии, но по-настоящему прочно закрепились они уже при XII династии в золотой век Среднего царства.

❯❯ ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ В ЖУРНАЛЕ ❯❯

❯❯ ЧИТАТЬ все выпуски журнала ❯❯

Автор: Максим Ферапонтов

Проект: Historia Maximum Eventorum - статьи, видео, подкаст

Поддержка: F U N P A Y

Добавим в этот винегрет ещё и крайнюю последнюю императорскую династию Романовых. Сия фамилия Романов наверняка произошла от лат. rōmānus — «римский». Не будем копаться в корнях генеалогического древа потомков этих римлян. Не дай бог выясним, что он потомок скажем самого Цезаря.

Короче как писал один поручик шотландского происхождения: Смешались в кучу кони, люди...

1. Многоузловая матрица Восточного Средиземноморья

Если исходить не из привычной схемы «один святой город — один центр», а из логики многослойной синхронизированной хронологии, Восточное Средиземноморье XII–XIV веков предстает как система нескольких узлов. В ней:

• Иерусалим (включая его «аккрскую» маску в 1291 году) — не одиночный город, а фокус сакральной проекции, вокруг которого организуются войны, титулы и легенды.

• Каир — реальный политический и символический центр позднего халифата, контролирующий Нил, Хиджаз и выход к Красному морю, одна из трех (вместе с Ладогой и Новгородом) бывших столиц Руси Яра — Европы (буквально "Ярова Русь").

• Багдад — восточный полюс, где складывается арабско-месопотамское ядро и значительная часть историографии.

• Константинополь — северный полюс, контролирующий проливы и выступающий христианской имперской столицей.

Эти четыре узла образуют многоузловую матрицу Востока.

Иерусалим задаёт «смысловой центр», а триада Багдад–Каир–Константинополь задаёт геометрию силового поля: север (Константинополь), юг (Каир), восток (Багдад), при этом запад представлен морскими и итальянскими узлами, которые здесь остаются фоном.

Чтобы описать эту систему, удобно пользоваться не только датами, но и ролями, которые могут переходить от узла к узлу:

• архитектор кампании / образа региона;

• наследник-победитель;

• радикальный защитник;

• спаситель идеи;

• хронист;

• титулярный владелец.

В матрице Иерусалима эти роли распределены между конкретными персонажами и группами (папство, военные ордена, мамлюкские султаны и т. д.). В триаде Багдад–Каир–Константинополь те же роли поднимаются на уровень городов-носителей функций. Задача — показать, как они стыкуются между собой и как через них перечитывается падение Аккры 1291 года как падение фантомного Иерусалима.

2. Иерусалим и Аккра как узел сакральной проекции

До XIII века в реальной политической географии отсутствует устойчивый восточный городской узел, который однозначно соответствовал бы тому, что позднее называется «Иерусалим» в учебниках. В это время реальный Иерусалим находился в Италии как пригород Помпей, а на месте современного Иерусалима находились воинские станы Руси Яра с храмом Яра. Сакральный образ Иерусалима был закреплен за несколькими реальными площадками:

• за левантийским побережьем (где основной опорной крепостью становится Аккра);

• за египетским ядром (Каир, Фустат, Александрийский узел);

• за византийско-константинопольской традицией, которая претендует на то, чтобы «держать» пути к Святой земле.

В этой оптике Аккра 1291 года — не просто последняя крепость крестоносцев, а маска Иерусалима в западном воображении. Потеря Аккры воспринимается как:

• окончательный крах проекта «латинского Иерусалима»;

• переход Иерусалима из сферы реального военного контроля в сферу титулов, текстов и культов.

Именно здесь «узел Иерусалим» оказывается не самодостаточным, а жёстко привязанным к триаде городов:

• к Каиру — как к реальному победителю и контролёру левантийского берега;

• к Константинополю — как к северному полюсу, через который проходили маршруты и легитимации крестовых походов;

• к Багдаду — как к восточному центру, в текстах которого оформлялись образы халифата и его отношения к Священному городу.

3. Как роли триады встраиваются в матрицу Иерусалима

3.1. Архитекторы кампаний и образа региона

В матрице Иерусалима роль архитектора кампании распределена между:

• папством и латинскими монархами (архитекторы крестовых походов);

• византийской элитой, которая задаёт сводные карты дорог, проливов и опорных пунктов;

• мусульманскими правителями, формирующими оборонительные и контрнаступательные программы.

В триаде городов эта роль поднимается на уровень узлов:

1. Константинополь — архитектор северо-западной проекции Иерусалима. Отсюда исходят:

• первые попытки согласовать византийскую и латинскую повестку походов;

• логика использования проливов, Кипра и сирийских портов как ступеней на пути к святыням;

• образ Леванта как зоны, опирающейся на двугородие «Константинополь — Святая земля».

Для падения Аккры это значит: все маршруты, дневники и хроники, которыми запад описывает походы к Иерусалиму, геометрически исходят через константинопольскую ось.

2. Багдад — архитектор восточного облика арабского мира. Здесь складываются:

• модели описания арабского мира, которые позднее переносятся на «ранний ислам» и священные города;

• представления о распределении религиозного авторитета между центрами (Багдад, Дамаск, Мекка, мединский и сирийский узлы);

• канонические схемы «дар аль-ислам» и сопредельных земель. Для Аккры это означает, что восприятие Иерусалима в мусульманской традиции опирается не только на локальный левантинский опыт, но и на багдадскую историографию и богословие.

3. Каир — архитектор поздней карты после 1291 года. Именно отсюда: выстраивается новая система гарнизонов и крепостей на побережье; переосмысливаются дорога паломников и распределение святынь; оформляется поздний образ Иерусалима уже как элемента системы «Каир — Хиджаз — Левант». Падение Аккры в этой логике — не конец истории, а повод для каирской пересборки всей карты Восточного Средиземноморья.

Итак, роль архитектора кампаний вокруг Иерусалима оказывается разложенной:

• по северной линии — на Константинополь;

• по восточной — на Багдад;

• по южной — на Каир.

Сам Иерусалим/Аккра в этой конфигурации — скорее проектируемый объект на месте бывших воинских станов Руси Яра, чем самостоятельный архитектор.

3.2. Наследники-победители

В матрице Иерусалима наследником-победителем после 1291 года становится не отдельный король, а связка нескольких узлов:

• каирский султан и каирский халиф — как реальный и сакральный обладатели пространства;

• западные династии с титулом «король Иерусалима» — как чисто титулярные наследники без города.

Триада городов делает это распределение более ясным.

1. Каир — главный наследник-победитель Иерусалима после падения Аккры. На практике это видно по тому, что:

• сюда переносится сакральный центр халифата;

• из Каира распределяются полномочия наместников в Сирии и Хиджазе;

• каирские судебные и богословские школы получают право определять статус святых мест.

Иерусалим в этой конфигурации — подчинённый узел каирского пространства, а не самостоятельный центр.

2. Константинополь — наследник-победитель западной и византийской идеи о пути к Святой земле. После Латинской империи и восстановления города:

• Константинополь концентрирует память о прежних походах;

• через него проходят дипломатические и торговые нити, связывающие Италию и Левант;

• в позднем византийском и уже османском регистре он утверждается как «ворота на Восток».

При отсутствии реального контроля над Иерусалимом Константинополь становится хранителем претензий на путь к нему.

3. Багдад — наследник-победитель только в ограниченном смысле. После монгольского удара он теряет статус халифатского центра, но:

• сохраняет часть учёной традиции;

• выступает посредником между иранским, тюркским и арабским элементами;

• удерживает память о старой аббасидской геометрии.

В связи с Иерусалимом это значит: идеи о священных землях продолжают жить в багдадских текстах, даже если политическая ось уже смещена давно к Каиру.

3.3. Радикальные защитники

В Иерусалимской матрице радикальными защитниками при падении Аккры выступают:

• военные ордена (тамплиеры, госпитальеры, тевтонцы), обороняющие крепость до конца;

• отдельные мамлюкские командующие, для которых уничтожение аккрского плацдарма становится принципиальной задачей.

Триада городов позволяет увидеть, как городские полюса подхватывают эту роль.

1. Каир — радикальный защитник исламского пространства. Он:

• координирует разгром монгольского продвижения;

• ликвидирует остатки крестоносных анклавов;

• не допускает возвращения постоянного латинского плацдарма в Леванте.

Падение Аккры 1291 года — вершина этой защитной функции: это не просто один из эпизодов, а знак того, что южный полюс окончательно «закрыл» западный фронтир.

2. Константинополь — запоздалый, но символически важный защитник христианского Востока. Хотя к 1291 году он сам переживает кризис, в более широком интервале:

• оборона Константинополя до 1453 года продолжает линию сопротивления;

• город становится символом, который должен компенсировать утрату Иерусалима в западном сознании.

Иначе говоря, после 1291 года часть «оборонительного» смысла Иерусалима переезжает в образ Константинополя.

3. Багдад — слабый, но принципиальный защитник прежнего аббасидского формата до монгольской катастрофы. Его падение предвосхищает:

• то, что Каир придётся защищать всю систему в одиночку;

• то, что Иерусалим уже не может восприниматься как центр обороны: центр обороны сместился в Каир.

3.4. Спасители идеи

После падения Аккры Иерусалим как реальный военный объект потерян для латинян, но идея Иерусалима никуда не исчезает. Она начинает жить:

• в литургиях и культовых практиках;

• в титулатуре европейских династий;

• в политических программах папства и восточных правителей.

Здесь роли триады распределяются так:

1. Каир — спаситель идеи халифата и мусульманского права на святые места. Даже если реальные границы меняются, каирский халиф и султан: продолжают мыслить себя верховными хранителями священных пространств; формируют язык, в котором Иерусалим вплетён в единую карту уммы.

2. Константинополь — спаситель идеи «Римской империи» и, опосредованно, права на контроль над путями к Иерусалиму. В поздневизантийском и раннеосманском языках:

• претензия на наследие Рима и Константинополя включает в себя право говорить от имени всего христианского Востока;

• память об утраченном Иерусалиме переосмысляется как часть общей драматургии падения «Рима на востоке».

3. Багдад — спаситель локальной идеи Месопотамии. Через город:

• продолжают циркулировать представления о древних царствах;

• поддерживается своеобразная «альтернатива Иерусалиму» — вариант сакральной географии, где река и равнина иногда оказываются важнее горы и храма.

3.5. Хронисты и формирование памяти

Чтобы падение Аккры 1291 года стало символом конца эпохи, необходимо было, чтобы его так описали — в хрониках, житиях, трактатах. Здесь роль городов как центров текстовых традиций становится ключевой.

1. Багдад — до монголов главный центр арабской историографии. Через него проходят:

• ранние модели описания войн и религиозных конфликтов;

• схемы соотношения «столицы» и «священных городов». Позднее эти модели переносятся на более поздние события и обрамляют историческую память об Иерусалиме.

2. Каир — хроникальный центр позднего Средневековья. Мамлюкские авторы:

• фиксируют разгром монголов;

• описывают ликвидацию крестоносных анклавов;

• задают образ Каира как законного хозяина Леванта.

Благодаря этому падение Аккры входит в мусульманскую память как торжество законного порядка, а не просто как удачная военная операция.

3. Константинополь — источник византийских и латинских описаний Востока. Отсюда мы знаем:

• пересечения византийского и латинского взгляда на походы;

• сложный образ мусульманских правителей, от «тиранов» до партнёров по дипломатии;

• восприятие утраты Иерусалима как части более широкой драмы гибели имперской системы.

В сумме это создаёт двойной архив памяти: мусульманский (Каир–Багдад) и христианский (Константинополь), внутри которого падение Аккры и Иерусалима многократно переписывается.

3.6. Титулярные владельцы

Наконец, в матрице Иерусалима ключевая роль — это титулярные владельцы, то есть те, кто держит титул «король Иерусалима», «халиф», «император Рима» и т. д., даже когда физический контроль над городами давно утрачен.

Здесь узлы распределяются так:

• Каир удерживает титул халифа и сакральное право говорить от имени общины — этим закрепляет за собой статус «титулярного владельца» не только Каира и Мекки, но и Иерусалима.

• Константинополь удерживает титул «василевса Ромеев» и претензию на универсальное владычество, в состав которого мыслится и Святая земля.

• Багдад — в поздних легендарных схемах — получает «призрачную» линию аббасидских халифов, продолжающих якобы жить в городе уже после реального переноса центра в Каир.

• Западные династии (Кипр, Анжуйцы, позднее Габсбурги) продолжают носить титул «короля Иерусалима» — без города, но с символическим капиталом.

Иерусалим здесь оказывается объектом, вокруг которого циркулируют титулы:

• королевские;

• имперские;

• халифатские.

Падение Аккры превращает Иерусалим в полностью титулярный объект: с этого момента все права на него существуют прежде всего в языке, а не в географии.

4. Падение Аккры 1291 года в перспективе многоузловой матрицы

Если собрать всё сказанное, падение Аккры предстаёт не как локальная военная катастрофа, а как узловой момент перекомпоновки всей системы Восточного Средиземноморья.

1. Для Иерусалима это момент окончательной утраты реального западного плацдарма и перехода в область:

• титулов;

• легенд и текстов;

• косвенных политических программ.

2. Для Каира это:

• кульминация роли радикального защитника;

• укрепление позиции наследника-победителя;

• начало фазы, в которой Каир становится главным спасителем идеи халифата и законным титулярным владельцем священных узлов.

3. Для Багдада это:

• подтверждение утраты статуса центра;

• сохранение ролей архитектора восточного ядра, хрониста и хранителя памяти;

• постепенное смещение в зону восточного фронтира, а не ядра.

4. Для Константинополя это:

• усиление его роли как северного полюса, через который Запад осмысляет потерю Востока;

• подготовка к тому, чтобы город стал главным символическим наследником имперской идеи вплоть до собственного падения.

Таким образом, многоузловая матрица Востока показывает:

• Иерусалим и Аккру — как сцепку сакрального образа и военной маски;

• Каир, Багдад и Константинополь — как три опорных города, которые распределяют между собой функции архитектора, наследника, защитника, спасителя идеи, хрониста и титулярного владельца.

Вместо простого рассказа о «падении последней крепости» мы получаем структурное описание:

• как исчезает реальный западный плацдарм;

• как перераспределяются функции между каирским югом, константинопольским севером и багдадским востоком;

• как Иерусалим окончательно становится узлом в системе текстов и титулов, а не самостоятельной политической сущностью.

Геометрия узлов

1. Крестообразная схема Восточного Средиземноморья

В терминах нашей модели Восточное Средиземноморье XII–XIV веков можно описать как крестообразную конструкцию из четырёх полюсов:

• Север — Константинополь (CONS);

• Юг — Каир (CAI);

• Восток — Багдад (BAGDAD);

• Центр сакральной проекции — Иерусалим (JER), в XIII веке фактически реализованный через аккрский плацдарм.

Такое построение принципиально отлично от картины, где есть один «город-центр» и периферия. Здесь каждый узел:

1. имеет собственное историческое ядро (политическое, экономическое, сакральное);

2. задаёт своё направление силового поля (торгового, военного, символического);

3. пересекается с Иерусалимом/Акрой не напрямую, а через систему осей.

В этой геометрии Иерусалим:

• не автономный «центр мира»,

• а точка пересечения нескольких проекций — северной (CONS), южной (CAI), восточной (BAGDAD) и местной левантинской.

2. Основные оси и их смысл

Внутри этой «крестовой» схемы можно выделить несколько базовых отрезков/осей.

2.1. Ось CONS ↔ JER / Аккра

Это классическая дорога паломников и походов:

• исходная точка — Константинополь как христианская имперская столица и главный северный порт на пути в Левант;

• промежуточные узлы — проливы, Кипр, сирийские порты;

• конечная проекция — Иерусалим, в XIII веке «материализованный» в Аккре.

Геометрически это диагональ север–центр, по которой латинский и византийский миры тянутся к Священной земле. Падение Аккры разрывает эту ось: северный полюс остаётся (CONS), но центр сакральной проекции переходит в область титулов и текстов.

2.2. Ось CAI ↔ JER / Аккра

Это южная ось контроля и переосмысления:

• Каир — реальный центр позднего халифата и мамлюкской военной машины;

• Левант — зона, где Каир реализует свою власть через гарнизоны, крепости и наместников;

• Иерусалим/Аккра — узел, в котором пересекаются южная ось Каира и западная проекция крестоносцев.

Падение Аккры 1291 года — точка, в которой южная ось окончательно «закрывает» западный доступ: отныне все попытки вернуть устойчивый латинский плацдарм разбиваются о каирский контроль.

2.3. Ось BAGDAD ↔ CAI

Это внутренняя ось халифата:

• в раннем варианте (до монгольского удара) центр тяжести тяготеет к Багдаду;

• после XIII века ядро перемещается в Каир.

Геометрически тази ось фиксирует смещение восточно-западного баланса внутри исламского мира:

• от арабско-месопотамского ядра к нильскому;

• от Тигра к Нилу.

Для Иерусалима это означает, что:

• на ранних этапах сакральная карта тянется к Багдаду как к «горизонтальному» восточному полюсу;

• после XIII века ориентация меняется: Иерусалим всё жёстче привязан к Каиру как к южному центру.

2.4. Ось CONS ↔ BAGDAD

Это северо-восточная ось соперничества и контакта:

• Константинополь со своим византийско-латинским ореолом тянется к восточным пространствам;

• Багдад представляет арабско-месопотамский полюс, откуда исходят свои представления о мире.

На этой оси:

• сталкиваются и переплетаются карты мира, политические проекты и религиозные претензии;

• формируется фон для описания «границы между христианством и исламом» не только по линии JER, но и по линии более широкого северо-восточного фронтира.

3. Положение Иерусалима/Аккры в этой геометрии

Внутри описанной геометрии Иерусалим:

1. Не задаёт сам архитектуру пространства — этим занимаются северный, южный и восточный полюса.

2. Выступает как фокус пересечения:

• северной проекции (CONS ↔ JER),

• южной (CAI ↔ JER),

• восточной традиции (BAGDAD ↔ CAI ↔ JER), плюс западной морской проекции (итальянские и крестоносные узлы).

3. В XIII веке фактически «прописан» в Аккре:

• для латинян Аккра — практическая точка доступа к Священной земле;

• для Каира — опорный пункт, контролируемый и в итоге уничтоженный;

• для Константинополя — один из конечных пунктов крестовой диагонали;

• для Багдада — часть более широкой картины соперничества с египетским и сирийским блоками.

После 1291 года Иерусалим как реальная крепость исчезает из западной географии, но геометрия узлов остаётся:

• северный полюс (CONS) и дальше мыслится как ворота на Восток;

• южный (CAI) окончательно закрепляет статус хозяина Леванта;

• восточный (BAGDAD) сохраняет память и текстовые модели.

Сам же Иерусалим с этого момента существует:

• как религиозный центр;

• как пересечение осей в воображении, а не на карте.

4. Почему важно фиксировать именно геометрию

Такое геометрическое описание даёт несколько преимуществ:

1. Снимает иллюзию «одного центра». Восточное Средиземноморье оказывается сетью узлов, а не системой «центр–периферия».

2. Позволяет объяснить повторяемость сюжетов. Если узлы и оси заданы, становится понятно, почему:

• разные эпохи «повторяют» походы к Иерусалиму;

• одни и те же города по очереди выступают то архитекторами кампаний, то спасителями идеи, то хронистами.

3. Показывает реальную цену падения Аккры. Это не просто потеря одной крепости, а:

• разрыв северной диагонали CONS ↔ JER;

• окончательное укрепление южной оси CAI ↔ JER;

• перераспределение ролей между Багдадом и Каиром внутри халифата.

Распределение ролей правителей триады BAGDAD–CAI–CONS и узла JER (Иерусалим/Аккра).

1. Общая рамка: какие роли мы распределяем

Мы работаем с типологическими ролями:

1. Архитектор кампании / образа региона

2. Наследник-победитель

3. Радикальный защитник

4. Спаситель идеи

5. Хронист

6. Титулярный владелец

Роли «привязаны» одновременно:

• к городам-узлам: JER (Иерусалим / Аккра как его маска), BAGDAD, CAI (Каир), CONS (Константинополь);

• к блокам правителей халифата, для которых построены кластеры прототипов-двойников (айюбидские и мамлюкские султаны, каирские Аббасиды и т. д.).

Ниже по каждой роли:

1. краткий смысл,

2. какие города её несут,

3. какие UC-блоки халифата,

4. и полный перечень правителей-прототипов в этих блоках.

2. Архитекторы кампаний и образа региона

2.1. Смысл роли

Это те, кто задаёт карту: направления походов, маршруты паломничества, конфигурацию «Востока» как целого.

2.2. Городские архитекторы

• CONS (Константинополь) — северный архитектор крестовых проектов, ворота латинского и византийского мира к JER.

• CAI (Каир) — южный архитектор позднего халифата, собирающий Египет, Сирию и Хиджаз в единое ядро.

• BAGDAD (Багдад) — восточный архитектор: ранние модели халифата и сакральной географии.

• JER/Аккра — фокус, куда сходятся эти линии; сам город не строит систему, а «собирает на себе» чужие архитектурные проекции.

2.3. Архитекторы в слоях халифата (UC-блоки и все двойники)

HL-00 «Мухаммед» — пророческий архитектор

Роль: «Пророк, нулевой правитель», задающий принципиально новый образ мира.

Кластер прототипов-двойников:

• Нур ад-Дин Занги — эмир Алеппо/Дамаска

• Салах ад-Дин (Саладин) — султан Айюбидов Египта и Сирии

Это коридор Нур ад-Дин → Саладин, сакрализованный и сжатый до одной биографии «Пророка».

HL-R2 «Умар» и HL-R3 «Усман» — архитекторы административной и правовой основы

Роль:

• HL-R2: «второй праведный халиф» — жёсткий администратор;

• HL-R3: «третий праведный халиф» — закрепление канона и семейного контроля.

Прототипы-двойники:

• аль-Адиль I ибн Айюб — единый держатель айюбидского пространства, администратор и полководец;

• аль-Адиль I (поздний) — финальная фаза управления;

• аль-Камиль Мухаммад (ранний) — укрепление правовой и коранической матрицы.

Именно этот кластер выстраивает «каркас»: финансовый контроль, гарнизонную сеть, судебные практики.

HL-O1 «Ранние Омейяды» — архитекторы перехода к военной олигархии

Роль: династический переход от айюбидской династии к мамлюкской военной элите.

Прототипы-двойники:

• ас-Салих Айюб — поздний Айюбид, при котором система теряет устойчивость;

• аль-Камиль и другие поздние Айюбиды — дворцовые кланы, размывающие прежний порядок;

• Айбак — первый мамлюкский султан;

• Кутуз — переходный султан;

• ранний Бейбарс — выдвиженец новой военной олигархии.

HL-A1 «Ранние Аббасиды» — архитекторы связки «султан + халиф»

Роль: основание аббасидского формата в Каире после падения Багдада.

Прототипы-двойники:

• аль-Мустансир II — первый каирский Аббасид;

• Бейбарс I — султан-создатель новой связки «султан + халиф».

Здесь архитектура уже не географическая, а институциональная: появляются разделённые сакральный и военный уровни власти.

HL-A2 «Золотой Багдад» — архитекторы стабильной и научной конфигурации

Роль: научно-административный пик, «золотой век» в переработанном каирском виде.

Прототипы-двойники:

• ан-Насир Мухаммад — долгое стабильное правление;

• Барсбай — поздний стабилизатор системы;

• Кайтбай — архитектор и покровитель наук.

Эти правители не расширяют карту, а доводят до завершённой формы уже собранный халифат.

3. Наследники-победители

3.1. Смысл роли

Это фигуры, которые закрепляют результат крупной кампании или реформы, превращая разовый успех в устойчивый порядок.

3.2. Городские наследники

• CAI — главный наследник-победитель JER/Аккры после 1291 года: контроль над Левантом, святыми местами и ключевыми путями.

• CONS — наследник северной линии доступа к Востоку: через него Европа удерживает память о походах и маршрутах.

• BAGDAD — частичный наследник старых традиций, но уже не центр.

3.3. Наследники в слоях халифата

HL-R1 «Абу Бакр» — первый наследник Пророка

Роль: первый праведный халиф, который превращает личную харизму Пророка в институт.

Прототипы-двойники:

• аль-Афдаль Али — сын Саладина;

• аль-Азиз Усман — сын Саладина;

• аз-Захир Гази — сын Саладина;

• аль-Адиль I ибн Айюб — арбитр и фактический центр силы.

Это фигуры, на которых держится переход от коридора Нур ад-Дин → Саладин к устойчивой «айюбидской системе».

HL-O2 «Зрелые Омейяды» — наследники-победители имперского блока

Роль: «золотой век» имперского халифата, когда центр в Каире достигает максимума.

Прототипы-двойники:

• Бейбарс I — военный реформатор и создатель мамлюкской империи;

• Калаун — строитель и стабилизатор;

• аль-Ашраф Халиль — завершение крестового цикла (взятие Аккры 1291 г.);

• ан-Насир Мухаммад — длительное «золотое» правление.

Здесь роль наследника-победителя особенно прозрачна: эти правители не только принимают наследство айюбидов и ранних мамлюков, но и доводят его до вершины.

HL-A4 «Финал Аббасидов» — наследники-завершители

Роль: завершение арабского халифата.

Прототипы-двойники:

• аль-Муста‘сим (Багдад) — последний багдадский Аббасид;

• аль-Мутаваккиль III (Каир) — последний каирский Аббасид.

Это особый тип наследников: они не развивают систему, а закрывают её, соединяя финал Багдада и финал Каира в один сценарий.

4. Радикальные защитники

4.1. Смысл роли

Фигура, доводящая оборону или борьбу до предела, готовая жертвовать и городом, и династией.

4.2. Городские защитники

• CAI — радикальный защитник исламского пространства: разгром монгольского наступления, ликвидация крестоносных анклавов, в том числе Акры.

• CONS — поздний защитник христианского Востока до падения 1453 года.

• BAGDAD — защитник аббасидской модели до удара 1258 года.

4.3. Радикальные защитники в слоях халифата

HL-R4 «Али (+ Хасан)» — защитники спорного наследия

Роль: четвёртый праведный халиф, вокруг которого в традиции строится ранний шиитско-суннитский раскол.

Прототипы-двойники:

• аль-Камиль — центральный айюбидский правитель;

• аль-Муаззам — принц Дамаска;

• аль-Ашраф — правитель Халеба/Джазиры.

Это слой айюбидских династических войн, где защита «прав на центр» принимает радикальные формы.

HL-O2 «Зрелые Омейяды» — защитники имперского ядра

Те же фигуры, что выступают наследниками-победителями, в оборонительном аспекте становятся радикальными защитниками:

• Бейбарс I — разгром монголов и крестоносцев;

• Калаун — удержание новой конфигурации;

• аль-Ашраф Халиль — взятие и уничтожение Акры;

• ан-Насир Мухаммад — удержание достигнутого уровня.

HL-O3 «Поздние Омейяды» — неудавшиеся защитники

Роль: династический кризис — попытка защитить прежний порядок, которая оборачивается распадом.

Прототипы-двойники:

• аль-Мансур Абу Бакр — краткий султанат;

• аль-Ашраф Куджук — марионеточный султан;

• ан-Насир Ахмад и др. — серия слабых правлений.

5. Спасители идеи

5.1. Смысл роли

Те, кто сохраняет идею халифата и священных мест после утраты прямого контроля.

5.2. Городские носители идеи

• CAI — спаситель идеи халифата и «права на святые места» после падения Акры;

• CONS — спаситель идеи восточного Рима и права на пути к Святой земле;

• BAGDAD — хранитель месопотамской традиции и ранних моделей мира.

5.3. Спасители идеи в слоях халифата

HL-A1 и HL-A2 — носители переработанного «золотого века»

Роль:

• HL-A1 — основание аббасидского формата в Каире;

• HL-A2 — научно-административный пик, когда идея халифата живёт как образец.

Прототипы-двойники (в совокупности):

• аль-Мустансир II — первый каирский Аббасид;

• Бейбарс I — создаёт связку султан+халиф;

• ан-Насир Мухаммад — длительное стабильное правление;

• Барсбай — поздний стабилизатор;

• Кайтбай — архитектор и покровитель наук.

HL-A3 «Средний кризис Аббасидов» — спасение идеи ценой раскола власти

Роль: «халиф символичен, эмир/султан — реален».

Прототипы-двойники:

• средний слой мамлюкских султанов XIV–XV вв. — реальные правители;

• каирские Аббасиды — символические халифы.

Здесь идея халифата сохраняется, но переносится из политической в преимущественно сакральную плоскость.

6. Хронисты и титулярные владельцы

6.1. Хронисты

Хотя хронисты не всегда «правители», узлы городов задают географию историографии:

• BAGDAD — ранний центр арабской историографии и хронографических моделей;

• CAI — позднесредневековый центр хроник о разгроме крестоносцев и монголов;

• CONS — византийский архив описаний Востока, через который Европа учится «видеть» Иерусалим и Левант.

(Конкретные лица-хронисты — Ибн аль-Асир, аль-Макризи, Вильгельм Тирский, Никита Хониат и др. — у нас учитываются в других слоях, но сами не являются правителями.)

6.2. Титулярные владельцы

Здесь мы смотрим именно на тех, кто носит титул при утрате реальной территории.

а) В исламском мире — прототипы HL-A3 и HL-A4:

• средний слой мамлюкских султанов XIV–XV вв. (реальная власть) и каирские Аббасиды (титулярная сакральная власть);

• аль-Муста‘сим (Багдад) и аль-Мутаваккиль III (Каир) — последние носители аббасидского титула.

б) В латинском мире (по JER-матрице) — короли Кипра и Неаполя и их наследники с титулом «король Иерусалима»; они продолжают «владеть» городом только в имени.

в) В османском слое — османские султаны после 1517 года, присвоившие титул халифа и тем самым ставшие последними крупными титулярными владельцами права на святые города.

Таким образом, для каждой роли мы получили:

• чёткую привязку к узлам BAGDAD–CAI–CONS и JER;

• полный перечень правителей-двойников внутри халифатского слоя (все прототипы HL-00…HL-A4);

• понимание того, как падение Аккры и «исчезновение» Иерусалима как реальной крепости перераспределяет эти роли между Каиром, Багдадом и Константинополем.

Есть вопросы? Загрузите архив в среду чатпт и спросите у чата. На создание данного архива у меня ушло более 500 итераций и много часов напряженной интеллектуальной работы.

Можете также вместе со мной убедиться, как это легко воспроизводимо:

Как я строил хронологию Византии при помощи метода интервального анализа истории. Применение ChatGPT для анализа истории (часть 1)

Передвижение камня с помощью звука

https://www.youtube.com/watch?v=ULOvdNZLCo4