Выбрал самый дорогой ресторан с французским названием, белыми скатертями и ценами, от которых даже у меня, не бедного человека, сводило скулы. Туда мы с женой ходили только по юбилеям. Я копил на этот ужин целых три месяца.

Втайне откладывал с каждой зарплаты, будто подросток, мечтающий о мопеде. В голове крутился идеальный сценарий: она потрясена шиком, я - галантен и щедр, вино, недвусмысленные взгляды, такси, отель... Короче, классический побег от действительности для мужчины среднего возраста. Глупо? Невероятно! Но я в тот момент верил в эту сказку.

Меню вместо меня

Она пришла не в том платье, которое я мысленно на неё нацепил. Те же джинсы, затёртая футболка, через плечо - огромный потрёпанный рюкзак. "Привет!" - бросила она, плюхнувшись на стул, и сразу схватила меню. Её глаза бегали по строчкам не с робостью, а с азартом охотника.

- Ого! У них тут утиная ножка конфи! - выдохнула она, не отрываясь от листа. - И трюфельное ризотто! Я это только по кулинарным блогам видела!

Не было ни "какой красивый зал", ни смущённого "ой, что-то очень дорого".

Она быстро, почти по-деловому, сделала заказ официанту, указывая пальцем: "Это, это, вот это салат, и начните с устриц, пожалуйста".

Ни одного взгляда в мою сторону. Я сидел, чувствуя себя не хозяином положения, а живым кошельком, которому посчастливилось присутствовать при её гастрономическом открытии.

Симфония в мажоре чавканья

Пока я пытался начать светскую беседу о её учёбе, подали устрицы. На этом диалог и закончился, не успев начаться. Она взяла раковину, громко всосала содержимое, смачно чавкнула и принялась за следующую. Звук был таким сочным и громким, что я невольно оглянулся.

За соседним столом сидела пара лет шестидесяти. Женщина, с безупречным седым пучком, смотрела на нас поверх очков, как на экспонат в непонятной выставке. Её взгляд скользнул по Кате ко мне. В нём читалось ледяное, брезгливое недоумение. Я улыбнулся дурацкой, извиняющейся улыбкой и отвернулся.

Но это было только начало. Следом принесли стейк. Катя отрезала огромный кусок, запихнула его в рот и принялась жевать. Открыто, с энтузиазмом, издавая те самые звуки, за которые в детстве мама меня ставила в угол. Чавк-чавк-глоток. Чавк-чавк-глоток. Она жмурилась от удовольствия, совершенно не замечая окружающего мира.

- Как твоя сессия? - пробормотал я, пытаясь вернуть её из пищевой нирваны.

- М-м-м? - ответила она, с полным ртом. Небольшой кусочек соуса вылетел у неё изо рта и приземлился на белую скатерть между нами. Она не обратила внимания. - Да нормуль, - не успев прожевать, уже тянулась к бокалу. - Экзамен по "матеши" завалила, но ладно, скоро пересдам.

Она запила всё большим глотком вина, снова громко глотнула и взялась за овощи. Я сидел, как вкопанный. Моя сорокапятилетняя, воспитанная "не чавкать за столом" душа медленно "сгорала" в аду собственного провала.

Я ловил взгляды официантов - они мастерски изображали каменные лица, но уголки их глаз подрагивали. Та дама с седым пучком больше не смотрела. Она демонстративно отвернулась, всем видом показывая, что мы испортили ей вечер. И я её прекрасно понимал.

Последний лучик надежды начинал таять

Всё, чего я хотел в тот момент, - это исчезнуть. Мысли всё же дождаться от неё расплаты, не хотели меня покидать, хоть от неё теперь и пахло не духами, а чесноком и тимьяном. Её помада была смазана, на щеке красовалось пятнышко от бальзамического соуса.

Она была абсолютно, искренне счастлива. Но источником её счастья, увы, был не я, а находился строго на тарелке. Я был лишь средством доставки, посредником.

Когда подали десерт - два изящных мусса, она, расправившись со своим за минуту, посмотрела на мой нетронутый.

- Вы что, не будете? - спросила она с искренним удивлением, как будто я отказался от куска золота.

- Нет, я... сыт.

- Ой, зря, пропадёт же! - и с лёгкостью, не дожидаясь моего ответа, придвинула мою тарелку к себе. Её ложка уверенно вонзилась в шоколадную глазурь.

Неожиданный (даже для меня) разворот

В этот момент во мне что-то щёлкнуло. Не злость, а чистое, ясное понимание абсурда. Я больше не управлял свои телом. Всё дальше пошло как в тумане. Я встал, извинился, сказал, что нужно отлучиться, и пошёл не в туалет, а прямиком к стойке администратора.

- Счёт, пожалуйста, и можно сразу.

Я расплатился той самой пачкой купюр, три месяца пролежавших в ящике стола. Они ушли за минуту. Не поворачиваясь к залу, я натянул пальто и вышел на холодную улицу.

Первый глоток морозного воздуха был сладким, как свобода. Я не думал о потраченных деньгах. Я думал о том, как глупо я себя вёл всё это время, строя воздушные замки. Я шёл по темным улицам и вдруг рассмеялся. Сначала тихо, потом всё громче, аж до слёз.

Потому что я посмотрел на эту ситуацию как бы со стороны. Я, такой важный, решивший купить себе немного молодости и азарта, три месяца копил "на грех". А по итогу оказалось, что я копил, чтобы накормить очень голодную девушку.

Я тут я понял, что стал богаче на одну мудрость: от рутины не сбежишь в "чужую тарелку". Иногда, чтобы оценить тишину и порядок своего дома, нужно пережить такой вот громкий, чавкающий и плюющийся, но зато очень наглядный абсурд.

С тех пор я больше не приглашал молодых девушек в рестораны. "Лучшая" интрижка в моей жизни закончилась не в отеле, а на холодной улице, под смех над самим собой. И, пожалуй, это был самый удачный её финал.

Кто из вас со мной согласен или всё же надо было идти до конца, чтобы опыт был полным? Как думаете?

Спасибо за ваши подписки, лайки и комментарии!

Источник: Психология Инь и Янь

четвёртые, которых я встречал реже, просто влюбляются в мужчину, снявшего обручальное кольцо, а потом, когда чувства уже нахлынули выясняется, что он женат.

Другие интересные тексты в телеграмм канале: https://t.me/+u-BLnqKTvd04MDZi