Тайна шахты "Пролетарская" Финал
— Девочка, видимо, оступилась и не смогла выбраться. Мне жаль. Но нам стоит идти. — Герман еще раз внимательно осмотрел дно штольни, но, к счастью, других скелетов там не было.
— Она и не могла выжить. Это проклятое место не для таких милых детей, как Юля! Все я виновата: не нужно было выпускать их из дома в тот день.
— Пойдем, любимая. Мы еще можем спасти остальных ребят. — Я помог супруге подняться, и к ее достоинству она быстро взяла себя в руки.
Станция оказалась совсем близко. Это был узкий туннель, шириной в несколько вагонеток. Рельсы со всех штреков соединялись здесь и расходились вновь, как жд пути на сортировочных станциях. Небольшие электровозы стояли в ряд в таком состоянии, словно их бросили вчера: краска не облупилась, стекла не потрескались, лишь плотный слой угольной пыли намекал на то, что эти стальные трудяги не двигались с места почти полвека.
— Детей здесь нет! Здесь никого нет! — в бешенстве заорал Герман и швырнул кусок камня в темноту.
— Не шумите, твари могут прийти! — умоляюще произнес Анастас.
Вдруг за маленькой дверью, которую никто из нас в полутемноте даже не заметил, раздались шум и чьи-то шаги.
— Я же говорил не шуметь! — испуганно произнес наш проводник и попятился назад.
Я выхватил из вагонетки лежащую там кирку, готовясь защищать раненую супругу, которая едва ли могла бежать. Скрипнули петли. И железная дверь медленно отворилась. Кто-то светил фонариком изнутри.
— Вы кто такие? — закричал Герман, и тогда неизвестные выглянули наружу.
Я узнал их сразу, и не только по одежде. В их лицах, даже несмотря на пройденные годы, можно было заметить поразительное сходство с теми детьми, которых мы когда-то потеряли.
— Юля, Митя! — закричала Алина и бросилась их обнимать.
— Мама, Папа, что здесь происходит?! Я не понимаю, — ревела Юля, в ужасе глядя на наши покрывшиеся морщинами лица.
Митя ничего не говорил и лишь тихо прижимался к моей груди, но я все равно ощущал, как трясло его тело.
— Мы нашли скелет с твоим рюкзаком, я думала, ты мертва, доченька! — зарыдала Алина и принялась расцеловывать лицо дочери.
— Мой рюкзак надел Юрка. Его сумка порвалась, и он переложил свои вещи ко мне. Мы долго шли по туннелю, а потом встретили их…
— Шаркунов, — подсказал Анастас.
— Кого? — удивилась моя дочь.
— Неважно. Что произошло дальше?
— Мы побежали прямо и вскоре оказались на станции. Я увидела эту дверь, и мы решили переждать здесь. А потом Юрка сказал, что попробует найти выход. Он ушел, а мы уснули на какое-то время. А когда проснулись, то увидели.. — Глаза девочки наполнились еще большим ужасом, а губы затряслись, — Мммм..мама, что произошло? Почему мы повзрослели так быстро?! Почему вы такие старые?!
— Я потом все объясню, дорогая. Как давно ушел Юра?
— Не знаю, может, часов десять или больше. Он точно погиб?
— Да, — подтвердил я. И при этом даже почувствовал какое-то облегчение. Останься жив Руслан, потеря единственного сына во второй раз его бы доконала.
— А что Марк? Он тоже пошел с Юрой? Или куда-то в другое место? — спросил до этого терпеливо молчавший Герман.
Юля и Митя удивленно уставились на заросшего старика, в котором едва угадывался бывший капитан полиции.
— Дядя Герман, это вы?! Марка с нами не было. Он проводил нас до ворот парка, а потом перебежал дорогу и сел в какую-то машину, — вспомнил Митя.
— Машину?! Ты что-то выдумываешь, мальчик! Марк спустился сюда с вами либо сразу после вас.
— Нет…Нет… Он сел в белую Ладу, и они уехали, — подтвердила Юля.
— Уехала… Машина… — повторил каким-то отстраненным тоном Герман и в отчаянии оперся о вагонетку.
— Марк говорил, что не хочет больше жить с вами. И собирался сбежать, — дополнил Митя и, видимо, окончательно добил Германа.
— Ты врешь мне, мерзавец, где мой Марк?! Ты убил его как и Юру? — вдруг закричал Герман и кинулся к моему сыну.
— Только попробуй подойти! — прошипела Алина и загородила собою детей.
— Вы все устроили заговор! Вы — обманули меня! — глаза Германа источали безумие. Но хуже всего то, что в руках бывшего полицейского сверкнул пистолет.
Неожиданно для всех Анастас бросился на обезумевшего Германа. Они оба упали на землю, завязалась борьба. Я тоже кинулся на помощь нашему проводнику. Но было поздно.. Раздался выстрел, и звук от него вихрем улетел в темные туннели шахты.
— Мамочка.. Больно, — прошептал Анастас, и лицо его замерло навечно. А улыбающийся желтый смайлик на толстовке вмиг стал красным от крови.
Герман выронил пистолет и в ужасе попятился назад.
— Что я наделал.. — прошептал он, глядя на труп проводника.
— Шерк, шерк, — раздалось где-то в отдалении.
— Шерк, шерк — донеслось из другого туннеля.
Мы были отрезаны.
— Прячемся в комнате! — завопила Юля и бросилась к своему укрытию. Но я остановил ее.
— Нет. Туда! — указал я в сторону неприметного прохода, куда собирался идти Анастас.
— А если там тупик? — испугалась Алина.
— Если где-то есть вход, то должен быть и выход, — припомнил я слова нашего юного проводника. Сейчас мне хотелось верить в них как никогда.
— Ты не идешь? — спросил я Германа, который словно застыл на месте.
— Мне уже незачем выбираться. Марк умер из-за меня и точка. Идите, я их задержу, — ответил он и поднял с пола пистолет.
— Марк еще может быть жив, — возразил я.
— Нет. Два года я искал его, задействуя все связи и ресурсы. Ничего. Он умер. Лежит где-то с проломленной башкой, как и многие потеряшки. Поверь моему полицейскому опыту. А если и жив, то, наверное, не захочет видеть такого родителя. Не было у него отца никогда. Не было. Уходи.
Я не стал переубеждать его, и мы побежали по очередному, ничем не отличающимся от других туннелю, пока не уперлись в вертикальную шахту. Выход наружу здесь был, но клеть… клеть лежала на земле, а ее трос болтался в воздухе оборванный.
Где-то в глубине шахты раздались выстрелы. Затем на минуту повисла тишина, а потом вновь донеслось: шерк, шерк.
— О боже, мы погибли, — пролепетала Алина.
— Папа, смотри: лестница! — указала Юля на старую пожелтевшую от ржавчины конструкцию.
— Дети, лезьте вперед. Мы с мамой можем отстать. Не ориентируйтесь на нас! Спасайтесь.
— Папа, мы вас не оставим! — начал спорить Митя, но его прервала система оповещения.
— Конец смены, покиньте шахту!
— Так, у нас всего несколько минут, чтобы подняться. Дети, быстро вперед! Не рискуйте собой. Мы свое пожили.
— Шерк, шерк, — приближались шаги. Воздух наполнился трупной вонью.
Подъем был долгий, изнурительный. Ослабшие руки так и намеревались сорваться с мокрых перекладин. Дети скрылись из виду довольно быстро вместе с последним источником света, и мы поднимались в почти полной темноте.
Я явственно чувствовал, что подземное царство не хочет отпускать. Чудовищу нужны были мои года, здоровье и молодость. Я словно ощущал, как из темноты ко мне тянуться не только когти монстров, но и когти самой шахты.
Сирена вдруг закончилась. А выхода все не было.
— Боже мой, мы не успели! — простонала супруга.
— Все равно. Ползем. Если остановимся, нам конец.
Не помню, как полз дальше: в памяти остались лишь трясущиеся от усталости руки, тяжелое дыхание легких, которым так не хватало кислорода в этой узкой штольне, помню, как, наконец, ощутил дуновение ветра и глоток холодного свежего воздуха.
***
Я лежал на мокрой земле, вымотанный, не в силах даже поднять голову. Рядом четко слышалось тяжелое дыхание Алины.
— Вить, мы выбрались, — рассмеялась она.
Мои губы расплылись в улыбке, а затем я приподнял взгляд и огляделся. Мы находились среди какой-то рощи. Стоял холодный осенний вечер. Вдалеке слышался шум редких проезжающих машин.
— Где мы?
— Похоже на рощу за парком, — ответил я.
— Где дети? — вскрикнула Алина.
И я только сейчас понял, что Мити и Юли нет рядом.
— Может, убежали вперед. Давай-ка осмотримся, — я помог Алине подняться, но когда тусклый свет уходящего дня озарил ее лицо, я вскрикнул и отпрыгнул в сторону, словно вместо супруги на меня смотрел шаркун.
— Что такое? — прошептала она. Но вот и ее глаза расширились от удивления.
Я до боли сжал кожу на руке, словно это должно было развеять стоявшую передо мной иллюзию. Но ничего не изменилось. И на меня продолжали смотреть глаза совсем юной Алины. Она вновь стала такой, какой была в день нашего знакомства около двадцати лет назад.
— Ты стал совсем юным, Витя..
Я провел руками по лицу и даже сквозь слой угольной грязи ощутил гладкую кожу без каких-либо морщин.
— Я не понимаю. Почему так, — пролепетал я, пытаясь отыскать в голове приемлемое объяснение.
— Я поняла. Шахта вновь сыграла с нами злую шутку. Мы бежали от старости и немощи и прибежали к молодости и здоровью.
— Ладно. Поищем детей, — предложил я.
Мы пролезли ограду и оказались в так хорошо знакомом парке. Однако меня насторожил стоячий сумрак: фонари почти не горели, как и фасады многих заведений. Людей мы тоже не видели, кроме нескольких пенсионерок, которые обошли нас стороной, словно прокаженных.
— Может, мы в шаркунов превратились и не заметили даже? — спросил я супругу и тут же вспомнил, что вылез из шахты, где перепачкался с ног до головы грязью и угольной пылью, и заодно порвал всю одежду. Красавец как есть.
— Витя, я ничего не понимаю. Ощущение, что мы в каком-то другом парке: я не вижу новых детских площадок, посаженных недавно туй и сосен, почему-то тротуар и бордюры выглядят так, словно их не ремонтировали лет тридцать.
Я тоже заметил эту странность. Наш парк давно привели в порядок: поменяли асфальт, поставили современные уличные тренажеры и детские площадки, обновили фонари. Таким раздолбанным все было разве что в начале нулевых, когда я только приехал в город на учебу. Так. Стоп.
— Где Открывашка? — спросил я, внимательно глядя сквозь деревья.
— Не знаю.. Она должна торчать над парком. Но ее нет!
Мы вышли к проспекту Октября, где и должна была виднеться высотка. Но уродца на месте не оказалось. Вместо него стояло белое еще советское здание, в котором до сноса располагался кинотеатр Буревестник. Я даже повел сюда Алину на первое свидание. Сейчас на здании красовались афиши «Войны миров» с Томом Крузом и еще одной старой комедии с Адамом Сэндлером.
— Этого не может быть! Мы что перенеслись в прошлое? — вскрикнула супруга.
Недалеко от нас стояли несколько старых жигулей. Громко ревела музыка, катались пустые бутылки. Кучка недружелюбно выглядящих парней в спортивных костюмах недобро косилась на нас.
— Пойдем-ка отсюда. Тут в нулевые не самое безопасное место было, — припомнил я и взял Алину под руку.
Мы вышли на центральную аллею и спрятались за угол небольшого разрисованного граффити здания. К счастью, нас никто не преследовал. Но пахло здесь так, словно весь город справлял нужду именно в этом месте.
— Узнаю запах нулевых, — поморщилась супруга. — Что нам делать? Может идти домой? Вдруг дети там?
— Дорогая, ты, видимо, не поняла: мы вернулись в прошлое на двадцать лет. В две тысячи пятый: именно тогда вышла Война миров. Значит, никаких детей нет, понимаешь? Юля и Митя просто еще не родились!
— Не может быть.. И что делать? Я не переживу, если мы снова потеряем их! Нам что нужно опять лезть в проклятую шахту? Вить, я не выдержу! — Алина разрыдалась и прижалась к моей груди.
Я гладил ее по волосам и пытался успокоить. Но по правде говоря, от той безысходности, которую я ощущал, хотелось разрыдаться самому.
Вдруг на пустынной аллее появилась фигура. Одинокая, но уверенно бредущая в сумерках, словно никакая опасность не могла ее задеть. Часовщик. Со своей деревянной стремянкой, в тех же шляпе и пальто. Он прошел мимо нас, как ни в чем не бывало, напевая одну из своих дурацких песен.
— Тот, кто время убиваааает, будет временем убит! — пропел пожилой голос, и старичок пошел дальше.
— Алина, я может свихнулся, но, кажется, знаю, кто виноват во всей этой катавасии.
— Почему ты подозреваешь его?
— Он ни каплю ни постарел, ни помолодел. Думаешь, это просто так?
Я взял супругу под руку, и мы побежали за странным старичком. Он остановился у постамента с часами и начал устанавливать свою стремянку.
— Простите! Вы не помните нас? Мы виделись… эээ… буквально день назад в этом же парке, — смущенно спросила супруга.
Старичок поглядел на нас и пожал плечами.
— Что-то не припоминаю. Я здесь редко появляюсь, всего раз в год.
— Это произошло не вчера. А в будущем через двадцать лет. Мы тогда летели на машине и чуть не сбили вас, — объяснил я. Звучало глупо. Наверное, сейчас старик покрутит пальцем у виска и уйдет по своим делам.
— Аааа… Так это вы были? Сразу бы и сказали. Я ведь старый уже. Лица не так хорошо запоминаю, да и зрение иногда подводит.
— Вы помните нас? — с надеждой спросила Алина.
— А как не помнить, чуть на тот свет не отправили. Прости господи, — пробурчал старик и открыл стеклянную крышку городских часов.
— Простите нас, мы должны были спасти детей, — сказала Алина.
Но я ни за что извиняться не собирался и хотел только одного: вытрясти из этого пройдохи все ответы, даже если придется прибегнуть к силе.
— Вы же знаете, что с нами происходит?! Что это за шахта такая? Где наши дети? Как нам найти их и вернуться в свое время?! — засыпал я запросами старика.
— Слишком много вопросов. Нет у меня времени отвечать, да и у вас ответы слушать. Время оно вообще не любит, когда его тратят понапрасну.
— Просто скажите, что нам со всем этим делать? — взмолилась супруга.
— А почему вам нужно что-то с этим делать? Не думали просто расслабиться и жить, как живется, не оглядываясь на прошлое и будущее? — спросил в ответ старик, и в глазах его сверкнула насмешка.
— Как? Мы же в прошлом без наших детей. Без всего совсем..
— Ну почему же без всего? У вас есть прожитый опыт, знания. Разве не об этом вы, люди, мечтаете? Как вы там говорите: если бы я мог отправиться в прошлое со всеми своими знаниями и умениями, то исправил все свои ошибки и жил припеваючи.
Мы промолчали.
— Но вот вам преподноситься такой шанс, а вы бежите обратно. Нелогично. — Часовщик протер механизм тряпкой и нанес на зубья новую смазку.
— Мы не хотели никуда возвращаться, и нас вполне устраивала жизнь. Мы просто мечтаем вернуться в то время и в то место, где ничего этого с детьми не произошло!
— Ваши дети ведь никуда, в сущности, не делись. Родите их чуть позже и будете нянчиться так же как и раньше! Вам выпал шанс прожить эти двадцать лет заново, и миновать допущенные в прошлом ошибки. Разве это не привлекает вас?
Предложение было действительно ошеломляющим. Сколько глупых и досадных ошибок допустили мы в прошлом и как горевали о них впоследствии. Имея в багаже прожитый опыт и полученные знания, за эти подаренные двадцать лет я бы мог сделать еще столько всего. Сколотить огромное состояние, реализовать множество проектов, на которые раньше не хватило смелости и знаний. Сколько дурацких ссор с супругой мы могли бы не повторять? А что, если завести еще одного ребенка? Мы ведь этого так хотели, но никак не решались, а потом с возрастом жалели. А еще можно наладить отношения с родителями, с которыми я почти не общался, а когда они умерли, горько каялся.
Мир лежал перед моими ногами. И мне оставалось лишь поднять его с пола. Но… Но было что-то неестественное в этом предложении. Словно я лишался чего-то важного, о чем мог бы пожалеть.
Старичок внимательно смотрел на нас, ожидая ответа.
— Дети — самое важное, что есть в нашей жизни. Мы шли за ними даже сквозь время. Как можно поменять их ради молодости и призрачных богатств, которые вы сулите? Если вам это под силу, отправьте нас пожалуйста обратно, — твердо ответила Алина. И, очевидно, никто не мог выразить мое внутреннее состояние и мысли лучше.
Старик задумчиво почесал бороду и забарабанил пальцами по корпусу часов.
— Что ж. Так тому и быть. — Часовщик вынул из плаща небольшие карманные часы и сверил время: стрелки остановились на отметке девятнадцать ноль семь.
— Время и человек — слишком разные птицы. Первая летает высоко, видит многое и по большому счету не интересуется тем, что происходит внизу. Вторая же суетиться и не может планировать дальше короткого промежутка. Но все же время благосклонно. Особенно к тем, кто не сдается до конца и готов пожертвовать годами ради любимых.
Затем старичок вставил в механизм небольшой заводной ключ и повернул его. Стрелки остановились. И мне показалось, что вместе с ними замер и весь город.
— Ежегодно в одно и то же время я прихожу, дабы вернуть этим часам их точность. Они ведь за год уходят вперед примерно на семь минут. Семь минут — это шанс, что дает вам время. За эти четыреста двадцать секунд вы можете вернуться туда, куда и хотели: в место и время, где ничего с вами и вашими детьми не произошло!
При этих словах он вновь повернул ключ, но уже в обратном направлении, и секундная стрелка пошла назад.
— Поторопитесь, вдруг успеете, — подмигнул нам старичок и закрыл крышку часов.
— Я не понял, про какое место вы говорите? — воскликнул я.
Но Алина оказалась догадливее и тут же дернула меня за руку.
— Домой быстрее! — закричала она, и мы ринулись бежать по разбитому тротуару вдоль проспекта Октября.
Мимо нас на каких-то космических скоростях проносились люди, машины, животные. Но различить их силуэты было невозможно, мы словно смотрели ускоренный во много раз таймлапс. День менялся на ночь почти мгновенно. Вот за несколько секунд исчез кинотеатр Буревестник. На его месте появился строительный забор, подъемные краны. Возник котлован, первый этаж, второй, третий… Здание собиралось словно по кубикам. Нам оставалось пробежать всего каких-то двести метров, как вдруг словно раскат грома послышался бой часов.
— Буууммм!
— Быстрее! Мы не успеваем! — закричала Алина.
Вот показались двери нашего дома. Мы перебежали дорогу, совершенно не думая, что поток машин может сбить нас насмерть. Когда дверь отворилась, и мы влетели в прихожую, раздался последний бой часов.
Дом встретил нас тишиной и той же датой, когда пропали Юля и Митя. На пуфе лежал свернувшись наш серый британец-кот. Он лениво выставил пузо кверху и зевнул.
— Митя! Юля! Дети! — закричали мы с супругой в унисон.
Никто не отозвался, и я вновь ощутил ужасную тяжесть в груди.
— Юля! Митя! — твердо повторила Алина.
Через несколько секунд на втором этаже послышался топот. Дети кинулись вниз по лестнице, а мы встретили их самыми теплыми в жизни объятиями. Затем мы долго смеялись, плакали и опять смеялись.
И все это время с нас не спускал ошарашенный взгляд наш ленивый, пушистый питомец. Интересно, а могут ли коты путешествовать во времени?
_____________________________________
П.С отпишитесь, как вам история? Лично я никогда так не кайфовал при перечитывании собственных историй как в этот раз👌.
