— Что случилось?

— Авария в машинном отделении – молодой парнишка грубо нарушил технику безопасности, из-за чего рванула одна из систем. Меня позвали на помощь, и мы втроем с еще одним мужиком кое-как залатали прореху, но, когда показалось что все нормализовалось, произошел взрыв и меня размазало о переборку. Пришел в себя только в финской больнице – там все такое белое и красивое было, что я даже подумал, что умер и попал на небо. Захотел протереть глаза, а левая рука уменьшилась по самый локоть и ребра болели так, будто по ним слон потоптался. В добавок к этому я лишился половины уха, двух пальцев на правой руке и в добавок удалили часть мышцы на бедре, так что я теперь хожу исключительно вразвалочку, как восьмидесятилетний старик.

— С этими увечьями нельзя ничего сделать?

— Врачи постарались сделать все что можно, за что им поклон до земли – да и моим ребятам спасибо, что нашли возможность доставить мое бессознательное тело на берег. Контора оплатила протез, так что я частично восстановил руку, но, сами понимаете, сравнивать до и после - совершенно бессмысленно. С потерей пальцев я как-то смирился, тем более что это всего лишь мизинец, да безымянный. Но вот нога… - от нее у меня самые большие проблемы!

— Постоянные боли?

— Разве что моральные, - горько ответил клиент. – Из-за нее ни одна фирма не хочет брать меня в море. Никому не нужен калека и даже многолетний опыт их не трогает – говорят, что таков регламент и все тут. Но, если честно, поставив себя на их место, я бы тоже не захотел рисковать, беря такого человека: море - это же не шутка, в нем всякое случается…

— И теперь вы не можете найти себе место на берегу?

— Пытался устроится в порт, но не могу целыми днями сидеть в конторе и перекладывать бумажки, да на мужиков орать. Плюс сейчас везде нужны компьютеры, а я в них как младенец. Нужно бы научиться, но все никак не соберусь с силами. Поменял пару мест и в итоге руки опустились. Сел на кухне, посмотрел на жену и впервые за тридцать лет заплакал. Катя, увидев это, всерьез забеспокоилась и пока я не залез в бутылку сразу же спровадила меня сюда – думает, вы сможете мне помочь.

— Я очень постараюсь – но скажите, вы обязательно хотите работать в чем-то связанном с морем?

 — Просто это – единственное, что я умею и переучиваться точно не хотелось бы. Хотя на самом деле, мне бы хотелось немного остепениться и чаще видеть семью – мои дети уже давно выросли из пеленок и теперь им особенно нужен отец. Да и за деньгами можно уже особенно не рваться – жена моя теперь главбух и зарабатывает даже больше, чем я, когда ходил в дальние рейсы. Семье сейчас выгоднее, чтобы вместо Кати я помогал детям с домашней работой, да борщ готовил.

— А вы умеете?

— Разумеется - три года корабельным коком! - широко улыбнулся Олег. - Да за моим борщом выстраивалась очередь из индусов, французов и еще кучи других парней, слышавших о России только по телевизору. Но бросать работу я все же не хотел бы – человек должен трудится. У вас есть идеи?

В Форме помимо  обязательных уставных и неписанных норм  (фасон брюк, способ шнуровки ботинок, расположение знаков различий с точностью до миллиметра) допускалось и некоторое своеволие. И здесь Он был во всеоружии. По общему мнению, его мундир был безупречно элегантным.

И кажется мне, что странный избыток металла в советской офицерской форме не столько демонстрировал единство ее с оружием, сколько служил для священного устрашения подчиненных.

Петр Новыш

Санкт-Петербург