Чтобы понять, как травма «оседает» в мозге, нужно заглянуть в его физиологию. В момент сильного стресса наш «эмоциональный мозг», а именно миндалевидное тело, которое является стражем опасности, включает тревогу раньше, чем «мыслящий мозг» (префронтальная кора) успевает оценить ситуацию. Выбрасывается мощный коктейль из гормонов — адреналин и кортизол, которые готовят тело к драке или бегству. В норме, когда угроза проходит, уровень гормонов падает, и мы успокаиваемся. Но при травме, особенно повторяющейся или чрезвычайно интенсивной, эта система может сломаться. Миндалина становится гиперактивной, словно застрявшей в положении «вкл», а гиппокамп — структура, отвечающая за перевод кратковременных воспоминаний в долговременные и их контекстуализацию (где, когда, при каких обстоятельствах) — повреждается под действием кортизола. Именно поэтому травматическое воспоминание не становится обычным воспоминанием о прошлом. Оно хранится фрагментарно, без четкой привязки ко времени и контексту: в виде запахов, вспышек образов, телесных ощущений и эмоций. И когда что-то в окружающем мире напоминает хотя бы один из этих фрагментов, миндалина запускает полномасштабную тревогу, как если бы угроза была актуальной. Исследования нейробиолога Бесселя ван дер Колка, автора книги «Тело помнит всё», и работы таких ученых, как Рут Ланьюс, наглядно показали с помощью нейровизуализации, как при ПТСР меняется активность этих областей мозга, подтверждая биологическую природу расстройства.

Психологические причины кроются не только в самом событии, но и в последующей реакции. Огромную роль играет чувство беспомощности и утраты контроля над ситуацией. Если в момент травмы человек не мог ни бороться, ни бежать (состояние «замирания»), эта незавершенная двигательная реакция как бы «застревает» в теле. Важнейшим фактором является и отсутствие поддержки после травмы, невозможность говорить о произошедшем, чувство стыда или вины выжившего. Травма изолирует. Человек остается наедине с непереваренным, ужасным опытом, который его психика не в силах интегрировать. Поэтому она использует защитные механизмы: диссоциацию (ощущение «это происходит не со мной»), вытеснение, гиперконтроль или, наоборот, избегание всего, что может напомнить о травме. Но эти стратегии, полезные в краткосрочной перспективе, становятся тюрьмой в долгосрочной.

Интересно, что с эволюционной точки зрения многие симптомы ПТСР — это гипертрофированные, но изначально полезные реакции. Гипербдительность помогала нашим предкам выживать в постоянной опасности, а флешбэки — ярко помнить ситуации, грозившие смертью, чтобы избегать их в будущем. Однако для древнего человека угроза была конкретной и кратковременной (нападение хищника, схватка с врагом), после чего либо наступала смерть, либо следовал период восстановления в общине. Современные же травмы (особенно социальные, длительные, например, насилие в семье или участие в войне) создают хронический, непредсказуемый стресс, с которым древние механизмы справиться не были рассчитаны. Исторически отношение к таким состояниям менялось: от признания их у воинов (в XIX веке это называли «солдатским сердцем», в Первую мировую — «контузией», во Вторую — «боевым неврозом») до долгого периода стигматизации, когда это считалось слабостью характера. Лечение тоже было примитивным — от электрошока до попыток просто «взять себя в руки».

Самое важное знание сегодня заключается в том, что ПТСР излечимо. Мозг обладает нейропластичностью — способностью перестраивать нейронные связи и создавать новые на протяжении всей жизни. Это научный факт, подтвержденный работами таких исследователей, как Майкл Мерцених и Норман Дойдж. Цель современной терапии — не стереть память, а помочь мозгу обработать травматическое воспоминание, чтобы оно перешло из статуса актуальной угрозы в статус печального, но завершенного события прошлого. Для этого существуют доказанные методы. Под руководством опытного специалиста, который становится проводником в этом пугающем внутреннем мире, человек постепенно учится заземляться в настоящем, отличать прошлое от «сейчас», интегрировать разрозненные фрагменты памяти в свою историю и, в конце концов, возвращать себе чувство безопасности и контроля над собственной жизнью. Путь к исцелению требует мужества, но он возможен, потому что мозг, получивший рану, способен найти пути к ее заживлению.

Итогом нашего разговора становится важное осознание: посттравматическое стрессовое расстройство — не знак отличия, выданный лишь тем, кто побывал в зоне боевых действий. Это универсальная реакция человеческой психики и нервной системы на событие, которое оказалось для них непереносимым. Таким событием может стать не только война, но и насилие (физическое, эмоциональное, сексуальное), тяжёлая авария, внезапная потеря близкого, медицинская травма или жизнь в атмосфере хронической угрозы. Ключевой критерий — не «объективная» тяжесть происшествия, а субъективное переживание беспомощности, ужаса и угрозы для жизни или целостности личности. Именно поэтому человек, переживший, казалось бы, «обычное» для других событие, может годами жить с нераспознанным ПТСР, списывая гипербдительность, вспышки гнева, эмоциональное оцепенение и навязчивые воспоминания на плохой характер или последствия стресса. Он не признаёт в своих симптомах травму, потому что его представление о ней ограничено стереотипами. Понимание того, что ПТСР — это не про «место действия», а про внутренний слом механизмов безопасности, — первый и самый важный шаг к тому, чтобы перестать винить себя и начать исцеление. Мозг, получивший такую рану, может залечить её — но для этого травму нужно сначала увидеть и назвать по имени.

https://vk.com/srk_problemi

Редакция: поняла, что не всем будет комфортно задавать вопросы на эту тему в комментариях, поэтому открываю форму для анонимных вопросов по ссылке https://docs.google.com/forms/d/e/1FAIpQLSf28mywIoXZBmbNanz5...

Долго зрели мысли, многие меня от них отговаривали. Но слепое поклонение «науке» в ситуации, где эта наука и рядом не проходила, играет с нами злую шутку. Психология и военные. Сейчас широким движением в нашей стране запустились курсы по Начальной военной подготовке (НВП), туда вместе с общепринятыми военными дисциплинами бывают засовывают, кто что может.Чаще полезное, реже сомнительное. Одно из сомнительных— это психологическая подготовка в рамках НВП. Вот тут сразу у меня начинает все чесаться, прям чувствую возмущение многих.Но как всегда постараюсь преподнести мою точку зрения, разложенную по полкам.

Психология – единственная наука, которая, чтобы ей стать наукой, изменила предмет своего изучения. Изначально ПСИХО — была душа, но «взрослые дяди» от науки сказали, не может быть предметом изучения то, что нельзя измерить, взвесить, посмотреть, и так душа, которую изучали изначально, превратили в психику. А душевные порывы, которые до сих пор посещают художников и поэтов, заменили на реакцию лягушки от укола. Начало возникновения научной психологии связывают с открытием лаборатории В. Вундта в Лейпциге в 1879 году. Она стала Меккой для научной психологии. Но после, создатель в ней разочаровался и покинул ее, а его ученики дали понять, что создатель ничего не понимает, ибо это здорово, наконец как-то можно психологию оформить научно.В России выдающимся научным психологом был физиолог Павлов. В истории нашей психологии вычеркнут целый пласт отличных Русских психологов, таких как Кавелин, Карпов. Русская психология фиксируется только с Советских времен. Но это отдельная тема. Я к тому клоню, что психология в современном виде далеко ушла от предмета своего изучения. Древние философы говорили, что если один большой поток раздробить на кучу маленьких ручейков, то в них можно все прятать, начиная от идей, заканчивая некомпетенциями. Одна психология взяла и раздробилась на множество отдельных наук. Только у меня в дипломе их 19, это не считая совмещений со словами педагогичекое-психологическое. Есть подозрение, что в данном случае дробление создано, чтобы нас запутать. Причем, большинство психологий сильно пересекаются в изучении. Я не заявляю, что Психология — плохая наука, я указываю, на то, что она несовершенна и не стоит слепо ей верить (заключениям, выводам и т.д.). Особенно в отношении военной службы. (используя ее в подготовке военнослужащих).

Я недавно побывал на вебинаре психолога по подготовке человека к действиям в чрезвычайной ситуации (боевые действия). Скажу честно, человек может и умный, но о службе он имеет крайне поверхностное представление. (по моему мнению). Я не заявляю, что он не прав, но военная служба отличается от гражданской жизни. И его возмущение о том, что по нормам довольствия на бойца положено 1 литр воды, а это мало, что создает обезвоженность и человек не сможет выполнять свои обязанности — создало праведное возмущение. Ах да как так можно. И тут понимаешь, что ни ведущий, не те кто слушают не имеют понятия о снабжении подразделений в условиях боевых действий. И они верят. И это плохо. Слепо верить специалисту — это бич верхнего образования, плохо (недостаточно) развитое критическое мышление. Люди без образования часто, скептически относятся ко многим специалистам. В мирное время слепая вера может навредить, а военное может сыграть злую шутку, где плата – жизнь.

Но, вернемся к повествованию, следующая ступень которого называется «Военная психология». Чтобы не быть голословным, и меня не обвиняли в кидании «каки» на вентилятор.Я нашел учебник (А. Г. КАРАЯНИ, И. В. СЫРОМЯТНИКОВ «ВОЕННАЯ ПСИХОЛОГИЯ» Учебник для специалистов психологической работы Вооруженных Сил Российской Федерации М О С К В А – 2 0 1 6) и изучил его. И что я вам скажу, как служивый с более 20 годами службы? А то, что этот учебник сделан не для военных. Мало того, что в МО большинство психологов перевели в вольнонаемных работников с зарплатой 25 тыс. рублей так туда чаще всего идут девушки для опыта сразу после института. Что они могут рассказать 30 летнему дяде который не вылазит с боевых?

Кто хочет и кому интересно, можете сами ознакомиться с данным учебником, а я приведу с него некоторые выдержки.

Первое, что мне сильно, прям до крови задело мои глаза, что авторы меня уверяют в «По существу военная психология – психология социальная. Ведь, как показано выше, война и бой представляют собой частный вид социального конфликта – вооруженное противоборство.» Все, кто хочет могут посмотреть, чем занимается социальная психология, я вижу, что основные вехи нашей жизни которые нас социализируют, параллельно готовят нас к войне и бою, а именно садик, школа, институт. Дальше был длинный перечень «методы военно-психологических исследований», которые под копирку совпадают с классическими методами психологических исследований, опрос (участников БД), анализ (художественных фильмов о войне), наблюдение, эксперимент (естественный и лабораторный). Нет я понимаю, что учебнику надо казаться научным, а для этого достаточно использовать заготовленные шаблоны. Но господа повторяюсь, нам не понять тем, что здесь, то, что там. Когда ты оказываешься в состоянии боевого стресса, у тебя переключается сознание, ты занимаешься решением нескольких основных задач: выжить, выполнить задачу.Когда ты вернешься, ты не одному психологу не сможешь четко рассказать что и как ты делал, что чувствовал, о чем думал, а дергался ли у тебя глаз, а сводило ногу, а болела ли твоя голова и прочее. Не получится и поставить эксперимент, даже если ты создашь похожие условия (взрывы, имитация крови, крики) человек знает, что он в безопасности и не сможет полноценно погрузиться в то состояние которое будет возникать при реальной стрессовой ситуации.

Так же в учебнике Военной психологии было размещено то, что не в одном научном произведении не будет публиковаться (не считая тематических), в нем ссылаются на мысли военных деятелей (не ученых) «Карл фон Клаузевиц отмечал: «Война по существу своему – бой… Бой – это измерение духовных и физических сил путем взаимного столкновения сторон … состояние духа оказывает самое решающее влияние на военные силы»». Люди извините, но это очень ненаучно. Я крайне уважительно отношусь к военным деятелям, это редкость, когда выдающие военные таланты, после себя еще оставляют пособия в назидание потомкам. Но в учебнике по психологии им не место, именно в учебнике, в другом издании вполне, но учебник подразумевает научность, которая как черт от ладана бежит от высказываний простых людей, это ненаучно.

В данном произведении много ссылок на зарубежные данные и исследования, о них я скажу ниже.А теперь просто услышите следующую информацию:

«На Западе разработана статическая модель возможных реакций военнослужащих на ядерный взрыв. Предполагается, что 12–25% личного состава сохранят способность выполнять боевую задачу, 75% временно и 10–25% на длительный срок утратят ее. Считается, что многие солдаты, не получившие физические повреждения, окажутся в состоянии психического шока: одни из них будут бесцельно бродить по полю боя, другие будут находиться в состоянии ступора, третьи откроют беспорядочный огонь по всему, что покажется им подозрительным, четвертые потянутся в тыл».

«В. Н. Полянский на основе обширного статистического материала пришел к выводу о том, что победа и поражение в бою есть величины психологические и что достаточно в среднем физически вывести из строя 17–20% личного состава, чтобы заставить живых бойцов отказаться от продолжения боевых действий. Остальные 80% терпят, по его мнению, чисто психологическое поражение.»

«Результаты исследований показывают, что при неудовлетворительном микроклимате в боевой машине скорость ее вождения снижается на 19%, время на выполнение огневых задач возрастает на 35%, число промахов – на 40%» - комментировать такое только портить. Возможные реакций на ядерный взрыв, если из 10 человек 2 убило, остальные воевать не будут, а про комфорт нашей техники сложены легенды, наша техника создавалась для войны, а ученые говорят, что из-за микроклимата в ней она будет медленнее ездить и чаше промахиваться,это им еще никто не говорил, что из боевого отделения на иногда можно ногой в спину пнуть механика водителя и скорость танка после этого возрастает выше расчетной. Уважаемые ученые вам иногда полезно оказываться там где стреляют. Приведу пример. Афганистан, приехал полковник для внедрения передового опыта «уменьшение времени для перевода орудия из походного в боевое» при нормативе 120 секунд, он может научит это делать за 100 секунд, чем принесет огромную пользу всем. Так вот, по команде вылетает УРАЛ с прицепленной гаубицей Д-30, на развороте бойцы послетали, с матюками и пинками бывалого старшего лейтенанта, срочники перевели орудие из походного в боевое за 70 секунд, на вопрос как так? Они ответили, мы то знаем, что там наши, им помощь нужна, времени медлить нету. Так вот на полигоне в мирное время таких результатов получить не удается. Армии мирного и военного времени очень разные.

Еще меня удивил учебник военной психологии тем, что я нашел в нем определение слову амулет «Амулет – предмет, носимый на теле и считаемый магическим средством против болезни, несчастья. Талисман – предмет, приносящий его обладателю счастье, удачу. В отличие от амулета талисман больше ориентирован не на обережение человека, а на увеличение его радости, счастья, добра, удачи и т. д» Я сам могу многого рассказать про обережное начало, но повторю, что наука это считает суеверием и в учебнике оно находиться не должно, это просто разрушает его научность.

И для любителей потрепаться,мной обнаружена крайне полезная находка, это формула распространения слухов. Пользуйтесь: «с учетом наиболее важных детерминант и переменных, связанных с распространением слухов, психологи разработали своеобразную квазиматематическую формулу для вычисления (прогнозирования, оценки) интенсивности их распространения:»

И на закуску: очень модное и популярное ПТСР (Посттравматическое стрессовое расстройство), и без этого учебника я знакомился с содержанием специализированных ведомственных исследований по данному направлению. И тогда пришел к выводу, что это в большей степени крайне увеличенная проблема. И тут я с учебником согласен: «В настоящее время идет переосмысление сущности, симптоматики и эпидемиологии ПТСР. В Википедии по поводу выхода новых стандартов отмечается следующее: по данным исследования, результаты которого были опубликованы в журнале Psychotherapy and Psychosomatics, из 170 человек, внёсших вклад в DSM-IV и DSM-IV-TR, девяносто пять (56%) имели финансовые связи с фармацевтическими компаниями. Из всех психиатров, кто принимал участие в разработке рубрик DSM «Расстройства настроения» и «Шизофрения и другие психотические расстройства», 100% имели связи с фармкомпаниями. Даже Аллен Фрэнсис (англ.), председатель оперативной группы DSM-IV, стал резким критиком расширения диагнозов в DSM-V. В журнале Psychiatric Times в 2009 г. он писал, что DSM-V станет «золотым дном для фармацевтической промышленности, но при огромных расходах на новых ложных пациентов, попавших в чрезмерно широкую сеть DSM-V»» Большая цитата говорит о том, что большинство исследователей ПТСР были напрямую связанны с производителями лекарств. И вообще это изобретение очень западное, а там почти все исследования делаются по заказу, «я хочу, чтобы было так»: у меня есть деньги, находятся ученые, которые остальным доказывают, что это так. Можно конечно с этим не соглашаться. Капиталистическое отношение. Я часто общаюсь с теми кто вернулся оттуда. Если у тебя с головой все в порядке, если ты четко знал куда и зачем ты поехал и что твоя миссия выполнена, а тут семья, работа или вектор дальнейшей жизни, то никакой ПТСР тебе не грозит. Но если подключить алкашку, обиды, захотеть стать центром (пусть и негативным), то к такому можно и диагноз поставить, он же бедный и несчастный.

Но господа это все лирика. Готовить себя к действиям в условиях чрезвычайной ситуации надо, нравится вам слушать курсы психологов — слушайте, там иногда попадается что-то полезное и интересное, просто имейте ввиду, никто не сможет угадать, а тем более предвидеть реакцию психики на боевой стресс. Можно с уверенностью сказать, что происходит перестроение восприятия, и то, что тут было дико, там становится нормой, надо уметь перестраиваться туда и обратно. Всегда привожу в пример театр. Вышел отыграл свою роль хорошо и вернулся, но даже в их среде бывают «зависания» в роли, мы всего лишь люди. Ваши ожидания в состоянии стресса опускаются до уровня вашей подготовке. Будем учиться и развиваться.

Спасибо, что дочитали. Честь имею!